«Портрет Салаи»

Ханну Райяниеми

Портрет Салаи

Когда кометный орган взял фальшивую ноту, Сфумато понял: что-то неладно.

Его водные «я», плавающие в капиллярных океанах Листа, услышали несвоевременный раскат грома. Антропоидные «я» Сфумато в невесомости джунглей ощутили диссонантное землетрясение.

Каждую ноту мелодии играла настоящая комета, ударяющая в тёмную изрытую сторону древнего колечка Дайсона. Крохотули-разведчики из «я»-флота Сфумато смотрели на это с орбиты. Бледные точки распускались одна за другой молочными взрывами-всплесками, — мегатонны грязного снега, сотни музыкальных Тунгусок, — пока очередная не запоздала более чем на секунду и не ударила в пятидесяти километрах от цели.

Диссонанс не только покоробил слух, но и раздосадовал. Сфумато вложил в пьесу немало труда. Выбирал кометы из несметного множества трансплутоновых небесных тел пояса Койпера, бомбардирующих Внутреннюю систему с тех самых пор, как крах Великих проектов расстроил их динамику и превратил в безумный пинбол. Лазерной матрицей Листа, изначально задуманной для разгона межзвёздных микрозондов к Проксиме Центавра, превращал лёдяной покров комет в струи пара, ювелирно подправляя траектории. Даже поставил антропоидное «я» наигрывать мелодию на клавишах ледяного органа в обсерватории одной из башен обода — синхронно с кометными ударами.

Да, это был скорее экспромт. Закончить композицию Сфумато не удосужился. Он редко что-либо доводил до конца. Какой смысл быть мински, колонией из тысячи разумных нооидов, если себя ограничивать? Один из нооидных кластеров отвлекла спектроскопия кометного льда. Другой решил вычислить, что из классики можно сыграть ньютоновыми соударениями с плоскостью. Органист-антропоид между неспешными тычками по клавишам принялся высекать эффектные ледяные скульптуры.

Однако Сфумато питал уверенность, что сделал всё как надо, и, когда мыслецепочку запрудили эмоблоки раздражения и сомнения в себе, проследил орбиту запоздалой кометы до самой Внешней системы.

Тут-то он и увидел Карнавал.