«Шпионский Замок»

Картер Ник

Шпионский Замок

Ник Картер

Шпионский замок

Первая глава.

Суббота, 6 ноября 1965 г.,

пять утра.

Ракета оторвалась от cтарта где-то на северо-западе Шотландии, на одном из тех многочисленных островков, постоянно окутанных туманом. Она выскочила, как гигантская сигара с огненным хвостом, сигара, заряженная не только ядерной энергией. Основная цель эксперимента - посеять ужас.

Темная вулканическая порода острова задрожала и рассыпалась возле рампы, но большую часть шума поглотил и прикрыл шторм, дующий с северо-запада. Люди, запустившие ракету, рассчитывали, что этот шторм поможет им мирно работать.

Ракета сделала длинную параболу в черном небе, когда гироскоп включился.

В бункере один из мужчин в белых халатах заметил:

- Запустилась легко ...

Другой посмотрел на свои наручные часы и сказал:

- Что ж, через четыре минуты узнаем.

Третий мужчина, разговаривая с типично американским носовым акцентом, заметил остальным:

- Подобный рев, должно быть, был слышен во всем мире!

Между тем ракета достигла максимальной скорости. Достигнув апогея, она стала немного наклоняться. Это сработало отлично, и теперь её нос был направлен к цели, которой был Северный полюс. Она была похож на хорошо обученную охотничью собаку, преследующую птицу ...

На чердаке шум нью-йоркского транспорта приглушался с высоты сорока этажей. Они были похожи на приглушенную и запутанную симфонию, в которой было трудно различить звуки отдельных инструментов. Там спал Ник Картер, но его сон был нарушен каким-то кошмаром, который не был для него новым. Он ерзал, постоянно напрягая свои могучие мускулы, и на его морщинистом лбу выступило несколько капель пота. Лезвие неонового света, проникавшее извне, осветило его лицо с классическими и жесткими чертами лица греческого бога. Если не считать глаз, которые иногда становились милыми или озорными, лицо Николаса Хантингтона Картера было холодным и непроницаемым, с некоторым оттенком жестокости. Черты лица были чертами Аполлона, но привычка к опасности испортила их чистоту, сделав их более похожими на Аполлиона, падшего ангела, не имеющего надежды на искупление. И это мягкое лезвие света не привлекало внимания Ника, который иногда становился острее лезвия бритвы.