«Государственная измена»

Картер Ник

Государственная измена

Государственная измена

ПЕРВАЯ ГЛАВА

Его звали Миня Сталин. Ага, Сталин. Сталин в переводе с русского означает «сталь». Поэтому неудивительно, что этот советский шпионаж сделал себе имя в Соединенных Штатах под псевдонимом Мартин Стил [1]. Логика. И имя, ты мне скажешь? Ну, по-русски Миня абсолютно ничего не значит, это имя, довольно глупое. Так почему не Мартин?

Конечно, я знал немного больше о пассажирах того такси, которое ехало по Род-Айленд-авеню в сторону Логан-Серкл. Во-первых, при весе около восьмидесяти пяти фунтов у него не было ничего. Тогда он был настолько многоязычным, что говорил на восьми иностранных языках без малейшего намека на акцент. Он также был хитрым как ласка, виртуоз в искусстве маскировки, на его совести была смерть девяти американских агентов, и его не подозревали в том, что он приехал в Вашингтон для участия в благотворительном гала-концерте.

К сожалению, я имел очень смутное представление о его внешности. Но я мог узнать его походку. Восемь фотографий, которые Хок имел в своем досье, вполне могли быть фотографиями восьми разных людей. Все портреты объединяла одна общая черта, которая почти не стиралась из моей памяти: глаза Мини Сталина. В них действительно было что-то незабываемое.

Желто-черное такси сделало полный круг Логан-Серкл и свернуло на Вермонт-авеню.

Я говорю своему водителю. - Не отпускай его!

«Скажите, сэр», - ответил последний, кратко повернувшись ко мне. Эта история сводит меня с ума. У тебя на счетчике почти пятьдесят баксов, а я должен был закончить смену за час. Итак, вы действительно уверены, что ...

- Все это надежное дело! Вы продолжаете идти за ним, даже если карусель продлится месяц.

Он схватился за руль с большим вздохом и посмотрел на счетчик, который мирно шел за отметку в пятьдесят долларов.

Преследование началось почти три часа назад в аэропорту Даллеса. Я не мог по уважительной причине распознать Миню Сталина по ее телосложению, поэтому узнал его благодаря его походке. Другие агенты уже снимали его, конечно, с приличного расстояния, а Хоук показывал мне фильмы. В какой бы одежде он ни был, я бы заметил Сталина где угодно по его вычурной походке.