«Налево от солнца, направо от луны»

ГРИГОРИЙ ПАНЧЕНКО

НАЛЕВО ОТ СОЛНЦА, НАПРАВО ОТ ЛУНЫ.

Я Солнце, я Свет, я Луна. Огромно

мое величье. Идущий за мной

одержит победу.

"Пополь - Вух".

ПРОЛОГ

- Отлей зелья, оно глушит боль. - Глушит боль, но и туманит разум, который я должен сохранять всегда. Не буду пить. - Как хочешь, повелитель. Боль будет хотя и сильна, но коротка. Я много раз резал живое тело, умею делать это. - Те, кого ты резал, едва ли потом рассказывали, какова была боль... - Рассказывали. И не один раз. (Тот, кого называли "повелитель", не нашелся, что возразить на это. Возможно, имелся в виду так называемый "Разговор-с-мертвецами" - сложное мистическое действо, творимое раз в лунное полугодье; во время него каждый жрец вопрошает души тех, кого он проводил за этот срок к богам - и, говорят, иногда получает ответ. Возможно, жрец имел в виду свой врачебный опыт. Он, действительно, не только предназначенных в жертву к богам отправлял, но и лекарем был умелым. Впрочем, это тоже входило в его обязанности как храмового служителя. И, наконец, возможно - это была ехидная насмешка. Тоже не исключено! Но вот о последнем лучше сейчас не думать). - И все-таки помни: я - не те, с кем ты раньше дело имел. Моей жизни цена другая... - Я помню об этом, мой повелитель. Ты, может быть не знаешь - но я умею держать в руках не только жреческий резак и боевое копье. Лекарский нож тоже умею. Опухолей бородавчатых - числом шесть мною срезано; змеиных век-на-глазах - числом три снято; отверстий в теменной кости при болезни и при ранах головы - до пятнадцати сделано, причем пять из них - дважды. Наконечников же стрел извлеченных и переломов костей срощенных - без счета сотворили мои руки. И никто не умер под моим лекарским резцом; под резцом же жреческим - никто не мучился дольше положенного. Впрочем, ты, должно быть, все-таки не знаешь этого - не к лицу, повелитель, отягощать твою драгоценную память столь ничтожными известиями... (А вот это точно была насмешка, облаченна, впрочем, в безукоризненную форму лести.) - Привыкни к тому, Верховный, что я знаю все. Именно поэтому я и пришел к тебе, а не к твоим молодым помошникам - остроглазым и умелоруким... В произнесенных в ответ на лесть-насмешку словах была жесткая требовательность, было предупреждение, причудливо соединенной с некоторой долей все той же лести, присутствовавшей здесь как извинение. Это выразилось в одном слове - "Верховный". Будто бы незаметная обмолвка, но являщейся признанием того,что в своем деле жрец-лекарь и впрямь стоит на самом верху, над ним же - только боги... Здесь и сейчас надо позволить такую обмолвку. Вообще же во всех делах Верховным должен быть называ