«Белый жеребец»

Белый жеребец

БЕЛЫЙ ЖЕРЕБЕЦ

Он сидел у догорающего костра на берегу огромного озера и любовался утками, жарившимися на вертеле. В дрожащем жарком мареве они уже стали золотисто-коричневыми. У самого берега слегка покачивались на волнах резиновые манки, привязанные к колышку, почти незаметному в иле, а чуть подальше, где из воды торчали сухие стебли осоки, плавали живые утки. Они спокойно скользили по озерной глади, освещенной вечерним солнцем.

Из юрты вышла Маша. Деревянные стены и крыша юрты, обмазанные светло-серой глиной, в солнечных лучах казались белыми. Глина во многих местах осыпалась, и вид у юрты был не очень-то привлекательный, но внутри было уютно и чисто. Бурова с Машей устроили в комнате, спали они на постелях, устланных оленьими и волчьими шкурами. Хозяева юрты, Василий и Митя, присматривавшие за совхозными лошадьми, жили в кухоньке.

Маша подошла к шестам, между которыми на тонких веревках сушились связки потрошеной рыбы с косыми надрезами на спинках. За юртой стояли два сарая, на крышах которых лежали в беспорядке капканы для ондатр, легкие охотничьи сани и всевозможные инструменты, за сараями был огороженный выгон. Чуть поодаль — несколько огромных стогов сена, обнесенных кольями. На верхушках стогов, как всегда, сидели сарычи и чоглоки.

У ограды выгона, где паслись жеребята, все белые и пепельно-серые, показался Василий. Он нес напоминавшее колыбель деревянное седло, обтянутое потертой медвежьей шкурой. Машу седло восхищало, и теперь, увидев его в руках Василия, она весело улыбнулась.

— Наконец-то, — сказал Буров. — Митя тоже вернулся?

— Нет еще, — ответил Василий. — Ну, как сегодня охота?

— Сносно, — отозвался Буров. — Почти все широконоски и шилохвостки. Маша настреляла больше меня.

Жена в самом деле стреляла отлично, порой ему даже казалось, что лучше, чем он. У Маши был меткий глаз и твердая рука.

— Что ж, поздравляю, — улыбнулся Маше Василий.

— Тут удивляться нечему, — продолжал Буров. — По-моему, женщины лучше нас, мужчин, знают, чего они хотят от жизни. А Маша всегда целится в яблочко.

Жена взглянула на него с недоумением, не зная, как понимать намек.

— Саша, что это за разговоры? — спросила она.

Буров снимал с вертела запекшихся уток, чувствуя на себе ее испытующий взгляд. «И дернула же меня нелегкая», — подумал он.