«Цайтгайст»

Я просыпаюсь, когда над городом встает заря. Я иду на балкон.

Фонари над улицей давно погасли. На проспекте пыхтит ранний трамвай. Нежно-розовый свет подкрашивает грязные крыши, пробивается сквозь трубы паровых коммуникаций. Снег на крышах искрится, словно темный бархат под прожектором. Силуэты радиоантенн на крышах плавятся и подрагивают. Розовый свет переходит в желтый, желтый переходит в оранжевый. Серые стены домов тонут в огненном зареве. Птицы поют, а воздух свежий и сладкий, как березовый сок.

Это омерзительно и невыносимо.

— Хесус, вам письмо, — скрипуче говорит почтальон Ириска из-за входной двери.

Я не знаю, как его зовут. Этот почтальон обслуживает наш район, кажется, с первых дней творения. Когда мы были детьми, он уже был старым. Он все время жует ириски — говорит, это полезно для зубов. Весь район смеялся над его глупостью про эти ириски. Но ему примерно тысяча лет, а зубы у него до сих пор свои. И не все, кто смеялся над почтальоном Ириской в нашем детстве, могут посмеяться над ним сейчас. Потому что они мертвы, а Ириска жив, пусть полуглухой и полуслепой. Это ему впору смеяться над ними.