«Старая мельница»

Турган Тохтамов "Старая мельница"

Старик поднялся с белого камня и, сильно волоча ногу, пошел мне навстречу. Только когда я узнал его, это был Садык-ака. Я обнял его, руки ощутили под толстым халатом сухое, твердое тело. Он один из немногих, кто остался доживать в нашем селе. Я сказал ему все, что нужно сказать уважаемому человеку при встрече, и замолчал. Молчал и Садык-ака. Мы могли стоять рядом друг с другом и не говорить: каждому из нас было о чем думать. Потом он с тихим вздохом опустился на камень; глаза его смотрели далеко-далеко – в такую даль, которая, может быть, ведома только ему одному…

Я отошел в сторону, долго глядел на холм, на осевшее глинобитное село, на джигду, высохшую сверху и почерневшую… Река совсем обмелела. Вода змеилась меж камней, и вместе с ней по течению стлались ленивые щупальца водорослей.

Я снял рубашку, зачерпнул ладонями воду и стал медленно пить. Вода была холодной, она перехватила дыхание, колко прокатилась по горячему телу.

Я смотрел в реку, течение размывало изображение моего лица, а мне казалось, что я вижу себя мальчишкой в те далекие военные годы…

Проводив матерей и сестер на работу, мы сбегались к мельнице. Здесь была речка, дамба, был дедушка Утесав.

В те дни мельница подолгу не работала и вода бесполезно мчалась мимо обросших речной зеленью мельничных колес. Вокруг мельницы, на истоптанной пыльной земле, росла жесткая, колючая трава. Сначала Савут-ака яростно воевал с ней. Он извлек из сумрачного нутра мельницы косу, наточил ее. Но жало косы быстро тупилось на жестких стеблях чертополоха. Тогда старик сложил ладони перед лицом и проклял траву. Думая о его проклятии, мы каждый день смотрели на чертополох, ожидая, что он вот-вот пожелтеет, поникнет и исчезнет. Но трава продолжала наступать на мельницу… Савут-ака останавливался посреди чертополоха, что-то бормотал, кряхтел и, косясь на нас, начинал терять кулаками глаза.