«Родовая земля»

 По железной дороге, как по часам, герои романа сверяют судьбоносные моменты жизни. В новом для сибиряка пути есть что-то могучее, стремительное и надежное. Железная дорога как течение вечной Ангары, как просёлочная дорога, соединяющая деревню с большим миром. Важный разговор на Пасху перед свадьбой состоялся между Еленой и Семёном. «Елена узнала мягкий голос Семёна, прозвучавший за её спиной, и не повернулась, а смотрела на бровку светлеющей за железной дорогой тайги». И позднее от несогласия с женой после свадьбы Семён теряет ощущение себя, теряет чувство пути, железной дороги и Ангары. «Семёну отчего-то стало казаться, что нет на свете ни паровоза с вагонами, ни самой железной дороги, ни Ангары с её широкими чистыми водами, ни гористых лесных цепей, подступающих к правому берегу, ни Погожего с его церковью, избами, огородами, ни односельчан и даже его самого. Одиночество и тоска заледенили его душу. Он не видел ясного пути в жизни». Метафорическое звучание реальности формирует многомерность, глубину художественного текста. Мотив пути в изображении железной дороги с идущими по ней поездами к концу произведения словно сгущается, концентрируется – путь Василия домой имеет ускоренную динамику. Сосредоточенность внимания героя на движении назад, на приближении к дому отражают его главное стремление и мысли. Поэтика дороги транслирует ускорение, тогда как описанные события говорят о трудностях, задержках, иногда, кажется, непреодолимых. «Нескоро добрался до Погожего Василий Охотников. Выстелился его изгибистый, порой петляющий путь в долгие и страшные восемь месяцев. Надо дороги тянуть – а кто-то рельсы разбирает». Вставшие поезда материализуют остановку жизни людей – голод, отсутствие защиты, разлад – тупиковое состояние общества России 1917-го года. «Поезда шли так медленно, так продолжительно простаивали на станциях и в полях, что только лишь на исходе июня Василий перевалил за Урал. То не было угля и дров, то эшелон загоняли в тупик, а локомотив отцепляли, и куда-то он пропадал. Выяснилось, у паровоза треснула колёсная пара, а – ни ремонтников, ни другого паровоза». Голодные, истощенные, больные солдаты отправляются по рельсам пешком. Железная дорога теряет свое назначение доставлять людей и грузы, но она остается ориентиром, указателем пути. И как метафора несёт в романе значение надежности и целеустремленного движения к дому. 

    Произведение
многоплановое, панорамное, эпическое; при этом сама человеческая история,
рассказанная автором, необычайно интересна и не может
не взволновать: любовь и измена, преданность и предательство,
чувство долга и безудержная страсть — сюжет завораживает читателя
буквально с первых страниц и держит в напряжении до самого
финала.
     В центре повествования — семья
Охотниковых: несколько поколений сибирских крестьян, крепких, успешных хозяев,
сельской элиты. Автор знакомит нас с героями весной 1914 года, накануне Пасхи. Глобальные мировые потрясения ещё впереди,
до начала 1-й мировой войны несколько месяцев,
однако, семью уже раздирают личные драмы; и приносит разлад в семью
младшее поколение Охотниковых — юные Василий и Елена.
     Елена — крестьянская дочь
и выпускница женской гимназии, девушка с пылким характером, мечтающая
о большой любви и яркой, насыщенной жизни, при этом вынуждена, как
ей кажется, прозябать среди реалий крестьянского быта. Она выходит замуж
за прекрасного, но нелюбимого человека; ждёт ребёнка. Неожиданно
в её жизнь врывается мужчина, в котором, как ей кажется,
воплотились все её девичьи мечты. Молодая женщина в смятении мечется между
мечтами и реальностью, между супружеской верностью и роковой
страстью.
Брат Елены Василий
переживает свою личную катастрофу; и катастрофы героев тесно переплетаются
с катастрофой вселенской: война, революция, голод и, как кажется, полное расползание жизни
из берегов.
     Прошедшие через горнило испытаний
и потерь, герои находят в себе силы выстоять. Словно блудные дети,
обретают они утерянную веру, возвращаются из «страны далече» к своим
корням — на родину, к своей родной, — родовой, как называет
её автор, — земле как к прибежищу, как к источнику нормальной
жизни. Автор словно даёт героям второй шанс, чтобы они, уже искушённые
и мудрые, заново, с чистого листа выстраивали свои судьбы.
     Интересна история создания романа. Около
тридцати лет назад Александр Донских получил возможность ознакомиться
с фондами маленького провинциального музея в Иркутске, где,
по словам автора, «роскошно были представлены 19-й и начало 20-го веков».
     «Помню: всюду стопки потёртых папок,
фотоальбомов, вороха пакетов, мешочков, связок, рулонов, коробок, теснящихся
по стенам стендов и чего-то, чего-то ещё
и ещё, старинного, пропылённого, ветхого, самодельного. Всё-всё я дотошливо
перебрал, переворошил, совершенно захваченный новыми для меня сведениями
и свидетельствами, документами и артефактами, текстами
и образами… Эти бумаги-свидетели дивили меня, а порой даже до слёз умиляли», — вспоминает автор.
     Он был потрясён открывшимся ему
в документах богатейшим пластом, человеческих судеб, истории, жизни
страны. Соприкосновение с прошлым открыло писателю удивительный мир старой
России, Сибири; через пожелтевшие бумаги начали проступать живые лица людей,
зазвучали голоса, каждый со своей особенной интонацией. Нахлынувший шквал
информации заставил писателя не только по-иному взглянуть на дореволюционную
Россию и людей, её населяющих, но пробудил желание измениться самому,
соответствовать высокой планке исконного русского характера.
     «Для меня тогда важнее был не роман,
а желание отчистить свою душу от скверны хандры, уныния,
а голову, мозги — от всевозможных идеологических липучек,
от наростов и копоти моей тогдашней суетной жизни. Мне хотелось стать
лучше, чище, умнее, полезнее для людей. Я понял: важно трудиться душой,
и она непременно засияет, и жить станет легче, когда внутри светло
и просторно. И никакие внешние сумерки, а то и тьма
не будут столь грозны и страшны, как раньше…»
     Вот с таким внутренним самоощущением
подошёл автор к началу работы над этим произведением. В диалоги
героев порой попадали фразы и целые куски из музейных писем
и документов, и потому у читателя создаётся редкое ощущение, что
писатель чудесным образом, при помощи машины времени, побывал в том
времени и лично знаком с героями рассказанной в романе истории.