«Год французов»

Томас Фланаган

«Год французов»

ПРОЛОГ

РАННЕЕ ЛЕТО 1798 ГОДА

В тот вечер Мак-Карти покинул домишко Джуди Конлон на окраине Киллалы навеселе. Именно навеселе, лишнего он не выпил. В плоской, туго закупоренной бутылке зеленого стекла — пальца на два виски, в круглой неказистой голове — образ, уже неделю не дававший покоя: в холодном лунном свете блестит, отливая сталью, не то клинок, не то коса, может, просто лопата или даже плоский камень. Поэмы на одном образе не сложишь, а готовую поэму неплохо бы приукрасить серо-стальным холодным блеском. Вот они, муки творчества.

Он прошел полпути до Килкуммина. Справа — застывшая сонная гладь бухты, слева — невысокая каменная стена. Достал из заднего кармана долгополого сюртука бутылку. В ясных летних сумерках виски за темно-зеленым стеклом — словно луна в морской пучине. Опустошив бутылку, Мак-Карти размахнулся и швырнул ее — высоко и далеко. Словно лунный луч порхнул по воде, море заискрилось, обнимая круглогрудую красавицу луну. Нет, нет, для его образа уместнее спокойная недвижная гладь. Видно, вечно быть ему в рабстве у своих же образов.

Вот и таверна Метью Куигли, точно приземистый длинный сарай при дороге, за ней каменистый берег. Мак-Карти кулаком постучал, выждал. Открыл сам хозяин, коренастый, кривоногий, с большой круглой, как луна, лысой головой.

— Что-то припоздал, — бросил он.

— Да, припоздал, поважнее дела были.

— Ну еще бы! — усмехнулся Куигли. — У Джуди Конлон в Угодьях Киллалы.

— Да, я у нее живу, — ответил Мак-Карти.

Куигли посторонился, и гость, пригнувшись, чтобы не задеть притолоку, вошел. Сложен он был нескладно: высокого роста, худой, неуклюжий, покатые плечи, длинные, чуть не до колен, руки. Пахарь и ликом и телом. На голове копна жестких рыжих волос, словно костер на холме. Большой тонкогубый рот.

Трое мужчин, сидевших у потухшего камина, оглянулись на пришельца. Один из них, Мэлэки Дуган, здоровяк с литыми плечами и бычьей шеей, проронил:

— Ждать заставляешь.

— Похоже, — согласился Мак-Карти. — Часов у меня нет.