«Путь из леса»

Альвийский лес. Часть вторая. Путь из леса

Когда к примесу Йорре пришли важные, но обходительные вельможи из первых людей дома Аттоу и пригласили познакомиться с Заморской Маркой, землёй, в Империи почитаемой как место дикое, романтичное и богатое, он прежде всего удивился. Никто раньше не уделял ему особенного внимания: младший принц без шансов на наследование, он не был интересен никому. Жизнь при дворе, однако, давно научила его — благодаря прежде всего Сетруосу, приставленному к нему отцом дворянину — искать настоящие причины поступков окружающих; и кто бы догадался, что подросток умеет наблюдать, слушать и анализировать то, что происходит вокруг? Он, однако же, начал делать это, когда ему было лет семь-восемь, не больше — ценой огромных разочарований и осознания, что в жизни есть место предательству.

Впрочем, гадать тут было особенно незачем: странная гибель старшего брата сделала Йорре наследником. Так что парень списал визит и внимание Аттоу на естественное желание могучего Дома завязать хорошие отношения с будущим Императором.

Смущало только, что он не получил от отца ни одобрения, ни запрета прогулки за океан. Впрочем, пришедшая вместе с представителями Аттоу тётушка заверила, что с Императором поездка согласована.

И Йорре не устоял перед искушением увидеть больше, чем было доступно ему за все его немногие годы.

Дорога была длинной, но приятной: спутники обращались с примесом Йорре почтительно, как никто и никогда в его жизни. Во дворце относились к нему внешне вежливо, но с плохо скрытым пренебрежением — примес не наследовал, его ожидала женитьба на какой-нибудь дочери какого-нибудь из окрестных властителей, тоже без особой перспективы занять важное место во власти. Удел младших сыновей — охота, балы, скучные развлечения малого двора, при желании — воинские упражнения и почти никогда — воинская служба. Кто же допустит командовать войсками человека, у которого есть хотя бы эфемерные права на престол…

Воспитатель Сетруос тоже не стелился в почтении, но это было другое, это был близкий человек, ближе, чем родня. Он мог обращаться с примесом строго, мог ругать, мог вызвать на задушевный разговор, фамильярный и недопустимый с чужими, но он был свой.