«Ты у меня под кожей»

— Первый, что там у вас?

— У нас все чисто.

А значит, группа заняла свои позиции и готова действовать. Ждут лишь мою отмашку. Но я почему-то с этим не тороплюсь. Смотрю из окна бронированного микроавтобуса на пролетающие мимо машины. Скольжу взглядом вверх, туда, где между невысоких домов исторического центра виднеется серое полотно неба, и мысленно еще раз все просчитываю. В моей работе не место накладкам. Все должно пройти согласно утвержденному плану. От и до.

— Ринат Ильич… — нервничает сидящий со мной рядом альфач, — время.

Голос Гуреева звучит неуверенно. Потому что главный здесь я, как ни крути. И поторапливать меня — решение, за которое в иной ситуации может здорово прилететь. Впрочем, на этот раз я лишь отрывисто киваю и возвращаю внимание к мониторам, на которые выведены изображения установленных в доме камер. Медлю секунду, прежде чем по давнишней армейской привычке склоняю голову к плечу и бросаю в гарнитуру короткое:

— Тогда поехали.

Дальше все идет по накатанной. Кому-то происходящее может показаться адом, но для меня это просто разминка. Задержание какого-то там замминистра — это вам не операция по освобождению заложников из заминированного здания, находящегося под контролем двух десятков отбитых на всю голову боевиков. А так… Можно сказать, рядовое событие.

В дом Быстрова группа захвата проникает с торца, через крышу. Чтобы не спугнуть. И чтобы вышла красивая картинка для новостей — об этом тоже забывать не стоит. Вопросу освещения задержания генерала в моем плане отведена своя немаловажная роль.

Быстров даже не успевает выйти из-за стола, когда его заламывают. Сработано идеально.

— У нас посторонние! — звучит голос третьего. Переключаю внимание на другой монитор и краем глаза успеваю заметить, как один из бойцов, применив силовой, сбивает с ног женщину. Это может быть кто угодно, но её я узнаю, кажется, сразу. И не иначе как от неожиданности меня позорно ведет.

— Какая-то баба. Как она сюда попала?!