Андрей Степанов
Две минуты влюбленности
На экране широкоформатного телевизора, гордо раскинув крылья и обнажив зубищи прямо-таки сиял дракон.
— Как мощны мои лапищи! — говорил он, но Горын не выдержал, вытянул лапку с пультом и выключил.
— Не могу это смотреть, — произнес он, вытирая занавеской скупую драконью слезу, и всхлипнул. Ну почему он не может быть похожим на киногероя? Подтянутым, ширококрылым, с мощными лапищами и огромными зубищами?
Горын сполз с дивана, поправив уютный домашний халат, и подошел к зеркалу. Оттуда на него смотрели желтые раскосые глаза. Морда чуть смахивала на крокодилью, но мама всегда говорила — это африканская кровь далеких предков. Ну а та округлость, что заметно выпирала из халата — следствие «хорошей жизни». Да какой уж тут хорошей!
— Чего ты там не можешь опять? — из соседней комнаты донесся грозный вопль супруги. — Опять Хоббита смотришь? Я сколько раз тебе говорила!
Пол вздрагивал от каждого шага Пламеники, но когда она показалась в проходе, Горын вздрогнул сам: подведенные углем глаза горели огнем. Прямые шипы, за которые он когда-то полюбил свою прекрасную Пламенику, были безжалостно накручены на бигуди. Хуже всего, конечно, было то, что она не помещалась в проход. Именно поэтому Горын выбрал себе для проживания самую дальнюю комнату.
— Мы куда-то собираемся, дорогая? — тоненьким голоском отозвался он и его небольшие крылышки тут же сморщились, сложившись за спиной.
— Мы идем на фестиваль культур! — прогремела его ненаглядная, весом и габаритами явно превосходя своего мужа почти втрое. Горын сморщился еще больше. — Иди, умывай свою крокодилью морду! Опять ел перед телевизором! На тебя же люди смотреть будут!
Дракон понуро поплелся в ванную. Да уж. Ненаглядная. Нет, конечно, хорошо: у них ведь своя квартира, высоко. Вот только на балкон не выйдешь — страшно уж очень. С тех пор как по всему миру прокатились митинги фанатов фэнтези и их столкновения с официальными историками, правительство страны признало существование драконов и допустило их в мир людей на равных.
