«Холера»

Описание

Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову. Не иначе, приходится ей расплачиваться за грехи покойной бабки, бывшей маркитанткой при ландскнехтском обозе… Осторожно, матюкливое книжко. (обсуждается на форуме - 1 сообщений)

1 страница из 175
читать на одной стр.

Настроики

Фон текста:

Текст
Текст
Текст
Текст

Аа
Roboto
Аа
Garamond
Аа
Fira Sans
Аа
Times

Ведьмы из Броккенбурга (1. Холера)

Часть первая

Сраная дрянь!

Боль впилась в ее правое ухо десятком невидимых собачьих зубов и тряхнула так, что небо над Броккенбургом на миг полыхнуло, как после разряда молнии. Боль столь сильная, что ей даже почудился тонкий хруст пробитых хрящей и треск лопающейся кожи.

От неожиданности Холера взвыла во весь голос.

Пресвятая сука, как же больно!

Слепень, подумала она, шипя сквозь зубы, словно это могло унять боль. Здоровенный такой жирный слепень, голодный как тысяча чертей, пристроился незаметно ей на плечо, улучил момент и…

Нет, поняла она секундой позже, еще прежде того, как ее пальцы рефлекторно сомкнулись на ухе, пытаясь унять эту грызущую ее ушную раковину боль, это не слепень. Не бывает слепней в горах. А если бы какой и забрался так высоко, ядовитый туман Броккенбурга убил бы его задолго до того, как господин слепень вздумал бы пообедать, повязав себе на шею крохотную салфеточку.

Нет, не слепень. Другая плотоядная тварь. Совсем другая.

Ее пальцы, ощупывавшие звенящее от боли ухо, замерли в растерянности, обнаружив то, чего не рассчитывали обнаружить, рваную влажную бахрому на том месте, где прежде звенели серьги.

— Чертова сука! — рыкнула Холера, ощущая на пальцах теплую липкую влагу, что-то вроде потеков не успевшего застыть сургуча на конверте, — Ах ты четырежды выпотрошенная свинячьим хером чертова…

Но даже разозлиться толком не получилось. Ее несчастное разорванное ухо, болтающееся теперь рваным лопухом, хоть и звенело от боли, не утратило способности передавать звуки. И звуки, которые оно воспринимало из окружающего мира, очень не понравились Холере.

Она вдруг отчетливо ощутила сковавшую разноголосый птичий гомон толпы нехорошую тишину. Точно невидимые руки опустили платок из плотной ткани на клетку с галдящими пташками. Вокруг нее вдруг оказалось пустое пространство, до черта пустого пространства, хотя еще секунду назад она шла, окруженная со всех сторон острыми плечами других студенток. И это тоже было очень паршиво, так паршиво, что даже боль в ухе на миг сдвинулась куда-то в сторону, ушла на краешек сознания.