«Нам всем не хватает сказки»

Никто из предков не знал, почему холодные и долгие зимние ветры иногда приносят им оттепель. Дед Ясавэ́я говорил, что это Великая Мать Я-Небя просила милости у духов для любимых своих детей, словно искупала перед ними вину за скупую, неплодородную почву, мёрзлой коркой покрытую большую часть года.

Старик поднял глаза к сияющему тёмному небу – не видел он большей красоты, разве что лицо давно ушедшей в мир духов любимой жены. Вот она могла бы соперничать с великолепием зелёной пурги, царствующей там, наверху, раскидывающей рукава свои в ночной тишине и просыпающей нечаянно осколки и без того мелких льдинок на искрящийся снег у ног старика. Редкие гости пытались убедить Ясавэя в том, что это солнечный ветер, сгорающий в покрывале, обёрнутом вокруг Матушки Земли. Но он-то знал, что на самом деле это чистые души священных чаек парят в бескрайней высоте, и когда их крылья задевают злую пургу, разливается этот манящий взгляд свет в пространстве от первой и до последней птицы в этой огромной стае.

Ясавэй достал из-за пазухи варган, прижал к губам, и разлились по зимней тундре низкие звуки короткой мелодии, прерываемые громкими командами старика для двух его верных оленегонных собак. Спеша порадовать хозяина, Ая́н и Ляля́, виляя хвостами, устремились в начало оленьего стада – развернуть его своим громким лаем в сторону дома. Если бы не это внезапное тепло, принесённое откуда-то родными ветрами, уж и не знал старик, решился бы он на такой долгий выпас своих кормильцев-оленей так далеко от дома. Больные ноги всё реже и реже позволяли ему уходить на большие расстояния, но невестку не пустишь, как и Я́бне, - не женское это дело.

Взгляд старика в который раз охватил покрытые тонким слоем снега одинокие земли, расстилающиеся на бесконечные километры от Хайпудырской губы. В последнее время всё тяжелее и горше становилось на сердце у Ясавэ́я, - он ощущал неизбежность смерти, подступающей к нему тихими своими шагами. Он не боялся уйти, - боялся оставить двух женщин наедине с этой пустошью, бывшей им домом.

За многочисленным стадом скользили нарты в полярной ночи, а восседавший на них старик продолжал шептать молитвы Ну́му, чтоб тот не оставил его семью, когда придётся Ясавэю расстаться с жизнью и уйти в мир духов.