«Твоя»

Марина Кистяева

Твоя

Дамир отшвырнул газету и ударил раскрытой ладонью по столу.

– Твою мать!

Мужчина рычал, более не сдерживаясь.

Грудь разрывало, казалось, ещё пару секунд, и он выпустит ярость наружу и разнесет к херам собачьим весь кабинет.

Оттолкнувшись от стола с такой силой, что кресло проехало до стены и едва не врезалось в неё, Дамир порывисто поднялся на ноги и подошёл к панорамному окну.

Город готовился ко сну. Или к веселью. Смотря кто ты, сколько тебе лет, и каковы твои предпочтения.

Огни, огни и ещё раз огни.

Бесконечно яркие и раздражающие.

Многие люди, особенно впервые попадающие к нему в офис, неизменно пытались подойти к окну и увидеть простирающуюся красоту. Она завораживала, никто и не спорит. А в какой момент сам Дамир перестал её замечать?

– Статья направлена против тебя.

Дамир завел руки за спину. Главное сейчас не сорваться и не позвонить в паршивую газетенку. Нет, не в газетенку, а повыше. Одному из тех, кто улыбается ему в лицо и жмет руку. И отдать приказ. Именно приказ, а не просьбу. Чтобы завтра же эту газетенку прикрыли, а журналистка, написавшая статью, больше нигде в городе не нашла работу ни в одном уважающем себя медиа.

Вопрос заключался в другом – журналистка выполняла заказ. И только.

– Очередная… Завтра будет ещё.

– И это я тоже знаю. Суки не успокоятся никак. Нарываются…

– Дамир, не стоит. Они только и ждут, когда ты сорвешься.

Дамир прищурился. А, может, взять и сорваться? Скинуть с себя налет цивилизованности и проучить кого-нибудь? Первого, кто попадется? Чтобы неповадно было?

– Что говорят врачи из Иерусалима?

– Готовы к операции. Но…

– Никаких гарантий, – ядовито закончил Дамир. Ярость разрывала грудную клетку, норовя окончательно снять с него маску спокойствия, которую он нацепил год назад.

– Что думаешь по этому поводу?

– Пока ничего. Каждый перелет для Булата дается тяжело. Он посылает сам знаешь куда всех врачей, и любые разговоры про ещё одну операцию воспринимает все более неадекватно.

– Слушай, – мужчина обернулся и посмотрел на собеседника, сводя брови на переносице. – Ты что-то говорил про ведьму.

Максим если и удивился, не показал вида. Лишь немного скривил уголок губы.