«Бродяжка»

Наталия Богатенко

Бродяжка

Было обычное субботнее утро. Ещё толком не открыв глаза, Златка поняла, что поваляться в постели не получится — из-за двери её комнаты доносились громкие голоса. Сон слетел мгновенно, она скатилась с кровати, схватила джинсы, и метнулась, чтобы запереть замок. Если сейчас сюда ворвётся отчим, пиши — пропало! День не только будет бездарно испорчен, но и выльется в нечто неприятное.

А уж во что именно, она прекрасно знала…

Путаясь в штанинах, девчонка выгребла из шкафа свои немногочисленные вещи, и надела первое, что попались под руку. Это оказалась старая толстовка с выцветшей надписью «Не тронь, обожжешься».

Ясно было одно, пора линять, пока маманя или её дебил — муж не вспомнили о ней. Сегодня у матери ночная смена в продуктовом ларьке, а значит, козлина Мишка притащил домой своих собутыльников.

Злата передернула плечами, собрала волосы в узел и спрятала под кепкой. Маленькая грудь надёжно скрыта под толстовкой, на лице ни грамма макияжа, да и козырёк длинный, так с ходу и не разобрать, девчонка или парень! Мальчишек из беспризорников она не опасалась, за последние пять лет они стали её верными товарищами по несчастью, а когда ей случалось вот так сбегать из дома, чтобы не напороться на пьяного в стельку отчима, пацаны пускали её ночевать в подвал.

Была у нее и бабушка, которая обожала внучку, но разве могла она, семидесятилетняя старушка, защитить её от здорового бугая Михаила? В первый же день, как обосновался в их доме, этот гад заявил, мол, теперь хозяин он, а кто осмелится ослушаться, уж не обессудьте. Работал он участковым в местном ОВД, бухал по-черному, и водил тесную дружбу с сильными, а главное, прибашленными, сего города. Мать Златы, еще не старая, сорокадвухлетняя женщина, была абсолютнейшей амебой, и хорошо у нее получалось только лихачески открывать бутылки, да обсчитывать доверчивых алкашей, приходивших в ее ларек за водярой.

До единственной дочери Ирине не было никакого интереса, и отношения их складывались нейтрально, до того дня, когда мать, то ли в шутку, то ли всерьез, брякнула, мол, «девочка созрела, и пора впрягаться, заколачивать деньжата» в семейную мошну. На вопрос тогда еще тринадцатилетней Златки Ирина рассмеялась, показывая щербатый рот, и доходчиво пояснила: