«Чудильщик»

Александра Гардт

Чудильщик

Таньки не было уже неделю. Она умерла в скучный, ничем не примечательный осенний день. Но я все равно ждала звонка, сообщения, высматривала на сайте «ВКонтакте» огонек напротив ее имени. Я была уверена, что она напишет мне лично или в какой‑нибудь чат. Пошутит, пришлет енотика, потом – панду, и я разражусь глупым, радостным смехом.

Отделится от стены, когда я буду спускаться по лестнице рано утром. Скажет: «Эй, зануда, привет!». А я почти кувыркнусь через десять ступенек, уроню сумку и повисну у нее на шее. Буду висеть и даже ни капельки не заплачу. Честное слово! Она ненавидит слезы и чувство жалости.

Но ее не было.

Всю эту неделю я рисовала Таньку: розовые волосы… постойте, не розовые, нет, цвета «фуксия». Курносость, тяжелый взгляд и миллион сережек‑сердечек в ушах. Учителя даже не думали донимать меня за неподобающее поведение, все норовили домой отпустить или подбодрить. Но после похорон (ужасное слово, оно же не про Таньку, правда?) я сказала родителям, что не пойду к психологу и дома сидеть не буду, а в школу – пожалуйста.

Мне нужно было присутствовать на уроках, на тот случай, если Танька вдруг объявится. Я даже украдкой закинула ей денег на мобильный, она вечно уходила в минус. Главная хулиганка школы и я – отличница Маргоша. Мы подружились в пятом классе: она нарисовала на меня шарж на доске, а я треснула ее по голове учебником. Были врагами, но моргнуть не успели, как стали лучшими друзьями навек.

Я рисовала Таньку день за днем. Это было глупо, ведь у меня осталась куча фотографий, но я слышала однажды, что когда закрываешь глаза и не можешь вспомнить ни единой черточки, ты отпускаешь человека, и он уходит в никуда. Еще я читала про стадии принятия горя и то, что время примиряет со всем. Поэтому я послала и психологов, и дурные статейки подальше. Я не хотела, чтобы Танька уходила, и рисовала ее по памяти, закрыв глаза.

– Кольцевая композиция, – вдруг сказала Айсурат, наша русичка, – это когда герой оказывается в тех же обстоятельствах в конце произведения, что и в начале. Автор прибегает к данному приему, чтобы показать, как изменился персонаж.