«Чего ты хочешь, женщина?»

Кристиан Бэд

Чего ты хочешь, женщина?

Алевтина проснулась резко и сразу, будто кто-то плеснул ей в лицо водой.

В комнате было темно — рук не разглядеть, лишь окно светилось бледным сероватым квадратом.

«А ведь реклама супермаркета обычно всю ночь мигает. Может, авария? Свет вырубили?»

Она потянулась сесть, но одеяло соскользнуло вдруг, а простыни…

Алевтина погладила, смяла: это же шёлк?.. Шёлк?!

У неё никогда не было шёлковых простыней. И пушистого ковра, в котором ноги утонули вдруг по щиколотку. Да и спала она на диване!..

«Мама, мамочка, где я?» — подумала Алевтина и закричала шёпотом:

Она просто не нашла в себе сил закричать громче.

И тут же в нос ударил резкий мужской запах. Кто-то приблизился к ней! Она услышала его шумное дыхание!..

У неё дома никогда не было посторонних! Нет! Никого! Ни за что!

Ей тридцать два, она принципиально не выносит этих волосатых, противных, отвратительных!..

— А-а! — сипло и жалобно закричала Алевтина. — А-а!

Кто-то горячий, воняющий непередаваемо мужским, повалил её на кровать, насел сверху, обхватил руками и бёдрами, горячо зашептал в ухо:

— Тите, тите, ма кара миа! Апанте.

Говорил он так, словно набил полный рот горячей овсянки. Но вдруг голос его стал мягче и акцент пропал:

— Тише. Успокойся!

Иностранец? Сумасшедший? Откуда он здесь?! Вот ужас-то какой!

Алевтина упёрлась ладонями в голые плечи мужчины, из всех сил пытаясь его оттолкнуть! Руки её тряслись. Он был дико волосат! Как собака! Как домовой! Может, это сон? Кошмар?

— Ма-ма! Васи-лий Степа-аныч!

Василием Степановичем звали несносного соседа-пенсионера, что жил за стенкой и вечно пытался втереться в доверие: напроситься в гости на чай, заманить к себе и вообще дико отравлял спокойную дамскую жизнь Алевтины. Но когда на тебя ночью нападают волосатые иностранцы, позовёшь и соседа!

— Василевс, кара миа. Ва-си-левс. Даверманте… То есть… Ты ушш сам, — забормотал мужик, снова давясь кашей.

Потом проглотил:

— Не кричи. Меня зовут Василевс. Запомнила? Ва-си-левс.