«Химия»

Химия

Виктория Романова

Взрыв он услышал между третьим и четвертым этажами.

Недавний блестящий выпускник журфака, а ныне журналист-фрилансер Александр Никитин бежал, перепрыгивая через две ступени и только одна мысль билась в голове: "Опоздал!"

Из квартир выглядывали испуганные люди, кто-то бежал вниз по лестнице, кто-то пытался вызвать лифт, кто-то кричал в телефон, а Сашка летел наверх. Под ногами хрустело стекло и куски штукатурки.

Последний пролет перед пятым этажом Сашка преодолел за несколько секунд и застыл на последней ступени — на площадке валялась, сорванная взрывом с петель, дверь. Внутри квартиры полыхало пламя.

Сашка кинулся было внутрь, но несколько пар рук удержали его. Он вырывался, кричал, что там — внутри — его девушка, но всё было бесполезно. Как в замедленной съемке увидел он пожарных, входящих в квартиру.

Серая пена и черные стены — казалось, что страшнее в жизни он ничего не видел. Хватка, наконец-то ослабла и Сашка рванул в черную пасть квартиры. Огонь был потушен на удивление быстро, а пожарники бежали из квартиры и практически блевали на ходу.

В глубине комнаты, на искорёженной взрывом кровати лежало обезображенное обнаженное тело женщины, а вернее то, что от него осталось. А по всей комнате валялись куски тел, как минимум (судя по количеству голов) четырех мужчин.

— Майка… — Сашка опустился на пол и сначала заскулил, потом зарычал, а потом завыл, словно раненый зверь:

— Мааайкаааа!

Спустя два дня.

Главред сидел за огромным столом и просматривал макет нового номера, главного в регионе, журнала. Игорь Васильевич Круглов — главный редактор и владелец самого большого в регионе издательства — гордился этим кабинетом и этим столом. Здание, в котором располагалось издательство, было построено сто пятьдесят лет назад местным меценатом и с самого начала предназначалось для газеты уездного города. Высокие потолки, просторные кабинеты и широкие коридоры — все было сделано для того, чтобы здесь было удобно работать. И, конечно, этот стол из морёного дуба, покрытый зеленым сукном, за которым более ста лет назад сидел отец-основатель издательства и великолепно сохранившийся до наших дней, был предметом особой гордости.

В кабинет, с видом испуганной птички, заглянула секретарша и защебетала: