«Брак по принуждению, или расплата за грехи отца»

Брак по принуждению, или расплата за грехи отца

Татьяна Михаль

— Булат Авазович, поверьте мне. Я не виновен. Я все одиннадцать лет был верен вашей компании.

Голос Николая, когда-то ценимого мною и ещё моим отцом сотрудника, дрожал. На его глазах выступали слёзы, но я был неумолим. Всё, что касается лично меня и моей компании — всегда пресекается на корню, жёстко, а порой и жестоко. В мире большого бизнеса нет места сантиментам и жалости.

— Николай Матвеевич, ваши слова, конечно полны горести, искренности и даже, звучат убедительно, но… — сцепил пальцы в замок и склонился ближе к своему уже бывшему сотруднику. — Всё указывает именно на вас, Николай Матвеевич. И мне грустно, что вы покрываете своих сообщников, ведь дураку ясно, что действовали вы не один. Слишком уж хитроумная получилась у вас схема. Хорошо, что вы не успели вывести деньги с тех счетов.

Он отрицательно покачал головой.

Я хмыкнул и откинулся в кресле, заложив ногу на ногу.

— Меня подставили, Булат Авазович. Тот, кто это сделал, был не совсем уверен в положительном результате и решил найти того, на кого можно всё свалить… Я прошу вас… Умоляю… Разберитесь с этой ситуацией. Виновный или виновные находятся рядом с вами, но это не я. Вы же можете провести расследование, у вас такие связи и возможности… Почему вы так легко и спокойно поверили, что виновен именно я? Ведь ясно как белый день, что меня подставили!

Его постаревшие, но всё ещё сильные руки в наручниках задрожали.

— Николай Матвеевич, одна и та же песня уже третий день. Вас привозят сюда для того, чтобы вы рассказали о своих пособниках, а не о том, что вы якобы не виновны. И с чего вы взяли, что расследование не ведётся? Если вы ни при чём, то вас отпустят из СИЗО, и я лично принесу вам свои извинения и компенсирую моральные страдания. Но сейчас, повторюсь, все улики против вас, Николай Матвеевич. Увы. Мне также жаль, что человек, которого я ценил как великолепного специалиста в плане безопасности и уважал, оказался вором и предателем.

— Вы совершаете, большую ошибку, сынок… Ваш отец, наверное, в гробу переворачивается от того, что вы творите, — произнёс вдруг сдавшийся и осунувшийся мужчина. Он взглянул на меня так, словно был мучеником, а я самым настоящим демоном.