«Огни Святого Эйдана»

Огни Святого Эйдана

Оливия Стилл

В июне на Севере ночей в принципе не бывает. Лишь к полуночи ближе окунёт нежаркое северное солнце свой алый бок в холодные и величавые воды зеркальной Пинеги-реки, растворится с её синей глубине топлёным золотом — и скроется на час-другой, оставляя лишь слабо подсвеченным бледно-голубой купол неба. И замрёт неподвижно река, замрёт тундра по берегам её, замрут мрачные сосны, замрёт прозрачнейший воздух, так что шёпотом что-нибудь скажешь — на сто миль разнесётся. Лишь яростные полчища комаров, почуя тебя, поднимут свой гуд на высоту безмолвия — только они, безусловно, не дадут тебе насладиться этой фантастической в наши дни тишиной и покоем.

— Ой, девки, комары зажрали... Алён, мазь у тебя осталась?

— Не, какое там! Да не помогает она, мазь эта...

— Дак да — мажься-не мажься... Комар уж больно злой в июне-то.

— Вот за это я не люблю походы. Всё бы ничего, дак комары...

— Дак пойдём в палатку-то.

Трое девчат, одетые по-походному в резиновые сапоги и комбинезоны, обмахиваясь ветками от комаров, направились в глубь сосен, где разбита была их палатка. Одна из них, самая молоденькая, на вид лет семнадцати, однако, не спешила уходить, даже несмотря на комаров.

— Алён, ну ты чего?

— Я потом.

— Пошли, завтра своего Славика увидишь. Щас-то дрыхнут они.

Алёна вспыхнула до корней волос. К счастью, в полусумерках белой ночи это не так сильно было заметно...

Кроме вышеописанных трёх девочек, в их компании была ещё четвёртая — на вид старше всех, некрасивая, с коротко обрезанными волосами. Держалась она особняком, говорила мало, и вообще была какая-то странная. Вот и теперь она, как и Алёна, не торопилась идти в палатку. Молча и неподвижно стояла она на берегу реки, и, казалось, застыла сама вместе с соснами и водной гладью, и, похоже было, что даже комары волновали её в эту минуту меньше всего на свете.

— Слушайте, а сколько ей лет? — сказала Ира, одна из подруг Алёны, когда они уже лежали в своей палатке.

— Двадцать пять по-моему.

— На вид все двадцать восемь...

— Или все сорок...

— Она говорит, раньше у неё были длинные волосы, до пояса. А по-моему, врёт. Никогда у неё их не было.

— Дак, конечно, врёт. И про Лондон тоже.