«Седьмые врата»

Мертвый пес бессмысленно пялился в небо пронзительно-синими глазами. Хэнт наклонился и закрыл их. Не потому, что хотел почтить чью-то там память, а просто чтобы не отвлекаться.

Он прошел вперед, остановился — делал вид, будто разглядывает кровь.

Следов вокруг не было. Никаких — ни человеческих, ни звериных. Гармы их не оставляли, а у пса, скорее всего, обувь была зачарованная.

Предатель всегда неплохо одевал своих ублюдков.

Тварь напала со спины. Оглушительно захлопал крыльями ворон, взвился на своей ветке и закричал, предупреждая. Хэнт был готов — полоснул Соколом наотмашь, извернулся, уворачиваясь от когтей.

Гарм высоко взвизгнул — порыв ветра ударил в лицо — и проскочил мимо.

Хэнт бросил ему вслед глейф пламени, вложил искру собственной силы, и щепка расцвела огненным цветком, заставила тварь отпрянуть назад.

Подарила мгновение — не больше, но и его оказалось достаточно — Хэнт бросился вперед, рубанул мечом. Клинок просвистел в воздухе, впился в черное, истекающее темным туманом тело, с отвратительным хлюпающим звуком.

Гарм раскрыл пасть, рванулся вперед, уже издыхая — прямо в лицо пахнуло гнилью и тухлым мясом — и Хэнт выдернул меч. Темный туман с шипением цеплялся за лезвие, будто пытался удержать, и таял, опадая черными каплями.

Обычно магия, из которой больше, чем наполовину, состояли эти твари, испарялась сразу, оставался только собачий скелет и все, что гармы не успели переварить, но с этим получилось иначе, Хэнт даже присел на корточки рядом, чтобы рассмотреть поближе: туман развеялся, и на мокрой, почерневшей листве осталось тело. Искореженное, с раздутым брюхом и покрытое наростами, оно казалось склизким. Сквозь полупрозрачную, белесую кожу просвечивали то ли куски мяса, то ли внутренние органы.

Ворон каркнул снова. Хэнт вздрогнул, осторожно поднялся, оглядываясь по сторонам, задержался взглядом на мертвом псе.

Показалось, что тот пошевелился.

Крупное, маслянисто блестящее щупальце скользнуло сквозь листву вверх, перехватило труп поперек груди, а потом рвануло вниз.

Хэнт отскочил назад и в сторону, перетек в боевую стойку. Вес Сокола в руке придавал уверенности.

Сначала в воздух взметнулись комья грязи и ошметки тела, и только потом тварь вылезла наружу — земля задрожала, под листвой прошла рябь, и показалась отвратительная круглая голова.