«Полтергейст [СИ]»

Ника Ракитина

ПОЛТЕРГЕЙСТ

Нижняя соседка остановила Ганю на лестнице и агрессивно спросила:

— У вас ночью стучит?

Стучало уже года два — с тех пор, как Ганин муж Леонид купил компьютер. Но до сих пор никто не жаловался.

— Нет, — ответила Ганя осторожно.

— Пойду у других спрошу. Видно, полтергейст.

За делами Ганя начисто забыла про утренний разговор и вспомнила только ночью, подхватившись от неизвестной причины. Из комнаты мужа стреляла, стонала и грохала «Дюна-2000», но к ней Ганя уже привыкла, спала себе и спала. Не-ет…

Ганя прислушалась: какой-то потусторонний ужасающий грохот доносился из темного зала… умолкал… ритмично колотил вновь…

— Леня! — жалобно позвала она, прячась под одеяло.

Муж не отозвался.

Зажмурив глаза, ощупью пробралась Ганя к персоналке. Да ничего с мужем не случилось. Сидел себе, клацал «мышкой». Недовольно пробурчал:

— Плевать, — Харконены наезжали на его базу, пусть там весь дом развалится!

— И на сына? — Ганя сунула бы в руки мужу оружие и заставила воевать за дом и семью, но до оружия, к примеру, швабры, надо было пробежать через зал, где как раз и буйствовал полтергейст!

— А чтоб тебя! — Леня брякнул по кнопкам. — Червяк!

Червяк съел харвестер. Конец свету. Во всяком случае, для семьи муж был потерян до утра. Нет, он прекрасный человек, любит жену и сына, не пьет, не курит, деньги домой носит, пусть и небольшие. Но полтергейст!!

Проснулась Ганя несчастная. Забросила в садик Максимку, выпила кофе и поехала к подружке — та ее всегда понимала.

Под чашку кофе и сигарету (Ганя не курила, а Ленка — как себе хочет) они перемыли косточки современным мужчинам. Еще раз определили, что те балбесы и лодыри и не в силах понять тонкую женскую душу. А у самих сердце если и есть, то грубей, чем у носорога. Под вторую чашку добрались и до полтергейста.

Ленка подергала плечиком:

— Ай, и с полтергейстом живут.

И рассказала Гане про вторую свою подружку, у которой тоже завелся такой. Главное, вовремя его кормить — как мужчину. Тогда и вреда никакого. Так та, знакомая, всегда ставила шумному духу молоко под шкаф и крошила печенье. А однажды забыла.

— У-бил? — дрожащими губами произнесла Ганя.

Ленка фыркнула: