«Подвох»

Катрин Корр

Подвох

Взрослый мужчина в темном костюме, что как и многие в его не слишком разнообразном гардеробе был сшит на заказ, с усталой задумчивостью опустил тяжелые веки и почти не слышно с неприятной в горле горечью вздохнул. Тревога и опасения не отпускали его вот уже несколько месяцев, лишая заслуженного сна. Он считал, что не заслужил таких проблем, ведь усердно работал изо дня в день, был честен и великодушен и каждое действие, слово, решение принималось им на холодную голову во благо исключительно своей большой семьи.

– Честно, Арнольд, я не знаю, что со всем этим делать.

Поникший голос невестки, сидевшей на мягком кожаном диване цвета насыщенного темного винограда, расстраивал еще сильнее. Тяжелые веки, что в молодости придавали мужскому взгляду особую таинственность, снова поднялись, да с таким трудом, словно прятали за собой старинный и заржавевший механизм.

– Никогда бы не подумал, что буду озабочен подобным, – наконец, сказал он, бессмысленно глядя на сверкающий вечерний город, расстилающийся перед ним, как покорный слуга. – Я так и не смог заменить ему отца.

– Арнольд, перестань! Ты сделал слишком многое для него, даже больше, чем следовало. Не думаю, что на сегодняшнюю обстановку хоть как-то повлиял бы Ламмерт, царство ему небесное. Твой сын был слишком похож на тебя.

– Это плохо? – позволил он себе улыбку.

– Ни в коем случае. Вы беспредельно добры и вежливы. Но в сложившейся ситуации не помешала бы порка.

– Порка? – усмехнулся мужчина. Он обернулся и сложил руки на груди. – Луиза, ты намекаешь на ремень?

– Тридцатилетнего мужика с пустой головой навряд ли испугает ремень, но хорошенько проехаться кулаком по его самодовольной морде не помешало бы!

Мужчина засмеялся и тут же закашлял. Его невестка, острая на язык, всегда умела лихо позабавить его и хоть на минуту избавить от чувства беспокойства.

– Бог мой, Луиза! Ты говоришь о собственном сыне!

– Не поверишь, я тут на днях подумывала нанять двух громил, чтобы всыпали ему как следует! Мне так осточертело видеть его лицо на обложках этих грязных изданий, Арнольд! А знаешь, что самое печальное? Всё, что желтая пресса пишет о нем – настоящая правда. И эта чертова правда отражается на имидже нашей семьи, а «золотой переросток» совершенно этого не понимает, продолжая вести аморальный образ жизни!