«Людоед»

Надя Яр

Людоед

Благодарности: Роберту Харрису и Стивену Сейлору — за Рим и римлян

Сон был бесформенный, будто Тирелл парил внутри водоёма. Линн трясла его за плечо, и он уже осознал это, понял, что нужен, но всё никак не мог покинуть сумрачную глубину. Вокруг мелькали тени рыб — или это Линн говорила о рыбах? Они проплывали между Тиреллом и дном, Тиреллом и сном, двигаясь по кривой, убаюкивая, усыпляя. Потом появились мурены. Их пасти казали острые зубы, шептали что-то о Дэнни Икс. Мурены улыбались. Они змеились упругими телами и подбирались всё ближе, ближе… Тирелл рванулся от них наверх и проснулся.

Усталость лежала под веками, как свинец. Он приподнялся, и Линн сунула ему в руку кружку воды. Шторы были плотно закрыты, а крохотная спальня одновременно прохладна, душна и темна. У Тирелла мёрз кончик носа.

— Дэнни Икс? — хрипло спросил он, уже зная: что-то случилось. — Он что-нибудь натворил?

— Да, сэр, — сказал стоящий у двери Кен. — Дэнни отравил рыбу в пруду. Он прикончил всех краснопёрок, и хозяин приказал скормить его муренам.

— Сейчас, — сказал Тирелл и стал искать свои сапоги. Он ожидал чего-нибудь в этом роде. Дэнни Икс был довольно склочным, злопамятным парнем. Ему, как и многим другим рабам, недоставало принципов и умения планировать завтрашний день. Дэнни был склонен к мелким пакостям. Всё это логически вытекало из его бесправного, лишённого достоинства положения.

— Он во дворе, — сказал Кен.

Из-за этой фразы Тирелл неверно понял суть дела. Он подумал, что Дэнни Икс сбежал от грозящей казни и ищет убежища в миссии. Тирелл вышел во двор и какое-то время остолбенело смотрел на нечто, лежащее на земле в буром мешке. В нескольких местах мешок промок, и Тирелл отметил, что это кровь. Он ещё не до конца осознал происшедшее. Кровавое влажное месиво под грубой тканью никак связывалось в его голове с Дэнни Икс — расторопным парнем с бегающими чёрными глазами. Потом Кен приоткрыл мешок, и Тирелл понял, почему мурены скалились на него во сне.

— Как это могло случиться? — спросил Тирелл, как только снова обрёл дар речи.