«Отец. Как воспитать чемпионов в спорте, бизнесе и жизни»

Абдулманап Нурмагомедов, Игорь Рыбаков Отец. Как воспитать чемпионов в спорте, бизнесе и жизни

© Нурмагомедов А., Рыбаков И., текст, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2020

Дисциплина важнее таланта.

Предисловие Игоря Рыбакова – как появилась эта книга

Я постоянно ищу резонаторов – людей, которые не сотрясают речами воздух, а реальными делами доказывают, что мы, россияне, можем добиться всего, чего захотим. Выхожу на них, стремлюсь с ними встретиться, провести время и понять: откуда они произошли, почему думают именно так, а не иначе. Какой у них тип мышления и так далее. Мне все это важно – ведь я сам, если так можно сказать, «развиваю себя с помощью других успешных людей». Получается очень простое правило, принцип и ценность: как можно чаще встречаться с теми, у кого ПОЛУЧАЕТСЯ. Точнее – видеться с новыми в моей жизни людьми, у которых выходит что-то необычное и выдающееся.

И эта книга появилась после того, как произошло мощное, яркое событие. Я очень люблю единоборства и считаю ММА их вершиной. Это, по сути, симбиоз всех видов борьбы: здесь и самбо, и джиу-джитсу, и грэпплинг, много чего разного. И все очень органично сочетается. Так вот, я долгое время наблюдал за миром MMA, и когда в легком весе промоушена UFC победил россиянин Хабиб Нурмагомедов, меня это очень сильно вдохновило. Захотелось еще глубже погрузиться в тему и, разумеется, пообщаться с чемпионом.

Я позвонил нескольким знакомым с одним и тем же вопросом: «Слушай, хочу встретиться с Хабибом – как это можно организовать?». Буквально на втором телефонном разговоре мой друг Михаил Даев предложил: «Я сведу тебя с Абдулом, тот познакомит с отцом и тренером Хабиба – Абдулманапом. Он иногда бывает в Москве, ты с ним сможешь поговорить».

Уже через неделю мы сидели в кафе, ужинали с Нурмагомедовым-старшим. Великолепный человек. Не просто отец, а еще и тренер. Я, будучи, с одной стороны, отцом, а с другой – в определенном смысле – тренером (ведь я постоянно прокачиваю менеджеров и топов своих компаний), так и не нашел формулу удачного сочетания этих двух ролей. Они у меня непрестанно конфликтуют. Если побеждает «отец», то я могу начать во всем соглашаться и дисциплина сразу проседает. А если «тренер», то, напротив, есть все шансы с дисциплиной передавить. Короче, не знаю, как это совмещать. Может быть, поэтому у меня в сердце сразу срезонировал Абдулманап. Я понял, что это тот человек, с которым я хочу проводить время, работать, создавать новое.

Да, изначально я думал, что просто желаю встретиться с Хабибом. Но вскоре осознал следующее: плотно пообщаться мне хочется именно с Абдулманапом. Ведь Хабиб, великий чемпион, случился именно потому, что у него такой отец. Смотри в корень – таков мой принцип, и здесь он тоже пригодился. Подход, которым я овладел в жизни.

Узнав, что очень многие ученики Абдулманапа, которые стали чемпионами, основывают свои школы, я понял, что наткнулся на нечто удивительное. Это – концепция отцовства. Разумеется, не только в биологическом, но и во всех иных смыслах.

Отец – зачинатель нового, успешного, яркого.

У меня у самого два сына и две дочери – здесь я отец. В бизнесе стремлюсь делать свое дело лучше всех в мире. «ТехноНИКОЛЬ», Prytek, «Рыбаков Фонд» – это тоже в определенном смысле отцовство, ведь имеются подтверждения моего результата, влияния на общество. Вообще, книга именно об этом: как воспитывать чемпионов во всех направлениях – в спорте, бизнесе и жизни в целом.

С Абдулманапом мы сразу подружились, прониклись уважением друг к другу, заручились обоюдной поддержкой. А еще договорились о том, что я, конечно, приеду к нему в гости в Махачкалу. Всё продумали – решили, что это будут не просто посиделки, нет. Проведем тренировку! Вместо ресторана, пойдем по пути бойца. С утра, по расписанию, отправимся на тренировку, побежим на вершину горы (Абдулманап рассказал мне о знаменитой горе, на которую бегают все его ученики). Там, если я добегу и выдержу это испытание, мы проведем занятия, а вот дальше будет все остальное: разговор, интервью, общение. Мне поставили условие: «Игорь, все будет, если ты сдюжишь». Я, конечно, сразу согласился. Люблю такие вызовы.

В итоге приехал в Махачкалу. Абдулманап меня встретил по-дагестански гостеприимно. Мы съездили в Сулакский каньон, на форелевые фермы, посмотрели много чего в самой республике, увидели гигантский ее потенциал – как человеческий, так и природный. Утром следующего дня я уже оказался у подножия горы. Абдулманап сел в джип и уехал. А Хабиб, еще несколько ребят – тренированных спортсменов и я с телефоном (чтобы поснимать кадры на память) побежали в гору. Дистанция – 3 километра. Первые метров двести я, конечно, про себя думал: ну, гора и гора, ничего страшного. Но подъем становился все круче и круче, и я начал немного нервничать. Однако, слабины не давал: надо обязательно добежать, иначе получится, что зря приехал. Ненужные мысли постепенно стали отходить – я сконцентрировался на том, что должен быть на вершине. По-любому. Без вариантов.

Я уже не раз говорил, что я lucky man, мне обычно везет. Вот и в тот момент просто взял и снова «назначил» себя lucky man’ом. Когда все плохо и ничего не работает, я нажимаю эту ментальную «секретную кнопку» и дело чуть ли не мистическим образом начинает сдвигаться в нужном направлении. Там, на склоне горы, я стал смотреть по сторонам и увидел среди подтянутых спортсменов одного полноватого парня. Он немного отставал от группы. Я подумал, что этого чуть-чуть грузного спортсмена я уже «не отпущу» – буду держаться его во что бы то ни стало, потому что я lucky man и у меня все получится.

Так и вышло. Где-то в середине горы подъезжает на джипе Абдулманап, делает с нами селфи, спрашивает: «Ну что, Игорь, как успехи?» А я бегу, не то что отвечать – дышать тяжело. Он снимает меня на камеру, подбадривает: «Вот какие у нас будущие чемпионы. Если Игорь сейчас забежит на гору, то мы поговорим по душам, хорошо проведем время». Тогда я уже твердо знал, что добегу до финиша. Уверенность, что все получится, меня не покидала. Я выбрал правильный темп, зацепился за нужного спортсмена и через 10 минут был на вершине. Немного отдохнул, отдышался.

Дальше Абдулманап показал обычный тренировочный процесс. Мне было очень важно понять, из чего складывается будущее чемпионство, как оно рождается. Может быть, в рецепт входят какие-то магические приемы, секретные техники? Нет, «тайные» ингредиенты оказались в итоге такие: гора, подъемы, классическая тренировка. Все по-честному и без жалости к себе. Мы стали бороться на руках с ребятами. Абдулманап удивился, почему я двигаюсь так, словно готовлюсь к настоящему бою. Я объяснил, что в юности занимался дзюдо и боксом и, как видно, еще кое-что помню.

Дальше мы договаривались о том, что станем записывать часовое интервью для моего YouTube-канала. В нем затронем ряд серьезных вещей, наметим области для глубинного изучения. По ним создадим уже что-то более подробное.

Вначале я не думал, что это будет совместная книга. Но по мере знакомства с Абдулманапом понял, что одной только видео-беседой дело не ограничится. Мы не сможем в рамках единственного разговора погрузиться на всю глубину. Поэтому, когда записывали видео для YouTube, я сказал: «Абдулманап, нам явно не хватает одного часа. Ведь нужно затронуть многие важные вещи. И мне это надо, и людям в мире тоже. Поэтому… хочу сделать книгу». Ну что сказать – вот теперь она в ваших руках. Приятного чтения!

Вступление Абдулманапа Нурмагомедова

Как-то раз я смотрел на YouTube бой «Абдулманап Нурмагомедов против Конора Макгрегора». Да-да, именно так – но проходила та схватка… в игре UFC 3. Кто-то из фанатов MMA создал нового персонажа, дал ему мое имя и наделил определенными характеристиками. А потом вверил управление виртуальными мною и Конором видео-приставке. То есть бойцами на экране никто из людей не управлял – бой вел компьютер сам с собой. То видео набрало более миллиона просмотров – поединок закончился «моей» победой нокаутом. Это смотрелось забавно, конечно. К слову, случись такой бой – между молодым мной и Конором – в реальной жизни, более вероятным было бы то, что я бы Макгрегора «задушил».

Вообще, появление таких роликов я воспринимаю как производную моей работы. Спорт в целом, а особенно такая зрелищная дисциплина, как бои без правил, привлекает внимание публики. Поэтому и происходит усиление медийности как самих бойцов, так и тех, кто связан с их победами. Что касается меня, то я не просыпался знаменитым. Не было резкого всплеска и «прорыва за один день». Что было, так это десятилетия кропотливой тренерской работы и в России, и на международном уровне. Я обеспечиваю результат своим ученикам, и поэтому все сегодняшние подписчики, просмотры и лайки – это лишь эхо побед моих подопечных. Конечно, прибавилось еще и то, что мой сын Хабиб стал сначала претендентом, а потом и чемпионом UFC, – это тоже сильно повлияло. Я стал очень много давать интервью. СМИ и ведущие крупных YouTube-каналов обращались с предложениями ответить на вопросы, и мне не приходила мысль им отказывать. Зачем? Многие хотели слышать мое мнение, и мне оставалось только делиться своими мыслями.

Сначала вопросы касались преимущественно самого Хабиба. Людей, в частности, волновало, как он поправился после травмы или каким образом проходит подготовка к очередному бою. Позже стали интересоваться моей точкой зрения по поводу того, что в целом происходит в UFC. Шансы бойцов, перспективы развития MMA и другие глобальные вопросы стали постоянными. А затем было интервью, которое у меня взял Игорь Рыбаков. В той беседе мы, помимо вышеназванных тем, затронули еще и воспитание. Как вырастить чемпиона? Какими методами можно достичь выдающихся результатов? На примере Хабиба и других ребят, которых я сделал первоклассными спортсменами, мы рассмотрели мою методологию становления личности победителя.

Оживленная реакция зрителей на то интервью и продолжение наших бесед с Игорем привели к появлению этой книги. В ней – наши исчерпывающие соображения по воспитанию, а также закулисье и так называемая «кухня» моей работы. Читатель побывает в моем зале, на тренировочных сборах, узнает, как проходит психологическая подготовка и какие правила железно дают нужный результат. Ну и конечно, мои фирменные пять методов воспитания, которые на протяжении десятилетий доказали свою жизнеспособность. И относится эта информация не только к детям. Я сразу хочу обратить ваше внимание, что воспитывать можно в том числе и самого себя. Поэтому вас, уважаемый читатель, я прошу не просто «пробежаться глазами» по тексту, а вдумчиво проработать книгу. Для этого каждый раз, когда встретится важная мысль или инструкция к действию, думайте над тем, как можно максимально быстро ее претворить в жизнь. Ключевые постулаты выделены жирным шрифтом.

Я желаю вам приятного чтения, дорогой друг! Цель этой книги – дать новые импульсы вашей жизни и жизни ваших детей через рассказ о ярких моментах моей истории. В ней – как радостные мгновения триумфа, так и тяжелые минуты испытаний и критических ситуаций. А вот чего мне точно не доводилось делать в жизни, так это скучать. Буду рад, если и вы с интересом и пользой доберетесь до финальных строчек!

Модель пяти методов

Развитие и воспитание – постоянные спутники успешного человека. На протяжении всей жизни нужно стремиться вперед и вверх, остановка смерти подобна. В подтверждение этого тезиса – самый популярный комментарий под видео на YouTube с моей биографией. Там примерно такие слова: «Если бы он готовил Емельяненко к бою против Бейдера, то Федор бы выиграл». И в этом я согласен с незнакомым комментатором, даже не сомневаюсь. Либо российский боец вышел бы готовым – либо вообще не переступил бы порог октагона. Это гарантировано.

Я давал интервью перед боем Федора, где прогнозировал, что бой этот будет очень тяжелым для российского спортсмена. Сказал тогда, что надо выйти хотя бы на 70 процентов готовности от той формы, в какой он был в бою против Кро Копа. Минимум 70 процентов кондиции! Если меньше – зачем тогда выходить? По факту случилось то, чего и опасались почитатели таланта Федора. Думаю, это был урок всем нам – урок того, что даже самые титулованные профессионалы все равно должны не щадя себя стремиться к развитию. В любом возрасте и при любых обстоятельствах. А основа для развития – это и есть правильное воспитание.

Я всегда с этого начинаю все тренировки. Минут пять-десять стабильно отводится воспитательной части. Любое занятие, которое я провожу, начинается с этого – иначе никак. Да, человек может быть очень талантливым, иметь все задатки будущего чемпиона – одарил Всевышний или унаследовал какие-то качества от родителей. Это отлично, но если не добавить воспитания, то все пойдет по неправильному руслу, и в этом таится опасность.

Но и воспитания самого по себе также не всегда достаточно. На второе место мы должны ставить образование человека, его знания и кругозор. И лишь на третьем оказывается спортивная составляющая. Это мой лозунг: «Воспитание. Образование. Спорт». Я так живу, так тренирую своих ребят, и сбоев в моей системе еще не было.

Время подтверждает, оно расставляет все на свои места. Судите сами, я прошел этот путь много раз. Если к вам на занятия попадает юноша, его надо вести долгие годы. Другими словами, если ребенок в шесть лет впервые пришел в секцию, то вы, как тренер, с ним наверняка будете вместе работать бок о бок очень долго – лет до пятнадцати или даже двадцати. За это время вы юного спортсмена узнаете лучше, чем он сам себя. И оглядываясь на ребят, с которыми я провел в зале бесчисленное количество часов, могу сказать, что те, кто достигал наивысших результатов, всегда помнили про важность не только спорта, но и воспитания с образованием. Магомед «Железка» Магомедов, Муслим Учакаев, Шамиль Завуров, Джабраил Джабраилов, Асильдар Абдулхамидов – эти люди прекрасно иллюстрируют мои слова. Одни из самых талантливых учеников – Асильдар Абдулхамидов в тяжелом весе (тяж. 135 кг) и Назир Мамедалиев в легком весе (лег. 62 кг). Так это вообще те люди, которые учились всегда только «на красный»: школа, пединститут, высшая милицейская школа. Оканчивали исключительно с высочайшими показателями – красиво ребята учились. Такими же яркими они были на ковре в тренировочном зале. И не менее зрелищными оказывались их бои. Все взаимосвязано. Это я к тому, что модель, которая дается вам, уважаемый читатель, в этой книге, работает – она доказала свою жизнеспособность. Но толк будет только если принять ее полностью. Да, можно «нахватать» что-то по отдельности, но реально заметный эффект наступит только если принять методологию целиком: поверить в нее и начать жить по ней, тестируя и применяя все знания в условиях реальной жизни.

Возможно, вы посчитаете мой подход жестким, но он имеет право на жизнь. На момент написания этой книги в единоборствах я абсолютный рекордсмен мира – это произошло в 2018 году. У меня по боевому самбо два чемпиона, по смешанному стилю и по профессиональному четыре чемпиона мира в один год! Пояс чемпиона мира и защита четырех других. Так что 2018-й, можно сказать, стал моим лучшим годом по «урожайности».

Результат дает право устанавливать свои порядки. У меня имеются правила, но они подходят не каждому. Я – рекордсмен по отчислениям. Выгонял лучших. Из зала как пробка из бутылки вылетали даже наиболее перспективные ребята. Потому что требования к подопечным у меня действительно высокие. Насколько ты талантлив, настолько с тебя и спрос. Высокие требования по дисциплине, чтобы человек был примером для других. Чтобы знал, что ему не прощается то, на что закроют глаза другие тренеры. Воспитанник должен понимать с полуслова, о чем я говорю, чего хочу.

Нет жалости к себе, и никаких отговорок.

Засучил рукава – и работай, выкладываясь по максимуму. В результате у меня в зале не задерживались те, кто «не догоняет». Если человек не понимает, о чем идет речь, то что толку на него кричать? Проще указать на дверь и тратить время на тех, кто этого более достоин. Или, скажем, делает парень сальто один раз, зная, что мне нужно, чтобы он исполнил тройное. Не задерживаются такие. Только не подумайте, что я тиран и деспот, который никогда никого не слушает и действует исключительно агрессивно и авторитарно. Когда у кого-то что-то чуть-чуть не выходит, мы можем вместе спокойно обсудить ситуацию, добавить физику, функционал или технику. Помочь друг другу, проще говоря. Ты видишь, возможно ли, чтобы этот человек сделал то, что от него требуется. Реально это вообще или нет. И если да – начинаешь вкладываться, подтягивать. А другому каждый раз дается все лучше, лучше и лучше. Он растет, нагрузка увеличивается, вроде все в порядке. А потом в один момент он вдруг говорит: «Я не хочу больше. Можно, буду как все?» И я сразу: «Так, вон отсюда! Не желаю больше разговаривать с тобой, раз ты перестал расти». Такие моменты были и, думаю, будут еще. К сожалению. Жизнь есть жизнь, ситуации бывают разные. Но я ни в коем случае не позволял и не позволю людям быть менее яркими, чем они могут. В этом смысле я действую так же, как и Игорь Рыбаков. Моя методология служит этому принципу.

Убеждение, личный пример, поощрение, требование и принуждение.

Всего пять пунктов, и именно в таком порядке. Включаются поочередно, и переход на следующий шаг осуществляется только в случае необходимости. Если мы, к примеру, человека убедили и эффект есть, то зачем сразу использовать остальные четыре метода? Он теперь понимает, куда мы вместе идем. Наш подопечный вновь «загорелся», он живет идеей. Все, этого пока достаточно. В этом моменте, если говорить о спорте, надо уже следить немного за другими вещами, чтобы не получилось так, что мы «перегнали себя» или перетренировались. Тут не только моральные, но и чисто физические аспекты влияют. Например, возможности грудной клетки должны расти пропорционально возрасту. Скажем, у парня объем 3,2, а у взрослого олимпийского чемпиона – 5,8. Если мы хотим, чтобы юноша в 16 лет давал такие же результаты, то мы просто его загоним. Поэтому специалист должен быть чуть-чуть понимающим в биологии, анатомии человека, желательно – с медицинским образованием.

Ведь это очень важно – знать свои пределы, и речь не только о теле. Особенное внимание – пределам ума. Их мы видим на испытаниях. Это могут быть соревнования и любые другие ситуации, когда на человеке ответственность, и он стоит перед необходимостью проявить себя. Как ты держишься перед людьми, управляешь аудиторией? По внутреннему спокойствию или его отсутствию также делаются выводы. А еще по тому, как человек начинает воспринимать себя по окончании испытания – реагировать на зрителей, на соперников, судей. И я сейчас пишу, разумеется, не только о единоборствах. В любой работе, если есть желание добиться чего-то стоящего, а не отсиживаться по углам, всегда будет вызов. А раз так, то будут и зрители, и судьи и, вероятно, соперник. Благородный человек, находящийся в фазе роста, всегда подаст руку, скажет ободряющие слова, мягко улыбнется. Вне зависимости от того, как именно все закончилось. Спокойствие – индикатор высокого уровня осознанности, к нему стоит стремиться.

Поэтому я даю ученикам свою систему. На парня смотрят 5 тысяч человек на стадионе. А когда он появляется на экранах, за ним наблюдают уже тысячи тысяч. Сейчас такое время, что даже молодая публика демонстрирует повышенное внимание – люди следят за молодым талантом. Тут нельзя ошибаться даже на 0,01 процента. Мы должны идти по своей дорожной карте – двигаясь поступательно и планомерно. Малейшие погрешности ведут к необратимым последствиям. Образно говоря, «поскользнулся» – и весь мир готов тебя растоптать. Я не сгущаю краски и не утрирую. Просто это так работает, и вы, уважаемый читатель, теперь предупреждены. Если ставите перед собой высокие цели и хотите вырваться из перспективы быть лишь среднестатистическим, то будьте готовы ко всему. Эта книга поможет – для того и написана. Действуйте последовательно, начиная с убеждения.

Часть I. Убеждение

Глава 1. Абдулманап Нурмагомедов

Итак, первый принцип. Как я его претворяю в жизнь. Начинаешь просто говорить человеку: сегодня ты делаешь свое дело не для того, чтобы только выиграть в краткосрочной перспективе. Ты этим занимаешься, потому что продолжаешь нечто более крупное и великое. Что именно? У каждого ответ свой. Дело брата, отца, тренера, школы, города, страны. Нет нужды достигать целей только ради себя любимого. Ведь так очень легко сдаться: человек всегда сможет договориться сам с собой, если за эго ничего больше не стоит. В том-то и суть, что самые высокие вершины покоряются тогда, когда огонь в глазах не угасает на протяжении всего пути. Двигаясь на голом энтузиазме, далеко не уедешь. Нужно нечто, что будет мотивировать стремиться вперед, даже когда кажется, что все против, когда опускаются руки.

Путь долгий, и правильный настрой требуется на всей дистанции. Вот мы, к примеру, живем в России. Наша задача сначала завоевать золото чемпионата своей страны. Затем выйти на континентальные соревнования и стать первыми там. После – мир, а затем и Олимпийские игры, если это возможно. Это сложный, но реальный путь. И реальный он оттого, что имеется наивысшая цель. Она манит, заставляет вставать рано утром и работать столько, сколько нужно, и даже больше. Обратите внимание, что цель у каждого своя, ведь не всем же стремиться к победе на Олимпиаде. Даже в спорте есть дисциплины, которые не являются олимпийскими. Тот же MMA, к слову. Но здесь есть топовый на данный момент промоушен – UFC. Стать его чемпионом – чем не наивысшая цель? Суть в том, что вы можете заниматься чем угодно в своей жизни, но сто процентов всегда можно определить и установить для себя наивысшую цель в том, что вы делаете.

А вы можете это сделать прямо сейчас? Хорошо, если так. А если нет, то тут вопрос: вы просто еще не думали о цели – или тратите свое время на что-то, чем заниматься не особо хотите? Тяжело давать результат в том, от чего тошнит. Так что, в любом случае, в вашем деле вы должны определить, что представляет собой наивысшая цель.

Следующее: чемпионами становятся универсальные солдаты. Продолжу пример с UFC. В этом промоушене хотят драться мальчишки, они мечтают себя проявить именно там. Но я охлаждаю их пыл. Примерно с 16-и лет я начинаю разъяснять, почему парень после самбо начинает ходить на грэпплинг. Или, допустим, после борьбы отправляется осваивать дзюдо. Да потому что и то и другое универсальному бойцу просто необходимо. Объясняешь, доносишь мысль, почему на этом этапе мы не деремся в профессионалах. Там жесткие длительные бои, они могут нанести здоровью серьезный ущерб. По 15 минут идут обычные схватки – три раунда по пять минут, а чемпионские длятся все 25. Так что если у тебя на сегодняшний день нет готовности, то ты не можешь выступить на том уровне, чтобы удивлять людей, не сделаешь все идеально. Поэтому лучше выходить на такие бои вовремя – здоровым, крепким, подготовленным. Это будет обязательно, но позже. А пока делай из себя универсального солдата. Я убеждаю людей в этом.

Да, в пяти пунктах убеждение идет самым первым. Если ты ни в какую не можешь убедить человека, то надо спросить себя: стоит ли с ним вообще иметь дело?

Некоторым людям тяжело объяснить что-то, к примеру, своим детям. Они не понимают, что, начиная с малых лет, ребенок и так берет пример со старших. Если вы дома каждый день, вы отец или близкий родственник – дядя, старший брат, – то вы уже влияете. Но если вы объясняете, что нельзя курить, потому что это плохо отразится на здоровье, а сами регулярно выходите на перекур – эффективно ли будет ваше убеждение? Когда ребенку говорят одно, а делают другое, он воспринимает только поступки. Слова не всегда совпадает с реальностью – часто это понимаешь еще ребенком. Поэтому на первом месте не то, что мы слышим ушами, а то, что видим глазами, то есть реальные дела, а не абстрактное сотрясение воздуха.

Первым делом мы должны разъяснять людям свою точку зрения. Убедить – значит сделать так, чтобы человек поверил в вас. Чтобы он изменил свои принципы и начал действовать по-другому. Личный пример – это уже нечто вспомогательное: идет после убеждения, как усилитель. За ним следует поощрение. После – требование. Поощрение и требование – это отношения почти как между начальником и подчиненным. А принуждение – так вообще диктатура. Когда ты заставляешь делать, хочет он того или нет. Такая схема, если вкратце. Подробнее обо всем – дальше в книге.

На данный момент я хочу, чтобы вы осознали главное. Не получится убедить человека в том, что вам самим не близко. Не верите вы – не поверят и вам. Я как тренер и мой ученик – мы всегда идем к одной цели. К примеру, он становится заслуженным мастером спорта, я – заслуженным тренером. Мы оба движемся в одном направлении – наверх. А что нужно для этого? Мое умение, его талант. Это следует объединять и действовать сообща.

Не думайте, что в тренировочном зале стоит агрессивная обстановка и тренер, пользуясь своим положением, творит что хочет. Нет, все идет по отработанной методике, где основной инструмент воздействия – слово. Не случайно убеждение стоит на первом месте – часто его оказывается достаточно для результата.

Смотрите сами. Если к вам пришел мальчишка в 6 лет, а теперь ему 16 – за 10 лет сколько вы с ним прошли летних сборов? Сколько раз общались? Как много раз проверяли его дневник, решали бытовые, а иногда и какие-то личные или даже «хулиганские» моменты? Сосчитать нереально. У вас в голове понятная мысль: если парень попадет в мою команду, а тем более в сборную России, то должен там быть примером, одним из лучших. И вот вы бок о бок работаете в течение 10 лет. Теперь еще добавьте три года в молодежной сборной. Это вообще самый тяжелый возраст. Воспитанник уже был первым в зале, оказался в сборной страны, был лучшим по юношам. И вот он попадает в «молодежку». А это уже надежда главной сборной. За этим лишь финальный этап – взрослый сборник, выдающийся представитель своей страны. Человек, который поднимает флаг, завоевывает награды для Родины, является примером для подрастающего поколения. Значит, даже если в молодости у него были погрешности, ошибки, то сейчас он стремится получить титул «чемпион мира» или «олимпийский чемпион» и, соответственно, должен быть ну просто идеальным. Потому что на него равняются, все вокруг внимательно смотрят, его боготворят, от него ждут победы. Молодые ребята, которые хотят быть в будущем на его месте, разинув рты ловят каждое движение, каждое слово. У взрослого нет права на ошибку.

Нет разницы, чем он занимается: готовится ли к прыжку с трамплина, собирается ли пробить пенальти или нанести удар по шайбе – он должен каждый миг своей практики оттачивать технику. Плюс, надо вести себя аккуратно вне соревнований – в одежде, в поведении в обществе и так далее.

Итак, если парень 24–25-летний сборник, мы с ним отработали порядка 18 лет. Сколько времени тренер с ним провел вместе? Больше, чем отец. Я думаю, за эти годы наставник ему говорил очень много, в том числе и не всегда приятного. Но при этом, если человек дорос до главной команды страны, слова были поучительными, правильными и сказанными вовремя. В этом и есть суть убеждения. Думаю, вы уже прекрасно понимаете, что речь здесь далеко не о спорте, вопрос стоит шире. В любом деле, слово может быть решающим. Учитель всегда волнуется за воспитанника, отдает душу, может быть, даже «зарабатывает» себе инфаркт, переживая за него. Ученик с тренером преодолевают долгий путь. Воспитаннику бывает трудно понять наставника. А тот, зная это, должен, несмотря ни на что, вести подопечного к пику формы и пьедесталу.

Я знаю, о чем пишу. Сам начал тренировать 11 сентября 1987 года. У меня тогда было две группы мальчишек 1977–1978 годов рождения. Впоследствии некоторые из них стали чемпионами Дагестана, СКФО и России. Дети были очень хорошие, талантливые, некоторые из них выросли в тренеров.

Разия Нажимутдиновна и Бика Газиевна – два классных руководителя в районных школах, где учились мои ребята. Я, молодой тренер, пришел как-то раз к концу урока, попросил всех остаться дополнительно на 10 минут и дать мне дневники учеников, а конкретно тех ребят, которые ходят ко мне на занятия. Женщины были очень удивлены, почти шокированы тем, что на успеваемость мальчишек пришел посмотреть именно я, тренер, а не родители. При всем классе я заявил, что, если мои воспитанники будут учиться хуже, чем остальные, они мне не нужны. Эти ребята должны быть на уровне не только в спортзале, но и здесь, в школе. Пусть не отличники, но чтобы оценки не ниже четверки. Троечники мне ни к чему. Не согласен я на такую успеваемость учеников и все тут. Планка поставлена выше, чем обычно для детей такого возраста, которые не занимаются спортом или которые просто ходят в зал без высокой цели. Одним своим визитом я сделал шаги по убеждению сразу в двух направлениях. Показал классу, что будет особый контроль за моими воспитанниками, и изменил отношение к спортивным тренерам среди учителей в той Кироваульской средней школе.

Это не была бравада. Победитель должен быть образован. Он должен быть воспитан. Помните мои слова про универсальных солдат? Они касаются далеко не только физической формы и бойцовских навыков человека.

Следующим моим шагом стало приглашение учительниц на занятие. Потом одна рассказывала: «Я пошла в зал посмотреть. Была, конечно, удивлена, что тренировка началась с воспитательной части на 5–7 минут. Кто разбил окно, кто себя плохо вел на перемене, кто толкнул девочку и так далее. Обсудили дисциплину. До ребят жестко донесли, что такого не должно быть ни в коем случае. Раз вы сильные, то должны быть примером, только помогать всем и никак иначе. Вы можете больше, чем остальные, а значит, с вас и спрос выше. Помочь, например, учительнице донести сумку, проводить ее – почему бы нет? Если вы встретите ее на улице и сделаете так, ей будет приятно».

Так оно потом и вышло. Да, учителя – молодые женщины были тогда приятно удивлены, что ребята, которые у меня занимались, начали меняться. Они стали выделяться на общем фоне. Сперва шея выпрямилась, плечи расправились, осанка появилась правильная. Потом манеры общения добавились. Ответственность – это взять на себя больше, сделать лучше. Когда все мальчишки на физкультуре подтягивались на двух руках, мои ребята делали это на одной. При этом, я не описываю «безоблачное небо». Окружение не всегда понимает вас, и к этому нужно быть готовым. Одноклассники говорили, что у нас теперь «школа обезьян» какая-то. К сожалению, вас будут критиковать даже за то, что вы лучше или больше подтягиваетесь. Так во всем: если вы начинаете хорошо учиться, то услышите от завистников в свой адрес что-то про «ботаника». Люди будут выискивать разные зацепки, лишь бы представить ваше дело в неприглядном виде, обесценить его.

И здесь опять на первый план выходят правильные слова – убеждение. Ребята росли. Мои ученики успевали хорошо. Они стремились изучать другие языки, не обращали внимание на колкости со стороны. И время показало, что парни, которые занимались честно, воспитывались правильно, оказались в итоге лучше приспособлены и пригодны к новой жизни, переходу на современные реалии. То была последняя пятилетка СССР, происходила смена эпох.

Здесь пришло время написать про эту страну, которой сейчас нет. Точнее, о том, почему я лучше воспринимаю школу, что была создана в СССР. Ее методы используются и сейчас в наиболее продвинутых школах мира. По ее наработкам кубинцы, к примеру, стали лучшими в боксе. Англия также взяла себе наше образование. Плановую экономику перенял Китай – а сегодня это одна из лидирующих стран мира. Поэтому нам не нужно бездумно выбрасывать то, что у нас было. Почему бы не вернуться к своим истокам – во всяком случае, в той части, которая приносила результат? Нельзя допускать, чтобы на помойке оказались результаты десятилетий упорного труда.

Когда сегодня вы читаете книги по истории, бывает тяжело их понять. Они уже при мне переписываются в третий раз. А историю нельзя трогать минимум 300–500 лет, если это настоящая история. Я сам уже предпенсионного возраста – мне 56 лет на момент написания этих строк. И я отчетливо вижу, как сознательно или нет, но меняется отношение к событиям и методологиям, которые имели место в Советском Союзе. Не согласен, что это верно, потому что разрушать всегда проще, чем строить. Сохранить, отреставрировать и преобразовать – значительно труднее.

Вот пример. Я поступал в три разных вуза, в каждом из них написал диктант на 4 балла. Значит, школа, которая меня воспитала, сделала это качественно. Система работала бесперебойно, действовала эффективно, «продукт» был на уровне. А сейчас возьмите и снимите с ЕГЭ ученика, пусть он в трех вузах напишет диктант из 230 слов на оценку 4 (или как там сейчас это считается). Будет ли такой же результат? Сомневаюсь. Даже МГУ жалуется, что из 36 проверенных абитуриентов 12 оказались двоечниками, а остальные троечники. Ни один человек не получил даже «хорошо», чего уж говорить про «отлично»!

Надо брать то, что у нас было на высоком уровне, и по этому методу воспитывать подрастающее поколение. Наша страна всегда могла похвастать лучшим воспитанием. Считаю, что октябрята, пионеры, комсомольцы, коммунисты – это люди, которые носили идею. Была мораль – может быть, не самая лучшая, но она была. Так же как и последовательность действий. Поэтому у нас и не имелось неработающих. Их называли тунеядцами, это считалось унизительным. Если человек сегодня не работает, то он просто безработный, а государство должно его содержать. Почему здорового человека должны содержать? Не могу этого понять. Как я должен теперь воспитывать молодых? В духе «можете не работать, пусть вам страна дает деньги на жизнь» – так, что ли?

Есть очень много и других вещей, с которыми я не очень согласен. Но не буду превращать эту книгу в исповедь недовольного человека. Напишу лишь, что в современной системе мы должны лучшее взять из прошлого, добавить это в текущую работу и дальше трудиться над модернизацией, чтобы продуктивность становилась еще выше. Принципы при этом будут неизменными: детей я всегда учил передовому, гуманному, чтобы было больше от их действий пользы и соседу, и республике, и стране.

Скажем, вы делаете простое упражнение – сальто. У всех получается одно, а вы исполнили двойное. Большинство из тех, кого вы обошли, будут критиковать: «Ты сделал, да не так. Можно было искуснее, виртуознее, красивее». Вас будут недолюбливать за то, что вы лучше других. Потому что есть конкуренты, которых вы опередили. Даже на работе коллеги, которых вы обошли, – это, по сути, такие же школьники, которые хотят вас обставить, вот и все. Всегда найдется парочка слов, чтобы вас покритиковать. Но это не значит, что нужно останавливаться и ограничивать себя, оглядываясь на мнение тех, у кого результат ниже. Ведь среди тех, кто не смог сделать двойное сальто, будут и люди, которые посмотрят на вас и подумают, что было бы неплохо и самому показать результат. С этого мгновения начинается польза обществу: вы повлияли на других.

Негативные моменты не должны отражаться на состоянии духа.

Было как-то раз – стоит человек на пьедестале, он еще даже не сошел с него, я нахожусь рядом и слышу, как кто-то из числа проигравших в сторонке заявляет: «Можно было бы и по-другому дойти до цели». Я его хватаю, «обнимаю», говорю: «Объясни, пожалуйста, чтобы я тоже знал. Чтобы следующему чемпиону можно было донести твою мудрость о том, как надо лучше побеждать». Парень смеется, понимает, что «сморозил» лишнее. Но суть от этого не меняется: всегда кто-то скажет, что проиграл потому, что «вас пожалел», превратит все в шутку, будет оспаривать сам факт победы. Такова натура у некоторых людей, их сложно поменять – да и надо ли? Делайте то, что должны, а если кого-то это не устраивает, то это уже проблемы того человека, не ваши.

Также надо сказать, что были и есть персонажи, которые в принципе болезненно воспринимают критику. Имеются и те, кто не понимает юмора как такового. Еще есть люди, которые выдумывают небылицы. Каждый год 30 декабря мы подводим итоги. За год все получают оценку. Поднимаешь юношу-сборника и говоришь с ним, все остальные сидят, слушают. Почему 4 соревнования провел, а не 6–8, как должно быть? У кого-то уважительная причина, например сломал палец или помогал кому-то из родственников, кто в этом остро нуждался, – разные ситуации в жизни бывают, я к этому отношусь с пониманием. Смотрю, слушаю, делаю анализ. А вообще, правду ли он сейчас говорит? Или это на самом деле те причины, которые лишь мешали улучшить его достижения? Не дали участвовать больше, занимать места лучше, помогать младшим? Если понимаю, что так, – говорю начистоту, что именно это и думаю. Вот и еще одно убеждение в его голову, мне нужно «пробить» заслон в разуме человека, чтобы он вспомнил, ради чего мы вообще все начинали.

Здесь помогает многоуровневая система. Ко всем моим воспитанникам, дошедшим до молодежного возраста, я прикрепляю по 4–5 молодых ребят, чтобы старший смотрел за ними всегда, везде и во всем. Допустим, Ислам Махачев смотрит за хушетскими ребятами. Хабиб – за кизилюртовскими. Шамиль Завуров курирует дербентских. Они наставники. Я прикрепляю к подрастающим ученикам талантливых хороших ребят, и уже они должны доводить до меня, чего именно тем не хватает. Я все не могу сам знать и замечать. Их задача – взять детей в парную, накрыть стол – фрукты купить, мороженое и другие угощения, что ребята хотят. И в свободной, спокойной обстановке, когда парятся в бане, слушать и задавать вопросы. В чем проблемы? Отчего остановка роста? И наоборот: каковы причины успеха? Скажем, в прошлом году человек был незаметным, а в этом выигрывает все подряд. Молодой наставник, все это выясняя, также действует с позиции убеждения. В данном случае убеждение направлено на то, чтобы быть откровенным, рассказывать все как есть, без утайки.

Это непростая работа: бывает так, что причины на поверхности не видны. Но они же есть! И мы все равно видим, отчего у парня такой успех: у него отец восстановился после болезни, и сын хотел его порадовать, поднять настроение, дать повод для гордости. Бывает и наоборот: кто-то совсем сбавил – сломал палец, а тот не так сросся и мешает теперь нормально работать. Или, допустим, отправили на сбор пацана, там загнали, перетренировали. Ага, значит, чтобы прийти в себя, ему надо дать три месяца. Еще вариант: боксировал в молодежной сборной, получил нокдаун. И парня нужно лечить – освободить от ударных занятий на полгода. А затем повторно проверить его состояние. Нюансов море, всю эту информацию мы собираем со всех посредством убеждения и развитой системы наставничества. Это я к тому, что вам не обязательно всех вокруг убеждать лично – найдите доверенное лицо. То есть человека, который уже доказал свою лояльность и показал, что может добиваться результата. Такие люди также могут быть трансляторами ваших убеждений. Возможно, у кого-то начнет со временем получаться доносить ваши мысли даже понятнее, чем вы сами это можете сделать.

Ученики как наставники помогают раскрывать молодых ребят. Поэтому мы это делали и продолжаем делать на протяжении 35 лет. Такой метод дает информацию, которую никто не видит. Нужен особый осторожный и доверительный подход, чтобы люди стали делиться с вами действительно сокровенной информацией. Нельзя давить и рубить сплеча в таких ситуациях. Например, выясняется, что у парня болеет мать – белокровие. Конечно, он переживает. Ему не до спорта и вообще ни до чего. Мать меняется на глазах, она умирает от неизлечимой болезни. Ребенок перестает заниматься, сбавляет очень быстро. Оттого, что я накричал бы на него, ничего бы не изменилось. Мы действуем по-другому. Когда выясняется, что в дом к парню пришла беда, сразу просим всех остальных помочь ему – кто чем может. Кто словом, кто деньгами, кто одеждой или еще чем-то. В жизни бывает все – кто-то рождается, кто-то умирает. Объясняйте суть, убеждайте, что на себя нельзя махнуть рукой ни в коем случае. Иногда прибегаем к помощи психолога, когда это особенно необходимо.

Проблемных ситуаций много, и случиться они могут в любой момент. Вы лично в каждом человеке не разберетесь, не решите все проблемы всех знакомых и друзей. Но если говорят, что в группе возникли сложности, и вопрос стоит остро, нужно стараться оказать помощь максимально быстро. И такие усилия обычно действенны, потому что к этому моменту уже выстроены отношения. Подопечный привык к моим словам, знает, как я умею убеждать, и помнит, что раньше от моих слов был толк. Так становится проще довериться и вместе побороть жизненную трудность. Именно такие яркие мгновения в наставничестве и помогают раскрывать личность. Поэтому учтите, что убеждение – это не только про воздействие в формате «здесь и сейчас». Оно имеет долгосрочный позитивный эффект, если эту работу проводить регулярно и ответственно.

Глава 2. Абдулманап Нурмагомедов

Есть такой важный момент в моей тренерской практике. Любой спортсмен, который начинает зарабатывать больше 10 тысяч долларов, оставляет 10 процентов в зале. Это тоже часть нашей модели работы на протяжении десятилетий. Потрудился и заработал 10 тысяч долларов? Хорошо, теперь отдай одну тысячу на нужды остальных. Деньги пойдут на груши и другие снаряды, на одежду и инвентарь для сирот, которые пока не могут сами за себя заплатить. Есть и работа в другую сторону – на персональные награды. Команда сделала рекорд по медалям – отлично, получите вознаграждение. Сейчас не буду об этом писать подробно, потому что дальше в книге ваш ждет целый раздел, посвященный поощрению, где о нем будет рассказано во всех деталях. Пока же просто хочу, чтобы вы поняли основную мысль. Те ребята, которые уже оторвались от детства и начали приносить плоды, сегодня работают на тех, кто будет давать плоды завтра. Поколения сменяются – система остается. Каждый ученик знает правила и согласен с ними. Это справедливо, и ситуаций, когда кто-то заработал и не желает поделиться частью гонорара с ребятами, не возникает. Проведена работа по убеждению, идеи донесены. Вчера помогали тебе – сегодня оказывай поддержку ты. Это шире, чем спорт, – это сама жизнь. Система убеждения даже помогает направлять учиться, устраивать на работу, регулярно собираться вместе. Только вот, когда мы собираемся, нам негде в полном объеме созвать всех людей, кроме как на стадионе. Потому что каждый считает себя частью целого, вне зависимости от того, в каком году пришел ко мне учиться. Нас много, и мы сохранили школу, которую теперь называют моей школой. Если сегодня я выйду в город, то соберу вокруг себя учеников больше, чем любой другой местный тренер. Я в этом уверен, у меня особая душевная связь со своими подопечными.

Злые языки говорили, что так происходит только потому, что мои ребята зарабатывают больше. То есть некоторые люди реально считают, что все дело в деньгах. Нет. Многим олимпийским чемпионам давали и машины, и квартиры, у них водились серьезные деньги. Но система, подобная моей, не зародилась, не заработала. В моем случае все дело в наставничестве. Правильными словами формировались отношения между старшими и младшими. Именно из этой среды мы выводили тренеров. А потом ребята изучали иностранные языки и мы отправляли их работать за рубеж. Сегодня у нас шестнадцать тренеров работают за пределами России. Из них шесть – на высшем мировом уровне.

На момент написания этих строк сборной Бахрейна руководит Эльдар Эльдаров. Ему помогает ассистент Ренат Юсубов. В Саудовской Аравии – Исрапил Магомедов. Азамат Гашимов возглавляет сборную Турции. В Китае работает Абдулжалил. Эти люди на первых позициях в сборных разных стран. Они тренируют учеников и делают это превосходно. Все специалисты получили высшее образование, знают минимум два языка, тренируют сборные стран, помогают молодежи. Периодически приезжают к нам для совместной работы. Набираются у нас опыта и делятся своим. Это и есть то, что мы создали: система, где человека ведут на пути от ученика и до специалиста мирового уровня. И конечно, на протяжении всего времени мы держим связь со всеми, это важно.

Разумеется, в этой книге будет написано немало про Хабиба – моего сына и ученика. Я понимаю, что он популярен, и люди по всему миру следят за его жизнью. Но многое так и останется для почитателей его таланта невидимым, хоть он и написал свою автобиографическую книгу. Я постараюсь не повторяться и приводить примеры и жизненные ситуации лишь для того, чтобы проиллюстрировать свои идеи. Этот раздел про убеждение, и в случае с Хабибом оно было необходимо неоднократно. Он вообще был непростым парнем в юношеские годы, лет в 16–18 примерно. Как-то раз попросил меня перевести его на заочное отделение, хотя учился в финансовом колледже достойно – на четверки и пятерки. На тот момент это было лучшее образовательное учреждение в Махачкале, куда была возможность пойти после девятого класса. Его специальность – «Финансы и право», все шло своим чередом. И вот, через полтора года учебы сын просит перевести его на заочное отделение. Я хотел, чтобы он закончил колледж, оставалось всего два курса. В спортивном плане на тот момент мне виделась для него спокойная методичная работа, постепенный вывод на высокий уровень – без резких скачков и сиюминутных решений. А самому Хабибу очень сильно хотелось зарабатывать первые нормальные деньги на турнирах. Другими словами, выступать вместе со взрослыми. Я его берег в том возрасте от больших спаррингов, от тяжелых боев. Убеждал: «Когда придет твое время, я скажу. Сейчас делай объемы, набирай опыт, борись с этим, боксируй с тем. А еще, занимайся учебой. У тебя должно быть в активе два иностранных языка».

Да, не устану повторять, что языки – это важно. Когда Хабиб учился в колледже, он изучал турецкий и, разумеется, английский, на котором преподавались все точные науки: алгебра, геометрия, физика, химия. А биологию, историю, обществознание и другие предметы гуманитарного характера давали на турецком. И только два предмета учили на русском – это физкультура и, собственно, русский язык. Буду честен: в то время успехи Хабиба в учебе не всегда соответствовали моим требованиям и ожиданиям преподавателей.

И все-таки я тогда пошел на этот шаг и перевел сына на «заочку». Но при этом не прекратил работать с ним лично. Заставлял его переписывать по пять листов каждый вечер из словаря Ожегова. Да, он ежедневно писал пять страниц незнакомых на тот момент слов, или даже тех, значение которых не понимал полностью. Все скрупулезно переписывал из словаря и прорабатывал. Были мною приложены усилия и по изучению арабского языка. Когда идет проповедь в мечети, Хабиб, как мусульманин, должен понимать, о чем там говорится.

Помню, был случай после шестого класса. Он рассказал наизусть 200 хадисов – преданий о словах и делах пророка Мухаммада. Это был большой успех для сына и важный момент для меня. Прогресс его памяти оказался заметным. Он стал лучшим учеником в Дагестане среди шестиклассников. Мне посоветовали, как вариант, сделать его хафизом – то есть мусульманином духовного сословия, который знает Коран наизусть. На это Хабиб сказал: «А нельзя и то, и другое?» То есть и спортом заниматься, и знания получать. Мне кажется, в этих словах весь он. Нынешняя помощь Африке, детям, конкурсы разные, чтобы осчастливить молодых ребят, встречи с ними, посильная помощь – это все у него оттуда, от тех знаний. Меня спрашивают: почему он занимается благими делами? Потому что знает, что этим нужно заниматься, – вот мой ответ. И он понял это раньше, чем другие. По моему мнению, это случилось как раз в тот период, когда были выучены 200 хадисов.

Но бывали и непростые времена. Девятый класс и колледж были самыми трудными в воспитании. Я и директор колледжа Бексултан Бексултанов, который уже 20 лет там работает, вместе трудились над воспитанием Хабиба. Директор был близкий друг моего старшего брата, знал наших родителей. Он старался через убеждение многое поменять в моем сыне к лучшему. Я ему очень признателен за это, конечно.

К примеру, подзывал его и говорил: «Хабиб! Если ты позволишь что-то недостойное себе, то позволит и другой. Если ты не поможешь человеку, не поможет и другой. Я знаю твоего отца, дядю, бабушку, дедушку, всю твою семью. На тебе ответственность, понимаешь меня? Сегодня нужно посадить розы во дворе, пересадить деревья, и я догадываюсь, что ты мне скажешь. Что тебе нужно на тренировку, не так ли?» Хабиб отвечал: «А нельзя, чтобы я сегодня потренировался, а в воскресенье пришел бы и посадил столько, сколько надо?» Директор соглашался и потом в выходной день лично приходил контролировать, как идет работа.

В тот момент, я думаю, у сына случился перелом в сознании – даже в понимании жизни. Те слова возымели эффект. Хотя еще в его 21–22 года я все время твердил, что нужно знать антологию дагестанских поэтов, а еще Толстого, Достоевского. Говорил, что он должен цитировать на аварском, русском и английском слова Расула Гамзатова. Хабиб спрашивал: «Зачем все это мне, отец? Неужели не хватит того, что учат люди вокруг?» Я отвечал: «У меня другие планы на тебя, сынок. Поэтому ты должен это делать». Убеждал его, и это работало.

В каждую длительную поездку давал ему книгу. Хотя бы три куплета выучи, потом подумай, какой смысл в них. Он старался, проявлял упорство. Но трудно было не всегда. Что-то ему было интересно, и Хабиб сам начинал читать про это больше. Всегда были любопытны география и история, к примеру. Это отлично. Ведь если он хочет быть профессиональным спортсменом, то ему надо будет постоянно летать на соревнования. Отправляешься, к примеру, в Италию – и тут нужно хотя бы быть в курсе, что она условно делится на Юг и Север. Надо знать историю городов, какая где развита промышленность, какие есть памятники культуры. Что собой представляет и чем славится Рим. Он сам себе задавал эти вопросы, докапывался, учился. Так закалялся характер.

Дальше он начал делиться с ребятами тем, что получал в качестве призовых. Помню, он впервые выиграл турнир «Атриум». Все 50 тысяч рублей потратил на своих друзей по залу: кому-то борцовки приобрел, кому-то шорты подарил и так далее. Потратил все. Для меня было очень приятно, что он сделал именно так. Я уже писал, это наши принципы: завтра выиграет другой – тоже что-то подарит. То был хороший пример остальным. Хабиб сначала спросил у меня: «Отец, ты не будешь ругаться, если я потрачу эти деньги?» Мне захотелось посмотреть, как он ими распорядится. Я ответил: «Делай то, что считаешь нужным». И он купил друзьям самое необходимое для занятий в зале. На всю сумму.

Это показательный пример, и я думаю, что это была большая победа над эго. К деньгам Хабиб всегда относился исключительно просто. Они для него далеко не на первом месте. Он даже во время подготовки к боям говаривал: «Деньги – не главное. Главное – флаг страны. Победа – вот, что действительно важно». Однако, это не значит, что труд не должен быть оплачен, – здесь нет ничего общего с наивностью и ситуациями, когда люди не понимают, что ими пользуются. Я помню время, когда сын готовился защищать пояс UFC. Он тогда сказал мне: «Нет, я не позволю со мною торговаться. Поставлю им свои условия». И дело здесь не только в самолюбии. Логика тоже присутствовала: раз за моего соперника дают столько денег, я не позволю заплатить мне во много раз меньше. Покажу, мол, что сам не дурак. Бой с Макгрегором был уже назначен. Хабиба остановили у дверей, когда он уходил с переговоров по своей воле. Ему сказали в спину: «Нет, нет и еще раз нет!» А он развернулся и бросил: «Сопернику даете пять миллионов, а мне не можете гарантировать даже два? Раз вы говорите „нет“, то тогда и боя не будет». И продолжил идти. Его окликнули в самый последний момент. Вы, наверное, уже понимаете, к чему эта история здесь описана. Это тоже показательный пример того, как работает убеждение. Ведь когда мы убеждаем кого-то, это не только мотивация на достижение целей и моральная поддержка. Смотрите шире: убеждение – способ словами добиться того, чтобы человек делал именно то, что вы от него хотите.

Для того чтобы вы, уважаемый читатель, были в курсе всей ситуации по бою с Конором, я напишу еще несколько строк. Но даже не о самом поединке, а о том, что было после него. Такой штраф, какой обязали выплатить Хабиба, не выставлялся никому из бойцов UFC. Сын заплатил все, и даже за друзей и адвокатов. Также он объявил, что не выйдет на бой до тех пор, пока не подерутся те, кто с ним тогда был в деле, Зубайра Тухугов, к примеру. Промоушен тогда сделал бой за временный пояс. Хабиб говорит: «Делайте! Я чемпион, и самое для вас страшное то, что вы не можете у меня это забрать».

Он в этом прав, конечно: чемпионство было завоевано и защищено по всем правилам. Впрочем, не подумайте только, что я буду писать об одном лишь Хабибе. Те, кто идет сзади, еще более опасны. Скажем, Ислам Махачев просит в противники Кевина Ли и Тони Фергюсона – любого из них. Но если Фергюсон пока далековат, то Кевин Ли как раз его уровня, нужного калибра. Одержи Ислам победу досрочно и все – следующий претендент будет как раз из той школы, из максимально высокоуровневой обоймы. А те, кто идет с 1998 года и позже, – они вообще еще страшнее будут, чем предыдущие. Главное – чтобы не сбавляли обороты, чтобы сохранили огонь в глазах, который зажегся еще в детстве.

Бывает, правда, и так, что ребенок не хочет заниматься тем, что хочет отец. Я желал в свое время, чтобы Хабиб остался в дзюдо. Это олимпийский вид, я сам был чемпионом страны. Дзюдо – престижная дисциплина в единоборствах. Там не бывает повторяющихся противников, соперники меняются очень часто. И вообще, это сложный вид спорта, в котором всегда есть куда расти. Короче, я хотел, чтобы он остался дзюдоистом. Но сын выбрал смешанные единоборства. Говорил, что видит сны: «Я бью, соперник падает, зал взрывается криками и аплодисментами». Честно говоря, я смеялся, когда слышал это. Признаю, это вызывало у меня улыбку – Хабибу тогда было лет 16–17. Сейчас я могу посмеяться, когда вспомню, как тогда меня забавляли его сны. Единственное, я уверен, что тому бою из сновидений еще только предстоит произойти. Главное – впереди.

Я, как вы понимаете, пошел в итоге на то, чтобы Хабиб занялся MMA. Если сын выбирает что-то другое, это не значит, что мир проваливается под землю. Надо посмотреть, чего он хочет, обсудить перспективы – какие цели и задачи на повестке. Ничего страшного нет, если выбирается что-то отличное от вашего предложения. Главное – чтобы парень, образно говоря, «из зала не ушел». То есть, чтобы не перестал мечтать и развиваться. А что именно он выберет – футбол, теннис, дзюдо, бизнес, науку или что-то еще – личное дело каждого. Просто тренеру/отцу/наставнику нужно определить, подходит ли человек к желаемому делу с точки зрения задатков. У одного в шахматах получается лучше – у другого в рисовании. Желательно, конечно, чтобы душевный порыв и область проявления таланта совпадали. А вообще, ничего страшного нет, в том, что сын выбирает сам. Вы сейчас спросите Хабиба: хочет ли он, чтобы его сын был профессиональным бойцом MMA? Думаю, что он ответит «нет», скажет – пусть идет в дзюдо. Ну а так, в целом, с какого-то момента мужчине, конечно, нужно уметь принимать решения самостоятельно.

Вот я и не стал тогда делать какую-то проблему из того, что Хабиб решил выбрать смешанные единоборства. Занимайся, продолжай работать в зале с полной выкладкой. Только не переноси полученные навыки на улицу или в другую форму проявления. Все должно быть в рамках спорта, в рамках правил. Не хочешь дзюдо – занимайся боевым самбо, смешанными. Ничего страшного в этом нет, в общем.

В начале 2019 года произошел интересный момент. Один парень был вторым призером страны по боевому самбо, а тут стал серебряным медалистом Дагестана по вольной борьбе. Всех убрал на пути к решающему бою, вел в финале 3:0. Судья сделал ошибку и незаслуженно дал ему замечание, то есть 1 балл в пользу соперника. Нервы не выдержали. Противник оживился: если сравняет, то по последнему баллу станет чемпионом. Так и получилось. В итоге счет 3:3 и поражение. А до этого парень прошел с 0:9, 0:10. И в последнем поединке вел 3:0. Но задача была выйти в финал, и он это сделал, так что цель достигнута. Я уверен, что в следующей схватке он из десяти девять выиграет. Нервы – вот, что зачастую оказывается решающим фактором. Либо ты ими управляешь, либо они тобой. Это я доношу до своих ребят, убеждаю как могу. Вот как хотите, но нужно уметь контролировать свои чувства, потому что поводов к потере равновесия в жизни хоть отбавляй.

К примеру, у нас с Хабибом на момент написания этих строк шел подготовительный период к бою с Фергюсоном аж четыре раза. Дважды срывалось в итоге по нашей вине, а еще два раза бой отменялся по вине противника. Мы готовились 90–100 дней к каждой предстоящей схватке. Ты уходишь в лагерь и работаешь на максимум, прямо до взвешивания, до боя. И в последний момент поединок отменяется. И так раз за разом. В такой ситуации легко дать волю нервам и психовать. Но убеждение на то и нужно, чтобы этого не допустить: говорить друг с другом мы начинаем гораздо раньше. Обсуждаем в подробностях все детали и делаем это постоянно. Поэтому, когда случается нечто непредвиденное, в определенной степени мы готовы и к этому. Много раз во время подготовки я подходил к Хабибу и проверял:

– Какую руку ты будешь ему отключать?

– Где ты будешь вести бой?

– У сетки.

– В каком положении ты будешь вести бой?

– Все нормально, все правильно. Иди, готовься.

А вообще, думаю, что в смешанных единоборствах болельщики в мире больше всего расстроены именно из-за Хабиба и Фергюсона. Этот бой ждут уже очень долго. Я искренне хочу, чтобы он состоялся. Три самые главные вещи, которые мой сын должен будет соблюдать в поединке против Эль Кукуя (такое прозвище у Тони), как вы уже поняли: «этаж», на котором пойдет противостояние, темп схватки и положение. Точнее, каким это самое положение должно быть, чтобы выиграть досрочно.

Одна рука Хабиба сильнее, чем одна рука Фергюсона. Это знают все специалисты. Поэтому, если одну руку противника убрать ногами, а две сильные руки Хабиба запустить на одну его руку, я предсказываю, что он имеет все шансы сделать болевой – кимуру (узел руки сзади) или же может обойти за спину, сесть и сделать удушающий. Тут, правда, кое-что будет зависеть от судейства, потому что, когда Хабиб сделал хороший захват, Конор ударил ему коленом в голову. Судья Макгрегору даже замечания не сделал. Не говоря уже о том, что он по факту заслуживал желтую карточку: в партере ударил коленом в голову, это ненормально.

Мы знаем, что существует несправедливость. Она встречается периодически, ну что тут поделать. Это касается не только октагона – просто в нем все видно совершенно отчетливо. Тут нужно просто делать свое дело, подпитывая себя спортивной злостью. Хабиб говорит, что после боя сразу перестает ненавидеть соперников. Даже тех людей, которые выливали грязь. Как только поединок заканчивается, сын сразу со всеми обнимался.

Но вы видели, что случилось в бою с Макгрегором. Перед ним все специалисты, особенно американцы, собирались и обсуждали, как Хабиб контролирует соперника, как ведет бой тактически, за счет чего держит дистанцию, благодаря какой технике выходит наверх – на контрольную точку у сетки. Они всё обсуждали во всех подробностях. И не потому что хотели пиарить Хабиба – просто у них было желание собрать информацию по максимуму. Специалисты искали сильные и слабые стороны моего сына. Подводят черту: вот здесь он не очень, надо использовать. И каждый раз, когда нащупывают такое место, мы запускаем в работу опережающий план. Готовим новинку. И это давало результат. Никто не ожидал, к примеру, что Хабиб уронит со стойки Макгрегора.

Вот так все и произошло – была задумка, воплощенная в жизнь. Хабиб два раунда Конора изматывает. Третий целиком дерется в стойке. В четвертом – переводит противника в партер, душит, заставляет сдаться. Разве не интересно? Мы говорили, что будем драться один раунд в стойке, да. Но когда именно – выбор за нами. И как почувствуем, что можно это сделать, сразу так и будет.

Всегда задумка играет решающую роль. В боях до чемпионского, помню, часто говорил Хабибу: два раунда подари мне, я заслужил. Потом два раунда подари Хавьеру Мендесу, он тоже достоин этого. Последний раунд – отдай зрителю. Было сделано, мое убеждение срабатывало. Чем ближе к поясу, чем больше защиты, тем интереснее мы будем для публики. Я обещал это, да – но зачем рисковать, если еще шесть боев до пояса? Для чего показывать излишнюю зрелищность тогда, когда она не нужна? Сейчас другое дело. Теперь от боя к бою от Хабиба ждут досрочной победы. Будем стараться дать зрителю то, чего он хочет!

Хабиб способен давать зрелищные бои. Особенно с учетом того, что он ни разу не был в нокдауне. Не проиграл ни одного раунда. И ни один человек в партере его не удержал хотя бы 10 секунд. Посмотрите, как за 6 секунд сын выбирается из-под Трухильо и уходит ему за спину. И тогда наоборот: если уж мы повалили бойца, то он до конца раунда под нами.

У меня есть пять таких ребят, удержать которых в партере не сможет никто. Это Гаджи Рабаданов, Сайгид Изагахмаев, Тагир Уланбеков, Ислам Махачев и Хабиб Нурмагомедов. Этих людей не удержать, вот уж точно. Я за десятилетия своей практики не видел, чтобы у кого-то это получилось. Ни в юношеском, ни в молодежном, ни во взрослом возрастах. Некоторые говорят, что, может быть, это все случайность (помните, как я писал о том, что люди часто стараются обесценить чужие победы?). Но случайностей сразу у пяти бойцов не бывает. Это класс, это факт и это уровень, к которому мы планомерно шли год за годом. А если назвать одним словом, то это будет слово «школа». Есть же у нас школа в фигурном катании? Есть. Или, к примеру, конкуренты хотят наших девочек в синхронном плавании видеть проигравшими, но не видят. Почему так? Потому что есть школа. Раньше многие страны мечтали переиграть наших в хоккей. Но этого не удавалось сделать при СССР. Тогда тоже была школа. А сейчас кто-то желает видеть битыми моих учеников на спине – но они не увидят этого, потому что это моя школа и начинается она с убеждения.

В завершение этой части книги не могу не написать про Мейвезера. Точнее, про возможный боксерский поединок между ним и моим сыном. Кто знает – быть может, когда вы читаете эти строки, он уже состоялся. Тем интереснее ретроспективно взглянуть на мои размышления по этому поводу. На мой взгляд, Флойда покидают такие качества, как выносливость, эластичность, желание биться. Да и мотивация двигаться к новым целям становится слабее. Другими словами, есть 3–4 момента, которые его могут притупить. У Хабиба, напротив, есть желание доказать себе и зрителю, что в другом виде спорта он тоже способен продемонстрировать что-то стоящее. Все возможно, и чтобы это сделать, он должен работать с лучшими специалистами чуть дольше, чем обычно. Не три месяца, а полгода. Так что необходимо привлечь действительно высококлассных профессионалов, таких как финалист Олимпиады в Сеуле Нурмагомед Шанавазов (я считаю его олимпийским чемпионом). Это хороший человек и выдающийся боксер, его сын у меня сейчас занимается. И конечно, у нас есть Альберт Селимов – «технарь», он поможет нам в работе. Хотя бы месяца два надо уделить чисто работе по боксу: менять углы, действовать руками, тренировать уклоны, развивать дополнительно ноги. Один специалист как-то сказал: «Давайте посмотрим, как Хабиб двигается на ногах» – и, глянув на его тренировку, заявил, что «уровень слабоват». Но когда, по прошествии времени, тот же человек увидел, как двигается сын в клетке с Конором, он признал, что это уже «очень-очень хорошо». А между «слабовато» и «очень хорошо» прошло всего лишь 2–3 месяца. Именно поэтому, я убежден, что если выделять время на рост в боксе, то полгода будет достаточно. Хабиб обучаем, у него получится. Ну а я начну эту работу, как всегда, с убеждения.

Глава 3. Игорь Рыбаков

Убеждения бывают всевозможными. Для простоты восприятия скажу так: есть разные ростки, «саженцы». И да, встречается среди них полынь, а то и крапива. Или, напротив, прекрасные каштаны, сосны. Мир людей разнообразен, поэтому от каждого человека, которого мы встречаем, можно брать некие саженцы для своей жизни.

Если мы отдали земле росток полыни, стоит ли негодовать, что через пять лет это место зарастет полынью?

Это красивая трава, не спорю. Но стоит ли удивляться, что вы представляли себе кедры и сосны, а выросла горькая полынь-трава? Нет, конечно. Что посадили, то и получили.

Что касается взрослых людей, то здесь нужно перестать засовывать в себя первые попавшиеся саженцы. Кругом легионы тех, кто все время говорит о чем-то, транслирует некие убеждения, навязывает их. Взять, к примеру, Instagram, который насаждает «успешный успех» и «жизнь класса люкс». Именно насаждает: вот, мол, смотрите как надо. Нужно именно так и никак иначе. Это все тоже саженцы, это семена.

При этом понятно, что если мы посадим «черенок», такой как жизнь и путь Абдулманапа, то вырастут либо великие тренеры, либо великие чемпионы. Верно и обратное. Если «посадить» убеждения той же ценности, что полынь, то какова вероятность, что вырастут Абдулманап или Хабиб? На мой взгляд, очевидно: нулевая. И дело здесь не в подаче убеждений, а в их сути.

Объясню чуть подробнее. Я считаю, что мотивации самой по себе не существует. Это придумали те, кому надо чем-то обосновывать свои занятия: «я существую для того, чтобы мотивировать других». Наставники по саморазвитию, коучи личностного роста, спикеры по счастью и так далее. Все это есть, но мотивации как таковой не существует. Ну нет никакой мотивации, и всё тут! Однако, если человек, который про нее говорит, в глазах слушателя авторитетен (или, по крайней мере, выглядит таким), то в ходе разговора у собеседника может сложиться искаженное представление, что на самом деле все иначе. Ведь когда выглядящий внушительно человек повторяет много раз фразы в духе «у вас нет мотивации – мы вам ее добавим», то у слушателя возникает стойкое ощущение, что с ним что-то не так. Он начинает верить, что есть мотивация, и в тот же момент чувствовать, что ему, наверное, ее недостает. Человек уже готов заплатить спикеру, чтобы он дал ему этого «дефицита», да побольше. Классическая схема. Объясни человеку, что у него чего-то нет или ему чего-то не хватает, и тут же продай ему это.

И я хочу, чтобы вы поняли главное. Убеждение никакой связи с мотивацией не имеет, и вот почему.

Убеждение – это очень конкретный способ донесения до человека того, чего он не знает и не мог знать.

Для этого существуют разные приемы. В моей практике имеется пример, когда нужно было выходить на новый рынок. То было производство каменной ваты. Но просто начать это делать недостаточно – нужно становиться лидером. Я помню, как не получалось словами убедить своего топ-менеджера начинать наращивать обороты. Человек искренне рвался в бой, но не чувствовал в себе достаточно сил. Еще бы, ведь был сильный конкурент, который давно в теме и позиций сдавать не собирался. И в момент, когда я понял, что прямое убеждение не срабатывает, в ход пошел другой прием – видение картины в целом. Я организовал встречу руководителя конкурирующей компании и своего человека, после которой он мне позвонил. Кричит в трубку – мы их порвем, я посмотрел на них, нет ничего страшного. Видите, как получилось: конкурент стал тем топливом, которое было нужно моей команде для активных действий. То есть руководитель другой компании оказал нужный эффект на сотрудников моей. Вот как может работать убеждение.

Следующий момент. Надо не забывать, что все мы рождаемся как чистый лист. Как компьютер, в который не заложена операционная система и не установлены программы. Что будет загружено в человека отцом, матерью, окружающими людьми, то и начнет оказывать на него влияние. И так слой за слоем. Следовательно, какие люди нас окружают, такими мы сами и становимся. Все, что у нас в результате есть, – синтез того, с чем и с кем мы встречались на протяжении жизни. Конечно, при этом есть убеждения и от истинных тренеров и настоящих наставников – людей, которые действительно много чего достигли; их видно по делам, а не по рассказам (если с таковыми нам повезло увидеться).

Поэтому я всегда повторяю:

Слушайте внимательно: говорит ли человек о том, что он сделал сам, – или о том, что сделали другие люди.

Сразу распозна́ете, где суть. Спикер очень красиво подает и рассказывает о ком-то великом? Да, такое бывает. Он о ком именно ведет речь? Почему в выступлении нет кейсов собственного авторства? Или вот перед вами мастер, у которого следует набираться знаний: этот толкует о том, что сделал сам. Я не думаю, что это умная идея – учиться у тех, кто о чем-то просто очень хорошо говорит. В лучшем случае у таких следует перенять то, как хорошо структурировать и как эффективно преподносить информацию – это и есть спикерское дело. Но, например, вы бы стали учиться хирургии у человека, который рассказывает о медицине, но не является сам практикующим хирургом высокого класса?

Если интересна моя история, то напишу так. В 25 лет мне повезло наткнуться на очень мощный, правильный саженец. До 25 лет я не знал этой концепции, меня не учили. Родители не рассказывали про такие вещи. И вот я наткнулся на правильный саженец и посадил в свою жизнь кровельную компанию. Стал растить, думал, что всю жизнь буду наслаждаться плодами этого прекрасного дерева. Считал, что мне повезло и остается просто присматривать за растением, ухаживать, чтобы в моем саду оно оставалось благоухающим, плодородным. Но уже на второй год дерево начало меньше плодоносить. На третий год с «урожайностью» стало совсем тяжело. Меня охватил страх, потому что я думал, что раз в моем прекрасном саду жизни возникло прекрасное дерево, то это навсегда. А оно все меньше и меньше плодоносит – как быть? Да, дерево было хорошее, но плоды мельчали – маржа на рынке сжималась. Я понимал, что сад медленно, но верно умирает. Он просто завершал свой жизненный цикл. Я, конечно, пытался поливать дерево, возделывать землю вокруг, но что бы я ни предпринимал, плодов становилось все меньше. Страх, переходящий в ужас бессилия, завладел мной окончательно. Это выглядело как тупик. И тогда я интуитивно понял следующее: надо, чтобы в моем прекрасном саду были еще какие-то кусты или деревья. Сломя голову побежал на рынок. Посадил в итоге в свой прекрасный сад еще одно дерево – то была шоколадно-йогуртовая дистрибьюторская компания. Семечко, которое просто валялось, – я взял его и посадил. Опять же стал за ним ухаживать как мог, одновременно наблюдая, как чахнет мое первое большое дерево. Считал, что успею взрастить новый саженец до гибели его предшественника. Но как я ни старался, саженец номер два не рос. Время шло, толку не было. Страх достиг масштабов ночного кошмара. Все, стена. Чего я только ни делал, но все безрезультатно: маржа на рынке сжималась, а шоколадно-йогуртовая дистрибьюторская компания уже и вовсе несла убытки.

В какой-то момент времени понял, что если не найду новый правильный саженец прямо сейчас и не принесу его в свой сад, то сад этот умрет. И я вместе с ним. Пошел опять на рынок, стал придирчиво искать правильный саженец и все-таки нашел. Сейчас я могу точно сказать, что научился находить правильные саженцы. Тогда новыми деревьями стали новые направления развития компании: производство теплоизоляционных материалов, каменной ваты, мастики, материалов для кровли. Это были новые саженцы, каждый из которых вырос в крупное дерево. Сад становился всесезонным. Даже если что-то временно переставало давать плоды, простоя не было: остальные направления прикрывали бреши. Когда такое случалось, мы быстро все обновляли, досаживали новое, и ситуация выправлялась.

Из пережитого тогда страха я извлек уроки. Первое, что теперь знаю, – это то, чего не делают успешные люди. Они никогда не посадят в свой сад жизни, сад бизнеса неправильные саженцы – первые попавшиеся, левые. Второе: они не останавливаются в поисках новых идей, растений, саженцев для своей жизни. Они не тормозят в обновлении своего сада жизни. Они не замирают в любовании своим садом, а постоянно обогащают его, обновляют.

Контрастируют с этим неуспешные люди. Что делают такие? Вы уже, наверное, поняли: они постоянно добавляют в свою жизнь неправильные саженцы. Запихивают в себя, в свой сад жизни, бизнеса все что попало. И ждут, что это прорастет. Но нет никакого резона тратить пять лет, чтобы убедиться, что ты посадил в свою жизнь не то, на что стоило рассчитывать. Зачем платить такую дорогую цену? Ведь ты изначально знал, откуда этот саженец. Откуда у тебя убеждения? От кого? От чьей ролевой модели? Что за человек тебе их передал? Производная от такого неосмотрительного поведения – вечный стресс. Люди впадают в дикую депрессию из-за того, что вырастает не то, что хотелось.

Следующий момент, который бывает у неуспешных. Иногда, черт побери, им везет. Они посадили случайный саженец, и бац – выросло одно прекрасное дерево. Вокруг полынь – а тут вдруг нечто красивое и с плодами. Что делают неуспешные люди? Они останавливаются, с замиранием любуются на прекрасное дерево. Отгораживаются от мира. Просто смотрят и бездействуют. Финал здесь тоже понятен. Дерево какое-то время приносит плоды, а потом перестает плодоносить, заболевает. Дальше – его гибель.

Отсюда ключевой вывод. Выбирайте с особой тщательностью, у кого именно брать саженцы-убеждения для своего сада. Есть много коммерсантов, чей бизнес заключается именно в том, что они продают саженцы.

Мы с Абдулманапом пошли на фруктовый рынок (это уже не метафора). Остановились по дороге на пять минут. У трассы стоит лоток, женщина-дагестанка продает яблоки. Конечно, мы спрашиваем:

– Как вот эти яблоки на вкус?

– О! Это самые лучшие яблоки! – улыбается она во все 32 зуба.

– А эти как? – показываю на другие.

– А эти еще лучше!

– Ну хорошо, а вот эти?

– Эти вообще восторг!

На какие бы яблоки мы ни показали, про все женщина говорила, что они лучшие.

Но лучшие ведь всегда какие-то одни, понимаете?

Продолжу мысль. Советы я никому не даю. Просто говорю, как делаю сам, и все. И вот поэтому заявляю: никогда в свою жизнь и в бизнес не посажу саженец, который предлагает человек, незнакомый мне лично. Даже если я читал про него хвалебную статью. Я, скорее, отнесусь к этому как к потенциально полезной информации, но не стану запихивать в себя то, что опубликовано, скажем, в Instagram, в СМИ.

Лишь когда я проведу с человеком личное время, смогу увидеть весь его спектр, тогда я перейду к активным действиям. Именно поэтому я поехал в Махачкалу проводить часы и дни с Абдулманапом. И теперь могу сказать следующее: я буду это использовать, присоединяйтесь ко мне. Его саженцы – правильные.

Идем дальше. Цель сама по себе – нет. Замысел – да. Высокая цель – это замысел. Если под высокой целью понимать замысел, направление движения – это то, что нужно каждому.

Цели редуцируют, останавливают, конкретизируют точку в пространстве, которая человека в моменте начинает в определенной степени ограничивать. Например, ты хочешь стать великим чемпионом. Десятилетия назад, когда, скажем, Абдулманап только начинал создавать свою школу, вообще не было UFC. Поэтому представьте себе следующее. В тот момент Абдулманап и его ученики поставили себе одну-единственную жесткую цель. Как вариант, стать чемпионом в дзюдо. В этом случае сегодня бы мы не видели Хабиба как великого чемпиона UFC. Ведь они всю дорогу шли бы в дзюдо. Поэтому я утверждаю следующее:

Цель важна, но она сама по себе не главенствует.

Направление движения и замысел не просто первичны – они фундаментальны, как энергия движения, как доказательство жизни. А цель, хоть и необходима, может пригвоздить – с этим надо быть аккуратным.

Поэтому ощущение цели, замысла, выходящего далеко за пределы твоего сегодняшнего мира – вот, что должно быть. Тогда у тебя есть направление и пункт назначения. На попутный ветер может рассчитывать только тот корабль, капитаном которого движет высокая цель.

Может казаться, что убеждение – только когда наставник стоит и говорит что-то с умным видом. Нет, это не так. На самом деле форма подачи и передачи убеждений может быть любой. Они возникают на стороне подопечного – при этом от того, кто нас окружает, могут идти шутки, рассказы, наставления, какие-то правила жизни. Важно, что на другой стороне они переплавятся в убеждения. Поэтому убеждения я понимаю как совокупность воздействий, которые в голове человека, в его представлениях будут записаны как прошивка.

Часто мне задают вопросы в духе: «какова ценность денег как высокой цели, направления движения, замысла?». Или так: «что, если человек хочет попасть в список Forbes?». Это очень сильно переоценивается людьми и записывается в виде ложной цели – вот мой ответ. И ты путешествуешь в итоге совсем не туда. Представьте серьезный диалог двух людей:

– Куда ты путь держишь?

– Я путешествую… на Кудыкины горы собирать помидоры.

Странновато звучит? Еще бы! Но именно так я это и слышу, когда человек заявляет, что его цель – деньги, список Forbes и все в этом духе. Это псевдо-цель, ловушка. Поверьте, я прожил этап зарабатывания денег и именно поэтому теперь доношу до аудитории свое отношение к ним как к самоцели.

Про деньги я часто слышу много вопросов. Люди постоянно загоняются на эту тему и в жизни руководствуются принципом «пока не увижу, не поверю». Однако, когда моя супруга Катя пришла как-то раз и поделилась наблюдением: «Игорь, ты знаешь, некоторые люди живут по принципу „пока не увижу, не поверю“, а другие, наоборот, „пока не поверю, не увижу“» — я ответил: «Вот это как раз мой случай».

В этой части книги можно еще долго писать про правильные саженцы, но времени на это потрачено уже достаточно. Ибо пока не веришь, ничего не увидишь – в том числе и в этой книге.

Дорогой читатель, определитесь, кто вы:

1. «Пока не увижу, не поверю».

2. «Пока не поверю, не увижу».

Если выбрали первое – спасибо за внимание. Если второе – погнали дальше вместе. Тут стоит немного пояснить. И для этого я расскажу одну свою личную историю. Меня воспитали в духе «пока не увижу, не поверю» – раньше долгое время я думал именно так. Докапывался до всего сам. В какой-то момент понял, что это не работает. Упираюсь постоянно в тупики, не иду дальше. У меня такое состояние было во всех периодах. Ты запутываешься, забываешь все, опять возникает чувство потерянности. Потом уже осознал – вот же оно! Надо сначала поверить! Просто Катя сформулировала это емко и сказала мне, спасибо ей.

Да, в моей жизни было так, что я бьюсь, бьюсь, пытаюсь что-то понять. Уже все перебрал, со всеми поговорил, наизусть уже выучил, что отвечают. Так монахи годами учат тексты, не понимая до конца, что именно они означают. И постепенно им начинают открываться смыслы Священного Писания. Я раньше думал, что они занимаются чем-то невразумительным. Сейчас понимаю: смысл есть, и еще какой.

Ведь человек в своей жизни в целом мало что видит. Как можно применять принцип «пока не увижу, не поверю», если ты не особо много и видел? Вот и не веришь ни во что. Применяя такой принцип, включаешь мощнейший фактор самоограничения. Даже если ты как бы много чего повидал, то это «много» относительно всего мира все равно очень мало. И если ограничиваешь пополнение системы своих представлений принципом «пока не увижу, не поверю», то это приведет только к торможению в развитии. Здесь как нельзя лучше работает баланс. Да, что-то ты уже включаешь в режиме «пока не увижу, не поверю». Но жизнь так построена, что обновлять надо многое – вот и обновляй. Но не все, конечно. К примеру, каждый день не нужно менять спутника жизни. Окей. Мы семья, у нас дети, дом. У нас очень много необновляемых вещей. Но все остальное-то обновляется! И не на основе «пока не увижу, не поверю», а наоборот. И сейчас вы должны поверить в то, о чем мы пишем с Абдулманапом Нурмагомедовым. Только так появится возможность обновить себя.

Часть II. Личный пример

Глава 4. Абдулманап Нурмагомедов

Первое, что нужно понять. Личный пример – это не только вы и ваша жена/муж для своего ребенка. Когда мы говорим о детях, то они смотрят на все свое окружение, и каждый человек, с которым ваши сыновья и дочери проводят время, могут стать для них личным примером. Поэтому родителям обязательно нужно смотреть на то, в какой компании находится их ребенок. Это очень важный момент, фактор, влияющий на еще не совсем окрепший ум. Я, допустим, года три убеждал Хабиба, что его друзья – временные. Те ребята, с кем он учился и рос, перестали развиваться, идти к целям. Да, некоторые из них боролись на чемпионатах Дагестана и России и даже время от времени попадали в тройку призеров. Но я чувствовал посредственность. Они не желали брать на себя нагрузки высшей спортивной школы, показывать не просто хороший, а выдающийся результат. Я сказал тогда: «Они тебе не друзья, сын». Хабиб пытался парировать, что он с ними учился в одной школе. И вообще это парни с нашего района, все друг друга понимают с полуслова. Я в тот момент спросил его:

– Они готовы делать объемы, которые делаешь ты?

– Их родители думают о том же, о чем я думаю?

– Как вам тогда идти по пути вместе? Ведь я с каждым годом буду увеличивать тебе нагрузку. Как физическую, так и психологическую – в развитии, интеллектуально. Стану двигать тебя в учебе, направлять на сборы за рубеж с лучшими бойцами мира. Буду менять тебе лагеря как перчатки. Ты обязательно станешь в совершенстве говорить на одном или даже двух иностранных языках. Те, кого ты называешь своими друзьями, – они сами и их семьи готовы к таким нагрузкам?

Что тогда дальше объяснять? Разговор был окончен. Он не перестал общаться наотрез, не поудалял телефоны. Этого, конечно, не надо. Хабиб даже помогает им и сейчас, как бывшим друзьям. Просто тогда сын перестал с ними проводить много времени. Но вакуум не образовался – пришли новые люди. Хасан Эргашев, Эсед Эмирагаев, который с Конором дрался в потасовке, а еще Ислам Махачев и Умар Нурмагомедов – такое окружение совершенно другое по своей природе. Потому что это команда, которая двигается по всему миру. Эти ребята приходят на замену нашим заслуженным ветеранам. А чтобы добраться до цели стать лучшими в мире, они должны вместе расти, брать и внедрять лучшее. Чувствуете, здесь каждый для каждого – постоянный личный пример?

Допустим, лагерь Хабиба стоит 200–300 тысяч долларов. Он уже не один готовится, как раньше, улетая за 20–30 тысяч на 100 дней. Теперь ценник в десять раз выше. Это и гостиница, и питание, и автомобиль, а еще анализы, сама подготовка с привлечением 2–3 новых специалистов. Не забудем про массажиста, врача с постоянным контролем ключевых показателей здоровья, плюс два менеджера и три тренера. Вся эта система работает на Хабиба. А вместе с ним – Зубайра Тухугов, Ислам Махачев, Ислам Мамедов и Умар Нурмагомедов. Это команда, которая варится в собственном соку, образно говоря. Идет постоянное движение, каждый дополняет каждого. Нет остановки – только нескончаемая активность и, главное, всегда в спайке.

Даже когда произошла потасовка с Конором, можно было увидеть подтверждение того, что в этой команде все за одного. Не совсем удачный пример, конечно, потому что я всегда был к таким моментам на 100 процентов строг. От спортсмена не должна исходить опасность ни для болельщиков, ни для тренеров, секундантов. Очень важный момент опять-таки с точки зрения личного примера для окружающих. Вам дали соперника в октагоне – деритесь с ним. Что внутри – это между вами двумя, но не более. В кодексе спортсмена есть важная вещь: ты должен уважать угол соперника, а также зрителей, которые пришли на вас смотреть. Это то, что нужно передать следующим поколениям. Уважение к болельщикам и команде противника, который, каким бы ни был, точно так же готовился к этому бою. Кто из вас победит – на то воля Всевышнего. Но в любом случае подойти после поединка, чтобы пожать руку и поблагодарить за работу, надо обязательно. А тут получилось совсем другое. Это был момент в третьем раунде. Когда они дрались стоя и Хабиб прижал Конора к сетке. Угол ирландца кричал: «Крыса, ты же обещал драться в стойке, так дерись!». Команда Макгрегора оскорбляла моего сына, что вообще недопустимо. Угол может подсказать своему спортсмену что-то, но ни в коем случае не должен произносить даже имя соперника, тем более обращаться к нему. Это можно было бы понять, если бы Хабиб вел себя неспортивно изначально, что-то сам сказал им, но такого не было. Он просто дерется с их бойцом – а те его оскорбляют! Мало того, это – если уж начистоту – наблюдалось в течение всех 100 дней подготовки. Например, Хабибу на пресс-конференции предлагали виски, зная, что он вообще не пьет. Это не была случайность: все в курсе, что у него другой образ жизни, другая религия. Оскорбляли, пытаясь лишить морального равновесия, отца и тренера, то есть меня. Я сам не воспринимал это близко к сердцу. Просто понимал, что чуть-чуть умнее, чем они, потому что себе таких вещей не позволяю. Еще мне было доподлинно известно, что если мы где-то встретимся, то они мне прямо в глаза не посмотрят. Не посмеют. Поэтому я просто говорил: «Готовься, сын. Когда клетку закроют, тогда твое время и придет». То есть я, игнорируя trash talk, личным примером показывал, как нужно реагировать в подобных ситуациях.

И тем не менее, случилось то, что случилось. Был такой момент – Хабиб выпрыгнул из октагона. К таким поворотам, повторюсь, я предельно строг. Была ранее ситуация, когда Тагир подрался с армянским бойцом в Краснодаре. Так угол от радости победы запрыгнул почти в полном составе внутрь. Их тогда оштрафовали на 30 процентов от гонорара. Когда все успокоилось и они подошли ко мне, я сказал, что сам их бы больше оштрафовал. А чему тут удивляться? Вас хотят таким образом усмирить, воспитать, образумить. Будь моя воля – наказал бы строже. Если нарушает только сам угол, я ввел бы штраф в 50 процентов. Ну а когда инцидент повлек вред зрителю, посторонним людям – тогда 100 процентов, то есть гонорар не выплачивается. Мы же должны воспитывать и нести добрую волю через наше зрелище! Раз пришли люди, которые хотят интересно провести время и которые заплатили за это деньги, им ни в коем случае не должно быть нанесено вреда.

Меня покойный ныне отец просил не ругать Хабиба. А потом и глава нашего государства Владимир Владимирович Путин также попросил если и наказывать, то не очень строго. Я прислушался, но изначально намерения были весьма и весьма серьезные, жесткие. Вообще, дисциплина у меня всегда в приоритете: надо соблюдать правила, иначе за все придется ответить. Мы много на эту тему говорили с Игорем Рыбаковым, обсуждая, где та грань в поведении, за которую заходить нельзя. Кое-что попало в кадр и вышло в рамках интервью. Поэтому, если вы еще не видели то видео, посмотрите – оно того стоит.

При всем этом я понимаю, что потасовки и скандалы, привлекают внимание людей, как в зале, так и за его пределами. Это влияет на медийность, но никого не воспитывает в правильном ключе. И вот это уже плохо. Я думаю, что вы, уважаемый читатель, это тоже понимаете. Люди могут прийти в зал отдохнуть, пошуметь, поболеть. Скажем, выпить пива, поорать, сфотографироваться. То, что человек пришел в зал в качестве зрителя, – уже хорошо. Но это не значит, что купленный билет дает ему право забыть о правилах поведения. И то, что кто-то постоянно выпивает там, а на это смотрят молодые ребята, сидящие на соседних местах, – это уже неправильно. А если возникает ситуация, когда спортсмены оскорбляют других, привлекают зрителя скандалами, то это вообще нечто из ряда вон выходящее. Что потом – стрельба? Все это недопустимо по своей сути. Все эти американские вещи, которые нашему менталитету, нам, здравым, взрослым людям, не подходят. То, что они делают и говорят, бывает российскому человеку непонятно. У нас есть свои принципы и обычаи. Скажем, мы вообще не приемлем кого-то наказывать без повода, оскорблять просто так. У них же это на каждом шагу. Оскорбления, издевательства, попытки унизить. Обещать кому-то десятки тысяч долларов, чтобы найти в биографии определенного человека какие-то отрицательные моменты, – когда у нас такое было? На нашей земле всегда было по-другому: сказал – отвечай за слова. Лежачего не бьют. Двое на одного не нападают. Ну и так далее. Наверное, мы и сами понимаем, что наши ценности кардинально другие. Мы не станем говорить о людях за их спиной что-то нелицеприятное – зачем? Они же нам в ответ преподают уроки двойных стандартов и вообще всячески провоцируют, пытаясь вывести отношения за пределы спортивных рамок.

К примеру, боец нападает на автобус – это вообще нормально? И в результате такой выходки человек, который ехал в этом самом автобусе и должен был на следующий день выходить на бой, теряет возможность выступить. Да, разбитое окно привело к тому, что осколком поранили спортсмена, который готовился 100 дней в лагере и у которого, может быть, должен был состояться главный бой в жизни. Ему накладывают швы, оказывают другую медицинскую помощь, и бой срывается. Наказание за такой поступок – лишь штраф 40–50 тысяч, ну с адвокатами все в итоге обходится тысяч в 70 долларов. Хабибу же за кулачный бой с профессионалами в ответ на оскорбления выставили счет – 700 тысяч. Там 70 – тут более 700! Наказание в 10 раз больше, разве есть здесь справедливость? Теперь нас хотят теперь убедить в том, что мой сын нанес больше ущерба ценностям, правопорядку, обществу. И хотя я, повторюсь, крайне негативно оцениваю поступок Хабиба как таковой, все равно вижу, что это был просто инцидент после боя. А тут же боя не состоялось, и именно по причине выходки – сбора организованной группы из порядка 30 человек и атаки, по итогу которой были травмированы спортсмены. Конор бросил в стекло тяжелый предмет, осколки порезали бойцов. В результате, весь мир увидел, как сегодня делаются дела: наказание дали в пропорции 1 к 10 в обратную сторону. Вот, что я имею в виду, когда говорю, что мы имеем дело с «политикой двойных стандартов».

Тогда, после досрочной победы над Макгрегором, зашел ко мне Веласкес. Ислам Махачев тоже был здесь, пытался успокоить. Еще бы, нервы были натянуты до предела. Руководство промоушена попросило Хабиба «остыть». Я сам слышал их слова: «Ты не должен быть плохим парнем для этих людей. Ты должен быть примером». В целом правильные слова, но прозвучавшие в неправильное время. Потому что Хабиб не хотел уходить. Он вообще ни в какую не желал покидать арену: «Дайте мне пояс и, если надо, посадите с поясом», – вот были его слова в тот момент. После того как он ушел под трибуны, был свист, недовольные крики, некоторые кидали бутылки и так далее. Организаторы поставили 300 охранников, оцепили помещение. Через какое-то время стало ясно, что не объявлять, что Хабиб чемпион, не получится. Потому что Конор сдался – то есть сам публично и однозначно признал свое поражение. Хабиба можно было дисквалифицировать за поступок, это да. Но забрать пояс не получалось – инцидент произошел уже после сабмишна противника. Есть такой пункт в правилах. От начала до конца бой состоялся? Да. Судья показывает, что бой закончен. Все, это значит, что результат зафиксирован. Ирландец сдался досрочно – это видели как те, кто смотрел мероприятие вживую, так и миллионы любителей спорта во всем мире, которые смотрели трансляцию по ТВ. Он сдался. До этого он пять раз нарушал правила и ни разу его не наказывали. История не терпит сослагательного наклонения, но чувствуется мне, что если бы хоть раз нарушил Хабиб, то наказание последовало бы незамедлительно. Кто смотрел тот бой, может вспомнить момент, когда мой сын в позиции нанес 13 безответных ударов сопернику. Тот закрылся, даже уже защищаться перестал, но судья не остановил бой. А если бы в таком же положении все было наоборот, то арбитр не дал бы провести такую серию, остановил бы поединок без задней мысли. Я вас уверяю, сто процентов именно так все и было бы. Но здесь, когда на весь мир человек сдался, они уже вынуждены были признать поражение Конора и, соответственно, победу Хабиба. А дальше уже, конечно, можно пользоваться разными манипуляциями. Как, к примеру, сейчас, когда я пишу эту книгу, они сделали временный пояс. Хабиба наказывают деньгами, и вообще много всего происходит такого, о чем даже не хочется рассказывать вам, уважаемый читатель. Но, слава Всевышнему, это не «игра в одни ворота». Они сами теряют в десятки раз больше, чем лишают моего сына. Простой Хабиба оборачивается колоссальным ущербом. Но сам он времени не теряет. Организуются и с большим успехом проходят встречи в разных странах. И встречи не просто с любителями спорта – хотя это, разумеется, имеет очень большое значение: еще более примечательно то, что проходят встречи с главами государств. Боец Нурмагомедов интересен им, с ним есть что обсудить, есть о чем потолковать. А если спустя время, сын выиграет у Фергюсона или, скажем, Мейвезера, тогда ажиотаж вокруг его имени будет еще бо́льшим. И число желающих пообщаться возрастет невообразимо. Так что вынужденная пауза пошла нам на пользу. В то же время простой Хабиба приносит серьезные убытки UFC – там не дураки сидят, и они понимают это.

Глава 5. Абдулманап Нурмагомедов

У меня было много критических моментов в тренерской карьере, когда помогал удержаться только личный пример. У каждого случаются по-настоящему тяжелые ситуации, когда хочется все бросить и забыть как страшный сон. Один из таких эпизодов запомнился мне особенно. За одни сутки от меня ушли сразу четыре чемпиона мира, чемпион Европы и чемпион России. Шесть человек одновременно перешли от меня в команду Дербента под названием «Чемпион». Не думаю, что вы можете себе представить, каково мне было в тот момент. Если в вашей команде есть четыре чемпиона мира – значит, вы лучший тренер. И вдруг все рушится: все они и еще два талантливых спортсмена покидают меня. К слову, всего в моей команде тогда было восемь человек. В сборной остался только Хабиб, и еще в юношеской сборной был Ислам Махачев. Все, больше у меня никого не было – со всеми остальными взрослыми чемпионами я расстался. Помню, как подумал тогда, что целых двенадцать лет работал с этой командой, вкладывал душу, стремился к лучшему, не щадил себя. И что я получаю взамен? Вот эту ситуацию? А если так, то зачем мне все это продолжать? Действительно, для чего работать еще 10–12 лет в страхе, что такой эпизод может повториться? Короче, всерьез думал закончить тренерскую карьеру. Но Ислам, Хабиб, и Ахмадшайх Гелегаев (этого парня мы тогда готовили к юношеской сборной) подошли вместе и говорят: «В следующем году на чемпионате России мы их всех обыграем». Смысл их слов был в том, что сдаваться нельзя. Именно сейчас, когда произошло столько неприятностей, нужно не останавливаться, а, напротив, утроить усилия, потому что покинувшие команду спортсмены своим поступком подарили дополнительную мотивацию. Они личным примером стойкости духа дали мне стимул не сдаваться.

На следующий год трое оставшихся должны были встретиться с тремя «беглецами» в личных поединках. Так и случилось. Каков был итог этих очных противостояний, думаю, вы догадываетесь. Те парни, что ушли от меня, спустя время пытались возвращаться. Но даже если принимать таких людей назад, все-таки отношения будут уже другими. Так или иначе, но лучше относишься не к тем, кто вернулся, а к тем, кто не уходил. Поэтому всегда, когда вы стремитесь к совершенству в своем деле, будьте готовы ждать. Обещание денег в приведенном примере стоило людям многого. Не пытайтесь получить вожделенные материальные блага максимально быстро. В идеале вообще не нужно думать о них. Работайте, делайте свое дело аккуратно и продуктивно, так, чтобы личным примером заряжать остальных на великие свершения. На этом всё: вознаграждение будет получено, но только когда придет время. Зато результат окажется таким, что и представить трудно.

Да, те ребята ушли, к слову, только из-за зарплат. К сожалению, материальный вопрос время от времени вносит свои коррективы. Я парней даже не виню. Ну да, просто они хотели получать чуть больше. Но то был выигрыш в краткосрочной перспективе. Зато теперь те, кто остался, лучшие по всем показателям, в том числе и по получаемым гонорарам. Чей личный пример оказался более действенным? Ахмадшайх Гелегаев – четырехкратный чемпион мира. Хабиб – обладатель пояса UFC. Ислам Махачев – серьезный претендент. Те, кто в тот день остался, поменяли в своих жизнях очень многое. Я с ними начал работать еще сильнее на просто запредельном уровне. Теперь мы иногда шутим о том, что на самом деле еще не известно, кому повезло в тот день, – тем, кто ушел на как бы бо́льшую зарплату, или парням, что остались со мной.

Но тот случай поначалу серьезно выбил меня в моральном плане из колеи. И, сказать по чести, это был не единственный подобный эпизод. Был и еще один, на раннем этапе моей тренерской карьеры. В 1987 году я только начал работать, а уже в 1990-м у меня два призера и один чемпион России среди юношей по вольной борьбе. И тоже расставание: тот чемпион бросил спорт и уехал учиться в Сирию. А два призера взяли и перешли в Хасавюртовскую спортивную школу. Да, там была очень серьезная спорт-школа, училище. Их, в принципе, можно понять: парням нужны были новые соперники, рост. Но обладатель золота российского чемпионата – он же мог быть лучшим, если бы продолжил. Казалось бы, поднажми, поставь новую цель, работай на результат, но нет – он уехал учиться. Я тогда подумал: зачем мне тратить каждый раз по 3–5 лет, если ребята, вероятно, так и будут уходить?

Это иллюстрация обратной работы личного примера. Им можно не только мотивировать человека, но и, как описано выше, подтолкнуть к негативным мыслям и, возможно, действиям. Здесь надо понять главное: вы всегда даете пример. Вне зависимости от того, что именно вы делаете, для окружения все заметно, идет постоянное влияние. И нет тут выходных и праздников. Дескать, по будням я показываю личный пример высоких результатов, а в субботу и воскресенье валяюсь на диване. Так не бывает: вы либо в целом постоянно стремитесь вверх – либо методично скатываетесь вниз. И утаить ничего нельзя, всем все видно.

Редко, эпизодически у меня возникали мысли о приостановке карьеры тренера. Но они не всегда были связаны с негативом. Когда Хабиб выиграл пояс UFC, а потом защитил его в бою с Макгрегором, я подумал – а что дальше? Мне казалось, что теперь мотивации уже нет. Потому что даже примерно не ясно, ради каких достижений двигаться дальше. Но на подведении итогов ребята напомнили: «Ты же обещал нам, что до 60 будешь руководить. Всегда был примером стойкости духа – а тут подумываешь, не остановиться ли». Я ответил, что согласен продолжать – если Всевышний даст мне столько времени. Посмеялись тогда, поговорили по душам. В итоге подтвердил при всех: «Хорошо, давайте двигаться дальше».

Это, кстати, важный момент. Когда выигрываешь то, о чем мечтал, высокая планка перестает быть стимулом. В этот момент нужна поддержка и пример. Либо сверху – от наставника, тренера, отца. Либо же «сбоку» – от коллег, сослуживцев, команды. Ребята мне выразили поддержку, все единодушно попросили, чтобы я, как и говорил, остался в строю до 60 лет. Хорошо, тогда какая задача? Вот она: подготовить как минимум двух претендентов. Все выполнимо, один железно идет. По второму – время покажет: ему осталось еще две единицы в графе «победы», и он включится в гонку. Как получится на деле – знает Всевышний, я лишь надеюсь, что нам хватит времени и сил дойти до цели и на этот раз.

Если даже у меня самого мотивация чуть-чуть притупилась в силу возраста, то у бойцов она есть, и еще какая! Ведь у каждого своя мечта. При этом они смотрят друг на друга, заряжают и заряжаются личными примерами напряженной работы друг друга. Скажем, вот есть человек, он тренируется и хочет добиться какой-то своей цели. А потом раз – и в команде появляется чемпион UFC. И спортсмен, видя это, тут же круто повышает планку требований к себе. Он теперь не просто верит, а еще и своими глазами видит, что все реально: лучшим стал человек, который занимается у того же тренера, что и он сам. Это уже не просто убеждение – это личный пример. А сам по себе пояс UFC, если продолжить пример, в данном случае является формой поощрения (это если забегать чуть вперед). Когда пояс у тебя, отношение к тебе соответствующее.

Мелькнула в голове мысль о том, что сам сможешь так же? Вначале этого достаточно. Дальше – пахать до седьмого пота с командой. У нас так: если деремся, то деремся все вместе. Если готовимся на сборах, то готовимся все вместе. И если штрафы платим, то также все вместе. Мы показали миру, что мы – команда. Каждый себя называет ее частью. И быть участником такого коллектива очень ответственно, потому что ты демонстрируешь личный пример и тем, кто рядом, и тем, кто наблюдает со стороны. И раз ты среди нас – значит, достоин. Значит, можешь стать лучшим. Значит, тебе помогут на пути.

Теперь смотрите на вопрос шире. Мы – страна, и страна, мягко говоря, не слабая: нас нельзя пинать. Если что, мы и не такое можем сделать в ответ. Тот, кто чувствует на себе печать истории своей земли, уже испытывает личный пример. Быть продолжателем традиций и иметь честь гордо заявлять: «Я из России», когда наш триколор поднимается после очередной победы в каком-либо уголке мира, – это само по себе дает силы для дальнейшей борьбы. Вы и все вокруг – понимаете, что можно смело мечтать и нет на пути к целям никаких непреодолимых преград.

Если говорить о моей нынешней мечте, то она, конечно, есть. Я думаю, будущее ММА в целом все-таки за Россией. Мы, когда начинали, в лучшей организации мира были лишь на 23-м месте. Сейчас идем на 3-й позиции. То есть, если динамика сохранится, еще 4–5 лет – и наша страна будет уже на второй. А через десять лет сможем бороться и за абсолютное лидерство. В этой плоскости сейчас и находится моя мечта. И главное, что это не беспочвенные рассуждения – для достижения цели у нас есть всё. Это новые молодые тренеры, интерес со стороны государства, увеличение числа болельщиков – зрителей становится больше. Плюс, гонорары постоянно растут – спорт становится еще более привлекательным в качестве дела жизни. Дети в школы и в секции идут и и идут – это тоже важный стимул, очень позитивный момент.

Те 24 наших бойца, которые дерутся в UFC, станут со временем или тренерами, или руководителями обществ, клубов, краевых и областных организаций. Начнут передавать опыт, развивать MMA еще больше. Все это говорит о том, что будущее ММА за Россией. Убежден, что у нашей страны возможностей и потенциала больше, чем у других государств. У нас хорошо развиты школы в регионах: на Дальнем Востоке это Хабаровск, Красноярск в Сибири, Якутия отлично работает, в Санкт-Петербурге вообще школы-родоначальники действуют. Ну и, разумеется, Москва, Чечня и Дагестан. Откуда 50 процентов бойцов России? Вот из этих регионов.

Кроме того, у нас уже сейчас есть четыре больших промоушена и еще три на подходе. Хабаровский «Панкратион», к примеру. «Битва на Волге» тоже радует. То есть имеется опора – и вместе с этим движение вперед. И так как уже сейчас есть 7 промоушенов по 250–300 бойцов – это около 2500 профессиональных бойцов в нашей стране, – то у России есть возможность объединиться и в следующую пятилетку уверенно перейти на вторую позицию. Такого нет в Бразилии, которая сейчас идет перед нами. А в России есть. Так что моя мечта – сделать нашу страну лидером в мировом MMA.

Но действовать нужно внимательно, не теряя головы. Сейчас российских ребят стало попадать в UFC заметно больше, чем раньше. У нашей команды проблем с этим не было. Когда видим, что боец идет на нулях 10–15 боев, мы себя предлагаем. Единственный промах – мы чуть рано подписали Азамата Гашимова. Парню 20 лет, он только вернулся из армии, еще толком не вошел в колею, а мы подписали его за предыдущие результаты. По уму он должен был сначала набрать нужную форму, и только тогда стоило заключать договор. Я был против всего этого. И сейчас пишу об этом, и тогда говорил: «Оставьте парня. Будет ему 23–24 года – все сделаем, не убудет». Но как же – раз подписывают, то надо соглашаться: такая удача, давайте скорее! В результате в первых же боях ему дали в противники 7-й и 11-й номера рейтинга. Конечно, Азамату было тяжело и психологически, и физически. Он проиграл те бои, хоть и выглядел в них очень достойно. Ничего не поделаешь – класс и уровень тогда взяли верх.

Как бы то ни было, после Хабиба мы подписали Азамата Гашимова, а еще Рустама Хабилова и Ислама Махачева. А потом вообще как будто прорвало: моих учеников начали расхватывать одного за другим. Немудрено: Хабиб шел с нулями, и специалисты стали внимательнее присматриваться к парням из России. Я сказал, что, может быть, другим и кажется, что это хорошо, но я не вижу в этой тенденции ничего положительного. Ну нельзя неподготовленного бойца бросать сразу в огонь – в профи. Поэтому я твержу им: начинайте биться во вторых, в третьих по рангу организациях. Когда увижу, что вы готовы, то сам дам старт в дивизионе сильнейших. Не должны огни Лас-Вегаса застилать глаза и становится поперек проделанной работы. Малыми шагами к большой победе – так это делается, и никак иначе.

Но вернусь к своей мечте, к тому, что меня вдохновляет на работу. Чтобы прийти к нужному результату, требуются люди. Болеющие, а также имеющие и средства, и желание для движения вверх. Изначально, стремление стать лучшим есть у всех. Но вот возможности по достижению целей – уже не у каждого. Поэтому мне хотелось бы объединить усилия промоушенов М-1, «Ахмат» и Fight Nights, чтобы совместно добиться большего. Было бы отлично, если бы они умерили свои амбиции и объединились. Плюс, было бы замечательно поддержать финансово эту новую организацию на государственном уровне. Только все это нужно делать профессионально. Тогда наши бойцы тоже окажутся в выигрыше – будут получать хорошие дополнительные деньги от рекламы. Они смогут продвигать спортивную обувь, одежду, сумки, технику.

Но на сегодня, если поставить на одну чашу весов UFC, а на другую все промоушены единоборств остального мира, UFC перевесит. Да, они показывают личный пример на уровне работы организации. Так и говорят в кулуарах фразами типа «мы и остальной мир смешанных единоборств». И это действительно так: не набирается 51 процента другими странами и организациями. Но это не значит, что ситуация не может поменяться.

Как и чем можно атаковать UFC? Уже сейчас у нас там один чемпион и плюс к нему – четыре претендента, как я считаю. Двое из них реально могут быть обладателями поясов. И если из 8 (столько в UFC чемпионов у мужчин) трое будут россияне и еще два бойца реально станут претендовать, то люди скажут – посмотрите, что они сделали за короткий срок! И в следующую пятилетку мы будем атаковать дальше, сделав ровно 5 чемпионов UFC. Как я это делал ранее на чемпионате мира. Там было, допустим, 7 золотых медалей, из которых 4 – мои.

Но не все гладко и легко. Против нас применяют санкции, которые в 10 раз мощнее, чем наказания для других. Я об этом уже писал, не буду повторяться. Хочу лишь, чтобы вы увидели, что двойные стандарты касаются не только денежных вопросов. Посмотрите, Хабиба только в 10-м по счету бою в UFC допустили к титульному бою. У него на тот момент был счет 25:0. Назовите другого чемпиона, который так долго и так упорно шел бы к своему поясу! Нет таких. Вся индустрия работала в последние годы исключительно на Макгрегора, делала из него кумира, а он… был побит. Его заставили сдаться. Мусульманский мир, ближнее зарубежье и вся Россия поддержали Хабиба. Двухполюсный мир получился, весьма полярный – болельщики там и болельщики здесь. И люди видят, что происходит и каким образом решаются вопросы. Хабиб встретился с 10 главами государств. Разве это не тот случай, когда сгущаются грозовые облака для UFC? Это называется «обратный ход», как когда мед в большом количестве становится ядом. Мед, конечно, хороший продукт, но нельзя перебарщивать. Так и здесь: бизнес бизнесом, но палку перегнуть можно очень легко. Да, они могут манипулировать людьми и деньгами, у них есть соответствующие возможности. Но и у нас тоже.

Ровно половины потраченного на «Челси» хватило бы нам, чтобы прорваться в мировую элиту. Представляете, о какой сумме я говорю? Не будем считать чужие деньги, но нам достаточно ровно половины – быть может, даже и меньшего.

Когда-то Хабиб высказал похожее мнение по отношению к футбольному клубу «Анжи». Если бы мы вложили одну десятую часть тех денег, которые тратим на эту команду, в развитие бойцов, то они прославили бы Дагестан на весь мир в 10 раз больше. В 10 раз больше при расходах в 10 процентов от затрат на футбольную команду! Да, «Анжи» тогда серьезно атаковал еврокубки, лучшие специалисты работали на клуб. Играли такие звезды, как Самюэль Это2О, Роберто Карлос, Лассана Диарра, Мубарак Буссуфа, Ласина Траоре. Почти половина команды – мировые звезды. Плюс, сборная России – те же Денисов, Смолов, Шатов, Жирков и другие. В сборной России 11 игроков, 8 из них в «Анжи»: половина играла, а половина сидела на лавке. Вот вам ситуация. А потом мы передали всех в «Краснодар», «Динамо», «Локомотив». В другие команды по одному футболисту ушло, когда нашей не стало. Сейчас, думаю, дни команды сочтены, в том смысле, что вылетит «Анжи». Вам, уважаемый читатель, наверняка уже известно, чем закончилась эта история. В любом случае, если будет такая же финансовая поддержка, что и сейчас, то команды не станет. Но ничего, будем опираться в первой лиге на своих воспитанников. Академия работает, молодые ребята играют – значит, будет смена. В финале Лиги чемпионов среди юношеских команд мы обыграли «Спартак». Разве об этом кто-то мечтал лет 20 назад? Нет, сказка просто – но мы это сделали своими игроками. Набиев, тоже наш воспитанник, играет в «Краснодаре», в еврокубках забивает. Я и сам играю в футбол, интересуюсь происходящим. Не посторонний человек, одним словом, не дилетант.

Подведу итог этим своим рассуждениям. Время, мобилизация, государственность – это все нужно объединить в мощный кулак. У нас есть шансы тягаться с UFC. В России любят ММА больше, чем в Америке, я действительно так считаю. У нас больше неравнодушных людей, патриотичных и с горящими глазами. Тех, кто готов посвятить жизнь смешанным единоборствам даже за небольшие деньги. И речь не только про бойцов: дайте тренеру 50 тысяч рублей в месяц, и он долгие десятилетия будет работать не покладая рук, заряжая личным примером всех вокруг. В Америке не заставишь тренера той же квалификации за аналогичные деньги работать, чувствуете разницу?

Но у США нам все же есть чему поучиться. Очень сильно там развита, к примеру, вольная борьба. Они проводят чемпионаты на огромных стадионах. Там 25–30 ковров, и народ туда как на праздник ходит семьями. И в таком режиме чемпионат Штатов по этой дисциплине идет 5–6 дней. У нас же сейчас чемпионат проводят всего на 4 коврах. Мы собираем лучших от регионов, и они борются между собой. А там, в Америке, самые лучшие и худшие могут встретиться в один день. Ради этого они и кладут много ковров. Я не скажу, что такой формат реально выявляет сильнейших и что это лучший вариант отбора. Но то, что они делают вид спорта действительно народным, активно популяризируют его, – это факт неоспоримый. Да и ребятам участвовать в состязаниях интереснее, если они знают, что за их борьбой наблюдает огромное количество болельщиков. А почему им интереснее? Вы, возможно, уже догадались: сам факт участия в масштабном турнире – это тоже личный пример для соратников по команде, родных и близких, а также мальчишек, которые, насмотревшись на схватки, сами пойдут в секции. Еще бы – именно ты заявился и отобрался, представляешь свой регион, достоин побороться за победу! Многие остались позади и в лучшем случае просто наблюдают с трибун, а ты здесь – стремишься к пьедесталу. Это ли не достойная подражанию модель?

Глава 6. Игорь Рыбаков

Убеждение, не подкрепленное личным примером, стоит недорого. Я не только слышал это от многих, но и испытал на себе – буквально с самых ранних мгновений создания компании «ТехноНИКОЛЬ». В первый день аренды склада пришли вагоны. Мы с моим партнером Сергеем Колесниковым взяли и пошли работать грузчиками. Личным примером показывая, что не будем просто сидеть и ждать у моря погоды. Мы сразу закладывали отношение к делу в компании, пусть все видят. Пришли вагоны – надо разгружать, клиенты ждут. Основатели компании надели робы и пошли пахать. Через 2 дня нашли первых забулдыг-помощников, еще чуть позже наняли нормальных грузчиков. А поначалу реально сами разгружали вагоны, переносили тяжеленные рулоны по 40 кг в машины. Личным примером создавали правила и закладывали принципы отношения к работе. Очень многие люди, особенно те, кто долго в компании, частенько вспоминают этот случай. Передают его из уст в уста: «Хотите, расскажу, как Рыбаков с Колесниковым вагоны разгружали?»

Однажды был и другой случай. Я объяснял финансовому директору Жанне, как сделать определенную работу. Она кивает мне головой:

– Игорь, все понятно, но не сработает это.

Я все на схеме логически показал, но Жанна, очень умный, к слову, человек – тоже окончила Физтех, говорит, что ни черта не выйдет. Я понимаю: вопрос не в схеме, а в чем-то другом – в принятии, на уровне верю – не верю (помните, «пока не увижу, не поверю»?). Тогда я тоже воспользовался личным примером. Стукнул кулаком по столу:

– Хорошо. Давай я сам сейчас сделаю так, как объяснил тебе. И если увидишь результат, то поверишь и продолжишь, окей?

– Ну, тогда да, – отвечает.

Я в течение дня выполнил то, что объяснял, у меня получился необходимый результат. Только тогда Жанна поверила, получилось ее «пробить».

Так что да, я постоянно использую личный пример, и не только в бизнесе. Самый яркий случай – с детьми. Однажды поймал своего ребенка с сигаретой на балконе. Начал внушать, что это нехорошо – привыкнешь, мол, потом будет тебя всю жизнь колбасить, станешь пытаться бросить. Я рассказал свой опыт, как мучаюсь с тем, чтобы бросить курить. Говорю – давай, короче, завязывай. В ответ ребенок мне ставит шах и мат: «Ты сам-то покуриваешь. С чего тогда мне запрещаешь?» Вопрос в лоб, крыть нечем. То есть я убеждаю, но личный пример противоположный. Так ребенок принудил меня показать ему правильный личный пример. Примерно в тот момент я и решил, что, действительно, если я своим личным примером в данном конкретном случае не буду подтверждать свои же слова, то обнулю убеждения. С тех пор я не курю.

Ситуация, вообще, интересная. Иногда не хочется подавать личный пример, потому что он противоречит твоей старой привычке. Рассматривайте это как возможность. Ведь это очень выгодно: столкнувшись с необходимостью подать личный пример, который расходится с вашим предыдущим типовым действием, сформировать нового себя.

Гигантский по своей эффективности способ поставить жирную точку в убеждении человека – выработать в себе новую привычку в доказательство принципов, которым следуешь.

Я стал применять это в жизни как способ саморазвития. Очень интересную модель саморазвития, которая в какой-то момент убрала нравоучительную односторонность: «я должен личным примером что-то показывать». Нет, не должен — мне выгодно формировать такие личные примеры, которые меня развивают. Это очень здоровая, крутая, элегантная, красивая, вкусная, феноменальная комбинация! Тот же пример с сигаретами: откладываешь на потом, «на понедельник»? Жизнь проходит, здоровье гробишь, и запах противный постоянно. И тут необходимость личного примера для другого человека стала драйвером персонального развития. Вот так это работает, понимаете?

Теперь чуть подробнее. Исходная комбинация: многолетняя привычки курения. Я, в принципе, как Марк Твен, сто раз бросал, находился в самоубеждении, при каждой новой неудаче, что есть такая карма, посылаемая откуда-то свыше: прирожденный курильщик. Даже создал целую систему оправданий, что так заведено и сопротивление бесполезно, ничего изменить нельзя. Убаюкивал свою вину как мог. Столько энергии и сил тратилось на создание и эксплуатацию этой системы анти-самоубеждения, что страшно вспоминать!

И вот в правильный момент один из наставников говорит, что можно видоизменить мою текущую комбинацию (семья, дети, работа, привычки) добавлением нового элемента. Покурив, я фактически посылал некий сигнал в голову, что все окей, все в порядке. Значит, нужен новый элемент, который эту же информацию доставлял бы в мозг, но без вреда. Я не поверил. Думал, какая-то глупость. Ну а как? Судите сами, 25 лет человек курит, уже сложилась целая идеология, что это карма. Но я предприниматель – решил попробовать, проверить. И я сказал, что верю. Интересное наблюдение: пробовать что-либо без принятия на веру бессмысленно. А если я «пока не увижу, не поверю», я ищу доказательства – но, конечно, их нет. Ведь я изначально настроен на то, что их в принципе быть не может. И другая ситуация – «я верю». Начинаем смотреть, а затем видеть доказательства. Так и здесь.

Я получаю информацию. Признаю, что «карма курильщика» стала системой, и применяю новый подход. Я ведь сделал уже 120 разных попыток бросить. И вот – делаю мощное переключение: теперь верю, что можно заместить этот проблемный элемент в своей жизни. У меня прекрасная семья, работа, бизнес – у меня все прекрасно. Но вот эта хрень живет во всех комнатах моей квартиры, она поселилась везде. Она не питает меня. Точнее, даже так: она питает меня ядом. Я иду… на батут. Прыгаю, вижу, что могу воссоздавать новым образом яркость, наполняющую меня, – в этот момент мне совсем не хочется курить. Поверив, я вдруг начинаю видеть, что это действительно так. Выходит, что моя жизнь перекомбинирована. Я могу добавить в нее вместо ритуала курения другие ритуалы, которые будут посылать такие же сигналы в центр удовольствия, наполнять меня, может быть, даже больше. Я способен получить лучшую комбинацию, еще более сильную, чем нынешняя, при всех ее достоинствах. Я верю, потому что знаю, что всегда есть хорошее, а есть лучшее. Начинаю пробовать добавлять вместо ритуала курения другие штуки: батут, соки, ЗОЖ, зарядку, 50 бёрпи ежедневно (мое любимое упражнение, сочетающее планку, прыжок и отжимание). Это моментально выводит меня в другую комбинацию. А дальше всегда возникает вопрос. Та часть мозга, которая ностальгирует по старым привычкам, говорит: «Все, пора возвращаться. Туристическая поездка окончена. Посмотрел? Молодец. А теперь давай назад». Потому что сила привычек огромна. Четверть века курения, шутка ли! А «прогрессивная» часть мозга отвечает: «Я уже не хочу. Мне теперь и здесь хорошо». На вопрос, буду ли возвращаться в ту ситуацию, в исходный расклад, отвечаю однозначное «нет». И обратите внимание – это уже не на силе воли. Я просто остаюсь в новом, которое реально лучше. Для этого не нужны усилия, не надо заставлять себя, держаться «на морально-волевых». Такие преобразования меня наполняют: я не бросаю, я создаю новую комбинацию. Это мой личный пример для самого себя.

Но только давайте без крайностей, ладно? Я не сторонник отказываться от всех обедняющих привычек сразу. Предпочитаю иметь баланс обедняющих и обогащающих. Но вторых должно быть не меньше первых, а лучше чуть больше. Если вы имеете несколько обедняющих привычек – ничего страшного. Просто добавьте немного обогащающих. У меня, когда отвалились курение и алкоголь, баланс резко сместился в сторону обогащающих привычек. Я сразу испытал наполнение, меня прямо распирало. В первые несколько лет после этого находился в странной эйфории: мне не пришлось делать волевых усилий – и при этом я оказался в обогащающей комбинации. Потом уже просто к ней привык. Сейчас эйфории, конечно, уже не испытываю.

Так что я не сторонник убирать все обедняющие привычки разом. Это как полет на воздушном шаре. Летят путешественники, шар начинает спускаться. Что надо сделать? Взять пару мешков с песком и выбросить. В «земной» жизни так же: лучше иметь несколько обедняющих привычек, чтобы в момент, когда тебя начинает приземлять, отпускать их и взмыть ввысь. И не надо никакого усилия: ты просто взял обедняющую привычку и отпустил ее. Такая вот метафора. Поэтому иногда, когда я чувствую проседание, думаю, что́ мне еще надо отпустить, как дальше обогатить комбинацию? Когда человек отпускает мешок с песком, ему становится легче, он летит выше. И не держит канат, не перетягивает «на зубах». А там, глядишь, и окружающие заметят изменения – начнут спрашивать. Ты рассказываешь им о том, как все работает, и тем самым транслируешь на других свой личный пример.

Часть III. Поощрение

Глава 7. Абдулманап Нурмагомедов

Поощрение – важнейшая часть в работе и взаимоотношениях как таковых. Как это работает у меня. Если спортсмен на соревнованиях или сборах отработал как следует – во славу Отечества и лично своей семьи, то мы должны обратить на него внимание.

Что именно делается. Во-первых, следует включить его бесплатно на следующие сборы. Похвалить его устно – сказать, что он изменился в лучшую сторону в сравнении с предыдущим годом или полугодием, вырос как профессионал. Дальше – надо ставить человека в пример другим: «Смотрите все – сегодня этот парень кардинально иной, нежели ранее. Недели и месяцы упорного труда дали свой результат. Он вырос над собой – за счет дисциплины и преданности общему делу. Теперь мы говорим об этом вслух, потому что человек действительно этого достоин. Он демонстрирует модель, которой можно смело подражать, брать себе на вооружение».

Как вы понимаете, здесь одновременно использованы две техники – поощрения и личного примера. Поощрение – для того, о ком, собственно, и идет речь. А пример, соответственно, для тех, кому эта речь адресована.

Поощрение может быть и материальным – не думайте, что всегда это исключительно теплые слова и возможности для профессионального роста. Например, за отличное выступление на соревнованиях подарить автомобиль или жилье – вполне распространенная практика. Поймите главный принцип: если ты победитель, то затраты, которые несла семья и лично ты сам, они позади. Теперь на спортсмена работает вся система – имеется в виду, к примеру, спонсирующая фирма. Человеку сделали стартовую зарплату на постоянной основе. Его сборы отныне бесплатные, перелеты тоже, а если боец экстра-уровня, то в самолете он летит бизнес-классом.

Так что поощрение может быть разным. Кто на что наработал – тот то и получает. Можно и одной фразой похвалить, но сделать это так, что человек оценит. Потому что я своими словами не разбрасываюсь, и если кто-то слышит от меня теплые слова в свой адрес, то это кое-что значит. Дальше освободить от уплаты – отличный вариант награды. Здесь мы не даем денег напрямую, а делаем так, что у человека становится меньше статей расхода. Что касается пункта «выдвигать примером для подражания», о котором я уже писал выше, то это отлично работает среди детей и подростков. Когда в юношеском возрасте с его зашкаливающим максимализмом и желанием побеждать тебя показывают остальным как того, на кого следует ориентироваться, – это многого стоит. Мудрость поощрения – в умении комбинировать. Кому достаточно простого «молодец, хорошая работа»? А кто достоин нового автомобиля? Все приходит с опытом, но одну вещь я знал всегда. Когда наступает время поощрить человека, нужно это сделать. Каким бы строгим руководителем вы ни были, если упустите оптимальный для этого момент и не сделаете того, что нужно в правильное время, последствия будут неутешительными.

И здесь встает денежный вопрос. Игорь Рыбаков, к слову, в этом плане принципиален: он с супругой Екатериной решил не оставлять своим детям в наследство свое состояние. Есть видео, где объясняется, почему принято такое решение. Посмотрите, это интересная позиция. В моем случае внимательный читатель также заметил, что пока я не писал о том, чтобы давать какие-то суммы напрямую. Это сделано неслучайно, потому что тема непростая и требует основательного подхода. Итак, да – деньги сами по себе тоже могут быть поощрением, но только с 18 лет. Это уже юношеская сборная, не дети. Какую-то адекватную сумму – от 5 до 15 тысяч – дать можно. То есть это должны быть заметные деньги, на которые уже можно позволить себе купить что-то дельное. Но при этом, цифра не космическая, от которой может закружиться голова.

Ну и разумеется, сами по себе деньги не должны просто молча вручаться. Лучше это сделать в торжественной обстановке, одновременно поставив человека в пример, сказав в его адрес несколько хвалебных слов. Это опять-таки к тому, что поощрения можно и нужно комбинировать. Не бойтесь этого, если видите, что человек реально заслужил. Если честно отработал и дал нужный результат, нет ничего постыдного в том, чтобы отметить заслуги и справедливо вознаградить человека.

Подведу итог. Совсем малым детям – похвала и публичная постановка ровесникам в пример. Тем, кто чуть постарше, добавляем экипировку, сборы, поездки. А начиная с 18 лет можно и деньгами премировать.

Я не ханжа и понимаю, в каком мире мы живем. У меня нет планов построения в своем отдельно взятом спортзале общества без денег, потому что для многих людей это грязь и чуть ли не воплощение зла, от которого все беды. Нет, это не так. Лично для меня деньги – это всё и ничто одновременно. Попробую объяснить. Они дают возможность, к примеру, пополнить личный бюджет семьи спортсмена, позитивно повлиять на его окружение – улучшить уровень жизни близких человека, учеников его школы, жителей города. Деньги могут многое, и мне это совершенно ясно.

Но при этом деньги сами по себе – ничто. Они пустой звук, если вы, используя их, не меняетесь к лучшему. И что важно: то, как достаток влияет на человека, видно невооруженным глазом. Люди чувствуют это – и в зале, и на турнире, и на отдыхе. Без денег ты был нормальным в общении человеком, а с их появлением стал надменным? Неужели кто-то думает, что такие изменения останутся незаметными? Это сразу бросается в глаза, и подобные перемены могут сильно уронить вашу репутацию.

Деньги – это нечто приходящее и уходящее. Сегодня ты на коне – но уже завтра денег может не стать. И как ты тогда посмотришь в глаза тем, перед кем выпячивал свой «высокий статус» вчера? Сколько мы знаем случаев банкротств? Сколько раз видели, как Земля крутилась и ситуации развивались для людей с неожиданной стороны? Очень часто, буквально сплошь и рядом. Или, допустим, просто вмешается инфляция, которая у нас в стране подскакивает время от времени. Цены поднялись – и твое богатство уже не такое и заметное. Я помню 1998 год, когда премьером стал Кириенко. Тогда произошел дефолт, и многие из тех, кто имел неплохой достаток, мгновенно стали практически нищими. И нужно было начинать с нуля, вместе людьми в таком же сложном положении, как ты сам. А если человек до этого всячески демонстрировал свое превосходство, если он забыл, откуда родом и кто помогал ему на пути, – с таким новые начинания затевать нет никакого желания.

Поэтому вывод такой: деньги решают очень многое. Но человек должен оставаться человеком и стремиться развиваться. Важны не сами деньги, а то, куда вы их тратите. Кутишь и веселишься – или вкладываешься в развитие? Вот что имеет значение. Потому-то я и называю деньги всем и ничем одновременно. Они приходят, а затем уходят. Потом снова могут прийти и так далее. Толстый у вас кошелек или тонкий – это никак не должно влиять на ваши человеческие качества. Надеюсь, моя точка зрения по этому вопросу стала понятна.

Когда Хабиб выучил 200 хадисов, я поощрял его, в том числе и деньгами. Да, ему не исполнилось тогда еще и 12 лет. Я поступил так в первую очередь не как тренер, а именно как отец – сделал один раз исключение. Потому что человек, за сутки выучивший и без единой ошибки рассказавший 200 хадисов, – совершил поступок. Я спросил, какие у него желания, – мне хотелось также оценить, что именно сын хочет приобрести, какие у него намерения. Кажется, он тогда купил что-то из вещей первой необходимости. То ли портфель, то ли простой мобильный телефон – кнопочный, мы такие называли «фонариками».

С Хабибом вообще поощрение было крайне необходимым. Я был к нему действительно строг и требователен, но когда сын показывал результат, вознаградить его чем-то – это было моей непосредственной обязанностью. Помню моменты, когда он хорошо «отпахивал» сбор, когда демонстрировал успехи в учебе. Все это нужно было хотя бы добрым словом, но отметить. Бывало, поощрением становилась поездка куда-нибудь, например на экскурсию с ребятами. Это тоже, кстати, хороший вариант – для мальчишек и награда, и развитие одновременно.

Еще один инструмент – смотреть за тем, к чему человек проявляет интерес, и поощрять этим. Хабиб был очень аккуратный, чистоплотный, любил хорошо одеваться – это я знал. В нем наблюдалась здоровая тяга к тому, чтобы выглядеть опрятно. Помню, как он был самым аккуратным из учеников гимназии № 38, начиная с прически и ухода за ногтями. В колледж он ходил в галстуке и пиджаке, а в школе всегда появлялся в униформе. Также у него был темно-бордовый костюм. Обязательно – белая рубашка и опять галстук, а еще выглаженные брюки и строгие ботинки, а не модные среди молодежи кроссовки. И так постоянно, на протяжении долгого времени. Разве не достойно такое поведение поощрения?

При этом в случае денежного вознаграждения, я всегда говорил, куда нужно тратить. А как еще? Человек пока молод, жизненного опыта мало. Откуда ему знать, как правильно распоряжаться средствами? В том-то и мудрость, чтобы передать свои убеждения следующим поколениям, оградив их от ошибок. В таких вопросах по-настоящему важна расстановка приоритетов.

Есть первоочередная необходимость – тратим деньги сюда. А все остальное потом, как бы ни хотелось.

К примеру, нет у парня в школе линейки, еще чего-то для черчения, а он тратит имеющиеся деньги на стороне – покупает пирожные, газировку, сидит с друзьями в кафе. Возникает резонный вопрос: почему к урокам ты не готов, а деньги тратишь на развлечения? Тебе следует сначала купить то, что нужно для дела и лишь затем, если что-то останется, можно потратиться на удовольствия. Ребенок с самого юного возраста должен знать, что предметы первой необходимости – скажем, те же школьные принадлежности – называются так именно потому, что приобретаются всегда в первую очередь. Ведь у каждой школьной дисциплины своя специфика, свой набор инструментов. И ученик обязан иметь все необходимое, чтобы быть готовым к занятию и, соответственно, иметь возможность извлечь максимум пользы из урока.

Здесь есть нюанс. Весьма важный, обратите на него особое внимание. Если ребенок купит все нужное себе сам – тогда и только тогда это будет большая победа. То есть не родители купят необходимое, а сын или дочь сами поймут, что, к примеру, для черчения нужна линейка, карандаши, пенал, ластик, и пойдут в магазин, чтобы купить это на те деньги, которые у них есть. Только если ребенок сам начнет понимать, что действительно важно, а что может и подождать, он будет постепенно приучаться к хозяйственности и, как следствие, самостоятельности.

Обратную ситуацию я вижу часто. Отец и мать приобретают все, что нужно для дела, а все деньги, которые получает ребенок, идут на развлечения. В результате в неокрепших умах складывается убеждение, что деньги – это для развлечений. Вместо серьезных, необходимых покупок все идет на конфеты, мороженое и все в таком духе. Потом человек вырастает, а принципы, сформированные в детском возрасте, остаются. Отсюда все проблемы с финансами: нет понимания, куда надо направлять средства в первую очередь, а куда – лишь по остаточному принципу.

При этом, я не утверждаю, что расходы на развлечения надо стремиться свести к нулю, нет. Если осталось после первостепенных трат – пожалуйста. Запомнился мне один случай в тему. Джабраил Джабраилов (его уже нет в живых) был чемпионом мира по боевому самбо. Закончились сборы, мы собирались ехать на тот чемпионат. Выезжали с сумками из Избербаша в Каспийск, откуда должны были вылететь самолетом. Уже сидели в автобусе, тут прибегает Хабиб и говорит: «Хотите, я расскажу вам сон?» Спрашиваю его: «Хороший или плохой?». Отвечает, что очень хороший. Все улыбаются, говорю: «Ну, рассказывай». Сын был тогда еще совсем молодой, школьного возраста. Говорит: «Мне приснилось, что Джабраил стал чемпионом мира!». Тот отвечает: «Хорошо: если я стану чемпионом, тогда 100 долларов твои».

Так оно и произошло. Джабраилов занял первое место, получил свой гонорар за победу. Чемпиону мира тогда причиталось 5 тысяч долларов. Когда ему выплатили эти деньги, он сразу вытащил из конверта сотню и говорит: «Это Хабибу». Сейчас Джабраила нет, но у него остались дети. Я думаю, Хабиб будет приносить им радость столько, сколько сможет. Все меняется, и жизнь бывает непредсказуемой. Случаются события, подготовиться к которым невозможно. Но что возможно – так это оставаться человеком и соответствующе относиться к другим людям.

В спорте на смену Джабраилову со временем пришел мой сын. Сейчас уже он смотрит на молодых. Спрашивает по сложившемуся теперь обычаю перед соревнованиями: «Эй, у кого были хорошие сны?». Все мальчишки хором орут: «У меня! Я видел, как ты выиграешь!». И спустя время, после победы Хабиба, каждый получает свои «честно заработанные» 100 долларов. Такая у нас приятная традиция сложилась. И если ребята купят из этих денег себе что-то вкусное, никто, разумеется, не осудит их за это. Во всем нужно избегать крайностей – дети любят сладкое, и это нормально.

Был у меня еще один характерный момент в практике. Ученики, когда начали выигрывать более или менее серьезные деньги – по 3–5 тысяч долларов, стали задумываться о том, куда потратить гонорары. Было два воспитанника – Магомед Магомедов и Асильдар Абдулхамидов. Они обратились ко мне с предложением. А я в то время ездил на подержанной машине российского производства – «Ладе Приоре». Ребята тогда выиграли престижные турниры, подошли, и говорят: «Может, мы вам купим автомобиль посерьезнее, чем сейчас, хотите?» Мне было, конечно, радостно на душе от этих слов. Поблагодарил их и ответил: «Ребята, мы с вами потихоньку все вместе пересядем на серьезные машины. Но не сейчас, а несколько позже, со временем». Они переглянулись и посмотрели на меня: «Это точно?» Я ответил: «Будем живы – это точно. И у всех будут первоклассные авто, надо только работать как следует». С того времени прошло 10 лет. Как и было мною спрогнозировано, все они ездят на Mercedes Geländewagen (G-Class), Lexus и других престижных машинах. Кто какую хотел, такую и приобрел.

На регулярном подведении итогов мы часто говорим о том, как все было 10–15 лет назад. А точнее, что именно изменилось с тех пор. Автомобили в этом смысле служат наглядным подтверждением того, что нужный результат был достигнут. Машина – отличный вариант поощрения, если человек трудился, не щадя себя, и добился поставленных целей. Символ побед, заметный не только владельцу, но и окружающим.

Всегда следует помнить, что поощрение – следствие качественно сделанной работы. А она, в свою очередь, обеспечена трудом по принципу «10 к 1». Делай на порядок больше, чем среднестатистический человек в твоей области, приложи, без преувеличения, титанические усилия. Мы ставим только амбициозные, дерзкие задачи. Да, другие меня не интересуют – но при этом задачи эти должны быть реальными. Я вижу, каким может быть профессиональный рост и прогресс у каждого конкретного ученика, – такую планку и устанавливаю. Поощрение потому и ценно, что заслужить его способен далеко не каждый. Уверен, что нет школы, в которой воспитанники работают больше, чем у нас. Поэтому мы и даем результат – высокий и регулярный.

Очень важно понимать, что мы работаем в правильном направлении, что ориентиры выстроены верно. Победы моих учеников подтверждают, что так оно и есть. А когда школа впереди остальных, люди смотрят на нас. Поэтому мы не имеем права опускать планку. Не можем провалить чемпионат страны, потом Европы, мира. Мы – профессионалы. У меня сейчас семь бойцов, которые идут с нулями в графе «поражения». Флагман – Хабиб, у которого на момент написания этих строк 28:0. Но также есть ребята с 19, 17, 16, 15, 13 и 11 победами и без единого проигрыша. Кроме того, три человека у меня единожды испортили эти нули поражением, что является не идеальным, но все равно достаточно высоким показателем. Мы к такой результативности шли долго. И продолжаем идти. Посмотрим, как будет дальше: сейчас я наблюдаю за молодыми бойцами, рожденными в конце девяностых. Четверо из них идут с нулями, но пока рекорд не будет 10:0, мы не считаем их серьезными претендентами. Есть ребята с 6, 7, 8 победами. А у Умара Нурмагомедова уже 11:0 на момент выхода книги.

Не считайте только, что мы такие прямо идеальные, и все всегда идет как по маслу. Бывали иногда у нас разногласия по поводу тактики, скорости ведения боя – постараться досрочно закончить его или без страха и опаски довести до финального гонга? Я очень часто раньше говорил и Хабибу, и Исламу: «Давайте не рисковать! Я вам скажу, где надо будет это делать. Где появятся большие деньги, телевидение, реклама и так далее – вот там и будем рисковать. А сейчас давайте до 15 побед пойдем, как шли. Дальше разберемся, будет видно». Они не всегда соглашались сразу, приходилось долго общаться. Сейчас все видели, как мы в последних боях рискуем, предлагаем новый мировой уровень. Но чтобы добраться до этого, лучше идти по проверенному пути. По тем тропинкам, где ты чувствуешь себя уверенно. Зачем без надобности искать что-то новое? Зачем, образно говоря, завязывать глаза и махать руками-ногами? Я думаю, этого не стоит делать.

Глава 8. Абдулманап Нурмагомедов

Ни в коем случае не может быть поощрением безделье. Все варианты наград я описал ранее. Это исключительно то, что дает еще больше сил двигаться вперед, что окрыляет. И речь не только о конкретных спортсменах. Все написанное справедливо и для объединений, организаций, народов. Скажем, отдать проведение чемпионата Дагестану – поощрение. Разыгрывали между Орлом, Самарой, Пензой. И когда приняли решение организовать турнир именно в Махачкале – это поощрение для всего нашего народа. Также мы обратили на себя внимание и на глобальном уровне. Хабиб – воспитанник российской школы самбо. И он стал лучшим в UFC. Итог – нам дали провести чемпионат мира по боевому самбо, он также состоялся в Махачкале. А изначально тот чемпионат должен был проходить в Сербии. Ну разве это не поощрение для жителей нашей страны? Еще какое!

Поэтому всякие «выходные-проходные» в виде поощрения исключены. Если у человека есть амбициозные цели и планы на перспективу (например, завоевать звание мастера спорта), то он не имеет права отдыхать. Не имеет – и точка. Но немного передохнуть можно. Давайте я поясню, в чем тут разница. Отдохнуть – это когда ты берешь, скажем, неделю или две. Останавливаешь любую работу и ничего не делаешь. Передохнуть – сделать короткую паузу размером в полдня, один вечер, максимум сутки-двое. Тот, кто твердой поступью идет по своему пути, не может останавливаться. Ведь если это сделать, придется потратить в разы больше сил на то, чтобы наверстать упущенное. Поэтому планку на 4 балла надо держать всегда. На 5 – надо быть готовым выходить по надобности, когда нужно «взорваться» на возможный максимум. То есть всегда быть на пятерку не получится, но это и не требуется. Заботиться нужно о том, чтобы не опускаться ниже четверки. Иначе будет очень тяжело.

Образно говоря, мы идем на подъем с тачками, груженными камнем. Можем остановиться, конечно. Но возобновить движение тогда будет весьма трудно. Если мы идем наверх, если хотим на пик, если у нас есть высокая цель, то откатиться назад, дать себе отдых – слишком большая роскошь для нас. Мы не можем себе этого позволить.

Оставаться в форме помогают нормативы. У вас есть результат в упражнениях, где вы должны постоянно получать зачет у самого себя.

Подтягиваться не менее 30 раз.

Отжиматься не менее 100 раз.

На брусьях – не менее 60 раз.

Поднос ног – от 50 раз.

Подъем переворотом – 70 раз.

Поднимать свой вес на ногах в два раза больше.

Жим лежа – в 1,5 раза больше веса.

Я привел лишь некоторые примеры нормативов, ниже которых вы не имеете права спускаться. Если все-таки это допустить, вам же будет хуже. Надо будет идти по новой, постепенно все наращивать. А у вас есть время на это? Нет: времени всегда крайне не хватает, это очень ценный ресурс. Поэтому нельзя падать ниже готовности на 4 балла. Ну а в лагере, где идет интенсивная работа, спортсмены за 100 дней выходят на честные 5 баллов.

В начале 2019 года Хабиб объездил три государства. Он тренировался в Иордании, в Марокко и в Арабских Эмиратах. Кто-то его спрашивает: «Ты что, где бы ни находился, всегда вот так работаешь?» Сын ответил: «Это планка, которую поставил отец. Ниже спускаться нельзя». И вот его минимальная программа на каждый день, если хотите знать:

• Утренняя пробежка 3–5 километров

• 15 минут без остановки – жгут, резина, подвороты на скорость

• Подтягивания

• Поднос ног

• Отжимания

• Борьба на руках в стойке.

Если погода дождливая, то надо «возиться» в зале – это борьба, кувырки, «колесо», рондад, различная акробатика, работа в партере. Кроме этого, есть день борьбы, день качки, день кросса – они постоянно чередуются (качка, если вдруг кто-то не знает, – это подтягивания, поднос ног, брусья, пресс, канат, прыжки, жгут, резина.)

Также, в вечернее время он должен:

• Разминаться в течение 15 минут

• Поиграть в баскетбол 30 минут

• Провести две схватки в партере

• «Постучать» в стойке три раунда.

Еще раз: это программа действий на каждый день. Как вы считаете, есть ли тут возможность для поощрения «ничегонеделаением»? Сомневаюсь, очень сомневаюсь… Тем более, что рядом с Хабибом команда, которая работает на него. С ним летают Ислам, боксер Хасан Юлдашев, еще в обойме есть тайский боксер и один вольник. Всего вокруг него постоянно восемь человек – все они бывшие и действующие спортсмены разного профиля, которые сами работают на всю катушку и ему помогают. Как вы понимаете, и эти люди, а не только Хабиб, также постоянно нуждаются в поддержании формы. Бойцы, на которых мы надеемся, – они знают цену побед и понимают, что поощрять можно возможностью «передохнуть». Передышка – необходимый этап на пути к вершине. Об «отдыхе» как возможности расслабиться и побездельничать речь не идет.

Я и сам постоянно работаю, не даю себе поблажек. Плюс, всегда на связи, всегда все вижу. Во сколько был сделан норматив, как быстро после аэропорта была предоставлена площадка. Плавание, беговые дорожки, качка – есть ли все необходимое для этого?

Так мы работаем. И когда Хабиб прибывает в лагерь в США, Хавьер мне отправляет аплодисменты на телефон. Это, как вы понимаете, поощрение уже мне. Он дает сыну сразу три норматива, чтобы проверить, в какой форме тот находится. Как правило, с кондицией Хабиба нет никаких вопросов и тем для обсуждения. Если бы я допускал в качестве поощрения отдых, никаких выдающихся достижений у него не было бы, я думаю.

Так что ради безделья «на потом» у нас ничего не откладывается. Это вариант для того, кто хочет результата «когда-нибудь в будущем» – послезавтра или вообще через 5 лет. А мы должны быть готовы выйти с одним из десятки лучших бойцов мира в любое время – хоть сегодня. Есть вероятность, что пока вы сейчас читаете строки этой книги, я вычитываю новый контракт на бой. Мы обязаны быть готовыми к этому, потому что только так можно не просто выйти на мировой уровень, но и стать там лучшим, и удержать этот статус на долгое время.

В любой момент в деле, которое вы делаете, против вас также может выйти кто-то «голодный», кто еще не был чемпионом. Этот человек мечтает о победе, его принцип – «умереть или выиграть». И вам придется приложить немало усилий, чтобы он остался не у дел. Мы так живем. Поэтому мы и не можем позволить себе опускаться ниже 4 баллов. Это, по сути, наш образ жизни.

Да чего уж говорить – даже когда нас оперировали, мы все равно держались на уровне 3 баллов. Операция на ноги? Хорошо, пусть будет работа на руки, жгут поделаем. Нога проходит реабилитацию – а остальное тело уже готово на 4. Дальше занимаемся ею. Что можно ноге? К примеру, стоит она – это значит, что бедренная мышца работает. Будем поднимать груз. Не касаясь, разумеется, больной части. Мышцы напрягаются, кровоподпитка идет, нет атрофии. Дальше, потихоньку наращиваем.

Каждые три года мы с Хабибом организуем соревнования между собой. У меня был перелом пальца на правой руке, я тогда после него восстанавливался – параллельно с лечением играл в баскетбол, бегал, плавал, вообще двигался. В основном делал упражнения травмированной кистью. Через 3 недели вышел уже на какой-то более или менее активный этап – почувствовал, что опять могу пожать эспандер 120–150 раз.

И вот мы куда-то летим, Хабиб говорит: «Как ты, магистр?». Я отвечаю: «Так себе». Но на левой руке я всегда был готов состязаться. Он протягивает мне эспандер. Говорю: «Отцу передавать должно быть совестно». В том смысле, что – ты сам сделай, скажи, какой результат, и только потом можно передать отцу. Он сделал 96, отдал мне. Я сделал 97 и вернул. А правая уже у меня была хорошо готова, сын был не в курсе этого обстоятельства. Хабиб сделал 110, я – 120, вернул. Счет уже 2:0. А на каждую руку по три подхода. Говорю Хабибу: у тебя шансы мизерные. Но на втором подходе он сделал 106, я – 100. Стало 2:1. Я делаю правой, выигрываю: 112 на 111. Уже 3:1. Дальше он одерживает победу. Общий счет 3:2 перед решающим испытанием. Остается последний подход – на правой руке. Хабиб говорит: «Отец, делай первым». Я отвечаю: «Нет. Правила всегда были золотыми, такими и останутся. Ты делаешь, я повторяю. Вот когда я буду моложе тебя, тогда я и буду делать первым». Он сделал 104, я – 105. Итоговый счет 4:2 в мою пользу. Он знал, что правая у меня сильная, но не ведал, что левой я могу разок обыграть его, потому что он делает первым. Теперь еще три года должно пройти. Случай, который я описал, произошел в 2017 году. Значит, следующий наш поединок состоится в 2020-м. Ты, говорю ему, теперь знаешь, что в 55 отец твой еще держит. В 58, может быть, уступлю ему – а может быть, и нет. Время покажет.

В 60 лет, честно говоря, я хочу оставаться на том же уровне, чтобы можно было смело надеть борцовскую куртку. На сегодняшний день для меня это нормально – экипироваться и побороться в дзюдо или самбо. Без лишней скромности скажу, что Макгрегора в куртке «задушил» бы и сейчас. За счет контроля руки и захвата я не дам себя бросить, я тяжелее. Ирландец – хороший в целом парень, и примирение уже было. Но тем не менее, в схватке в куртке я его «задушу» – и в самбо, и в дзюдо.

В завершение раздела напишу про медийность. Точнее, про то, могут ли подписчики, лайки и комментарии стать поощрением. Начну с объяснения того, что вообще происходит. В принципе, известность очень во многих местах помогает. Но где-то и мешает, конечно. Тот же Хабиб уже не может просто пойти на базар – яблок не дадут спокойно купить. Той свободы, что была раньше, больше нет. Люди набегут, не дадут спокойно сделать покупки, получится живая стена. Передвигаться одному практически невозможно, причем не только на родине. Иногда он делает вылазки в Европу, где повязывает шарф, надевает капюшон, но и это не помогает. Узнавать начали даже его сопровождающих – по ним понимают, что за человек пришел. Так что это палка о двух концах.

Вообще, ответственность и медийность – два пути, а точнее – причина и следствие. Ответственность – это когда в своем деле у тебя нет права на ошибку. Хабиб не имеет права на промах. «Шаг вправо, шаг влево»… Везде нужно быть внимательным, словно сапер. Вот в чем разница. Ведь медийность – лишь внешняя оболочка. Множество людей стремится к этому, не зная, для чего им это нужно. Думают, что это весело, что можно потешить собственное эго. Не надо воспринимать медийность как поощрение. И хоть, повторюсь, в ней есть плюсы, это скорее просто побочный эффект, чем то, что стоит ставить себе целью.

Сейчас пришла очередь Хабиба поощрять меня. Ему уже 30 лет, пошел четвертый десяток. Как мне сейчас поощрять его? Чем? Как отец, как тренер я сделал уже немало. Поощрять сына теперь сложнее. Все знакомо, всё уже прошли давно и по несколько раз. Так что я просто наблюдаю и, где это надо, подключаюсь. Скажем, ошибка его в том, что в 30 лет он думает, будто достиг предела, раз у него как бы все есть. Вот здесь таится неточность. Чтобы ее исправить, я должен напоминать ему: «Сынок, в 40 лет ты будешь еще мудрее и умнее. В 50 – еще больше. А в 60 в принципе мудрейшим станешь. Только после 65 тебя начнут покидать острые быстрые мысли, которые приносят тебе доход. Начинается склероз, что-то забывается. Но это все естественно, это старческие болезни. И сейчас думать о них не надо: развивайся – главное еще впереди!»

Вот такая ситуация. А сын смотрит на меня, на то, как я веду свои дела, и говорит порой: «Отец, ты же не можешь быть лучшим специалистом в коммерции, чем…» И дальше называет имя какого-нибудь известного человека, который с успехом продвигает свое дело. Отвечаю: «Давай-ка посмотрим». У меня вообще-то диплом торгового института. И я его не просто так закончил, но еще и работал в предпринимательстве. Мыслями „повоюю“, прикину, посмотрю, как можно сделать, и у меня появляются предложения. Не скажу, что я лучше, чем он или другие, но я разбираюсь в этом деле. Я окончил единственный вуз бывшего Союза, где был заготовительный факультет, – Кооперативный институт. Мне было понятно уже тогда, что такое реальные цены и как они формируются. А через 10 лет все это стало ясно и народу: люди узнали, что делает инфляция. Поэтому, привыкший учиться у лучших, я стараюсь консультироваться, обсуждать разные моменты. На это Хабиб начинает удивляться: «Почему ты в таком возрасте спрашиваешь, как делать?». Отвечаю: «Я просто не хочу ошибаться. Желаю видеть суть вопроса и перспективу, либо ее отсутствие». Так что развитие – это для меня и сейчас главное поощрение, и получить его я могу только у самого себя.

С другой стороны, вполне реальная вещь, которой я буду рад, – это если Хабиб превзойдет своего тренера. Поощрение ему – повышение и последующее удержание планки. Он иногда спрашивает: «Вот Абдулманап Магомедович в 30 лет – и Хабиб Абдулманапович в 30 лет. Кто бы у кого выиграл?» Я отвечаю: «Честно говоря, Хабиб, кое в чем ты был бы лучшим. Даже не поспоришь. Потому что ты можешь уронить с руки, прекрасно действуешь в стойке. Но в борьбе вольной, греко-римской, дзюдо и самбо побеждал бы я. Зато в грэпплинге и боксе, взяла бы твоя».

Он лучший по праву. Даже когда у него в плане боев была вынужденная пауза, Хабиб сохранял свои 4 балла и форму не растратил. Он чемпион, защитил пояс, был и есть номер один в своем весе. Сын долго шел к этому результату, преодолевая многое. Сам я всегда честно говорю: хотел раньше, чтобы он оставался в дзюдо, боролся. Но Хабиб мечтал о том, что воплотилось сейчас. Он рассказывал, что ему все это снилось: бью, говорит, и мой соперник падает, а зал взрывается овацией. Иногда я посмеивался над этими его рассказами, как уже было написано ранее. Но ведь потом, действительно, пришло время для боев на «Мэдисон Сквер Гарден», где он выступал, был также Лас-Вегас… Теперь, кстати, я думаю, что один бой должен состояться в Москве, в «Лужниках», на этом огромном стадионе.

В общем, даже когда нет боев, Хабиб не отдыхает – но он может себе позволить передохнуть. Отдыхать, еще раз подчеркну, нельзя – иначе можно опустится до 3 баллов, а это неприемлемо. Но передохнуть – да, можно. Передышка – это активное восстановление сил. Что я понимаю под этим? Разумеется, это велосипед, пешие походы, игра в волейбол, футбол, длинные и медленные кроссы, ванная, парна́я с сибирскими вениками. Другими словами, такая активность, чтобы кровь бежала по кругу в три раза быстрее, чем у человека с обычной активностью. Эта жидкость держит в тонусе ваш мозг, сердце, печень – главные органы, которые отвечают за подготовку. Иногда также стоит проводить глубокое обследование, когда есть возможность, – пусть оно займет неделю, 10 дней, сколько потребуется. На это время следует уезжать в санаторий, где проверяется работа мозга, сердца. Это, как вы понимаете, тоже возможность «передохнуть». В Турции, Германии, Бахрейне, Эмиратах неплохие условия, у нас в стране также есть возможности для обследования. Эффект усиливается здоровой пищей, общением с друзьями и родственниками, посещением родных мест с многовековой историей.

Основная моя мысль в том, что нужно постоянно, вне зависимости от чего бы то ни было, держать руку на пульсе – следить за показателями здоровья, возможностями ума и тела. Для этого существуют зачеты. Когда мы их сдаем, то подсознательно проверяем себя на прочность. Скажем, жим лежа. Человек делал, допустим, 160 кг 4–5 раз. Если теперь он жмет только 130 кило и всего 2–3 раза, то это звоночек. Значит, сдал (только не желанный зачет, а позиции). Значит, физические кондиции не те. Или, например, он километр всегда бегал за 2,58, то есть быстрее трех минут. И в 9,59 укладывался на дистанции 3 километра. А тут раз – и результат 10,8 на один и более 12 минут на 3. Все, стоп – что-то идет не так, а ну давай думать, как так вышло. Поднажмем и посмотрим, получается ли вернуться к нужным показателям. Дали объем, сделали по новой. Снова замеряем результат. Ага, опять не выходит. Значит, у нас есть понимание, что позиции сдали уже точно, это не случайность или досадная оплошность. И если ничего не делать, то кондиции будут падать и дальше. Скоростные качества и функциональные возможности под угрозой – теперь совершенно точно нужно принимать меры. А если бы не контролировали ситуацию, то понятия бы не имели, что результаты падают. Человек сам себя чувствует нормально, ничего не болит, вроде в форме. А тут бац – и выясняется правда. Это очень важно, очень!

Что нам надо делать в первую очередь, если вдруг произошло то, что описано выше, – то есть мышечная составляющая не готова переносить нагрузки, которые были по силам ранее? Сердечно-сосудистая система изнашивается, дает сбой. Что делаем мы? Принимаем «Панангин», курагу едим горную, кислую. Эти вещи укрепляют сердце. Для эластичности мышц проводим резиново-жгутовые работы, стараемся увеличивать взрывные мощности. Поработали так три недели – еще раз проверяемся. Если вернулись на прежний уровень – отлично, подтянулись. Обычно именно так и происходит. Если же мы не вышли на необходимые показатели – значит, пора обращаться к серьезным специалистам, тут уже по-другому никак.

Есть еще один важный момент, который касается нагрузок. Бывает так, что спортсмен в период работы на высокий результат испытывает депрессию. В этом случае надо больше общаться с человеком, стараться постоянно быть рядом. Мы проверяем воспитанников зарекомендовавшими себя результатами и знаем, как что увеличить. Используем не запрещенные WADA методики, а те, которые нам доступны. Обычно, во время подготовки, за три недели до боя, берем анализ: чего в организме не хватает? Что износилось больше, чем обычно? Если не хватает железа, йода, кальция для кардио-ишемических элементов, то это сразу станет видно. Нужно, с одной стороны, нехватку компенсировать, а с другой – определить, за счет чего недорабатывает организм. Только после тщательных, глубоких анализов приходим к специалистам. Говорим с ними: так, мол, и так, у нас был результат, а сейчас мы не можем выйти на него, почему? Объем делаем. Питание есть. Воды пьем, сколько пили. Как вы думаете, это психология или «физика»?

Спортсмена должны «запускать» цифры. После каждого сбора он получает анализ своего состояния. Ему предлагают принять витамины, когда чего-то не хватает. Иногда – отказаться от мяса, чтобы согнать вес. Но порой для мощи оно, наоборот, нужно. Жарить ни на чем нельзя, кроме как на курдюке. Природа пока не дала другого правильного масла – только топленое и курдюк.

Мой глаз наметан. Еще до того момента, когда Хабиб начнет сдавать позиции, я по ногтям, глазам и коже пойму, что что-то не так. Пока еще мои догадки меня не подводили. Я смотрю человеку в глаза, гляжу в тетрадь на его объемы, делаю для себя заметки. Пишу все и проверяю спортсмена, способен ли он справиться. Ага, должны быть улучшения, а он стоит на месте. Идем проверяться. Мои догадки, как правило, подтверждаются результатами осмотра: в организме чего-то не хватает – на износ идет, скажем, чашка тазобедренного сустава. Она очень закрепощена, молочная кислота никак не рассасывается. Значит, нужно дополнительно помочь организму, не прибегая ни к чему запрещенному. А это есть в финиках, меде, в черной икре, курдюке опять же. Стараемся естественным образом восполнить то, чего человеку не хватает. Если он пил воду, даем соки-фреши, подтягиваем кардио. Если веса недостает, то на ночь – виноградный сок и виноград. При наших возможностях мы можем привезти плоды прямо из Марокко, из Алжира, вообще из любой части Африки. Любые фрукты, какие только нужно. Для результата мы сделаем всё.

Однажды в 2014 году Ислам Махачев заставил изрядно поволноваться. Во время УМО (учебно-медицинского обследования) показал сердечную недостаточность. Тогда как раз запретили применять довольно востребованный «Милдронат», увеличивающий возможности человека, убирающий болевой шок и улучшающий координацию. Еще есть «Панангин» – он укрепляет сердце, и это, кстати, разрешенный препарат. Так вот, до Нового года Ислам прошел полный курс «Милдроната». Во время подготовки он перестал его принимать, так как запрет вступил в силу и в любое время нас могли проверить люди из WADA. И проверили однажды. Анализы показали, что в крови Махачева осталось 0,02 мг этого препарата. На это я сказал: «Вся сборная России применяла до Нового года „Милдронат“. У меня есть журнал, в котором записаны все дозы. 0,02–0,04 – допустимая концентрация, если человек принимал препарат ранее, в разрешенное время». Если принимать его в таблетках, то препарат держится 4 месяца в организме, в жидком виде – полгода. Спустя два месяца они взяли пробу и, разумеется, она дала положительный результат.

Закончилось тем, что в UFC Ислам Махачев получил дисквалификацию на полгода. На чемпионат мира повезли не его, а другого спортсмена. У нас и визы, и гостиницы забронированы, и билеты были уже на руках. А нам говорят, что мы не летим. Конечно, было тяжело. При этом, мы ни от чего не отказывались, а наоборот, признавали. Да, применяли его во время подготовки при предельных нагрузках. Странная эта история, конечно, потому что долгое время препарат был разрешен и им пользовались буквально все. А тут раз – и через небольшое время после запрета начинают проверять. Но чего уж теперь – как было, так было.

Махачев тогда выигрывал все что только можно, но в итоге не принял участие в чемпионате мира. Он реально был расстроен, обижен. Будь он у другого тренера, то мог бы попасть туда, так уж получилось. Ведь это именно я сказал, что это средство ему нужно. Вытаскивал его на отбор в Нижнем Новгороде, где самые сильные самбисты в России. Ислам не хотел выступать, у него было очень подавленное состояние. Я предложил: «Давай так: ты выигрываешь все схватки с нулем. Никому даже балл не даешь. Или побеждаешь досрочно. Только два варианта и все, идет?» Тогда он впервые за долгое время улыбнулся: «Я-то выигрывал у них у всех уверенно, но если стоит задача победить досрочно или на нулях – попробуем!» Когда он вышел в финал турнира, я снова сказал: «Ислам, помни уговор. Только ноль меня устраивает. Ни один балл не отдаешь. Ну, либо досрочная победа!» И вот поединок! Спортсмены, само собой, всегда мечтают выиграть у соперника. А тут планка поднята максимально: не просто победить, а сделать это всухую. И только так – для того, чтобы продемонстрировать всем и доказать себе самому, насколько ты впереди остальных. В итоге Махачев выиграл 7:0. Победа в полном соответствии с уговором! И в тот же вечер Ислам вылетает, чтобы поддержать Хабиба в бою с Джонсоном, быть рядом, секундировать.

Я считаю эту ситуацию показательной. Человек был подавлен и не хотел выступать – я «вернул» его поощрением. А конкретно – возможностью пройти испытание и выиграть, не отдав ни единого балла. У каждого в жизни бывают такие моменты, когда деньги, машины и квартиры не являются мотивирующими факторами. В этом случае нужно искать варианты поощрения из числа нематериальных. Сделайте это продуманно, и результат не заставит себя долго ждать. Он всегда появляется, если действовать правильно.

Я уверен в своих словах, потому что у меня, по большому счету, не было случая, чтобы что-то не получалось. Конечно, если внутреннее состояние организма позволяло. Здесь нужно вспомнить, что у человека всегда есть резерв, а у спортсмена тем более. Ты работаешь, все идет своим чередом, и вот на каком-то этапе появляется ощущение предела. Здесь и требуется этот резерв, но чтобы его получить, нам нужно время, новые яркие задачи, витамины, обновленная программа подготовки, а также опасные соперники. Проще говоря, нужно действительно многое менять, чтобы выйти на следующий уровень. Эта работа касается всего – в том числе и, разумеется, разных мелочей. Например, вместо сахара теперь будем использовать только мед. В нем, условно говоря, 22 витамина, а в обычном сахаре 4 заразы и лишь 1 витамин. Делаем эту замену и получаем на выходе, что раньше в организме был 1 витамин, а теперь сразу 22 и более. Отлично? Не то слово! И теперь надо следить за тем, чтобы не испортить эффект. Нельзя мед класть в кипяток, так мы уничтожаем разом 18 ферментов. И только 4, такие как глюкоза, остаются. Но если вы положили ложечку меда на язык, терпеливо его рассосали, а потом не горячим, а теплым чаем запили, то все 22 витамина у вас в организме. Вроде бы элементарная вещь, но она тоже требует внимания. И таких мелочей уйма, поэтому не торопитесь – делайте все сразу на чистовик. Спешите, потому что много дел? Нет времени подождать, пока кипяток остынет? Ну, бегите тогда, раз очередные «важные» дела ждут. Но только не рассчитывайте в таком случае на выход на новый уровень. Либо берите пример с меня – я не соглашаюсь на 4 витамина, когда можно получить 22.

Когда со мной начинают разговаривать молодые специалисты, тренеры, которые только-только начинают что-то понимать, я стараюсь объяснять им такие нюансы. Ведь они есть везде, в каждом деле. Например, мы пьем воду, потому что знаем, что это нужно для организма. Но никто не изучил ее состав – когда и в каком количестве ее можно употреблять? В итоге пили много, но оказалось, что она вымывала немало полезного. Это частая ошибка: мы, употребляя любую воду и не проверяя ее содержимое, думаем, что она приносит пользу безусловно. Но в реальности это не всегда так, поэтому каждая вещь, каждый значимый фактор должны быть досконально изучены.

Вообще, очень важно знать, откуда поставляют продукты, и вовремя отсекать то, что может быть заразно или просто нежелательно употреблять в пищу. Также важен и сам процесс приема пищи. Допустим, у любого яблока нужно очищать кожуру. И наоборот, киви лучше есть с кожицей: это полезно для желудка, способствует очищению кишечника. Иногда надо есть с косточками арбуз и виноград. Также необходимо управлять количеством еды в целом. Ислам съедает 2,2 килограмма в сутки, Хабиб – 2,5: допустим, яблок, груш, винограда на 300 граммов в день больше. И в течение трех недель у него накапливаются от этой добавки дополнительные витамины. Это способ формирования резерва, потому что теперь у него в организме есть запасы для преодоления критической ситуации.

Но только не переусердствуйте. Нужно помнить, что возможности человека все-таки не беспредельны. Если потребуется, он может сделать чуть-чуть больше за счет резервов, но потом все равно «стена». Пытаться «рвануть» вперед – чревато осложнениями. Поэтому мы видим, как даже в одном весе у одного и того же тренера спортсмены-ровесники имеют разные возможности, разный потенциал. Это влияет на результат и на психологический настрой спортсмена. Я всегда вижу по глазам и понимаю по состоянию противника, по плечу ли он нам. Если замечаю, что могут возникнуть какие-то проблемы, – подбадриваю. Мы все так делаем, потому что это помогает. Хабиб в одном из боев сказал Исламу: «У тебя очень многое есть – можно сказать, что есть всё. Выложись до конца – и он твой!» Я думаю, он это слышал от меня, от тренеров старой школы – правильные слова, которые надо произнести в нужный момент.

Пару слов об этой части моей работы – чтобы не сложилось впечатления, что наша деятельность сводится к мотивирующим речам. Примерно за час до того, как боец выйдет на поединок, я всегда стараюсь поговорить о его преимуществах перед соперником. Это у него сохраняется в памяти, откладывается в голове и в нужное мгновение проявляется. Затем, уже во время боя, он понимает, что именно я показываю жестом: идем, к примеру, по первому заготовленному варианту. Дальше хоп – я показываю «два»: меняем тактику. Потом сигнализирую: идешь ва-банк, рискуем! Воспитанник всегда знает, что от него требуется. Вариантов каждый раз много – это как с автомобилем: можно «газ в пол» – и ты поедешь быстро, но на повышенных оборотах и с большим расходом бензина, а можно избрать экономное «вождение» – с сохранением «топлива» – своих сил. Парни знают, что я имею в виду, когда показываю жесты. В зале может быть ничего не слышно – крики, гул, всеобщий ажиотаж. Но ребята ловят мои движения глазами. После каждой команды «стоп» он должен взглядом поймать меня и понять, как действовать дальше.

Еще немного нашей «кухни». Перед тем как выйти из подтрибунного помещения на бой, я спрашиваю, как боец себя чувствует. Бывает, что человек заметно волнуется, но говорит, что все хорошо. Как бы и нет проблем, но я вижу другое. Говорю ему: «Давай изменим ситуацию: у нас будет не три, а два варианта – но самых верных. Начинаем с первого и, если вдруг ты пропустишь, перейдем ко второму. А если все будет получаться, то продолжишь делать только то, с чего начнем. Когда покажу руками, будешь сохранять результат, ясно?» И как правило, сразу бывает видно, что он меня понял. Ситуация экстремальная, работаем только по двум верным вариантам. Все! Включаем новый режим: сужаем поле тактических возможностей, но зато добавляем уверенности – убираем риски.

Еще о трудностях, которые приходится преодолевать. Наверняка, многие из читателей узнают себя в следующем описании. Суть в том, что я даю возможность проявить себя каждому. Это важно мне самому, потому что на соревнованиях сразу видны те недостатки, которые ты за полгода не заметишь в зале. Для себя я сразу делаю пометки: прокололся, суетливый. Нередко бывает так: например, в школе проводят состязания, и ребята знают друг друга. Все представляют, что от кого можно ждать. Но на турнирах выходят драться как будто с неизвестными людьми. Сам факт выступления на публике может повлиять. Тогда надо смотреть парням в глаза, следить за поведением тела. Есть очень много ребят, которые в зале прекрасно под мои крики и подсказки работают. Но когда выходят «в народ» и при зрителях участвуют в поединках, становятся неуверенными. Еще бы – родители пришли посмотреть, как он себя проявит, это груз ответственности. Кто-то не выдерживает – это психологически неустойчивые ребята. Человек вроде бы все знает, но словно забывает от волнения. А потом дома, разводя руками, пересказывает родителям ход боя в попытках объяснить неудачу.

В этом случае парня нужно вести с малой аудитории в большую. И делать это постепенно: научись выступать перед парой человек, чтобы перейти на группу из 20 зрителей и так далее. Смотришь на сборах контрольные схватки с чужими ребятами, как парни работают. Хорошо? Если так, медленно применяем методики, которые ему помогают двигаться к следующему результату. Потом снова делаешь себе заметку – есть изменения к лучшему или нет. Паническая нервозность, страх – они уходят или как? Если прогресса нет, сажаем такого рядом с другими людьми, которые тоже выступили неудачно, потому что не владели ситуацией. Спрашиваем: вот у вас есть техника, физика, вам мешало – что? Зал и шум? Говорят – да. А что нужно было делать? Слушать тренера, секунданта. Вести себя правильно, делать снятие напряжения перед выходом. Во время боя мы можем только поправить, подсказать, помочь словом и жестом – драться должен ты сам. Исправлять недочеты не время – этим нужно заниматься до и после поединка. Тут, кстати, тоже пробуются варианты. Например, не прошла у парня со стойки «кочерга» или зашагивание. Бросок он должен был сделать при определенном захвате, но решил попробовать взять более уверенно. Его оценка ситуации не привела к победе. Зачем делать зацеп на 1 потенциальный балл, если ты имеешь все шансы проиграть 4 балла? А если бы ты просто сделал «зашаг» со стойки, то были бы равные баллы. А значит, дали дополнительное время, были бы шансы на победу. Это называется тактическая схема, где задача – обмануть соперника. Если психика не позволяет этого сделать, то надо работать с ней, прокачиваться в этом направлении, иначе толку не будет.

Завершая главу и раздел, обращу внимание на следующее. Отсутствие заслуженного поощрения – это большое наказание. Это уже серьезный и ответственный шаг со стороны того, кто не выразил должного внимания к успехам ученика. Отзывается это, как правило, серьезной обидой с его стороны. Больше всего переходов из команды в команду связано именно с этим. А вообще, третий воспитательный пункт – он самый приятный, самый мотивирующий. Мы обязаны им пользоваться. Нет возможности вознаградить материально? Допустим. Но неужели нельзя просто сказать ученику, что он отлично поработал и что при таком трудолюбии и самоотдаче у него есть все шансы достичь спортивных вершин? Пусть на сегодняшний день ситуация не позволяет поощрить должным образом, но когда об этом говоришь прямо, человек все понимает правильно: если бы тренер мог, он поощрил бы меня. Наверное, мои усилия зачтутся мне потом.

Все, что могу, я всегда делаю. Беру на сбор, больше работаю с подопечным. Повторюсь, поощрение может и должно быть не только материальным. Говорите о человеке во всеуслышание: вот этот парень стал достойной частью нашей команды, чье будущее теперь зависит в том числе и от него. Ставьте его в пример остальным. Дефицит поощрения – почти всегда плохо: редко для кого это становится дополнительным стимулом – большинство людей без одобрения просто сникают.

Я исповедую ислам. В нем сказано от Всевышнего о поощрении и о наказании. В Судный день нас всех будут поощрять и наказывать. Поэтому наказание и поощрение для меня – главные пути воспитания человека. В жизни все взаимосвязано, все должно получить свою оценку, я исхожу из этого убеждения. Как есть от Всевышнего за грехи – наказание, так и за благие дела – поощрение, и это правильно. Я глубоко верующий человек. Мне и результаты мои даются потому что я следую словам Пророка. Просто считаю, что то, о чем я попросил у Всевышнего, он мне и дал. Я хотел побед – получил, звание и деньги тоже есть. Поэтому, могу сказать, что я – счастливый человек. За все это я постоянно, утром и вечером, благодарю Всевышнего.

Человек в среднем живет 75–80 лет. Некоторые уходят в раннем возрасте. Сейчас, когда я пишу эту книгу, мне 56 лет. И могу заявить: все прошло как миг. Все было как будто вчера, позавчера… Я помню себя ребенком до школы, в школе, на службе, в студенческие годы, после вуза. На памяти то, как я начал работать тренером, мои успехи, неудачи. И вот через четыре года мне будет 60. Сколько я проживу – только Всевышний знает. Не думаю об этом. «А что ты оставил после себя?» – вот вопрос, который я задаю себе, и который, по моему мнению, должен возникать в голове каждого человека. Если ты не оставляешь ни дорог, ни мостов, ни школ, ни учебных заведений, не был ты полезен соседям, селу, своей стране, обществу в целом – зачем тогда вообще жил? Самое главное для меня – это пять столпов ислама, которым я следовал всю жизнь. Готов спокойно уйти в другой мир, когда наступит срок. Некоторые думают, что это лукавство, но я, правда, не боюсь смерти. Понимаю, что она придет. И, скорее всего, в тот момент, когда ее не ждешь. В любом случае переживать по поводу того, что произойдет, по-моему, неразумно. Я лучше подумаю о том, что надо оставить после себя хотя бы маленький сад, чтобы люди могли там отдыхать. Они будут кушать фрукты и скажут – это был хороший человек, он с пользой жил для общества и для себя, а значит Всевышний зачтет ему это. Для меня это важно – как и для тех парней, которые со мной прошли долгий путь.

Я как-то раз написал пост в Instagram о представителях старой школы, самых старших из тех, кто остался в строю. Один из них – Шамиль Завуров. Прекрасный боец, которому не хватило совсем немного в бою с Мансуром Барнауи в финале Гран-при в Южной Корее. (Как хотите, но две руки должны были быть вместе на отходе, потому что с отскоком может быть прыжок. Видимо, не учел этот момент Завуров, так бывает.)

Несколько десятков человек тогда разместили посты: «Шамиль, мы с тобой!» и все такое. Это большая поддержка, и получена она заслуженно: он самый старший из числа действующих спортсменов. Шутка ли – 1984 года рождения. За свою карьеру Шамиль очень многого добился, всем все доказал. Но я уже года два прошу, чтобы он закончил. Давал слово, что выиграет Гран-при – и все, на покой. Вот, одного шага не хватило…

Те, кто выложили посты, – ребята, которые с ним занимались, выступали. Такой поддержки нет, наверное, ни у одного спортсмена в Европе и даже в мире. Это хорошая сильная команда. В ней есть 9 бойцов с поясами разных рангов. Команда к этому шла 20 лет. Все это время Шамиль был в ней, как в семье. Поэтому он очень многое выигрывал – но были, конечно, и падения, проигрыши, куда без них. Он все переносил достойно, как мужчина. Думаю, и после Гран-при ничего страшного не случилось. Чуть более «голодный», сильный пришел. Сейчас, когда я пишу эти строки, хочу сделать хороший турнир. Главный бой – его, чтобы он закончил и ушел красиво.

И в этой книге Шамиль занимает достойное место, так как он давно среди моих учеников. Из тех, кого я воспитывал, он самый дисциплинированный. Плюс – хороший семьянин. Долгое время выступал по разным любительским дисциплинам и везде добивался прекрасных результатов. В профи он стал обладателем трех поясов от трех разных организаций. Это, я думаю, дорогого стоит. Моя задача сейчас – воспитывать его детей, им уже по 7–8 лет, они тоже занимаются, я примусь за них основательно.

По поводу соперника Шамиля я также напишу. Мы разбирали его, он нам был знаком. Закончил четыре боя удушающим. Дважды была попытка удушения и Завурова, но один раз закончилось время, а в другой наш боец вышел сам из положения.

Первый раунд Шамиль выиграл уверенно. Второй с небольшим преимуществом. Но чем дальше, тем было опаснее. Потому что возрастного бойца покидали силы. В таком бою – как получится, так получится. Иногда кто раз хорошо попал, тот и выиграл. В серьезных боях спортсмены выкладываются на максимум. Тут вообще, в финале на кону стоял миллион долларов.

Впрочем, высокие ставки моих воспитанников никогда не пугали. В начале 2000-х – это уже почти 20 лет назад – в Одессе состоялся бой Асильдара Абдулхамидова. Он был претендентом. Встречался с действующим чемпионом мира по смешанным единоборствам. Мы тогда шли вперед, рискуя. Была заготовка: соперник будет проходить, а мы на отходе шаг и даем встречный удар в голень. Что у нас и получилось во втором раунде. Результат – рассечение у противника. Асильдар стал тогда первым из моих воспитанников-чемпионов мира.

Возьмем также бой Ибрагима Магомедова с Кро Копом. Мирко дрался очень хорошо ногами. В один из моментов работы на дистанции наш пропустил удар ногой в печень и присел. Судья остановил бой, так все и закончилось. Хотя по тактике я предлагал наоборот: закрыться, идти на Кро Копа и бороться с ним. Если бы Ибрагим сделал так, у него были бы шансы. На дистанции тогда, я думаю, кроме Федора Емельяненко, против Кро Копа ни у кого не было вариантов. После Александра Емельяненко, когда тому попали в голову и уронили, нужно было время для подготовки для его старшего брата. В этот промежуток мы подключили Магомедова на бой. Тогда встретились первый номер мира с восьмым. Это был, в целом, хороший бой. Он дал время подготовиться Федору, тот подошел в лучшей своей форме и показал, на что способен.

Судейские ошибки неизбежны. Человек может ошибиться как посреди боя, так и во время любой другой деятельности. Тут ничего не поделаешь – даже роботы ломаются, что уж говорить о нас. Но если люди ошиблись намеренно, это оставляет след. Если говорить о спорте, тут самое важное, чтобы судья не был продан. Поединок Хабиба и Конора судил Херб Дин. Это такой судья, что за один бой мог ошибиться 4 раза. Такое, конечно, редко можно встретить – все было против нас в этом смысле.

О том, что такой уровень судейства возможен, мы и не думали, когда UFC предложили Хабибу первый контракт. Тогда это было просто большое событие – не только для него лично, не только для республики, но и для России в целом. Впервые за долгое время бойцу из России предлагают участвовать в боях этого промоушена. Скажу, что этим контрактом я был недоволен, многое в нем меня не устраивало. Ведь я всегда хочу обезопасить своего подопечного. И если спортсмен получит травму, желаю, чтобы он был застрахован документально. Они молодые и горячие, рвутся в бой, а я не в их возрасте и должен об этом беспокоиться. Для них сегодня контракт – самое важное, а что будет потом – не имеет значения. Я не могу себе такого позволить, я должен за них думать. Поэтому всегда хочу занести в контракт несколько пунктов от себя. Моя политика в том, чтобы после одного боя заключить контракт – на один бой в году где угодно, с кем угодно и когда угодно. Подписываем с UFC, да – но только на один поединок. Если они не захотят так, то не получат моего хорошего бойца. Хочу поторговаться, это здесь уместно. Нет – значит, нет, но только мир не увидит высококлассного бойца. Точнее, увидит, но не под вашим брендом. Будем поднимать другой промоушен. Там только обрадуются нашим талантливым спортсменам, тем более их в последнее время стало действительно много.

Я писал в Instagram ответ нескольким людям. Они просили: назовите 5 перспективных бойцов MMA от России. Я указал Яна, Магомедшарипова, Махачева, Волкова и Анкалаева. Последите за ними – увидите сами, что это стоящие профессионалы. А если взять только двоих, то я считаю, что реально это Ислам и Забит. У них есть сегодня прямые шансы на чемпионство. Плюс есть боец с серьезными намерениями – Петр Ян. В бою с Додсоном он это доказал еще раз. Не буду забегать вперед, но вполне вероятно, что перед нами яркая звезда из России, которая движется к поясу. Молодой, из новых. И именно сейчас мы видим смену поколений.

GSP (Жорж Сен-Пьер) уже на закате – возвращался, чтобы только подзаработать, напомнить о себе и сделать громкий бой. У него все это получилось. Он понимает, что в промежуточном весе с Хабибом было бы очень тяжело. Жорж и сам говорил, что сегодня лучший боец – Нурмагомедов. Фирменный прессинг, накал и постоянный темп выдержать в очном поединке французу было бы тяжело.

Глава 9. Игорь Рыбаков

Поощрение – это важная «финалочка». Это как поставить точку, закрепиться. Чтобы привыкнуть к новому обстоятельству и адаптироваться, надо в нем побыть. Поощрение и есть способ остаться на какое-то время в нужном состоянии, при этом зафиксировав его с позитивом на положительном тонусе. Я использую этот прием как для себя лично, так и для окружения. Пропагандирую его постоянно. Конечно, надо праздновать победы. Но… также надо праздновать и поражения.

Поясню: поощрение чаще всего связывают с положительными вещами. Но на самом деле поощрить себя на то, чтобы прожить фейл как важный урок в своей жизни, – это тоже необходимо. Первая интуитивная реакция на неудачу – спрятаться, потому что все будут говорить, что ты лузер, что тебе советовали не пробовать, потому что так не работает, а ты все равно рискнул и облажался. Естественно, нормальная физиологическая реакция – сбежать, сжаться. Как не сделать этого? Поощрить себя за то, что фейл – не провал. FAIL – это First Attempt In Learning. То есть первая попытка в обучении. Вроде бы игра слов, но именно так я все и воспринимаю. Да, была попытка и надо поощрить себя за то, что она совершена. Побыть в этом состоянии и зафиксировать, что не хотел бы второй раз пытаться с тем же успехом. Что бы я сделал по-другому, чтобы следующая попытка была более результативной? Вот такой вопрос задайте себе в подобной ситуации. Никто не знает, будет ли новая «проба пера» успешной, но она должна быть иной. Потому что если сделать все точно так же, то вероятно, что и результат окажется прежним. Так ка́к побыть в этом состоянии? Только поощрить себя.

Равно как побыть и в состоянии, когда у тебя получилось. Надо записывать такие вещи. Как раньше на фюзеляже рисовали звезды за сбитые самолеты, как давали звезды героев труда – тут так же. Надо прожить это, чтобы максимально использовать урок.

Поощрение – это такая «вкусняшка», которая создает некое состояние, в котором вы побудете. Если у вас фейл, то при правильном отношении к нему вы запишете, обработаете этот урок, подготовитесь к следующему шагу, что-то измените. Если результат положительный, то вы добавите самопризнания, сможете сделать следующий шаг, опираясь на позитивный опыт предыдущих. Возьмете цель повыше, шаг сделаете пошире. Поэтому фактически поощрение – очень важный технологический этап в диалоге с реальностью, в развитии себя. Никогда нельзя его пропускать.

Я долго учился применять этот метод. Обычно на убеждении и личном примере у меня все получается хорошо. Я тренируюсь, расширяю их использование. Поощрение стоит третьим, но процент, когда ты до него добираешься, значительно меньше. И поэтому лучше обратить внимание на поощрение в период неудачи. Может быть, это даже важнее, чем поощрение за успех. Впрочем, не надо их сравнивать. И то и другое имеет свой особенный смысл. Это технологический этап, по сути – цикл обучения и подготовки следующего шага с учетом сделанного на предыдущем этапе. Без него не состоится усвоения опыта в случае успеха, а после неудачи не будут сделаны выводы.

Я бы особо выделял «ритуал поощрения». Сам раньше постоянно про него забывал, пропускал его. Как сделать, чтобы так не получалось? Ведь это проблема: если ты забыл про важный технологический этап, идущий третьим, то ослабил эффект от первых двух – от убеждения и личного примера. Я ввел традицию.

Да, у меня есть ритуал: он в повышении ставок в два раза после каждого успеха или неудачи. Ритуал поднятия планки ×2. В этот момент я так себя поощряю. Вот так все просто: вспоминаю, что мне нужно поощрить себя, а дальше повышаю ставки. Сделать что-то по-другому, продолжить попытки, если был неуспех. Либо, если одержал победу, увеличить размеры, масштаб цели. Само слово «поощрение» выводит меня на новые задачи – через него я вспоминаю о ритуале извлечения уроков, либо ритуале увеличения самопризнания.

Ни в коем случае нельзя идти праздновать удачу в ресторан. Я говорю про то, что нужно побыть в состоянии увеличения самопризнания. Обычно это происходит среди спортсменов. Не ходите выпивать в бар, потому что, если все-таки пойдете, думать о деле вы там уже вряд ли будете.

Поощрение – это побыть в состоянии извлечения уроков среди людей, которые в этой сфере красавчики.

Потому что в их атмосфере вы не прячетесь от социального одобрения, авторитетного подтверждения. Ведь, как правило, они говорят: «Ты всегда потенциально офигенный». В их окружении можно порадоваться сделанному хорошо, а если надо, провести превосходную работу над ошибками. Вот такое поощрение. Награди себя этим: окажись с людьми, которые не станут надевать на тебя корону – равно как не будут вгонять в дерьмо, тыкать пальцем, говорить, что ты лузер. В случае облома они просто поддержат, скажут: «Чувак, это лишь попытка. Все нормально. Ты можешь лучше». Поощри себя этим. И когда у тебя получилось, поощри себя тем же – присутствием среди лучших людей в этой области, которые скажут тебе: «Мы же говорили, что ты можешь!»

Чуть подробнее о том, как после неудачи не скатиться в жалость к себе. Естественное биологическое желание человека после провала, как я уже говорил, – исчезнуть. Страшно́ социальное неодобрение. Общество наше тотально презирает лузеров, неудачников. Поэтому, люди обычно стараются скрыться. В принципе, если поддаться этому страху, то сваливаешься в алкоголь, наркотики и тому подобное. Выпадаешь в область, которая слабо контролируема и всегда приносит гигантский стресс и дай Бог, чтобы не травмы и не смерть. Но гигантский стресс будет 100 %. Кстати, и в момент успеха башню сносит просто жестко. Голову отвинчивает тот же самый эффект – неконтролируемое падение и опять-таки гигантский стресс. Так что неважно, что именно вы переживаете – успех или неуспех, правило одно. В этот момент важно оказаться среди людей, которым вы не безразличны, которые в вас заинтересованы, которые никогда не позволят вам быть менее ярким, чем вы можете. В первую очередь это профессиональный круг общения – комьюнити. Я бы не говорил здесь о друзьях – на первое место ставлю именно комьюнити. Потому что семья и вообще родня в целом нередко предпочитают безопасность и отсутствие яркости.

Я слышал о многих современных коучах, тренерах, которые рассказывают о визуализации, поощрении себя исключительно подарками, машинами и так далее. То есть типа «делайте так и никак иначе». Я не против этого, но моя точка зрения шире – я уже написал, что такое поощрение у меня. Там совсем другое. Так что если в этот же момент, дополнительно к тому, что я объяснил, преподнести и подарок – ситуация останется прежней. Усиления эффекта не произойдет. Машина ничего не изменит. Квартира – тоже побоку. Они не усилят и не ослабят. Признаю: это все равно важные бытовые вопросы, которые надо решать. Но это не цель жизни.

У меня есть расширенное понимание того прекрасного метода, о котором пишет Абдулманап, ведь его инструментарий также включает, к примеру, устную похвалу и демонстрацию успехов коллективу. Это как раз и есть про «побыть в нужном состоянии». Материальные блага также могут быть хорошими атрибутами этапа поощрения. Но суть не в подарке или покупке чего-то дорогостоящего – она в том, как вы себя в этот момент чувствуете. Именно в такие мгновения, когда получилось достигнуть успеха, гораздо важнее включить режим «прожить это состояние», чем просто поездка в салон за машиной. У меня огромное количество друзей, партнеров, коллег, которые постоянно в момент поощрения, включают этот важный режим. Потом я приезжаю к ним в гараж – а там 40 машин разных, мотоциклов. Но это не совсем автомобили – это артефакты. Когда друг идет по гаражу, он говорит:

– В таком-то году у нас получилось достигнуть многого, построить завод насосов. Вот машина, купленная тогда.

По автомобилям и мотоциклам он отмечает вехи. Это как медали. Поэтому еще раз: все это просто артефакты. В начале нет квартиры – купил. Хорошо, но что дальше?

С каким именно артефактами будет связано включение режима – не важно: квартира, машина или просто стенка со звездочками. Или, может, кто-то во льды поехал к белым медведям или посетил очередную страну – все это медальки.

Те, кто не создал ни одного успешного бизнеса, но написал тысячи книг о том, как надо визуализировать мечту, представлять машину, которую ты купишь, напоминают инструкторов летного дела, ни разу не поднимавшихся в воздух. Типа надо визуализировать полет, рассчитать тангаж и крен. О чем он говорит? Наверное, он где-то что-то читал или поиграл в игру-симулятор на приставке. Но если он сам ни разу не был в кабине самолета, ценность его интерпретаций стремится к нулю.

Конечно, надо представлять себя, но гораздо ценнее представлять свое состояние. Масштабным предпринимателем становится человек, который принес обществу гигантскую пользу. Потом остальные его нарекают великим. На самом деле он всего лишь хотел совершить что-то доброе и значимое, получив за это плату и общественное признание. Все, не более. Просто общественное признание выразилось в том, что его нарекли большим бизнесменом, великим предпринимателем. Но когда такой человек шел к своему успеху, он визуализировал себе не машину, которую купит. Он представлял состояние, в котором будет, когда принесет так много пользы обществу, что признание будет соответствующим: «Чувак, ты реально крутой!» И похожее состояние визуализирует Хабиб, дагестанский орел, я убежден в этом. Внутренние ощущения – а не машину, квартиру или что-то другое. Тупик визуализации безделушек опасен. Признание других людей за выдающееся достижение – вот что надо визуализировать.

Мой друг рассказал мне, что в момент большого фейла он идет и покупает мотоцикл. В момент удачи – машину. Это такой ритуал. Когда он идет покупать байк, он обдумывает, что случилось и как это исправить. Он приглашает самого себя побыть в этом состоянии.

Другой человек говорил, что, когда у него фейл, он надевает спортивную форму и бежит длинную дистанцию. По его словам, в этот момент он не может делать ничего другого. Только после 20 километров уходят все эмоции. Прибегает назад – проводит работу над ошибками, потому что все эмоциональные привязки уходят, «самогнобление» пропадает. Ты действительно что-то недосмотрел, да. Но если продолжишь себя сейчас за это лупить, то не окажешься в том состоянии, в котором можно делать выводы, извлекать уроки. Его ритуал – выгрузить эмоции через бег, войти в правильное состояние и сделать выводы. Он поощряет себя побыть в этом состоянии именно так.

Если вы не побыли в правильном состоянии и не извлекли уроки из фейла – значит, все было зря. Любая ошибка становится бриллиантом при правильном использовании. Конверсия любой неудачи в драгоценный камень происходит через уроки. В одном состоянии вы запишете себе артефакт неудачи, потерянного времени, досады, унижения. В другом – получите уроки и в следующий раз сделаете по-другому. Не прописал себе побыть в правильном состоянии – значит, оставил запись эмоционального состояния «фейл, провал, случилась досадная нежелательная хрень, я лузер». А когда побыл в состоянии, разложил все по полочкам, извлек уроки, то сразу появляется готовность совершить следующую, на сей раз более основательную попытку. Где тут досада? Эмоциональный окрас нейтральный или даже слабо-позитивный.

Когда у тебя успех – не опускайся до пошлых шаблонов. Если просто пошел и нажрался, потому что «могу себе позволить», то что получишь на выходе? Голова болит, выпал из рабочего состояния. Вроде успех, но какое состояние ты записал себе эмоционально? Как себя поощрил? И другой вариант – когда провел время среди людей лучших в своей области. Удостоился их признания. Ты побыл в этом состоянии. Тем самым так себя поощрил, что теперь не в два раза повысишь себе планку, а может, даже в десять! Вот поощрил, так поощрил!

Часть IV. Требование

Глава 10. Абдулманап Нурмагомедов

Убеждение, личный пример, поощрение – это три вещи, которых должно хватать спортсмену. Есть талантливый человек, но лентяй – тогда это все его не касается. Он работает только с четвертым и пятым пунктами – требованием и принуждением. Да, такое бывает: я вижу в мальчишке талант, а он не хочет работать. Все, начинаем с дневника: он записывает пункты, которые должен делать.

Среди них зарядка, бег на время. А еще ускорения, отжимания, упражнения на пресс, прыжки под секундомер. И чтобы он не просто прыгал, а, чтобы за назначенное время делал определенное количество работы. Все под контролем, потому что здесь мы уже требуем. Сам он не делает? Тогда добро пожаловать на четвертый пункт.

Если по истечении какого-то времени он не выходит на нужный нам уровень кондиции, тогда мы прибегаем к принуждению. Подробнее об этом будет дальше – сейчас напишу только, что где-то надо в буквальном смысле заставлять делать то, что необходимо для результата. Часто требование идет рядом с принуждением: очень вероятно, что при наступлении четвертого пункта, приходится чуть позже прибегать и к пятому. Скажем, если парень выполняет жим лежа мало, то ему предписывается в выходной час-полтора работы на руках, чтобы подтянуть физику. Или, как вариант, он не «выбегает» на 3 км из 12 минут. Значит, подключаем дополнительный кросс в подъем – у нас Буйнакский перевал для этого отлично подходит. Если на сборах работает, то будь любезен спуск-подъем сделать и в воскресный день (то есть в единственный выходной).

На стометровке он должен выбегать из 13 секунд. Не выбегает? Стараемся, чтобы результат появился. Делаем прыжки, скачковые упражнения, приседания с песком – увеличиваем взрывную мощь. Четыре дня в неделю идет такая работа, иногда пять. Свои 80 часов отработает сейчас – значит, в следующем месяце подтянется. Так и достигаем целей с ленивыми подопечными – методами требований и принуждений.

Те, кто со мной работает больше 3 лет, понимают, что лучше все делать с ходу. Ну, или просто уйти, потому что я буду непреклонен. Сто процентов стану требовать и принуждать, а в случае неподчинения вообще выгоню. Поэтому лучше не выводить меня за рамки первых трех пунктов – убеждения, личного примера и поощрения. Как говорится, делай как я, делай лучше, чем я.

Когда мы переходим к требованию, то так может продолжаться 1–3 года, не более. Потом это все надоедает – как мне, так и воспитаннику. Если ситуация совсем безнадежная, то отпускаем нерадивых в свободное плавание. Может быть, у них где-то с кем-то другим получится, не со мной. Но обычно те, кого я отпускал, уходили, чтобы через некоторое время попроситься назад. Такое часто случается. Они взрослели, осознавали, что к чему. Это во-первых. А во-вторых – их результат снижался, и, видя это, парни начинали всерьез задумываться над своим будущем.

Периодически я наблюдал уходы из-за жизненных ситуаций. То есть расставались не оттого, что я нетерпим к кому-то, а просто жизнь заставляла идти зарабатывать свою копейку. Не каждому я мог дать такую возможность, признаю. Это в последние 4–5 лет можно кого-то устроить на зарплату, материально помочь каким-то образом. А раньше с этим было очень тяжело. И не только самим спортсменам. Но все изменилось с годами – я стал мудрее, у меня появилось больше опыта. То, что раньше не прощал, сейчас легко переношу. Думаю – зачем переживать? Не хочет человек? Упирается всеми силами? Ну и пусть себе идет, раз так. Если он думает, что где-то лучше – да на здоровье! Мы провожаем его достойно. А если он поймет, что ошибся, то может вернуться – но только однажды. У того, кто ушел первый раз, еще есть дорога обратно. Он признал ошибку и что-то осознал. Но второй раз возврата нет – у меня тут не проходной двор.

Пример: человек занимался у меня 7–8 лет. Ему исполнилось 18, он ушел в армию. И по ходу дела решил остаться, скажем, в СКА – то есть, к примеру, в московской или питерской «армейке». Ему предложили там зарплату, условия предоставили, жильем обеспечили, поступление в институт тоже стало реальностью. Ну и плюсом еще тысяч, скажем, 30 в месяц. Взамен – выступаешь за клуб. И он принимает решение остаться там. А тем временем, его ровесники здесь медленно, но верно росли над собой. Выиграли чемпионаты страны, затем Европы, а потом и мира. Дальше начали выступать по профессионалам и стали зарабатывать такие деньги, по сравнению с которыми 30 тысяч – сущие пустяки.

У меня своя система. Я с 18 лет заключаю контракт на 7 лет с теми, кто принимает мои условия. И если человек у меня на контракте, то с 18 до 21 года я полностью оплачиваю его подготовку, переезды, перелеты и так далее – вообще все обеспечивается. Но с того момента, как он начал зарабатывать, скажем, 1000 долларов и больше, он оставляет 10 процентов мне. Такой договор, такие контракты – одна десятая с того момента, когда начинаешь более или менее серьезно зарабатывать. Мне этого достаточно. Может быть, так рассуждать нескромно, но я считаю так. У посредственного тренера бывает таких 2–3 толковых человека – просто попались талантливые ребята. У нормального тренера может быть уже 10–15 хороших спортсменов. У меня их еще больше. И если они вам платят по 10 процентов, имея 3–4 боя в год, то вполне достаточная сумма набегает. Это не баснословные гонорары, но они позволяют мне готовить и проводить соревнования, летать, организовывать быт и вообще жить в целом. Поэтому в последние 5–7 лет у нас нет проблем по финансовой части. Можно даже серьезные турниры проводить.

С середины 2000-х в России в лучшую сторону изменилось многое. То, что на Кавказе, в Хасавюрте – чтобы в одном карде было семь обладателей пояса, в том числе пояса UFC, – это нечто. Поэтому если я организовываю кард, то хочу сделать его лучшим, а не просто среднего уровня. Это значит, что если в нем будет заявлено меньше 5 поясов хороших организаций, то нет смысла его даже обдумывать. Поэтому я стараюсь полагаться на трех проверенных бойцов и трех молодых – будущих звезд. Если из шести выиграют пятеро в карде, потом эти пять человек завоюют пояса, я буду считать этот кард лучшим.

Иногда людям странно слышать о моих планах. Но я всегда любил ставить максимальные задачи. Я вообще максималист: мне глобальные планы даются легче, чем другим, уж не знаю почему. Например, получается убедить спортсмена выступить. Сейчас я ставлю общефизическую подготовку футболисту Ибрагимову. Некоторые смеются – мол, зачем? А мы около 30 тренировок в школе Макарова провели. Моя задача – чтобы он делал челночный бег, прыжки в высоту, в длину, чтобы встречался на самой высокой точке с мячом. Два месяца мы отрабатывали вот это все, и результат не заставил себя долго ждать.

Я точно так же готовил одного боевого самбиста, ныне покойного. Когда мы в футбол играли, все мячи головой забивал в свое время именно он. Речь о Джабраиле, я уже писал о нем. Это все не было случайностью – это был результат трехлетней работы. Он должен был встретиться с мячом в самой верхней точке. Подача. Куда полетит мяч? Как опередить соперника на высоте? Он этому научился и забивал голы бесперебойно. Мне это доставляло удовольствие – наблюдать за его игрой. Он был высокого роста, очень прыгучий. Решил как-то попробовать в команде верховые мячи брать на себя, и пошло-поехало. А на чемпионате Дагестана по футболу как раз команда самбистов играла. От меня одно время там четыре чемпиона мира были в защите. Мы играли, рубились насмерть, образно говоря. Проиграли в одном матче первый тайм 2:0. Игра была в обеденное время, стояла жара под 35 градусов. Я собрал ребят, сказал одному при всех: «Шара, только ты не отрабатываешь, остальные все на своем ходу. Сейчас прибавим, и противник не выдержит. Просто ты один-единственный выпадаешь. Но ты можешь играть – так давай!» Короче, сделал замечание одному – и остальные включились. Мы выиграли в итоге 6:2, и лишь потому, что команда была готова. Смогли перебегать, опередить, стали навешивать на Джабраила. Он забил свои два мяча. Люди начали удивляться, но чудес тут никаких не было. Мы все три года работали на это: подбрасывали мячи вверх – он забивал головой. Нужно работать, если мы хотим видеть результат. Работу надо делать неустанно и вне зависимости от того, получается она сразу или нет. Все обязательно будет так, как нужно. Не сейчас – так через некоторое время.

Обычно на очень высокого и худощавого парня люди смотрят и думают – что бы ему не играть в баскетбол? Ну а вдруг у него талант к другому? Скажем, он набирает по 7 килограммов в год. Через 4 года он прибавит суммарно под 30 кг и будет совершенно другого телосложения. Такое у меня было, сущая правда. Исходные данные – рост 195, вес 69. Через три года мы добавили 21 кг. То есть уже 90 кг, а спустя какое-то время накинули еще пятерку и вот уже имеем 95 кг при 195 см. Тогда парень вдобавок стал прыгуч, быстр. Стартовая скорость набралась серьезная. Мощность появилась. Короче, у него начало получаться. Вроде раньше он только грэпплингом занимался, боролся. А тут начал и стучать – и по боксу, и по рукопашке, и по боевому самбо пошел результат.

Нужно, чтобы рост и вес были сбалансированы. А для этого требуется время. Его отправили ко мне – чуть-чуть поднабрать физики. Я говорю ему – все получится: в этом году ты прибавишь три кг, в следующем пять, а потом будешь набирать по семь. Так и вышло. Если он не успевал за месяц набрать свои 700 граммов – все, в следующем месяце мы должны были набрать 1 кило дополнительной качкой. Она не должна была быть такой, как у штангиста. Нужно было, чтобы он планомерно набирал мышечную массу, не теряя скорости. У нас получилось. И не единожды – таких примеров много. Так что даже если кажется, что всё против вас, это не значит, что вы не добьетесь результата.

Я всегда тренирую так, как считаю нужным. Порой, мои решения кажутся кому-то спорными или даже неправильными. Но это не значит, что в них нет логики, – просто некоторым она видна не сразу. Пример: однажды пришел день, когда надо было выбирать, кого поставить на бой. Двукратный чемпиона мира Магомед Алхасов или талантливый и подающий надежды Ислам Махачев. Я поставил молодого бойца. На тот момент это, конечно, для всех это было шоком. Возмущались очень многие. Я им всем сказал: возьмите сегодня ручку, напишите себе напоминание, чтобы посмотреть, каким Махачев будет завтра. На что они спросили: ну, и кем он будет? Я ответил прямо: этот человек станет бойцом UFC. И не просто участником промоушена, а реальным претендентом на пояс. Люди посмеялись, это мне запомнилось. И что в итоге имеем на момент написания этих строк? Магомед закончил свои выступления. Даже где он сейчас, никто толком не знает. Махачев, напротив, один из лучших бойцов, в десятке UFC. И даже если Алхасов тогда был сильнее, это не играло роли. Мне была видна перспектива у Ислама. И мое решение административно было проведено через требование. Потому что это работает не только со спортсменами – принцип распространяется и на коллег по цеху, и на функционеров, буквально на всех.

При этом порой нужно ограничивать прыть воспитанника, потому как «требование» не всегда касается исключительно борьбы с ленью и «продавливания» своих решений. Иногда мы видим, как человек явно растет, неукоснительно и беспрекословно выполняя команды. Другими словами, у него есть будущее – но он может начать перерабатывать. Ему в таком случае говорят: не надо тебе изучать 10 действий сразу, вот тебе 2–3 максимум. На этом этапе тебе достаточно, а остальные технические вещи ты будешь добирать на сборах, со временем. Вот грядут соревнования, новые старты – чтобы там обыграть всех, тебе будет достаточно того, что у тебя уже есть. Выиграв турнир и получив деньги, а также право участвовать в следующих сборах, начнешь изучать другую технику. То есть закрепи то, что имеешь, и лишь затем приступай к освоению нового. Хитрость в том, что противники не будут знать, что ты добавил что-то свежее. Они в курсе того, что ты владеешь тремя приемами, а ты раз – и используешь четвертый. Подготовь его как следует, и это будет открытием турнира или даже сезона. Вот такие вещи приходилось требовать от людей. Результат обеспечивало следование правилу: сохраняя прежние качества, двигаемся к новым элементам.

С Хабибом всегда так же. К любому сопернику мы обычно готовим одну-две свежие вещи. Одну в стойке, другую в партере. Чего он не ждет от нас? Того, что еще не видел в нашем исполнении. Допустим, со стойки «вперед-назад» делать. Если у тебя в арсенале приемов есть два броска вперед, то подготовь хотя бы один назад. Потому что от переднего он будет постоянно защищаться ногой. А если его и туда и сюда «качнуть», то у тебя в три раза больше шансов одолеть противника. Поэтому тот прием, который мы со стойки внедрили, и сработал. Не левой ронять, а правой запустить кросс. Им-то Хабиб Конора и достал – правой сверху уронил противника. А всех четырех он до этого ронял левой. Вот он, элемент неожиданности, так это и работает.

Хабиб согласился отрабатывать тот прием – от него не нужно было этого требовать. Но случается всякое. Ведь бойцы бывают разными. Кто-то хочет заниматься – а кому-то лень лишний раз заглянуть в зал, если можно этого не делать. Кто-то талантлив и ему все дается легко – а кому-то нужно пробивать себе дорогу к спортивной славе по́том и кровью. Кто-то получил хорошее «наследство» – а кто-то приобретает навык годами, и сам это «наследство» оставит последующим поколениям. И к каждому требуется свой подход.

Действительно, есть приобретенные навыки – а есть наследственные качества человека. Я считаю сам и стараюсь объяснить всем, что приобретенные – более надежные, потому как они подкреплены практикой, они устойчивые и сильные, позволяют работать на пределе, и предел этот увеличивать. Поэтому пахать на развитие приобретенных навыков – задача каждого. Одного лишь таланта недостаточно. Человек знает свои возможности и возможности соперника – от тех и других он и «пляшет». А талантливые, но не усердные ребята пускают все на волю случая. Если у такого дело не пошло, как он хотел, сразу настроение падает, человек скисает. Свой максимум без внешнего влияния он уже не покажет. Тот отрезок времени, когда ты порхал в октагоне, быстро заканчивается. Если устал, надо идти «через не могу». А чтобы это было возможно, надо двигаться вперед с уже приобретенными качествами, с закрепленными навыками, с каждодневной работой за плечами. Именно она в при нехватке сил становится условием достижения цели. Таких бойцов, кто это понимает, у меня больше, чем любых других, потому что я приветствую такой формат работы, он мне близок, он дает результат. Не нравятся мои подходы? Никто насильно не держит.

Не помню, чтобы за свою тренерскую карьеру я позволял кому-то влезать в мою работу. Когда что-то подобное начиналось, сразу говорил родителям на ранней стадии конфликта: «Если вы сами все прекрасно знаете, заберите ребенка, отведите домой и учите там самостоятельно. Никто не против. Но если уж вы привели его ко мне, то будьте любезны не вмешиваться. Не я же привел к вам своего сына, верно? Это вы направили вашего ребенка ко мне. Так почему вы не учите дома, а ведете ко мне в зал? Или вы хотите просто показать сверстникам своего сына, что вы тоже чего-то стоите и соображаете в спорте?». Такие разговоры обычно ставят на место тех, кто считает себя вправе командовать в моем зале. Плюс, на первом же родительском собрании я пресекаю все попытки вмешательства в мою работу со стороны. Здесь, в зале, я диктатор, начальник, хозяин, самый умный, самый лучший. Как хотите, так и называйте, но свою работу я буду делать так, как посчитаю нужным. А вы идеальный отец, наставник, кормилец. Все это может быть именно так – но только в вашем доме.

Обычный диалог с родителем, который лезет с советом. Спрашиваю:

– У вас есть педагогическое образование?

– Вы работали тренером?

– Нет, но я занимался!

– То, что вы занимались, не значит, что можете подсказывать мне. То, что рекомендуете вы, может подойти ребенку, а может и нет. Вполне вероятно, что ваши советы ему сейчас ни к чему. Вы не в курсе, а я, быть может, запретил ему учить на данный момент что-либо, кроме двух конкретных приемов, которые он продемонстрирует на следующих соревнованиях. Кому-то позволено три или даже пять, но это все индивидуально. Считаю, что на этом этапе лучше три выученных приема, чем десять недоученных, согласны? Как вы думаете, вы можете провести такую же работу с сыном самостоятельно?

Обычно на этом споры заканчиваются и мои требования к родственникам воспитанников выполняются. Дальше, когда правила соблюдены, я окончательно концентрируюсь на непосредственном общении с подопечными. Говорю им примерно следующее: «Нужно, чтобы у вас наверху было два действия, плюс одно внизу. Они должны быть уверенными и работать бесперебойно. Если вы решили бросить вперед, назад, пройти, повалить, контролировать, то бросаете, валите, контролируете. Что вам еще нужно? Вроде бы ничего – но это не так. Есть еще один важный момент: все, что вы делаете, следует делать лучше, чем ваш соперник. И пусть он делает свои 10 приемов: по трем из них он хуже нас, а по семи пускай и лучше, чем мы. Но они все не нужны в этом конкретном бою, потому что мы будем предлагать свои условия. Как вариант, ты станешь в ту стойку, из которой бросаешь лучше. Будешь брать свой захват, тот, который тебе выгоден. Ты начнешь вести бой или наверху, или внизу, как я тебе скажу. Все будет хорошо, мы обыгрываем и соперник, и тренера».

Это отработанная схема, давно доказавшая свою эффективность, поэтому я требую ее соблюдения. Она работает не год и не два, а на протяжении порядка 20 лет. Я всегда думал до боя больше, чем во время самого поединка. После стартового гонга у нас традиционно уже имелась готовая карта действий – и экстренный «план Б» на всякий пожарный случай, если что-то пойдет не так. И когда мы вроде как проигрывали бой, а в итоге побеждали досрочно, то людям это нередко казалось случайным. Но то была не случайность, а следствие запасного варианта действий, продуманного заранее.

Поэтому я думаю, что лучше готовиться по позициям: в стойке, в партере, по завязкам. Есть у тебя три вещи – все, ты готов к соревнованиям. Нет трех вещей – не готов. Вот настолько все просто. Причем, работает это не только в спорте. Я убежден, что лучше выучить наизусть 2–3 стихотворения, чем кое-как знать 10 и забыть их все на выступлении перед публикой.

Следующая часть требования – это уважение и почитание к тренеру. Наставник потому и наставляет, что его позиция выше и требует соответствующего отношения. Если ставить себя на один уровень с учеником – давайте тогда ездить к нему домой, тренироваться там. Это неправильно, на мой взгляд. Нельзя, чтобы ученик получил возможность не соблюдать правила иерархии, это может быть действительно опасным.

К примеру, у меня есть закон для всех подопечных – вы должны быть коротко подстрижены. Это не просто прихоть, объяснение имеется. Наиболее вредный фактор для зрения во время тренировочного процесса – пот с головы. Это самая жирная часть тела, на которой собирается все и вся, то есть пыль и грязь. При активном потоотделении это все стекает в глаза. Я отвечаю за то, чтобы ваше зрение оставалось хорошим. И только лишь поэтому у каждого волосы должны быть коротко подстрижены. Не потому, что я так хочу, мне так нравится. Так реально лучше. На другой чаше весов у ученика традиционное для молодежи «я так хочу». Я знаю об этом, не решения менять не буду. Когда вы вырастете, скажете мне спасибо. Либо – с любой прической, но не ко мне. Если хотите уйти на танцы – пожалуйста. Желаете по футбольному полю бегать, как аргентинский нападающий Марио Кемпес, – никаких проблем. Но если есть необходимость и стремление заниматься в моем зале – это возможно только при условии короткой стрижки.

Мои ученики отличаются тем, что выглядят, как солдаты. Они подстрижены, всегда опрятно одеты. Когда человек приходит в зал, я обращаю внимание на три вещи: головной убор, пояс и обувь. Плюс, как уже написано, короткая ли стрижка. Эти моменты определяют собранность спортсмена. Бывало такое – начинается сбор, приезжает человек сорок. Среди них у кого-то длинные волосы. Видя это, я сразу говорю:

– Стоп, ты не имеешь права зайти на территорию в таком виде. Если тебе не нравится, есть и другие тренеры.

– Сказали, что нужно к вам.

– А они говорили, что, когда идешь ко мне, надо подстричься?

– Говорили, но я хотел вас попросить…

– Так, без разговоров, едешь обратно.

Были и те, кто действительно, сразу уезжал. Они ставили прическу выше, чем тренировочный сбор в горах. Что ж, люди разные, и не стоит этому удивляться. Но я никогда никого не звал обратно. Уходя – уходи. Но потом звонят мне родители:

– Почему выгнали?

– Да, выгнал. А вы его спросили, за что?

– Ну так спросите, потом перезвоните.

Это мое требование к родителям. Я не начинал объяснять. Если нужна правда – пусть сын сам расскажет. Нередко такие истории заканчивались тем, что парня дома стригли налысо и потом привозили еще раз. Очень много подобных примеров было. Все потому, что отец понимал, что я прав. Сын хотел выглядеть стильно, выделяться прической. А я хочу, чтобы был результат. Поэтому и сейчас все ребята, ныне выступающие на топовом уровене – и Хабиб, и Ислам, и Шамиль, – все коротко стриженные. Да, у Зубайры чуть подлиннее – он из другой школы, но при этом он у моего сына в команде. Я ему сказал как-то раз: «Чтобы быть в команде у Хабиба, тебе нужно следить за тремя вещами. Услышал – беспрекословно выполняй. Это первое. Второе – короткая прическа. И третье – не откладывай сбор на потом. Мои ребята не откладывают».

Тухугов раньше получил определенную свободу, поэтому ему тяжело бывает смириться с этим. Но тут суть в том, что «не откладывать на потом» – тоже мой принцип, который я требую исполнять. Если у тебя через два месяца бой, как ты можешь на неделю куда-то поехать развлекаться? Разве можно перенести подготовку? Ну нет у вас времени на то, чтобы расслабляться. Вы должны рассчитывать объем на два месяца, у вас два двухнедельных сбора. И еще 9–10 дней на сгонку веса. Где тут выкроить дни непонятно для чего?

И каждый день, который у вас есть, должен быть расписан: объем и работа. Это первым делом, а вот это вторым. Сначала – физическая подготовка, так как нужно набрать мощь. На ней ты и будешь выступать на соревнованиях. Следующее – выносливость. Затем идет сгонка веса, после которой становишься быстрее. Вот ты и привел себя в порядок за этот период – на это ушло все время, что было в запасе.

Нельзя в первый день начинать скоростную работу. Надо стартовать с общефизических упражнений. Набрал определенные кондиции, уровень свой, все – пора массажа, отдыха. На следующую неделю уже другой объем. Вот таким образом двигаешься к старту.

Если ребята идут под моим контролем – делают тот объем, про который я знаю, что они это все выдержат. Было несколько случаев, когда парни приводили себя за месяц до турнира на пик формы. Тогда мы прекращали скоростную работу, потому что нельзя стартовать раньше. Старались максимум продержаться на том уровне, на каком могли, раз все-таки это произошло. Обычно я это за 2–3 месяца контролирую и подобное редко случается, но если боец сам допустил такое, то он все знает. У него есть дневник, в котором все расписано, и поэтому понятно, как действовать.

О том, что происходит в зале. Допустим, разминку все делают одинаково – 25 минут. Дальше играем в регби полчаса. Все, парни переодеваются, и наступает или день борьбы, или день «ударки». В день борьбы идет 4–5 схваток по 5 минут – то есть до 25 минут ты в поединке. В перерывах я 5–10 минут показываю, кто какие ошибки допускал на соревнованиях. Или наоборот – кто что делает хорошо, у кого какие элементы лучше получаются. Кроме этого, каждый слышит, что нужно добавить – над чем поработать плотнее. Например, длинные рычаги Эмирагаеву, короткие руки Завурову – то, чего ему как раз не хватало в финале Гран-при.

Я знаю, что ребята-ударники больше любят тренера-ударника, а борцы – тренера-борца. Но это ложный путь. Нельзя заниматься только тем, что хорошо получается. Перед тем, как выйти на хороший уровень, спортсмен должен пройти определенный путь, и он для всех универсален. Базовое, – это страховки, вольная борьба, дзюдо, самбо. Чуть позднее добавляется ударная техника. Рано нельзя, потому что это всё дети и в столь молодом возрасте недопустимо получать много по голове. Поэтому-то я «ударку» откладываю на период после 16 лет. Стараюсь, чтобы ребята работали на лапах, в воздухе, учу правильно передвигаться, двигать руками – идет набор техники. Включаю работу на мягких и легких грушах. Хочу, чтобы особо талантливых и одаренных тренеры сами подтягивали на лапах. Именно они выходят вперед во время разминки, именно они стоят в передних рядах, а за ними обучаются те, кто пришли попозже. Поэтому, когда тренеры работают при учениках, я предпочитаю не делать замечания: коллегам это неприятно и вообще не совсем этично. Можно сделать и по-другому: в конце занятий приглашаю молодых тренеров к себе, где 5–10 минут общаюсь с ними и говорю, где какие допущены ошибки, как лучше сделать в будущем.

Тренер тоже растет вместе с учениками. Опыт и возраст многое решают. Например, когда показываешь прием для детей – это один уровень, для юношеской команды – другой, для молодежной – третий. Мастер, чемпион мира – тот вообще способен сам показать и научить. Это вообще четвертое. Прием, который показываешь ребенку, не проходит для взрослого. И вообще, 70 процентов приемов для детского возраста не совсем подойдут. Поэтому дети больше кувыркаются и все в таком духе. У них счет на соревнованиях бывает аж 17:18. Если мы видим на турнире у взрослых 7:8 – для нас это уже дико. Для детей одно, а для взрослых другое.

Глава 11. Абдулманап Нурмагомедов

Еще одно требование – никогда не использовать мат. Самая большая ругань, какую можно услышать у меня в зале: «Сволочь, как ты так поступил!» Да и то, я считаю, это в определенной степени перебор, крайняя мера. Лучше сказать человеку по-другому, спокойнее. Когда вспылишь, это не всегда дает эффект – подобные слова обижают некоторых ребят. И каждый раз, когда хочется крикнуть что-то нелицеприятное ученику, я себя спрашиваю: что мне от него нужно? Ответ всегда один: хочу его исправить. Отлично, но брань ведь не сильно поможет этому, верно? Можно исправить иначе, найти иные слова, которые возымеют эффект, и человек больше такого не допустит. Не всегда, признаюсь, у меня получается держаться спокойным как удав, но я стремлюсь к этому.

Да и вообще, в зале бывают разные инциденты. А моя задача – чтобы сохранялась команда, чтобы парни болели друг за друга. И если предоставляется возможность сломать руку сопернику в спарринге, он осознанно не делал бы этого. Я должен создать между ними атмосферу доброжелательности. Для этого, кроме всего прочего, ребята должны быть друзьями на улице. Этого удается достичь после того, как им исполняется 14 лет. Юношеский возраст 10–14 лет – это всегда ревность. Если в зале я к одному подойду три раза, а к другому только раз, то второй может вечером этого дня полчаса рассказывать дома отцу, что ему не уделяют внимания. Мальчишки еще мало что понимают. Не видят всей картины в целом. Может быть, тот, которого «обделили» вниманием, освоил нужный прием еще 2 месяца назад – а этого первого надо учить, исправлять, потому что у него идет туго. Или он пришел из другой школы и теперь надо исправлять то, что там наворотили, а делать это, как известно, всегда тяжелее, чем учить с нуля. Так и возникают неверные мальчишеские выводы, что если ты подходишь к кому-то одному, то это автоматически «любимец тренера». Но таких не бывает. А что бывает на самом деле, так это то, что я хочу, чтобы парень перед соревнованиями досконально выучил прием – и если для этого надо подходить к нему чаще, чем к остальным, то я буду это делать. Пусть даже такое мое поведение у кого-то вызовет приступ ревности. Правда, потом, на общем собрании, обязательно надо пару слов сказать о том, как прошла тренировка, постараться донести свою точку зрения до учеников. Вы, уважаемый читатель, в своей деятельности также должны быть очень внимательны к таким моментам. В моем случае, нужно объяснять всем, почему сегодня именно Рома, Али или Омар был «удостоен» моего повышенного внимания, отчего именно он. Нужно буквально разжевывать: «Это все потому, что у него сейчас сильный соперник. Вы увидите его на ближайших соревнованиях – там люди тоже готовятся против нас, нельзя ударить в грязь лицом». Также сообща, в коллективе, следует обсуждать относящиеся к ситуации тактические моменты. К примеру: «Нам лучше действовать проверенным методом – перевести, бороться на руках, прижать к сетке». В финале «любимец» вызывается в большой круг, чтобы работу с ним видели все. То есть нужно все продемонстрировать наглядно, с одной стороны, и устно объяснить происходящее, с другой.

Вообще, всегда считалось, что лучше один раз показать, чем сто раз рассказать. Я согласен с этим, но делаю и то и другое. Воспитанник должен почувствовать, почему я, к примеру, давлю именно на плечо, перехожу через руку, вытаскиваю ее, захожу с обратной стороны на 180 градусов. Как так получается? За счет чего происходит? Какие могут быть ответные меры? Если вы не объясните ему всего этого, он не будет знать то, что положено, как в теории, так и на практике. Следовательно, на соревнованиях ему и вам будет тяжело исправить ситуацию – придется кричать, а это не всегда действует. Если же парень будет знать и понимать все еще на тренировке, то потом, в боевых условиях, ему станет проще.

Кто-то тяжело переносит соревнования, публику. Так тем более: отработай все до автоматизма в зале, где никто не мешает и нет болельщиков. Тогда на турнире, даже если все равно будешь чуть-чуть нервничать, за счет какого-никакого мастерства сможешь сделать то, что должен.

Особенность нашего зала – это очень много разговоров, то есть теории. Я берегу детей, не тороплю их. Почему это делаю? Потому что в раннем возрасте должно быть больше тактики и объяснений. Когда ты уже взрослый, напротив, нужно больше практики, стартов. А до тех пор надо не торопясь набираться опыта, в первую очередь, укладывая знания по полочкам в своей голове.

С физической формой также легко упустить момент – ведь когда тебе будет 20 лет, станет тяжело растягиваться. Делать это надо с 6, а желательно вообще с 4–5 лет. В зал прийти, чтобы поиграться – кувырки поделать, провести два игровых дня – в возрасте 8–12 лет это необходимо. В общем, человек должен быть развит разносторонне. Как в игровой, так и в бойцовской технике. Как в «ударке», так и в беге, например, челночном, а еще в прыжках в высоту, в длину. Плюс кувырки, страховки и многое другое. Этому надо учиться во время тренировок до 8 лет, пока ученик еще ребенок. В 6–8 лет он должен освоить эти навыки, а дальше уже начинать серьезно заниматься. Если это все сделал – получил базовую технику. Ты, к примеру, уже знаешь, как перелететь через человека и подстраховаться, чтобы легче упасть: соскок, колесо, рондад, сальто вперед и назад. В книге это читается за 3 секунды, а в жизни достигается за 3 года. И это время должно пройти в работе, иначе никак.

Приходят ко мне заниматься совершенно разные ребята. Бывает, попадается шустрый, смекалистый парень, который все схватывает на лету. В зале просишь его показать взрослым, что он умеет. Тот бежит, делает колесо, рондад, сальто вперед и назад, возвращается в строй. Все отлично потому, что у него есть данные. Как вариант – занимался раньше плаванием или гимнастикой. Или, быть может, отец водил его в школу карате. Также случается, что у мальчишки есть общефизическая подготовка. Он машет руками и ногами на точность, скорость, технику – все красиво. Значит, он ходил или на бальные танцы, или на балет. С таким ребенком, конечно, легче работать: у него есть навыки страховки, движения, скорости, точности.

Но нередко происходит и обратная ситуация, когда тяжело. Приходит заниматься ребенок в 6 лет, и два года мама его переодевает. Я в конце концов говорю, чтобы уходила и оставляла его как есть. Пусть он помучается три дня, пять, месяц – но в итоге научится сам. Что за явление такое, заявляю ей – вы два года одеваете своего ребенка, это нормально? Она отвечает, что сам он не успевает. Дескать, может, но делать это будет долго. Да, может, и так, но что с того? Идите себе домой. Вы привели ребенка – возвращайтесь за ним после тренировки. А то, что пока он не может быстро переодеться, – это даже плюс. Когда все ждут в строю его одного, он волей-неволей будет стараться ускориться. Какой ему смысл напрягаться, если мама во всем помогает? Он просто будет смотреть по сторонам. Ему без разницы – его одевают. Поэтому лучше делать так, как я сказал, – то есть добавлять самостоятельности. Вы привели ребенка, в сумке то, что он должен надеть, – все, отправляйтесь по своим делам. Все ребята переоделись, стоят в строю. А про тех, которые дольше других копаются – носок потеряли или еще что-то, – спустя 2–3 месяца я делаю заметку: «Одевается 10–15 минут, несобран, невнимателен». Заметки эти делаю для себя, а потом созываю родительское собрание: «Алиев часто опаздывает. Магомедов хулиганит, дразнится, мешает. Родители, вы дома вообще учите ребенка, как себя вести на тренировке? Нет, чтобы самому заниматься, так он еще и другим мешает. Ахмедов: нет то борцовок, то шорт – в общем, чего-то постоянно нет. Все время проблемы с формой, что это такое?! Алискеров – вот тут все отлично, парень занимается хорошо, спасибо вам».

Первое родительское собрание проходит примерно таким образом. Я рассказываю родителям то… что они и так знают. Да, они в курсе, изучили своих детей за 6 лет вдоль и поперек. Гораздо лучше, чем мы за 2 месяца. И то, что я говорю, для них не новость. Отец и мать знают, что сын у них, к примеру, рассеянный. Или хулиганит постоянно. Те, кого похвалили, тоже не удивлены – их сын одаренный. Зачем же я сообщаю то, что новостью не является? Это тоже тактический прием: да, родители знают достоинства и недостатки своих детей. Но теперь они знают также и то, что я вник во все это за короткий срок. Отныне мне известны положительные и отрицательные стороны их детей – это ясно всем уже на первом собрании.

– Пожалуйста, повлияйте на своих детей, по тем моментам, которые я обозначил. А у вас, когда я звонил вам лично, номер не отвечает.

– А я поменяла / у меня заблокирован.

– К примеру, сломает он палец – такое, к сожалению, бывает на тренировке. Я должен ставить вас в известность, как вы считаете?

– Да, разумеется.

– Вот я отвез его в городскую больницу. Врачи посмотрели: перелом пальца. Наложили гипс. Куда мне сообщить? Куда ребенка привезти?

Травмы – так уж получается – постоянный спутник единоборств. Парень плачет, доктора делают свое дело. А вы, родители, проследите, нормально ли срастается, вот вам бумаги – такие слова нередко приходится говорить. А еще примерно следующее: «Я же вас предупреждал, что на наших занятиях неизбежны переломы и вывихи – особенно на начальной стадии, пока он учится страховаться. Ребята неудачно прыгнули друг на друга – всякое бывает. Все бывает… Покажите мне бойца, который ни разу с таким не сталкивался».

У матери может начаться паника. Но терять самообладание не нужно. Врач осмотрел, все в целом нормально. Вам привезут вашего ребенка. Если сочтете нужным, после выздоровления приведете обратно в зал. Такие ситуации бывают, и я требую серьезного отношения к ним…

– …Итак, вы оставили номер, но когда я позвонил, он не работал. Чья тут вина? Моя или ваша? Я свой номер не менял. И телефон в зоне доступности, с ним все в порядке. У вас также должен быть номер, по которому всегда можно с вами связаться.

Такая строгая политика как по отношению к родителям, так и по отношению к ученикам дает свои плоды. Часто в семье сын баловался все время, носился без дела, когда гости приходили. А став моим воспитанником, через какое-то время он меняется – уже идет встречать гостей, дает им тапочки, показывает, где гардероб, сам вешает куртку. Отец смотрит – сын вроде никогда ничего похожего не делал, а тут аж тапочки подал! Или взрослые разговаривают в комнате – он стучит в дверь, заглядывает: «Вам что-нибудь нужно?» Гости замечают, что мальчишка воспитан, отдают должное. И отец видит изменения. Он приходит в зал:

– Я своего сына не узнаю, прямо другой человек!

– У нас воспитательный час один раз в месяц и на каждой тренировке по пять минут. Мы говорим, как себя вести. То, что они меняются, это нормально. Так и должно быть. У нас все дети становятся другими.

– Чем я могу помочь? – отец воспитанника, как правило, стремится сделать в ответ что-то приятное.

– Помогать вы можете всегда. Скажем, будем на сборах – привезите фруктов. Порадуете ребят.

– Договорились!

И вот в летнее время ребята собираются ехать в горы. Мужчина приезжает и дает нам в дорогу большие корзины с фруктами. Это приятные моменты. В первую очередь – для меня, потому что я вижу, что родители все поняли. Они осознали, что сделали правильный выбор, отдав своего ребенка сюда.

Но на этом воспитание не заканчивается, а только начинается. Я требую, чтобы родители давали мне оценки своих детей по основным 6–8 предметам в школе. И чтобы расписались, что это правильные отметки. Я спрашиваю, какой класс, и иду подряд по предметам – география, история и так далее. Кроме того – как себя ведут? Как закончили четверть? Все обсуждаем. Если у кого какие проблемы, то выясняем, с чем они связаны. Также поднимаю эти вопросы на родительском собрании: «У Ахмедова нет возможности купить книги для учебы, потому что он живет у бабушки. Пенсия у нее 7200 рублей. Кроме того, с ней два внука живут, так как мать и отец умерли. В общем, бабушка содержит ребят, кое-как сводит концы с концами. И если у вас остались какие-то вещи, давайте отдадим им. Учебники также нужны. И вообще, этот парень не может поехать на соревнования по финансовым причинам, но вы можете все сложиться и отправить его, если захотите помочь. Сам он талантливый, целеустремленный – имеет шансы победить».

Да, так тоже случается – в группе более 20 человек, но поездка в Пятигорск, Армавир, Ростов по карману не каждому. Ну неоткуда взять парню денег! А он при этом одаренный спортсмен – может быть, даже лучше вашего сына. Как правило, мои слова производят нужный эффект: родители принимают решение скинуться и мальчишка едет на турнир.

Таких детей, если у них налицо успехи в спорте, мы, конечно, берем с собой, подталкиваем. Он может начать стесняться, говорить, что сам не хочет ехать. Все, мол, нормально, отправляйтесь без меня. Но мы-то знаем его ситуацию…

Есть и те, кто молча покупает одежду сиротам, малоимущим. Мир не без добрых людей. На протяжении 20 лет они взаимодействуют со мной, помогают.

И вообще, я держу связь с родителями постоянно. То, что они видят изменения, это прекрасно. Но на их семье это все не должно закончиться. Мой метод воспитания распространяется в республике, в Махачкале, в Кизилюртовском районе. Везде признали, что мои практики хорошо влияют на детей.

К примеру, в марте 2019 года прошла эстафета «Чистый город». Передали ее заслуженному тренеру Джафарову и мне. Первого числа я приехал, второго была свадьба моего друга, а третьего уже организовал 100 человек из зала на уборку города. С коллегой на двоих мы 200 человек привели, чтобы столицу республики сделать чище. Мы это делаем вместе с детьми два раза в год. Молча, не для рекламы и не ради похвалы – дескать, смотрите какие мы молодцы. Все делается в воспитательных целях – чтобы продемонстрировать, как важно соблюдать чистоту. В обычное воскресенье выводим на уборку города ребят, чтобы они сделали красивее и чище свою родную землю – и даже получили право делать замечания старшим: «Пожалуйста, не бросайте мусор мимо урны! Не выкидывайте ничего с балконов и из окон машин!».

Осенью 2018-го мы за день собрали 16 тонн мусора – 4 полные машины. В Махачкале, если посчитать все микрорайоны, около 100 улиц. Давайте поделим на 24 спортивных образовательных учреждения, в которых занимается примерно по столько же ребят, сколько у меня и у Джафарова, – получается 4–5 улиц на каждую. И если все эти школы соберут столько же мусора – это будет суммарно порядка 400 тонн. Начать можно с уборки всего одной улицы – это уже будет заметно! Сразу все увидят, кто как свою улицу содержит. Вдобавок школа может посадить деревья. Другие видят пример, не хотят отставать и решают – а ну-ка, поднажмем! Так город очень быстро станет другим.

Я знаю, что, к сожалению, не все школы хотят этим заниматься. Но так не бывает, чтобы добрые дела происходили «по щучьему веленью». Ты же хочешь жить в ухоженном, красивом городе? Тебе приятно видеть зеленые насаждения вокруг своего дома? Нравится гулять по чистым тротуарам? Если так, то в следующий раз, когда увидишь, что из окна впереди идущей машины вылетает кожура от банана, не молчи.

А вообще, должна быть специальная служба для этого. Выбросил окурок – штраф 100 рублей. Когда 100 человек заплатят за такое правонарушение – в городе появится 10 новых урн. И так далее – общий смысл, вы, уважаемый читатель, уловили. Если мы хотим изменить ситуацию, действовать нужно активно и всем вместе.

Я видел набережную в Саратове. Из детского садика выносят мусор в большом пакете, урны герметичные, ветер ничего не сдувает. Открывается пластмассовый бак, туда закидывается мусор. Для подстраховки один пакет в другом, все аккуратно сворачивается. Урну закрыли – все, ничего никуда не разлетается, не стекает, а наоборот, аккуратно собрано. Это называется словом «порядок».

Не думайте, что мои рассуждения и инициативы по наведению чистоты и порядка – это что-то сиюминутное. Еще в 2001 году мы, 56 человек, приехали в спортивный лагерь, который я построил на территории пионерского лагеря площадью 3 гектара. Там сперва установили 22 столба, потому что ограждающая сетка была сломана – где-то скот прошел, а где-то люди «постарались». Обтянули все проволокой – сделали забор. Вырыли 4 большие ямы для мусора. Убирали территорию все вместе – 56 человек, 3 дня, по 2 часа ежедневно. От жестяных банок, от стекла, пакетов, пластиковых бутылок. В итоге за 3 дня убрали все 3 га, заполнили все 4 ямы и потом закопали. Лагерь стал совсем другим: чистым, зеленым, опрятным.

Районная школа, вообще все люди вокруг видели, как ребята роют ямы, собирают мусор, устанавливают заборы, ремонтируют ворота. Мы повесили флаги России, Дагестана и нашего спортивного клуба. Покрасили все столбы. Прибрали территорию внутри.

На зарядку порой выходили… с лопатами, кирками, ломами. Почему именно так? Поле дождя размывало дороги, получались ямы. Мы забрасывали их камнями, трамбовали. Так продолжалось в течение 10 лет. Поняв, что дорогу не нужно ремонтировать – а точнее, что мы сами все сделаем, – дорожные службы стали чуть более халатно относиться к своей работе. Я тогда вынужден был сказать, что они обнаглели.

Самое интересное: ребята, которые были в горах и убирали мусор, вернувшись в город, становились другими, более требовательными в вопросах чистоты. Ведь мы на сборах даже пищевые отходы разделяли: кожура, очистки от картофеля и так далее. Все складывали в отдельную яму, собирался скот и съедал это. Высушенный хлеб раскладывали на шифере для птиц.

Думаю, вы понимаете, какой на территории установился порядок. При этом ничего сложного не было: просто нужно ежедневно работать – вот мой основной принцип.

Некоторые ребята не понимали нас, уезжали домой. Кто-то даже заявлял что-то типа «я сюда не мусор убирать приехал». Что ж, все с тобой понятно, тут даже нет смысла принуждать. Если ты не хочешь прибираться здесь, где сам будешь тренироваться, то тебе тут точно не место. Я от всех требовал соответствующего отношения к месту, где ты временно живешь и тренируешься. К сожалению, локальные конфликты на этой почве порой возникали.

Как бы то ни было, многое из того, что делали мы, сейчас является примером для всех. Другим парням, которые теперь приезжают, «старожилы» показывают, как тут обстоят дела, и объясняют, что люди здесь наводят чистоту и порядок самостоятельно. Вы приехали, на какое-то время это ваш дом, и вас здесь не поймут, если вы решите оставить мусор в пакетах на солнце. Там пищевые отходы – скот их разорвет и территория будет загрязнена. Поэтому соблюдение чистоты и порядка на территории и вокруг лагеря, а тем более в прилегающем сосновом лесу – это непреложный закон.

Для всех прибывших проводим инструктаж – читаем правила по поводу спичек, разведения огня, возможности пожаров. Лес – большая ценность, источник здоровья для людей. Поэтому нельзя оставлять непотушенные костры. К слову, курящих у нас не бывает. Однажды к нам из Москвы приехал юноша, его звали Костя. Как-то раз он взял и закурил. С удивлением это заметили другие мои ученики, указали на факт нарушения дисциплины мне. Константин сам был спортсмен и, видимо, чуть-чуть с характером, с гонором. Решил попробовать, каково это – заниматься у нас в горах. Но от своих старых привычек почему-то не отказался.

Произошел диалог:

– Во-первых, это заразительный дурной пример. А во-вторых, есть правила, которые ты нарушаешь. Так что давай мы останемся хорошими друзьями, ты просто уедешь.

– Я лучше, наверное, перестану курить.

Человек сразу сделал выбор. Раз он приехал заниматься в горы, то, действительно, стоит завязать с табаком. Мы стали следить за его показателями после отказа от сигарет: он реально лучше стал бегать. Чуть-чуть поправился. Другой цвет лица стал, плюс подкачался. В общем, был очень благодарен нам за такой ультиматум – одновременно требование и, по сути, принуждение: либо бросаешь, либо уезжаешь. И ему, и нам от этого была только польза. Мое справедливое требование оказалось обоюдовыгодным, как всегда.

Профессиональные бойцы, которые со мной давно, предельно ясно представляют, чего я хочу, знают наизусть мои требования первого, второго, третьего года. А дальше… у меня их не должно быть – потому что спортсмену нужно просто исполнять то, что предписано ранее. Ты знаешь все сам, действуй. Повесил план дня, обозначил задания – и вперед.

06:00. Подъем.

06:30. Построение.

06:30–07:45. Зарядка.

Дальше дежурные накрывают столы, завтракаем. После этого проходит уборка территории в течение 10–15 минут. Конечно, смотрим, где, может быть, рама сломана, а где турник шатается, – старшим раздаем работы. После завтрака и уборки наступает час отдыха. Затем занимаемся 40–45 минут тактической подготовкой, за которой идет утренняя тренировка. Она должна быть «на вышку», то есть на восхождение. Первые три дня идем пешком, все последующие – бегом. Если вы весите 60 кг, у вас 6 кг камней груза; вес 80 кг – 8 кг. То есть 10 процентов от своего веса дополнительно несете на себе. На вершине, не опуская камень на землю, полчаса занимаетесь с ним: приседаете, качаетесь. Спускаетесь на 700 метров, потом назад. Теперь вы двигаетесь на руках, делаете технику, затем свободный бой с тенью – кто как может. И перед окончанием тренировки – два круга качки.

Первую неделю мы включаем время: в течение одной минуты – одно упражнение. Потом 30 секунд делаешь, 30 отдыхаешь. Есть такой вариант: 15 делаешь, 15 отдыхаешь и снова повтор. Это лишь вначале, чтобы прийти в форму. Например, юноши делают 15 секунд скоростные качки, 15 затем отдыхают. Такой специальный режим для молодых. А взрослые обычно делают 30 на 30, потому что они могут лучше, они уже на другом уровне. Хлопок – начали работать. Свисток – время закончилось. Опять хлопок. Они все это делают многократно, для этого в лесу внутренний круг из 12 снарядов и большой из 24. Молодые внутри, взрослые снаружи. Смотрится красиво!

Дальше идем умываться, до обеда – свободные полчаса. Кто душ примет, кто искупается, кто вещи постирает. Ровно в 13:00 обед. Обедаешь 20 минут, максимум 25. Поел? Поднимаешься на отдых. Тут решаем какие-то вопросы по организационной части: объявляется, к примеру, кто за что сегодня ответственный. Скажем, нет спичек, соли, перца, еще что-то заканчивается. Дежурные садятся в машину, доезжают до районного центра, там закупают все необходимое и привозят назад. Обычно хлеб берем на двое суток, чтобы он всегда был свежий. Все 30 буханок обертываем в новые полотенца, чтобы они не высохли и оставались мягкими, ну и чтобы мухи не садились. Именно в полотенца, а не в полиэтилен – это тоже наше правило. В первые дни хлеба не хватает – из-за увеличенной нагрузки парни сметают всё. Плюс, аппетит «звереет» еще и от природы, от воздуха.

Обед до 13:30.

Отдых до 16:30.

В 17:00 вновь тренировка, которая идет до 19:00.

Ужин обычно с 19:30 до 20:00.

Вечером есть свободное время. Взрослые, как правило, в 22:00 спускаются пить чай с пряниками, конфетами. Сладкое можно, потому что нагрузки приличные, угрозы потолстеть нет. Некоторые устраивают чаепитие после обеда, за час до второй тренировки. Но вообще, по уму лучше всего выпить чаю перед сном, а на полдник перекусить фруктами – за час-полтора до начала занятий. Но это на выбор: кому когда нравится, тот в это время и чаевничает.

Отбой в 23:00 для того, чтобы на следующий день вновь был подъем ровно в 06:00.

Непростой график, признаю. Жесткий и не терпящий корректировок: в нем все именно так, как и должно быть. Случается, и даже нередко, что некоторые ребята не выдерживают. Скажем, молодой парень приезжает в первый раз и горит желанием подтянуть уровень до взрослого. Он берется за дело с излишним рвением, перегибая палку. И да, не справляется, перегорает – и психологически, и физически.

Об этом и утром, и вечером ребят постоянно предупреждают: «Не можете вы сейчас делать то, что делает супер-профи. У них – 80–100 на брусьях, у вас нет возможности это повторить. А Хабиб, Ислам – так те вообще делают по 120. Никак вам этот результат не показать сейчас. Этого нужно добиваться многолетним трудом. Расти потихонечку. Не рвите раньше времени».

Как бы ни хотел парень в 16–18 лет отжиматься 100 раз, как Хабиб, но вряд ли у него это получится. Максимум сделает 30–35 раз. Для него нормально подтягиваться 20–22 раза, а для Хабиба – 30, и без особого напряжения. По канату Хабиб может 3–4 раза залезть, а юноша – от силы два раза. Не все, что мы хотим, можно получить быстро, далеко не все. Надо вести человека правильно и последовательно. Аккуратно наращивать мощность. Я говорю:

– Послушай, ты подтягиваешься 15 раз. Завтра сколько можешь максимум?

– Ну, 17–18.

На самом деле у него и получается 17–18, а люди смотрят, что он и до 19–20, в принципе, дотягивает, но это уже при его максимальном старании. Хорошо – значит, есть куда поднажать. А потом кто-то полез и подтянулся 30–35 раз. У следующего за ним уже нет возможности показать такой результат. И это не страшно, что он подтянулся первый раз 12, – пусть во второй покажет 13. Силы, таким образом, нужно рассчитывать на два подхода, и не стоит расстраиваться, что тот, кто перед тобой, заметно лучше выполняет упражнение – это все наживное.

Если человек бегает за 3:20 километр, то три он должен пробежать хотя бы за 10, максимум 11 минут. Так и ставишь время ребятам потихоньку, корректируя их работу, обозначая цели. И никто никого не загоняет. В первые три дня идет акклиматизация, двигаться немного тяжело. На пятый день становится заметно легче.

Почему поначалу «на вышку» мы ходим? Потому что тяжело бегать. Ты только приехал, у тебя идет акклиматизация. Утром бегаешь на зарядке – после обеда ходишь. Утром 4200 и 3600 метров. Плюс по территории 10 км пешком – нормальное такое расстояние набегает. Кроме того, пьешь воду с кальцием и йодом. Она тоже меняет состояние. Конечно, в горах аппетит лучше, сон крепче – потому, что воздух другой. Это трудно описать – это нужно почувствовать. Когда тепло, я стараюсь, чтобы ученики спали возле можжевельника. Если есть какая-то инфекция, он ее убивает – микробы там не выживают. А еще возле можжевельника через два – от силы два с половиной часа даже уставший человек просыпается. Потому что каждый раз, когда ты набираешься этого воздуха, чувствуешь себя заметно более свежим, бодрым. Даже в солнечный день температура там другая – прохлада стоит. Человек поспал всего 2 часа, но ему кажется, что он беспробудно спал целые сутки: выспался шикарно. В этом тоже есть для ребят большой плюс: спортсмен понимает, что выдержит нагрузки за счет того, что отдыхает за короткое время. Набрался сил – готов к новым свершениям. Я всем постоянно напоминаю: «Я вас привез сюда, и у меня есть цель. Она в том, чтобы вы были лучше, чем все остальные. К этому вас и готовлю – вам остается просто засучить рукава и выкладываться на тренировках и турнирах».

В этот момент даже скептик начинает понимать, что все, что делается в горах, делается для него. Кроме того, каждый держит в голове мысль, что самое легкое для меня – заказать ему такси и отправить домой. Или, если парень не смог выдержать нагрузку, он уезжает сам. Еще вариант – я могу кого-то не стерпеть. Между нами как кошка пробежала. Я говорю – а он не делает, требование не работает. Ему при всех объявляется первое замечание. Второе – это уже предупреждение. Третье означает удаление. Нерадивый спортсмен покидает нас с таким напутствием: «Когда ты одумаешься, когда родители поймут, что ты должен быть здесь – тогда, быть может, и поговорим. А пока я вижу лишь то, что ты нарушаешь дисциплину, вносишь бардак. Я не могу этого позволить».

Кто-то из провинившихся иногда просит: «Давайте я буду дежурным, сделаю что-то нужное, исправлюсь». Если человек хочет искупить вину, обычно это воспринимается положительно. В такой момент один из «ветеранов» встает и говорит: «Три наряда ему вне очереди». Если громкое нарушение – то, может быть, и все пять нарядов. Ну а если и это не действует – тогда точно выставляем вон из лагеря.

Коллектив (сборники, взрослые ребята) участвуют в этом. Прошедшие 5–7 лет понимают, о чем идет речь. Соглашаются, что надо «отправить его вниз». Потому что никто не намерен терпеть выходки одного человека, нарушающего общие правила. Опять-таки, я никого не виню. Пожалуйста, делай что хочешь, это твоя жизнь и распоряжаешься ею в первую очередь ты сам. Человек волен поступать так, как ему заблагорассудится. Без проблем: делай, что хочешь, но только не в моем лагере, потому что для меня это особое место.

У въезда здесь большими буквами написано: «Холодную воду не пить. Сверху вниз не бегать». Исполнения двух этих правил я тоже постоянно требую от своих учеников. Холодную воду нельзя пить потому, что из-за нее ты можешь заболеть, на третий день закашляешь. А если ты сверху вниз побежишь, то не факт, что сможешь остановиться. Человек набирает скорость, и ему сложно «ударить по тормозам». Если уклон маленький, это еще ладно. А вот если спуск крутой, возникает большая вероятность травмироваться. Отсюда эти золотые правила. Их знают наизусть все ребята.

В таком лагере они проводят два с половиной – три месяца. Есть выходные. В такие дни мы режем барашка, жарим шашлыки, идем в поход. Берем фрукты, овощи, деликатесы разные и едем на озеро или в лес, где сочетаем все – небольшой отдых, общение, прогулки. Если нужна какая-нибудь помощь в соседнем селе, то сразу 50–60 человек приходят и делают добрые дела. У нас есть женщина-повар, мы косим ей сено, грузим все в машины. Пожарили шашлыки, поели, затем час работы.

Где бы я ни занимался со своими подопечными, раз в месяц у нас проходит воспитательный час. В первую очередь мы говорим об учебе. У кого какая успеваемость (из тех, кто еще учится), у кого какие проблемы, а также чем могу помочь я, в том числе материально. Мне очень хочется, чтобы мои ученики были образованными. Они должны знать минимум 1–2 иностранных языка – о важности этого я не устану писать. Надо, чтобы они также дружили с русским языком, с орфографией. Потому что будущее каждого зависит в том числе и от грамотности. Не интересен человек, который не мыслит и не излагает мысли ясно. Нужно с детства работать над этим – поощрять ребенка за хорошую учебу, культивировать в нем воспитанность и образованность. Это должно стоять выше и раньше, нежели спорт. И только потом, когда все вышеописанное окажется в активе, можно двигаться к спорту.

Да, в первые три года, которые парень у меня занимается, мы делаем акцент на воспитании и образовании. Без интеллектуального и духовного развития в XXI веке никуда. И если он читает, просвещается, развивается, двигается вперед, то этим приносит пользу не только для себя, но и для семьи, школы, улицы, города, общества в целом. Таким образом воспитывается мужчина, растет защитник Отечества. Вот это и есть самое главное.

Некоторые парни говорят: «Тренер, зачем мне учиться? Я же пашу в зале, у меня получается. Может, этого достаточно?» Таким я не сразу отвечаю – сначала хватаю за ухо и говорю: «Если ты будешь учиться, будет хорошо тебе, уважаемый, уж поверь. А если ты не будешь учиться, будет хуже тебе, а потом и окружающим». Да, могу взять за ухо ученика, когда тот сморозит что-то нелепое. Такой «легкий массаж «помогает достучаться до его мозга, до понимания, что все происходящее здесь – очень важно. Потом серьезный разговор – и точки над «i» расставлены. И очень многие, понимая, насколько ответственно я отношусь ко всему этому, быстро сворачивают спор со мной. Еще бы: я все равно своего мнения не изменю. Опять-таки – если что-то не устраивает, силой тут никого не держат.

Глава 12. Игорь Рыбаков

Требование – четвертый уровень. Когда не то что бы не сработали предыдущие три – они, может, и дали какой-то эффект, – но есть вещи и явления, до которых невозможно дойти через убеждение, личный пример и поощрение. Тогда наставник, руководитель, тренер вынужден применить требование. Он обозначает некие правила и критерии их выполнения, обнародует санкции за невыполнение. Так, чтобы люди могли выбрать для себя: добровольно выполнять требование – или только после того, как к ним будут применены меры, анти-поощрение. Требование – такая штука, которая, будучи объявленной, должна быть обязательно нагружена штрафами.

Если в прошлом периоде поощрения было что-то позитивное – побыть в ситуации, подарить себе что-то приятное, – то здесь, на этапе требования, мы предполагаем или уже видим, что наши действия необходимо расширить правилами безопасности. Например, где-то в горах светит солнце, лед тает и в 12 часов дня в этом месте начинается камнепад. В этот момент здесь ходить нельзя – надо ждать 16:00, чтобы солнце ушло и, соответственно, лед перестал таять. Есть требование – не ходить тут в опасное время. Но люди все равно гуляют, подвергая себя риску. Каждый год огромное количество народа погибает, еще больше получают травмы. Это пример, связанный с безопасностью жизни. Как усилить действенность требований, если люди их нарушают? Ставить ограждения, например. Ловить нарушителей и жестко штрафовать, чтобы другим было неповадно.

Но сейчас я больше хотел бы остановиться на другой части этого пункта: требование как встроенное качество. Или, другими словами, речь пойдет о требованиях, вживленных в процесс. Когда их выполнение проявляется как «у нас так принято». Это самый крутой способ, я его очень люблю. Речь о том, что можно сделать такую систему распространения требований, чтобы она была встроена в экосистему коллектива. Кто-то еще называет это элементами корпоративной культуры.

В любом сообществе существуют неписаные правила и требования. Например, таковые предъявляются к членам любого клуба. Члены сообщества соблюдают законы, а контролируют… тоже члены сообщества. Все смотрят за всеми, и это встроено в процесс. Именно поэтому люди переносят такие требования на «самотребования». Ведь, что такое требования, встроенные в процесс? Это те же принятые в сообществе требования, которые человек начинает предъявлять к себе сам. Потому что люди знают и соглашаются с тем, что здесь так принято, по-другому нельзя. Это высшая форма взаимодействия. К сожалению, ее не всегда можно применить. Но знать, что это существует, очень полезно.

Нам не нужно обязательно внедрить это «через час» – мы можем спокойно и размеренно перейти к требованиям, которые предъявим вновь вступающим в сообщество людям. Действующие члены общества, которые прошли через убеждение, личный пример и поощрение, элементы корпоративной культуры и самотребований, передадут все это новичкам. Любой человек, вступающий в общество, вынужден соблюдать его правила – просто для того, чтобы его не изгнали. И потому, что другие члены общества их выполняют. Более того, они смотрят, помогают новобранцам соблюдать их, когда надо – напоминают. А если кто-то не выполняет, то обращают внимание: «Эй, у нас так не принято. Если ты хочешь здесь тренироваться, то на занятия приходишь вовремя, окей?» И если ты опоздал на тренировку раз, и два, и три, то какой бы ты ни был талантливый, Абдулманап скажет тебе «до свидания». Фокус в том, что при таком способе распространения требований самому тренеру можно даже не говорить об этом особо. Молодому спортсмену другие, более продвинутые, скажут: «Бро, у нас вот такие порядки. Мы тебе поможем их соблюдать. Но если не будешь выполнять общие для всех требования, скажем – уходи. Мы соответствуем – и ты тоже будь любезен».

Представьте себе, что в обществе нет требований. Или кто сильнее, тот и устанавливает свои правила. Из таких условий и проистекают грабежи, убийства, мародерство, другие преступления. Нарушаются требования общества, например, к безопасному общежитию, правила непричинения друг другу физического, эмоционального или духовного ущерба. Таким образом, устоявшиеся требования в любом деле – очень важное обстоятельство и, фактически, каркас общества.

Образно говоря, требования – это такие жесткие кости социума, подобие скелета. Вообразите человека без скелета. Что это за растекающаяся амеба? Человек выглядит как человек потому, что у него мышцы, сосуды, все ткани и органы опираются на каркас. Так же и требования напоминают скелет, который невидим, но является основой всего. Требования тоже не заметны, пока ты их не нарушаешь. И напротив, они явственно проступают, когда пытаешься ими пренебречь. Для любого дела, организации, бизнеса, семьи – вообще всех форм взаимодействия людей значимость требований очень высока.

Все вокруг говорят, что у них есть принципы, всячески подчеркивают сей факт. А я в этот момент предлагаю человеку – напиши, какие у тебя ценности, самотребования. Давай, сделай это. Принципы – это правила. Какие у тебя есть требования к самому себе? Иногда я на своих лекциях и семинарах реально предлагаю сделать паузу, чтобы каждый написал это на листке. Больше половины людей заклинивает – они даже строчки не могут из себя выдавить. Удивительно, но это значит лишь то, что люди в отношении себя не используют простейший инструмент – каркас собственного успеха. Тем не менее, каждый считает своим долгом говорить, что следует собственным принципам.

Для того чтобы человек или организация могли двигаться в каком-то понятном направлении, были способны достичь результата, система самотребований имеет наиболее важное значение. Соответственно, принципы или правила работы организации – необходимое условие ее процветания. Вопрос как раз в том, как использует человек все это в отношении себя. Поэтому люди, которые научились это делать, в частности, Абдулманап, всегда преуспевают в том, что замыслили. Когда я провожу с Нурмагомедовым-старшим время, вижу, что все описанные в разделах книги приемы (убеждение, личный пример, поощрение, требование, принуждение) он использует как гранд-мастер. В частности, требования он задействует на все 100 процентов. Учит своих бойцов, спортсменов, ребятишек с постоянным применением данного элемента. Поэтому у многих его воспитанников, с кем мне довелось познакомиться, высокий уровень самотребований. Ты не можешь выстроить систему требований в организации, в тренировочном лагере или семье, если у тебя нет жесткой системы самотребований. Ведь именно она ведет человека по пути развития.

Идем дальше. Я утверждаю, что за одну неделю можно отключить 80 процентов своих неуспехов. Давайте-ка мы возьмем и отключим неуспех, как вам идея? Я вас уверяю, что, сделав это, вы приобретете такую скорость, что раньше и не снилась. Фактически в моменте люди всегда состоят из побед и провалов. Когда мы генерируем значительное количество минусовых значений и действий, нам кажется, что мы очень неуспешны. Так и есть, но это не плохо! Ведь ситуацию всегда можно развернуть. Как резко переключить свою жизнь? Отключить 80 процентов своего неуспеха. Если мы говорим про быстрый успех, то это и есть система требований. И название у нее такое: «требую другую комбинацию». Я проверил это на себе. Не заставлял, а именно потребовал от себя самого создать другую комбинацию. Это не действие через силу воли, как я уже писал. «Жить захочешь, не так раскорячишься», как говорили в «Особенностях национальной охоты», – это не мой вариант. Я произношу другие слова: «Требую от себя найти новую комбинацию». И знаете что? Когда так ставишь вопрос, комбинация неизменно находится.

Спортсмен постоянно хронически опаздывает на тренировки. Его вызывает наставник: «Слушай, я все понимаю – совы, жаворонки, биоритмы. Но данная комбинация приведет тебя на втором-третьем шаге к низким показателям. Проще говоря, ты заплатишь за комбинацию, в которой живешь. Готов платить тем, что тебя здесь не будет? Впрочем, ты можешь остаться, потребовав от себя другого».

Новая комбинация всегда есть. Я могу потребовать найти ее. Это работает. Ты заплатишь за то, что ты не найдешь ее, и эта цена будет высокой. Например, тебя не будет среди успешных, богатых. При этом вышесказанное не о дисциплине. Я вообще не любитель выводить ее на первый план. Но я сторонник использовать раскачку мышц, то есть дисциплину как систему инсталляции самотребований. Требование к 15-летним ребятам соблюдать дисциплину – это мощнейшая прокачка мышц к самотребованию. Дисциплина сама по себе не является ценностью, вот что я хочу донести. Но постоянная ее тренировка прокачивает мышцы самотребования.

Но почему мне импонирует риторика про «дисциплину, которая превыше всего» – это следующее. Я знаю, что для взрослых людей это все не имеет решающего значения. Тут главенствует система самотребований. Но если мы говорим о том, в какой риторике общаться с молодыми ребятами, которые пока еще как чистые листы, то мне нравятся слова Абдулманапа. Потому что начинать говорить детям о какой-то системе самотребований – это просто рано. Надо прийти к ним и перейти на их сленг. Сказать: «Дисциплина, парни!» Использовать слова, которые ребятишки способны понять. Более взрослым людям никто уже не говорит о том, что нужно приходить вовремя, – это само собой разумеется. У них уже должна быть система самотребований.

Итог. Требование – это такая штука, которая не обладает абсолютным влиянием. Это, скорее, тренировка, многократное выполнение неких правил. Но такая тренировка позволяет выработать свойства, о которых мы даже не догадывались. Почему тренеры бросают своим подопечным фразы в духе: «Ты мне мозг не компостируй, делай вот это: 20 подъемов, 30 приседаний, 50 бёрпи»? Это методология. Потом ребята становятся чемпионами. И спрашивается, неужели именно все это и привело к победе? Да, наставники уже тогда верили, что это сработает. И лишь потом подопечные понимают, что система требований и самотребований открывает в человеке то, чего раньше не было.

Это такой способ, предъявляя к себе требования или выполняя указания тренера, обрести нового себя – того, кем бы хотел быть. И кого невозможно обрести путем напряжения тела. Вот такая философия получается.

Часть V. Принуждение

Глава 13. Абдулманап Нурмагомедов

И тут мы подошли к тонкой грани. Вот она. Когда я просто беру за ухо – это пока еще требование. Принуждение начинается в момент, когда пальцем легонько так тыкаю по голове. Все, это последнее, что может быть. Это знак воспитаннику: ты, друг, меня уже постепенно выводишь из себя, я могу принять решение расстаться с тобой. Это финал, это последний барьер до того, как перестать общаться.

Итак, принуждение – заключительная фаза перед тем, как мы разойдемся с человеком. Прочувствуйте это: требование – та часть, которую он, может быть, делает даже больше, чем его сверстники. Но все равно я настаиваю на определенных действиях, потому что вижу в нем запас прочности, талант и будущее. Потому и требую с него много. Но принуждать я могу только тех, кто сопротивляется. Крайняя мера – она лишь тогда нужна, когда ничто друге не работает, кроме, условно говоря, палки и последнего окрика. Дальше уже некуда – если толка нет, продолжать бессмысленно.

Может возникнуть вопрос: а зачем тогда вообще это принуждение нужно? Ну гнал бы сразу упорствующих в шею, и все тут – оставались бы лишь те, кто достаточно адекватен и у кого слова с делами не расходятся. Есть логика в таком подходе, но я не считаю его правильным. Сразу выгнать мальчика было бы неверно. Он должен понять, что я за него борюсь, что стараюсь для него. Я хочу, чтобы он стал лучше, чтобы он учился, принес пользу себе и обществу. Я никоим образом не желаю, чтобы на него поступали жалобы из райотдела полиции. Или чтобы родители приходили и говорили: «Я уже не справляюсь с ним – совсем отбился парень от рук, что делать?!» Нет никакого желания выслушивать все это. И именно поэтому, не дожидаясь родительской ругани на сына, я сам предпринимаю еще одну попытку быть услышанным. Это тяжело, это чужой ребенок, и ребенок трудный. Вероятно, на него подействовало какое-то окружение – улица, друзья. Все может быть, истинные причины мне не всегда известны, да и времени выяснять все доподлинно, честно говоря, нет. Иногда бывает и так, что у парня просто тяжелая жизненная ситуация. И сегодня есть люди, для которых кушать всего один раз в день – привычное дело. Для таких детей я максимально стараюсь сделать что-то полезное: забрать их из неблагополучной семьи, в которой они не нужны, устроить в интернат. Там, по крайней мере, питание три раза в день, нормальный сон, учеба. У меня это получается – жизнь человека меняется к лучшему.

Или, например, ситуация, когда у матери-одиночки три ребенка. Она физически не может себя прокормить и одеть – все отдает детям, но им все равно чего-то постоянно не хватает. В этом случае я стараюсь, чтобы ей помогли. Кого можно из детей – устраиваем в интернат. В таком положении, мне кажется, я помогаю ребенку, семье в целом. Потому что сегодня три раза накормить и обеспечить одеждой для школы, для зала и повседневной – это серьезная нагрузка. Три ребенка – это минимум девять комплектов формы, иногда даже 10 надо покупать. А когда дети ходят в спортклуб, их надо не три, а четыре раза кормить. Естественная, казалось бы, вещь, но 4 раза кормить трех детей для матери действительно тяжело.

Есть еще и такие случаи, когда, может быть, всего один ребенок, но родители разошлись. Отец воспитывает по-своему, мать по-своему. В подростковом возрасте ребенок не слушается уже ни того, ни другого. В этом случае я стараюсь донести ему: «Ты же мужчина, ты должен понимать, что нужен им несмотря ни на что. А тебе самому нужны родители». Пытаюсь в период становления личности помочь ему во всем правильно разобраться. Я не вникаю в их семейные дрязги, но говорю: «Зачем тебе весь остальной мир, если ты не навел порядок в своем? Тебе сейчас надо вставать на ноги, а потом помогать родителям». Он соглашается, это модель моего воспитания.

А еще бывает, что есть избалованный ребенок, которому спорт не нужен, но родители его отправляют – звонят мне и просят с ним позаниматься. А сын-то сам не хочет. От такого ребенка я избавляюсь как можно быстрее. У него есть все, ему ничего не надо, и это большущая проблема. У паренька даже нет стимула жить – он просто слоняется из угла в угол без цели. В этом случае действует правило: ничего нельзя давать детям просто так. Если он сделал что-то полезное – соразмерно вознаградите его, для подобных ребят это действенный способ воспитания. Соответственно, за безделье ребенок не получает ничего – кроме порицания. Когда же отец и мать разбрасываются деньгами, ребенок начинает кичиться перед сверстниками, что ему все дозволено, и это опасный момент. Если дети ни в чем не нуждаются, у них нет мотивации. Появится она только тогда, когда в голове будет нормально развитый ум. А не может ум быть зрелым в младшем школьном возрасте.

С такими детьми я очень жесткий, здесь и идет принуждение. Первый вопрос: чего тебе не хватает для того, чтобы был результат? Второй: если тебе надоело, ты можешь быть свободен – уйдешь? А ему уже хочется остаться. Потому что он понимает, что оказался среди лучших. Это играет роль. Он смотрит на тебя, хлопает глазами и вот-вот расплачется. И в этот момент, конечно, ясно, что в его жизни очень мало строгости – одно баловство и поблажки. Нужно менять ситуацию.

Сплошь и рядом родители жалеют своих детей, и это их портит. Нельзя жалеть ребенка в ущерб его развитию – он должен быть занят с утра и до самого сна, то есть его действиями должно руководить расписание. А как иначе подготовить человека к взрослой жизни? Ну, представьте себе, что пришел я в зал, и у меня нет плана работы на день. Или вообще нет задач и целей на неделю, месяц, год. Как я буду работать? Ничего страшного, и без «дорожной карты» можно разобраться на месте? То, что пришло в голову, то и сделать, а потом сидеть на лавке? Очень сомневаюсь, что такому специалисту вы доверили бы свое чадо. Поэтому надо приучать ребенка с самых ранних лет к дневнику, к расписанию, к старанию. Чтобы было меньше телефона, игр, компьютера и всего в этом духе. Да, это все важно знать – не нужно растить неграмотного в техническом плане отшельника, но при этом следует знать меру. Те же игры могут быть поощрением в определенных обстоятельствах: скажем, «будешь играть в компьютер после того, как уберешь у себя в шкафу, в комнате, во дворе». Хорошую работу на школьном субботнике можно поощрить просмотром фильма. Смысл в том, что нужно воспитать в ребенке стремление всегда приносить пользу. Даже если вам надо с первого этажа на второй подняться, сумки должен тащить он. Если в его годы ему по силам понести два килограмма – пусть несет два. Станет постарше – давайте уже пять. Подержать, переставить, поднести – ребенок должен помогать родителям во всем мелких делах без напоминаний. Не помогает – мы теряем его, это звоночек: рядом опасность.

Я уже писал про ситуацию, когда мать приводит ребенка в зал в 6 лет и одевает его до 8 лет. По 10–15 минут копаются. Что это такое? Она ведь портит ребенка, как ей не ясно? Главное, что происходит все на глазах у тренера, сверстников, старших. Мать, конечно, хочет как лучше, но делает только хуже. Надо по-другому – отдала сумку, и все.

Если даже привезла ребенка на машине.

Если даже их довез муж.

Если даже у нее свободное время – она же взрослый человек, ей следует найти себе занятие. А ребенок в это время должен быть предоставлен сам себе – без посторонней помощи переодеваться, собираться, тренироваться и так далее. Надо смотреть, самостоятельный он или нет. От этого зависит его успех в жизни в целом.

Справедливости ради должен здесь написать, что очень много детей с характером типа «Я сам! Папа сказал, что я мужчина». Ребенок постоянно повторяет «я сам». Мать старается помочь, но он даже стесняется ее. Такие дети с раннего возраста получили мужское воспитание, правильное отношение со стороны отца. Тот не балует его, а если даже и дает поблажки, то в меру и заслуженно. Относится к воспитанию серьезно. Ребенок с 4 до 5 лет уже понимает все, что хотят от него родители. Шесть лет – это выпускник детсада, затем он идет в школу. Все, с этого момента ему приходится работать на себя и в учебе, и в спорте, и в помощи родителям. Поехал к бабушке, дедушке, другим родственникам – везде должен помогать. Даже просто принести на стол хлеб, соль и так далее. Он должен постоянно спрашивать: «Что мне делать?» А еще лучше – предлагать самому. Вот так правильно.

А если парню за завтраком приносят одно, второе, третье блюдо, а он заявляет: «Не хочу!», то не нужно продолжать предлагать. Не хочет – не надо. Не следует его кормить через силу. Такое отношение его портит. Не хочет – нет проблем. В обед будет дуться, а за ужином смолотит все, что дадут.

В этом случае бабушки начинают волноваться: «Как же он будет голодным?» Ох уж эти бабушки, им нужны только круглые розовые щеки ребенка. То есть как раз то, что для меня абсолютно безразлично. Мне важно другое: чтобы пацан рос мужчиной. Голодный он или нет – не те времена и не тот смысл мы вкладываем в это слово, чтобы об этом рассуждать. Нет на повестке дня вопроса выживания. Стакан воды и кусок хлеба – этого уже достаточно, чтобы не говорить о голоде. Мы же помним, как сами выбегали на улицу, мазали хлеб маслом, посыпали сахаром и полдня носились взад-вперед. Никто тогда не спрашивал, обедал ты или нет. Успел поесть, когда накрыли, – твое счастье. Не успел – твои проблемы. Все, в следующий раз не опоздаешь. Помню, самое лучшее для меня было схватить пирожок, макнуть в сметану, кинуть в карман два кусочка сахара и побежать играть в хоккей. Теперь же бабушки усаживают внуков, подают первое, второе, с ложки кормят, пытаются вернуть за стол, когда ребенок убегает. Это все, повторюсь, портит детей. Мужчины из таких не вырастают.

Если вы допустили все описанное выше хотя бы один раз, показали свою слабость, то, считайте, потеряли чуть ли не год – столько надо это будет исправлять. Поэтому нельзя пускать на самотек в раннем возрасте воспитание детей – вы за это поплатитесь лет через 10–15, когда у него появятся соответствующие «друзья».

Почему ребенок оказывается в плохой компании? Причина в том, что у него появились такие же, как он, приятели, выросшие в условиях вседозволенности. Если он не знал меры в 4–6 лет, не понимал, что можно и чего нельзя, то общаться будет не с теми, кто живет по расписанию и уже в детстве ставит себе – пускай и с помощью родителей – цели, достигает их. С такими ребятами у избалованного не будет точек соприкосновения. Поэтому они и в разных компаниях.

У мужчины, выросшего без отца, где-нибудь когда-нибудь проявится нехватка мужского воспитания. Согласитесь, какой бы идеальной ни была мать, есть вещи, которые может дать только отец. Так что мужское воспитание очень важно для мальчика.

А что такое воспитание? Повторюсь, в первую очередь это когда ребенок все время занят: помогает он, а не ему. Кроме того, должна быть ответственность. В семье, за твое село, район, республику – малую родину. Ему всегда нужно внушать необходимость быть ответственным. А как это воспитать? Ему должны доверять. Говорить, что он остается за хозяина, когда все уходят из дома. Хотя бы просто чтобы посмотреть, попробовать. Вы куда-то уезжаете и говорите ребенку, что он остается за старшего: это и то надо сделать. Оставляете ему массу поручений на время, пока он остается один. После возвращения проверяете. Уже видно бывает, кто у вас растет. Возможны случаи, когда мальчишка заигрался со своими сверстниками, про дела забыл, пришел поздно, ничего не успел. Это мы отнесем к тому, что он забегался, то есть к халатному отношению. Указываете ему на проявленную беспечность. Сообщаете, что так не может продолжаться, что вы не намерены доверять ему вечно, если нет отдачи. Спросите его, прибрался ли он во дворе, полил ли цветы, огород. Нет? По хозяйству, по скоту, по курам, гусям – что сделано? Не выпустил и не привязал? Хорошо, в следующий раз поговорим по-другому. А пока скажи: раз ты ничего этого не сделал – то почему? И послушайте, что он вам скажет, не перебивайте. Так прививается ответственность в раннем возрасте.

В реальности, конечно, вряд ли будет так, что он ничего не сделает. Я, по крайней мере, такого не встречал. Вы же все-таки доверили ему дело. А перед тем как уехать, надо спросить: «Ты понимаешь, что ты сейчас хозяин, ответственный?»

Если ответ утвердительный, то не могу себе представить, чтобы он ну вообще ничего не сделал. У нас в Дагестане необходимость куда-то уезжать на 2–3 дня возникает часто – скажем, когда нужно помочь заболевшему родственнику или умер кто-то из близких. Но кто-то должен остаться в доме. Именно в таких ситуациях можно быстро и объективно проверить молодого, растущего человека, насколько он исполнительный.

Если он действительно почти ничего не сделал, виноваты вы – и больше никто. По мере того, как ребенок взрослеет и умнеет, у него развивается чувство вины за проступки и тогда он может нести ответственность за себя. Пока же эта ответственность на вас. Переход происходит лет в 16–17 – на этом этапе он в полной мере осознает происходящее вокруг. В 13–15 это еще юноша, который не все понимает, плохо соображает, ему просто хочется быть старше. С 17 до 19 лет – тоже по-своему трудный возраст. А начиная с 19 я бы уже не сказал, что это тяжелые времена. Он служит в армии, он защитник Отечества. У него возникает чувство патриотизма. В этом возрасте он очень хорошо обучаем, можно прививать различные полезные качества. Именно поэтому я и думаю, что с 19 лет молодого человека можно считать мужчиной.

Лично я в детстве, сколько себя помню, всегда брал на себя ответственность. Еще в школу не ходил, а уже смотрел за гусями, курами, выгонял скот, вечером встречал. Когда же пошел в школу, то там тоже были задания и по учебе, и по двору, и по хозяйству. Всегда было за что отвечать.

Мать моя все время находилась дома. Отец работал на полях механизатором, водителем-трактористом. Он непрестанно трудился. Мне приходилось ездить к нему в поле, привозить обед. Также, каждое утро я бегал на зарядку, ходил в секции. У меня не было свободного времени абсолютно. Я не помню такого, чтобы я не знал, чем себя занять.

Сейчас же больше балуют, чем воспитывают. Это происходит в основном на уровне бабушек и дедушек. Родители, я думаю, стараются как могут быть построже, но их усилия порой остаются напрасными. Есть, конечно, от бабушек и польза – они мудрее, они опытнее. Но в большинстве случаев внуков они просто балуют и не наказывают там, где следовало бы. А реально наказать могут, по большому счету, только родители. В первую очередь отец. И речь совсем не о том, чтобы чуть что «давать ремня».

В 6 лет много действенных наказаний. Можно поставить ребенка в угол или дать какое-то дополнительное задание. Можно не взять его на соревнования и при всех объявить об этом в группе. Физические наказания в 6 лет какие могут быть? Пожалуй, никаких. Можно сделать замечание на родительском собрании и так далее. Цель этого всего – показать ребенку, что им недовольны. Причем недовольны из-за чего-то конкретного. Чтобы он понимал, почему старшие высказывают претензии.

Через 2–3 дня после того, как ко мне привели ребенка, я уже в основном понимаю, чего он может добиться. Случаются очень характерные эпизоды. Вот недавно видел, как один мальчик играл с теннисной ракеткой, демонстрируя полное отсутствие внимания и концентрации. Вместо того чтобы попытаться укротить мяч во время игры, он смотрел по сторонам, не пытался думать. А мячик, он же за определенное время возвращается к тебе – просчитай это, попробуй. Нет – парень просто хлопает глазами. Ну, и бабушка рядом с ним делала все, что он хочет. Это просто несобранный избалованный ребенок. Перед нами постоянно такие примеры. Но ничего нового в этом нет: бабушка любит внука, балует его. Поэтому я думаю, что родителям нужно больше времени проводить с сыновьями.

Я отношусь к своему внуку, мне кажется, как и любой дедушка – тоже иногда балую. Но когда он придет в зал, я буду очень строгим. В строю все равны. Никаких поблажек. Там я уже не дедушка, там я заслуженный тренер, к которому должны относиться с уважением и внимательно слушать. Нет – пару раз за ухо и потом за дверь. И он первый будет наказан для примера. Я думаю, внук поймет, почему я в зале строгий.

Мы с детьми говорим постоянно. Один может быть подготовлен, а другой недавно пришел в зал и пока отстает. Объясняю ему, что это не повод стесняться или расстраиваться. Дело тут в психологии, не более того. Внушаю общие для всех правила: раз уж вы пришли ко мне все вместе, то и учиться будем вместе. Те, у кого хорошие способности, должны помогать слабым. Ты сильный и добрый только тогда, когда учишь своего друга и ровесника тому, что умеешь сам. Если можешь лучше, почему не подтянуть приятеля? Так поступают хорошие товарищи. Оттого-то в друзья надо выбирать лучших из лучших, а не просто тех, кто с одного двора или учится в том же классе.

Когда Хабибу было лет 15–17, его нужно было опекать. А так он видел все. Начал ходить на ковры, был в зале. Старшие все у него занимались. Ситуация была безвыходная: он не может заниматься тем, чем не занимаются остальные. По учебе предъявлялись такие же требования к нему. Помощь по дому, конечно, была: мы тоже его оставляли ответственным, также проверяли на пригодность к сельским работам. Он справлялся, проблем не было.

В раннем детстве Хабиба, мне кажется, больше всего в работе с ним помогало поощрение. В будни похвалишь его за что-то, скажешь, что он хороший, – а потом, к концу недели, поощришь чем-то посерьезнее, например поездкой к морю. Но больше всего он в детстве радовался, когда я говорил: «Сынок, игра и сумка. Ты знаешь, как и что». Там в сумке была кипяченая вода и сырая, две бутылки. Кипяченая использовалась, чтобы напиться во время игры. А сырая – чтобы умыть вспотевшее лицо. У Хабиба всегда было запасное полотенце, носки. Во время перерыва ему нужно быть готовым. Если я поднимал руку, он должен был увидеть и быстро открыть бутылки. Я подбегал, он наливал мне на руки сырой воды, я мыл лицо, потом делал глоток кипяченой, все бросал и убегал обратно на поле. В это время другие тоже хотели взять у него воду. А он всегда говорил: «Нужно спросить у отца. Если до конца игры здесь не хватит, я буду виноват». Для него это были самые ответственные моменты – когда я играл. Ему тогда было 8–10 лет. Он постоянно бегал с той сумкой по бровке. Став постарше, лет в 12–13, уже понимал, что не только вода и полотенце нужны – болел за игру, спрашивал, почему я сделал так, а не иначе.

К его 15 годам я перестал попадать в состав и весом, и комплекцией, и работоспособностью. Играть, когда твоя масса 80 кг и 96 кг, – большая разница (шутка ли – 16 кг!). На чемпионате Дагестана я выступал дважды. Оба раза скидывал вес, чтобы сыграть. Сын был моим самым ответственным болельщиком, который бегал по бровке. Когда мы выиграли впервые, ему было 7 лет. Во второй раз – 9. К 10 он уже сам бегал, двигался, понимал, что такое футбол. Спрашивал о схемах, знал всех лучших футболистов зарубежных клубов. Ему уже тогда было интересно и общаться на эту тему. Все время удивлялся, почему наши играют плохо, а иностранцы хорошо. А наши борцы, напротив, выступают хорошо, а иностранные не очень. Потихоньку он понял все сам. Должна быть школа. Чтобы возникла школа, должны быть хорошие тренеры и условия. Причем достаточно, чтобы были маститые специалисты, а условия – не самое главное. Объяснять электронной указкой, обычной или на шашках – какая разница? А вот тренеры должны быть профессионалами.

При СССР нам казалось, что отечественный футбол заслуживает недовольства. А когда Советский Союз распался и стала играть Россия, мы поняли, что у нас был хороший футбол. Помните, как много раз подряд «Спартак» становится чемпионом России и никто не мог конкурировать? А в СССР «Спартак», «Динамо», «Динамо-Киев», «Динамо-Минск», ЦСКА, «Динамо-Тбилиси», «Арарат» – вот лишь неполный список клубов, которые реально претендовали на самые высшие позиции. В тройке призеров мог быть даже СКА-Ростов. В состав национальной сборной попадали Андреев, Оганесян, Алейник из «Динамо-Минска». «Динамо-Тбилиси» постоянно в защите: Чивадзе. Олег Романцев, Федор Черенков из «Спартака». Такой состав – тотальный футбол. А еще Рац, Протасов в середине. Защита также – Демьяненко, Сомов. Заваров занимает центр. Кстати, первый из наших, кто ушел в «Ювентус», в профессиональный футбол. Умели эти футболисты себя мотивировать на высокие результаты, знали, с каким усердием нужно работать. Есть чему у них получиться, и не только в плане спорта.

Глава 14. Абдулманап Нурмагомедов

Есть очень много ребят, которым дисциплина, физические нагрузки помогли в жизни. Они не хватали с неба звезд, к ним не было пристального внимания, но относились к ним хорошо. Они возвращаются и с благодарностью в голосе спрашивают: «Чем вам помочь? Я у вас занимался 7 лет». А если он столько занимался, должен остаться в памяти. Я говорю: «Подождите-ка». Стараюсь вспомнить его фамилию. У меня больше «попаданий» по фамилиям, а не по именам, кстати. В этом плане память у меня хорошая. Они удивляются, когда я верно называю их. Все из-за того, что переклички провожу по фамилиям, а не по именам.

Один раз в Саратове парень спросил:

– Вы меня помните?

– Помню. Вас забрали после трех лет занятий в школу милиции.

– Точно! Я сейчас капитан.

Все это время не было связи – он увидел меня на соревнованиях, подошел. А с тех пор как его забрали, прошло 12 лет. Часто с тем же вопросом ко мне обращаются крепкие, пополневшие, солидные мужчины под 30 – некогда занимавшиеся у меня 16-летние юноши, и таких моментов много. Когда служат в армии, тоже, бывало, звонят:

– Абдулманап, то, что вы требовали от нас, – это на самом деле всё для становления мужчины. У меня нет здесь никаких проблем с подтягиванием, подъемом переворотом, бегом. Я тут лучший.

– Ты прошел такую школу – и допускаешь, что мог бы быть не лучшим? – отвечаю с улыбкой.

Такие моменты радуют. Мои воспитанники – врачи, пограничники, госслужащие, некоторые в политике. Но если даже ученик оказался просто сварщиком или пастухом – это тоже хорошо: главное, чтобы он оставался человеком.

У меня был чемпион мира Али Супьянов. Был лучшим по боевому самбо. Окончил медицинский, потом три года ординатуры. Сейчас заведующий отделением в Махачкале. Был Али Алиев в Дагестане, чемпион мира. Кандидат, доктор наук, потомственный медик и тоже завотделением – это прекрасно. Но еще раз: профессия – не самое важное. Главное – быть хорошими людьми.

Я помню случай, когда с Хабибом подрался соседский парень на год старше Далгат Махачев. А у меня старший – Магомед, родился в 86-м, на год старше соседа. И мать Далгата Аминат подумала, что ее сын подрался именно с ним. Соседка прибегает к нам домой, заходит и разговаривает с матерью моих детей. Слышу: «Разве можно так? У вас сын взрослее!». Соседку ту зовут Аминат. Я вступаю в разговор:

– Старший не дрался. Наверное, это Хабиб.

– Нет, мне сказали – старший.

– Говорю вам, не может этого быть.

Так и получилось: я подозвал Хабиба, говорю: «Этот?» Она улыбнулась, признала, что дрался не Магомед. В это время заходит Гаджи Нухиевич Махачев, отец. Обращается к своей жене:

– Зачем ты сюда пришла? Это мужчины. Они друзья. В этом дворе, на этой улице должны знать, кто из них лучший.

Гаджи Нухиевич государственный деятель, мужчина ответственный. Я пошел навстречу. Поздоровались. Он спрашивает:

– Где они?

– Не знаю. Я вот одного вытащил.

– А мой с ним подрался?

– Я так и думал.

– А Аминат говорит: «Думала, что со старшим».

– Даже если бы и со старшим – какая разница. Завтра будут друзьями все равно.

Сейчас живут по соседству, действительно – лучшие друзья. Тот депутат Народного собрания Республики Дагестан. Ему 31 год. Хабибу 30 лет, он чемпион UFC. Гаджи Махачева уже нет с нами, к сожалению. Тем не менее я этот момент запомнил на всю жизнь. Вспоминаю и Гаджи Нухиевича. Человек широкой души, помогающий всем людям. К делам относился по-мужски. А это все были мелочи жизни, даже если кто-то кого-то и ударил.

Заметно тяжелее становилось, когда возникали финансовые трудности. Одеть-обуть на должном уровне, отправить на соревнования всех, кого хотелось бы, я не мог. Не то что половина – только 10 процентов ребят могли выехать, и то с помощью спонсоров, друзей, добрых людей. В этом деле очень много помогал Испай Омаракаев, бывший депутат Народного собрания. Мурад Базарганов, директор спорт-интерната, тоже оказывал поддержку. Гаджи Нухиевич опять-таки. Это люди, которые могли финансово подсобить детям, малоимущим, сиротам. Помогал одевать ребят Анвар Казанбиев. Сами спортсмены тоже – Рашид Ибрагимов, к примеру. Они просто приходили в зал, спрашивали, чего не хватает.

Когда Хабиб выиграл, стал чемпионом, искать новых спонсоров мы не стали – уже не надо. В последнее время молодым ребятам очень много помогает Арвид Абдурахманов. Он провел пять турниров. В этом году будет шестой – для детей 16–18 лет. Самый трудный возраст, и именно для них организуем хорошие соревнования с призами. Кого-то не заселяют в гостиницу – Арвид забирает к себе домой, к брату, к родственникам. Показывает настоящее горное гостеприимство, помогает правильно воспитывать детей.

Сейчас нет необходимости обращаться к людям. Помогает министр спорта Магомед Юсупович Магомедов. Глава республики также обращает внимание на воспитание подрастающего поколения. Я знаю, что в 2019 году неолимпийским видам будет выделено 35 миллионов дополнительных средств. Поехать на соревнования, выделить командировочные – теперь будет больше возможностей, чем в прошлые годы.

В самые сложные времена, когда не хватало всего, думал: «Живут же люди и без этого. Обходятся без турниров, сборов. Вот и мы привыкнем, наверное…» Но параллельно видел, что есть талантливые ребята, которых нужно вести до конца. Верил в их потенциал. Поэтому старался продолжать, как бы трудно не было. В самые тяжелые времена я продал двухэтажный дом в селе, две машины и в горах построил базу. Это были 1999–2001 годы. Когда приехал после учебы, продал живность, начал ремонт заброшенного зала. Вот уж где было принуждение! И принуждение это – для самого себя. Ответственные решения часто принимаются через этот метод.

Бывают такие моменты, когда нужно сделать решительный шаг. Сейчас все говорят – зачем, мол, я строю в горах базу типа «интернат». Ребята из 11 селений, живущие высоко, почти на границе с Грузией и Чечней, не имеют возможности изучать иностранные языки, проходить спортивную подготовку, получать качественное образование. Там есть немало одаренных детей, готовых заниматься. Я надеюсь, многие из них станут классными спортсменами. Эта школа на 60 мест докажет свою состоятельность. А еще там чистый воздух, вода, экологически чистые продукты и, если все это объединить и организовать, то получится здорово.

Не все мои решения люди понимают. И раньше, в начале моей карьеры, кто-то считал меня чудаком, если честно. Отдать своих четырех бычков, чтобы застеклить окна, побелить потолки, оштукатурить стены сельского спортзала? Странная идея. Но только на первый взгляд. Потому что, когда зал был отремонтирован, люди зашли, увидели, на что потрачено время и деньги. Зал приобрел приятный, ухоженный вид. Тогда помог покойный ныне директор совхоза. У нас каждый год проходил международный турнир имени Али Алиева, на него потом дали новый зал «Спартак». А ковры после турнира передали в пользование мне. Я загрузил, привез их на «ЗиЛе» в селение, аккуратно установил. И 11 сентября 1987 года мы начали тренировать. Так стартовала работа.

В конце 1990-х, как я уже сказал, я продал дом и начал строить в горах базу. Своя квартира появилась только в 2008-м – до этого все на съемной, бывало и в общежитиях. Сейчас у меня 8 квартир, частный дом, есть база, дача, машины. Но если все вместе взять, то мне доставляет больше радости вести 2–3 одаренных детей.

Конечно, за три года я сделал уже трех своих учеников чемпионами Дагестана. А спустя пять лет у меня было два призера и один чемпион России. Когда они ушли, я переехал заниматься в Хасавюрт. Один уехал в Сирию. Я остался у разбитого корыта. Это была пора, когда хотелось бросить работу. Но время все поменяло. К счастью, всегда есть ребята, которые не могут и не хотят уйти. Племянники, родственники, твои однофамильцы, дети. Думаю – давай я их подготовлю. Тот, кто придет, будет рядом. Так и шел вместе с ними. Племянник, родственники, Шамиль, Абдурахман, Магомедов Магомед. Сейчас дерутся Осман, Умар. Все они известные бойцы. Надеюсь, что скоро, через год-два, будут на серьезных аренах выступать. Мы все семья, все друг для друга настоящие друзья.

При этом меня трудно записать в друзья сразу. Человек, который не прошел проверку длиной в 3–5 лет, не может быть другом. Скорее, это приятель, хороший знакомый, но не более. Друг – тот человек, который проверен в делах, в трудных ситуациях, в отношениях. Если каждого встречного ты будешь называть другом, тогда весь мир будет друзьями. Но так ведь не бывает, верно?

И тем не менее, у нас много друзей. Мы же знаем, с кем шли к пьедесталу, кто был рядом, кто на протяжении 3–5–10 лет переживал за нашу фамилию. Тех, и только тех людей, которым многие годы была небезразлична моя работа, мои успехи и трудности, я называю друзьями. А тем людям, которые болели и радовались за победу Хабиба, я просто говорю спасибо. Они появились, потому что переживали за него, хотели, чтобы он выиграл. Возвращение Хабиба было, наверное, и потому, что многие писали теплые слова, поддерживали, когда у него была травма.

А сегодня уже вся его работа – для болельщика. Ему уже нечего доказывать. Однажды он написал: «Тони, ты не можешь меня обвинять. У меня было 2 боя за 9 месяцев. Я выиграл пояс, я защитил его. Ты упал – тебе надо вставать, тебе надо доказывать». Так оно и есть. Сегодня нам нужны проверки – находимся ли мы в таком состоянии, в котором были? Амбициозные, голодные, которые хотят доказать, что сильнее нас, – мы будем с ними выходить. Пару раз, а может быть, три раза. Думаю, с нас этого достаточно. Это я сейчас про Хабиба. Всегда будет много людей, которые хотят его обыграть. Очень много и тех, кто хочет увидеть его поражение. Но мы постараемся не предоставить им такой возможности. Уйти на своем нуле – моя мечта. От Мейвезера даже нам ноль не меняется, если что, его бокс – не наш вид спорта. Мы просто лезем в другую дисциплину. Нам нужен октагон. Дайте нам его в клетку на пять минут, и вы увидите, во что мы его превратим. А мы рискуем, идем с ним боксировать 12 раундов и 36 минут. Поэтому ничего страшного в этом нет. А почему, к примеру, нельзя выйти, побоксировать с ним, заработать деньги, потратить их на благотворительность, отдать нуждающимся? Кто нас за это обвинит? Мы взяли у состоятельных – отдали неимущим. Это наш выбор.

Во время травмы Хабиба очень много судачили о том, что это конец карьеры. Я говорил, что надо терпеть, возвращаться. А он: «Отец, может быть, это знак сверху, что мне пора уходить?». Я настаивал на том, что так быстро сдаваться нельзя. Столько болельщиков, люди на нас надеются. Мы два раза сорвали бой с Фергюсоном – люди хотят видеть его. Дальше получилось так, что бой срывался по вине Тони, а Хабиб уже был не виноват.

В любом случае, когда мы вернулись, пошли победы, результат. Вместе с тем это было время расстройств, время нервов. Вернувшись, мы доказали, что были в обойме тогда и остаемся сильнейшими сейчас. Мы упускали шансы на пояс, когда нам могли бы назначить претендентский бой. В любое время выиграв у Фергюсона, Хабиб был бы претендентом. Это знают все. Когда мы выиграли 7–8 боев, а затем и больше, все понимали, что уже явно пора. Ждали этого поединка… и ждут до сих пор. Надеюсь, он состоится рано или поздно. Мое внутреннее убеждение, что Хабибу со временем нужен матч-реванш с Конором, плюс надо подраться с Фергюсоном все-таки.

Также я уверен, что, если Ислам Махачев выиграет еще несколько боев, он тоже должен подраться с ним. Я называю его имя всему миру, говорю об этом открыто. Следующий претендент у меня на пояс, когда Хабиб уйдет, – Ислам. Если бой состоится и Махачев выиграет, будет ясно, насколько разнится наша борьба с мировыми школами. Посмотрим. Кто-то пишет, что я ограждаю, опасаюсь. Разве просил бы Макгрегора, Фергюсона человек, который опасается? Да, мы были виноваты, когда сорвали бой два раза. Но когда у него в легких оказалась кровь, он споткнулся и упал – мы при чем? Мы же это не подстроили? В общем, это не к нам. В мире не было такого, чтобы за неделю поменяли пять бойцов. Это только Хабибу меняли. Когда Яквинта согласился, они умудрились заявить еще, что это неполноценный бой. Далее был второй матч – «Кевин Ли – Яквинта». Ну и что? Яквинта посильнее, чем Ли, оказался.

Я думаю, хороший бой будет «Яквинта – Ислам Махачев». Если Ислам досрочно выиграет у Кевина Ли, напрашивается этот поединок – Ислам – Яквинта, ну или Ислам – Фергюсон. Лучше биться, чем простаивать.

Возможен вариант, при котором будет реванш Конора с Хабибом. Ирландцу нужна серия хотя бы из двух побед, чтобы показать, что он вернулся, подготовился, что он боец и еще чего-то стоит. Если он выиграет у, скажем, Дональда Серроне – это будет для него уже кое-что.

Но это все разговоры о частном. А в общем имеем следующее: в первую очередь всегда надо развивать то, что у тебя уже есть. Великие тренеры в СССР – Михаил Федорович Евтушов, возглавляющий «Динамо», Петр Иванович Бутрий, мой личный тренер, – они говорили: «Сохраняя прежние качества, двигаемся дальше». Это не просто так, это проверенная годами аксиома.

Сохраняя прежние качества, двигаемся дальше – как же мне нравятся эти слова! То есть наращиваем, набираем обороты, не отказываясь от того, что уже имеется. Когда-то нам говорили, что у Хабиба бокс «колхозный», «никакой» и так далее. Но почему он своими ударами уронил половину людей? Бокс же «никакой» – как он тогда отправлял на канвас? Левой снизу вверх он уронил многих. Апперкотом посадил Джонсона. Попадает в Яквинту. Кроссом сверху роняет Конора. Скажите, разве не интересно, как это получается? Бой в стойке целый раунд с Конором и два раунда с Яквинтой. Разбил лицо соперникам. Что еще нужно скептикам? Была показана вся техника. Контроль, добивание, доминирование. Что еще надо, скажите? Во втором раунде бой должны были остановить. Был бы кто-нибудь другой, так и поступили бы. Окажись Хабиб на месте Макгрегора – судья бы вмешался, я утверждаю это: уже писал про двойные стандарты и то, как они работают.

Глава 15. Игорь Рыбаков

Принуждение – крайняя, исключительная мера. И на мой взгляд, она не всегда очень хорошо работает. В нашем случае это слово не означает, что действительно нужно кого-то физически принудить. Суть в том, что это пора фиксации понимания, что предыдущие этапы – убеждение, личный пример, поощрение и даже требование – не сработали. Теперь нужно завершать цикл и открывать новый. Принуждение – это как последний шанс добиться проку от человека: если он сейчас не превратит ситуацию в желаемую, то мы откроем новую историю и, возможно, уже без него.

Мой опыт принуждения приводит к перезагрузке системы. Я понимаю, что, включив его, фактически открываю на 80 процентов стадию пересборки. Было очень мало случаев, когда принуждение приводило к долгосрочным желаемым результатам. Так что даже если принуждение привело к нужной цели, то, скорее всего, все это будет краткосрочно.

По ценности это как принудить себя бросить курить: вроде поначалу есть толк, но через месяц потихоньку договариваешься сам с собой, что надо все-таки снова начать дымить, потому что «месяц не курил – это уже нормально». Фактически принуждение со стороны других и самопринуждение может быстро работать и приводить к кратковременным тактическим выигрышам, но долгосрочного эффекта ждать не приходится. Поэтому я использую принуждение «точечно», под задачу. И понимаю, что платой за это является вероятная пересборка всей системы отношений. То есть я применяю принуждение только тогда, когда в принципе готов к пересборке.

Принуждение – правильная вещь. Если требование как каркас, то здесь это уже снабжение какой-то понятной системой штрафов, нежелательных последствий, которые наступят в случае невыполнения указаний. Проще говоря, требованиями мы фактически уже подготавливаем почву для принуждения.

Очень важно использовать принуждение как фактор самопроверки. Вот ты задумывал что-то, разрабатывал правила. И что теперь? Будешь их соблюдать и идти навстречу результату – или ты просто поболтать хотел? Тут-то проверка и начинается. Если это реально твои требования, но они не выполняются, тогда включи принуждение и доделай. Если же не начинаешь принуждать, то зачем тогда вообще все затевал?

Люди обычно очень справедливы и правы, когда проверяют нарушение требований другими. Но давайте начинать с себя. Действительно ли потом пойдет принуждение – или можно не выполнять ничего? Если есть возможность «откосить», то значит, и требований как бы нет, понимаете?

Объявляя требования, человек открывает ящик Пандоры, то есть заявляет необходимость, в случае надобности, применять принуждение. Те, кто декларирует требования, иногда об этом подзабывают. То есть выставляют требования, которые заведомо не сработают. Они становятся некими правилами, которые можно нарушать, – никто же потом тебя принуждать не будет, не станет дожимать штрафами или санкциями.

Приведу пример. У меня в компании, условно говоря, два боевых генерала, руководителя, враждуют друг с другом. Конфликт начался из-за оппонирования по внутренней логистике. И переросло все в то, что два человека стали спорить, кто более крутой, кто больше может игнорировать всех остальных и так далее. Ладно если бы я их направил в верхний эшелон власти, спровоцировал атаку друг на друга, но нет. Они сами вздумали использовать данные им силы, чтобы выяснять отношения. Каждый решил доказать другому, что тот никто и звать его никак. Это была шекспировская вражда, междоусобица с применением всех ресурсов. Конечно, я все видел. Сперва использовал убеждение, личный пример, даже поощрение – все циклы прошли. Потом пустил в ход требование. Оно тоже не сработало само по себе. В итоге я обоих вызвал, завожу в кабинет, говорю: «Парни, я сейчас блокирую дверь. Вы позвоните мне, когда договоритесь. Будете сидеть здесь, пока не найдете общий язык. Мне пофигу, серьезно. Номер мой вы знаете. Мы несем боевые потери: нервы, время – все расходуется не по делу. И это лишь оттого, что вы бодаетесь как бараны. Не по сути уже, а из принципа. Мне вообще уже все равно, кто на самом деле прав. Это теперь не имеет никакого отношения к логистике, с которой все началось. В общем, так: либо вы выйдете отсюда обнявшись (при этом вам не надо любить друг друга – просто нужно решить проблему), либо я не знаю что сделаю с каждым из вас. Вы пожалеете о том, что все это начали».

Короче, реально закрыл дверь и ушел. Через три часа позвонили. Они не договорились до конца, но решили прекратить междоусобицу. Обнялись, сфотографировались. Я предъявил следующее требование с принуждением:

– Вы сказали, что закончили вражду, завершили бодание, верно? Теперь требования очень простые: если я увижу любые рецидивы конфликта, то все – хана обоим. Будьте осторожны. Даже если вам захочется кого-то послать просто по привычке, заплатите за это дорого. Оба!

Только так, принуждением, ситуацию и вырулил. Слышу:

– Похоже, нам выгоднее прекратить вражду, иначе обоим конец.

Ситуацию оценили правильно: надо отказаться от вражды, чтобы не пострадать. Объективный выигрыш. При этом я «приговорил» их убеждать друг друга и контролировать друг друга. Сказал следующее:

– Каждый из вас будет сообщать, если другой захочет свести счеты. И будет отблагодарен за поставку мне информации. Но уйдете оба.

– Ничего себе ты сделал конструкцию!

– Вот так.

Был еще эпизод. Небольшой офис, 6 этажей. На 2-м этаже торговая компания, на 3-м – кровельная. Мне приходит сообщение: «В связи с тем, что кровельная компания не предупредила за две недели о повышении цен, торговая компания потеряла столько-то денег. Нужны акционеры, чтобы разрулить конфликт».

– Сколько времени они уже так?

– Сколько совещаний провели?

– Немыслимое количество.

– Понятно. Совещания, наверняка, шли с гигантским количеством менеджеров?

Отлично, спор на миллион долларов. Да, есть правило, что о повышении цен нужно предупреждать заранее. Но другая сторона конфликта говорит, что посылали письмо с уведомлением, но из-за сбоя почты оно не дошло. Пришел, вызвал всех.

– Я все понял. Вы сидите в одном здании, одни на 3-м этаже, другие на 2-м. Произвели суммарно три тысячи человеко-часов совещаний, выставили друг другу претензии. Хорошо. Первое, что я делаю, – забираю в доход корпоративного центра этот миллион долларов. Раз он является «лимоном раздора», я его изымаю. А теперь будем судить по справедливости.

Поймал на себе удивленные взгляды и продолжил:

– Если вы дальше будете лишь разговаривать и не закончите распрю, не запомните раз и навсегда, что решение надо находить на вашем уровне, то принуждение станет еще более жестким. Любая эскалация наверх приведет к следующему: деньги, о которых вы спорите, будут изыматься. В ста процентах случаев. Чтобы лишить вас экономической базы спора. Раз вы не смогли сами решить, лишаем вас этого. В следующий раз договаривайтесь, заботьтесь друг о друге. А вообще, спасибо вам: как раз хотелось сделать ремонт в корпоративном центре.

Такие шаги в конце концов снизили количество эскалаций в 10 раз. Конечно, обращения наверх полностью не прекратились – люди есть люди, это нормально, – но до этого беспокоили вообще по любому вопросу. Как все-таки иногда полезно для всех бывает взять миллион!

Итак, решить по справедливости в данном случае значило лишить экономической базы. Это называется способом принуждения. Да, можно принуждать не только физически, «с ножом у горла». Порой слова и санкции также имеют немалое значение.

К примеру, слова врача могут фактически принудить человека измениться. Практически для всех смерть – это как у Льва Толстого: «то, что бывает с другими». Когда люди говорят про смерть – они рассуждают отвлеченно, гипотетически. Лишь те, кто пережил клиническую смерть и чей мозг знает, что это такое, способны быть адекватными, но их крайне мало. А абсолютное большинство слово «смерть» не затрагивает: «Я не умру, я буду жить вечно». Поэтому устное принуждение врачей из серии «завязывай с этим, а то отбросишь коньки» обычно крайне эффективно. Подумайте, как в вашем случае найти правильные слова, чтобы «продавить» нуждающегося в этом человека.

Заключение. Абдулманап Нурмагомедов

Читатель, который получил эти пять элементов воспитания, скажите теперь:

Убеждать. Нужно заниматься спортом? Да.

Личный пример. У тебя есть окружение, коллектив, семья. Твой личный пример влияет на окружающих? Да.

Поощрять. То, чем ты занимаешься, для тебя полезно? Да.

Требование. Занимаясь постоянно, ты требователен к себе? Да.

Принуждение. Если ты из-за занятости какое-то время пропустил, ты обратно возвращаешься к этому? Да.

Почему я постоянно говорю и пишу об этих пяти пунктах? Потому что все они жизненны и применимы. То, что не имеет смысла применять на практике, я не затрагивал. Такого тоже хватает. Приближают ли фантастические требования к реальным результатам? Нет. Только эти пять пунктов.

Прежде чем посвятить себя какому-то делу, вы должны быть убеждены, что оно принесет пользу. Желательно иметь перед глазами чей-то пример – и представлять самому, что со временем ты тоже можешь стать для кого-то примером. Кроме того, человек должен себя поощрять. Как минимум, говорить себе добрые, позитивные вещи. Но и требовательность крайне важна. Если, скажем, ты хочешь постоянно быть в форме, но не требуешь от себя регулярных занятий спортом, о красивом, подтянутом теле можно не мечтать. Если себя не принуждаешь, со временем вообще становишься ленивее. Без системы принуждения тело сдает.

К примеру, десять лет назад я весил 91 кг. А сейчас мне надо со 120 спуститься до 100 кг за один месяц. Я принуждаю себя. Потому что при этом весе я чувствую себя легко, у меня нет повышенного давления, я могу много двигаться, хорошо играю в футбол, утром делаю пробежки, хожу в лес, продуктивно работаю или, если вдруг делать нечего, просто топором колю на зиму дрова. Да, я стал намного ленивее, чем был 10–20 лет назад. И если не принуждать себя, не заставлять, то как я буду двигаться по жизни – да и в самом прямом смысле? Отдаю себе отчет в том, что сейчас именно принуждение приносит мне больше всего пользы. Сегодня утром я прошел 3 км и сделал 2 круга качковых упражнений, а еще жгут и резину. Шел по дороге – 200 правой, 150 левой на кистевом эспандере. Я принуждаю себя и все аккуратно записываю. Проверяю на телефоне. За весь день должно быть пройдено 6–7 км. Физические упражнения – есть. Плавание – есть. Контроль питания – есть. Пульс, давление проверил. Процедуры сделал. Хорошо, дело сделано, хоть и за счет принуждения самого себя.

Думаете, мне хотелось ехать в санаторий для такого времяпрепровождения? Я хотел быть у сетки или в Корее или в Праге, где дрались мои воспитанники. Находись я рядом там, им было бы легче. Сейчас я себя мучаю, потому что все-таки у меня здесь все было запланировано заранее, надо соответствовать. Давление в этом году чуть-чуть подскочило. Врачи посоветовали обязательно сделать кардиограмму, пройти лечение, профилактику, скинуть вес, больше двигаться, плавать. Я получил 8 напоминаний о том, что должен заниматься своим здоровьем. И находясь в Корее, допустим, в таком состоянии, начал бы ночью кушать, пить, много сидеть – в общем, точно в весе прибавил бы килограммов 15, образно говоря. Попробуйте повесить пудовую гирю себе на пояс и ходить так месяц. Тяжело ли вам будет? Очень. Поэтому я и принуждаю себя к лечению, к отдыху, к плаванию, бегу, ходьбе. И это мне приносит пользу. Все то же самое, разумеется, принесет пользу и молодым.

Эти правила применимы ко всем. Их можно и нужно конкретизировать. Скажем, я убедил себя, что мне нужно спать 7–8 часов. Пишу: «Убеждение. 8 часов сна». Из-за того, что я сплю 8 часов, чувствую себя хорошо. Следующий пункт – хороший отдых. И так далее.

Что касается личного примера. Тебя всегда будут окружать друзья, члены семьи, просто незнакомые люди. Твой позитивный пример обязательно отразится на окружающих. Потому что ты не даешь себе слабину. Поставил будильник на 6:00 – встаешь, не пытаясь еще несколько минут понежиться в постели. Переоделся, вышел. Пробежали, сделали какой-то объем. Получил удовлетворение, пришел домой:

– Вы еще спите, уважаемые? Давайте хотя бы теперь вставайте. Пора завтракать.

Семья еле-еле встает с кровати, а ты уже бодр, у тебя хорошее настроение. Разве это не прекрасный пример для семьи?

Обычно, когда выпадает снег, я встаю на час раньше. Беру большую лопату, чищу двор. Потом закидываю вариться мясо, накрываю на стол. В чистом дворе мою машину, завожу ее. Мне нравится раньше всех встать, приготовить завтрак на всю семью, накрыть на стол, разбудить родных – сыновей, дочь, жену, племянников:

– Лентяи, выходим, выходим!

Показываю, что на дворе уже убрано, машина почищена, на стол накрыто. Вам остается только встать на завтрак. Когда человек семь-восемь видят: двор чистый, машина блестит, завтрак накрыт, а я успел еще и зарядку сделать – разве это не отличный пример? Разве тот человек, который поднялся с постели, не оценит всех этих усилий? А дело в том, что я не могу себе позволить того, что позволяют другие. Я больше всего люблю показывать пример. Сказочных помощников ни у кого из нас нет. Взамен их – поощрение: если ты отдохнул, походил, пробежался, это принесет тебе пользу. Ну и конечно, одобрение окружающих.

А требовать – это значит обходиться без разъяснений и объяснений. Мои подопечные понимают мои действия и знают, чего я хочу от всех вместе и от каждого в отдельности. Тот, кто не спешит выполнять мои требования, быстро усваивает, что я буду принуждать.

Например, могу свистком разбудить всех как на сборах – человек 60–70. Свисток, свисток, еще раз свисток. Очень громко. Заявляю, что через 5 минут жду всех внизу на построении. Они строятся. Говорю:

– Просыпайтесь. Я вместе с вами ложусь и встаю. Ем то же, что едите вы. Мы в общих для всех условиях делаем одно общее дело. Оправданий нет ни для кого.

Они знают, что я принуждаю к работе и показываю личный пример. На выходе – отличные результаты. Я думаю, этот метод будет применяться еще долго. Ему можно, как в советское время, присвоить знак качества. Система и впредь будет эффективной – нужно только строго ей следовать, и результатов достигнут наши потомки.

Есть очень разные методы воспитания из трех-четырех пунктов: для детского сада, для школы – у кого два, у кого три, у кого четыре. Но систему из 5 пунктов впервые придумал именно я. Эти методы были разработаны еще при СССР. Они освоены и внедрены в практику.

В советское время у нас любой урок или тот же воспитательный час начинался с вступительного слова, затем была основная часть, далее заключительная. Каждый учитель, который приходит на занятия, знакомится, говорит: «Давайте начнем с вводной части». Рассказывает о своих приоритетах, требованиях, о том, как он постигал науку сам, какие методы хочет попробовать – новый метод, старый, личный. С кем-то хочет работать по экспериментальной методике – с кем-то по проверенной. В основной части он говорит о главных элементах, на которых будет настаивать, чтобы достичь цели. В заключительной части старается объяснить, почему выбран именно этот метод, почему с одним он планирует работать так, а с другим иначе. Одновременно стремится быть понятым всеми, чтобы ускорить результат.

Любой преподаватель, который читал лекции, вел семинары в советской школе, обычно делал именно так, и через некоторое время его ученики достигали собственных успехов, выходили в люди. Причем их достижениям хороший педагог радуется больше, чем своим, – это же он их мотивировал и направлял. Ученик, который не превосходит своего учителя, – «застойное явление». Это значит, что он максимум просто впитывал знания, но так и не вышел на уровень созидания, творчества, новых свершений.

Я получил много хороших навыков от Петра Ивановича Бутрия. Начал с конькового хода, к примеру. Он умел понятно и в полном объеме объяснять людям технику. Я был готов даже к экстренным ситуациям, потому что знал, как правильно развернуться и остановиться.

У другого моего тренера, Михаила Федоровича Евтушова, висела полная программа, которая должна быть освоена за 3 недели. Какие будут эксперименты, что на ком будет опробовано. Все несколько лет, которые я находился в сборной, выбирали 4–5 человек, и среди них почему-то всегда оказывался я – может, выдерживал функционально или просто за короткое время осваивал новую технику. На мне проводили эксперименты, и обычно все получалось. Эти навыки пригодились мне в дальнейшей работе тренером – а впоследствии принесли пользу и тем, кто меня окружал, моим ученикам. Я благодарен моим учителям, которые помогали мне, развивали, вкладывали свою душу.

Петр Михайлович всегда любил говорить тренерам: «Если ты пришел в зал, но не переоделся, ты испортил полтренировки». Если на занятии ты в обычном костюме – значит, работаешь не как тренер, а как консультант. Но если ты появился на рабочем месте раньше, чем ученики, переоделся, размялся – все, ты готов к работе. Так что приходить надо на 10–15 минут раньше, чтобы проверить, все ли в порядке в душевой, в раздевалке, убран ли зал. Есть ли на окнах и подоконниках пыль: если она будет подниматься, ученикам придется ею дышать. Этим азам профессии я научился у моего тренера Петра Михайловича. Он был заслуженным тренером по двум видам спорта.

Лет 13 назад, когда должен был состояться бой между Шамилем Завуровым и Алексеем Гончаром, Петр Михайлович сказал:

– Я не вижу, за счет чего Гончар выиграет у Шамиля.

Очень мудрые слова.

– Если б я видел, из-за чего Шамиль может проиграть Гончару, я бы не приехал, – отвечаю.

– А почему все волнуются, пресса подняла волну?

– Пресса должна делать свою работу – пусть делает.

– Реклама идет такая, что он его (Алексей Шамиля) уронит.

– Это тоже элемент шоу, которое должны делать люди.

– А что для тебя главное?

– Перенести и сделать ему болевой.

– Перенести, потому что он хороший ударник? – спрашивает.

– Да, – говорю.

– Болевой – потому что он не обучен к болевым, как вы?

– Все, ты нашел самые слабые точки у соперника. Достаточно одной, чтоб выиграть, а у тебя их в запасе две.

На самом деле Шамиль так и выиграл: повалил и сделал болевой.

За счет чего выиграть – должно быть поставлено в задаче.

Я, кстати, как-то ехал за 10–12 дней до боя Шамиля Завурова с Мансуром Барнауи по улице Калинина, хотел уже выехать из селения по делам. Мне пришло в голову, что я недостаточно обезопасил Шамиля от колен. Повернул машину, поехал в зал. Еще два часа поработал с Шамилем, сказал:

– Шамиль, главная опасность твоего соперника исходит от колен. Он бьет как с одним, так и с двойным прыжком. Не надо держать одну руку – держи две руки. Держи одну руку, от которой прыгает, – и рука впереди, чтобы колено не упиралось. Когда ты почувствовал дистанцию, убирай руку. Здесь можно открыть руку, будет от колена опасность.

– Я все видел, я знаю, – отвечает.

Мои опасения были не напрасны.

Двоюродный брат высокого роста. Он там перебивал Шамиля. И ни разу не дал себя повалить – работали они в стойке. Говорит:

– С твоим появлением Шамиль изменился.

– Если бы он дрался с Барнауи, я был бы более уверен, чем в тебе.

Эти слова не были просто выброшены на ветер. Этому парню 21 год, он молодой. Сегодня он ничем не уступает Шамилю, но при этом еще и высокий, не устает. Качества такие. Я пришел туда, Потому что у Шамиля руки короткие – тот будет стоять на дистанции. Завурову можно уклоном подойти ближе и ударить правой. Два раза удар прошел мимо, но попади – тот бы рухнул. Шамиль выиграл два раунда, но все – пропустил коленом. Он точно так же, от колена, упал от Хусейна Халиева из клуба «Ахмат». Как вы уже знаете, я просил его закончить. Он сказал: «Последний Гран-при – и закончу». Не дотянул один шаг…

Послесловие авторов

Мы написали эту книгу для вас, уважаемый читатель. Не забывайте, что систему из пяти пунктов нужно внедрять с убеждения. Есть вводная, вступительная часть; есть основная; есть заключительная. Всегда надо идти по порядку. Если вы не убеждены, что ваше дело нужное, что оно принесет пользу, все остальное будет бессмысленно. Дальше ничего не сработает – а зачем поощрять? Зачем личный пример, если не начал? Зачем требовать, если все равно ничего не сделано? Для чего принуждать?

Система последовательна – одно идет за другим: убеждать, показывать личный пример, поощрять, требовать и принуждать. Все по цепочке. Последний пункт – принуждение: это, как вы уже знаете, крайняя мера, помните об этом, пожалуйста.

И сейчас, в конце этой книги, вам нужно раз и навсегда убедить себя этим всем заниматься – внедрять прочитанное в жизнь ответственно и аккуратно. И кроме этого, необходимо доносить до людей, в чем польза того, что вы начинаете. Человек должен уметь объяснять, чего он хочет, что будет в результате, сколько времени на это уйдет, что нужно, чтобы претворить задуманное в жизнь.

Какие задачи вы ставите, убеждая себя? Стать чемпионом страны, Европы, мира, Олимпийских игр, чемпионом мира средипрофессионалов? А может, чемпионом в бизнесе или в любом другом деле? Вы можете прямо сейчас ответить себе на эти вопросы?

Это очень важно. Вы выиграли первенство школы или города? Это только начало пути, нечего почивать на лаврах. После родного города вы должны стать лучшим городе, в республике, в стране и, наконец, в мире. Вот сколько этапов. Пока вы не станете хотя бы чемпионом страны (в широком смысле – неоспоримо лучшим в том деле, которое делаете среди соотечественников), ваш результат нельзя считать поистине значимым.

При этом, если сегодня вы делаете лишь первые шаги на пути к цели, это уже кое-что. Мы хотим, чтобы вы поняли, что все делается не зря. Во славу Отечества, в пример другим. Хотя бы и ради опыта, который обязательно приходит вместе с ошибками. Не относитесь ни к чему свысока: «это лишь случай, подумаешь». Цените время. Цените здоровье. И разумеется, цените свой талант, развивайте его. Если вы будете так делать и умножите все это на работу над собой, то вас ждет успех. Мы в этом убеждены.

Каждый человек на свете хочет жить ярко и интересно, добиваться выдающихся результатов в любимом деле. Это правильно, но одного лишь желания недостаточно. Мы очень хотим, чтобы после прочтения нашей книги вам стало ясно, что́ еще, помимо самой мечты, нужно для результата. Нам остается лишь пожелать вам успеха и здоровья, наш читатель. Надеемся, что вы достигнете захватывающих дух высот в вашем деле!

Если книга «Отец» оказалась для вас ценной, то поделитесь в соцсетях своими мыслями о прочитанном. Добавляйте в текст хештег #книгаотец – мы читаем отзывы.

И спасибо, что дочитываете книги до конца!

Абдулманап Нурмагомедов (@abdulmanap.nurmagomedov)

Игорь Рыбаков (@rybakov_igor)

Воспоминания первого учителя

1968 г. Мы с Абдулманапом переступили порог школы вместе 1 сентября. Я, в качестве учителя начальных классов (после окончания второго Буйнакского педучилища), а он – первоклассник.

Вместе нам – 26 лет. Мне доверили два первых класса, в каждом из которых по 24 ученика. Если подойти с точки зрения педагогики, этого делать было нельзя: слишком большая нагрузка для начинающего учителя. Но директор был неумолим и сказал: «Молодая, справишься, если что, поможем».

Я четыре года училась, находилась вне села, поэтому малышей, пришедших ко мне в первый класс, плохо знала. Кто чей?

А задолго до 1 сентября был такой случай. На селе почему-то в каждом хозяйстве держали гусей; аварцы переняли опыт ведения хозяйства у кумыков – сельчан соседнего села Темираул. Оказавшись на низменности, наверное, решили расстаться с баранами. Мы, т. е. наша семья жила на окраине села; рядом – речка, а дальше простирались зеленые луга, где паслись гуси всех сельчан. Весь луг белел, словно был устлан белой простыней, настолько их было много. У нас тоже были гуси. Как-то я заметила, что мать утром не выгоняет гусей, придерживает их некоторое время. На мой удивленный вопрос, почему она утром придерживает гусей, ответила: «Жду, пока этот маленький боец уйдет с поля боя», – так и сказала. – «Все мальчики, как мальчики, – сокрушалась она, – купаются в речке, катаются на велосипеде, гоняют мяч, а этот, что за ребенок, целыми днями травит гусей друг на друга». Оказывается, маленький Абдулманап (ему еще не было шести лет) устраивал на лугу «первенство» по боям без правил среди гусей, т. е. бой гусаков. Как ему удавалось травить гусей друг на друга в то время, когда гуси на дух не переносят детей, и при встрече с ними, с детьми, гоняются за ними с шумом и гамом, остается загадкой, известной только ему. Возможно, именно там, на лугу, на «соревнованиях», устраиваемых им для гусаков, зародились гениальные планы тренера, наставника, воспитателя, может быть, именно здесь было положено начало пяти методам воспитания, которые описал в своей книге.

И что самое интересное, бой гусаков, по рассказам его матери, продолжался до тех пор, пока не выявится один победитель. Побежденных гусаков он предлагал матери «отправить в суп». Подобные бои устраивал он не только среди своих гусаков; свои или чужие – для него не было разницы, поэтому, по рассказам уже моей матери, наши гуси ежедневно возвращались домой с окровавленными головами.

«Подожди, я устрою этому хулигану, расскажу его отцу или сама отлуплю», – грозилась мама с возмущением.

Меня заинтриговал рассказ матери, и я решила подкараулить его; мне так хотелось посмотреть гусиные бои и увидеть маленького «тренера»». Но увы! Пока я управилась по дому и пришла на луг, бой уже был в разгаре. Я подошла поближе. Увидев меня, гуси с шумом и криком погнались за мной (признаться, я боюсь гусей), а он, видимо, уже считался свояком, если они принимают его спокойно. Ума не приложу, чем он их заворожил? Но это же Абдулманап (даже если малыш) и у него обязательно есть запасной вариант. Наверняка, ежедневно опустошал на кухне хлебницу. Я даже уверена в этом. Иначе гуси его не приняли бы никогда.

Гусаки же, прогнав меня, вернулись к делу. Я смотрела на зрелище издали, но успела разглядеть мальчугана. А 1 сентября за первой партой узнала «мучителя» гусей. «Неужели, – испугалась я, – он самый. А вдруг в классе станет устраивать бои среди мальчиков или сам окажется драчуном, будет мне создавать проблемы; надо будет держать его в поле зрения. А что, если перевести его в другой класс. Ах да, в другом тоже я работаю». Эти не совсем веселые мысли одолевали меня на первом же уроке знакомства с классом. И причиной тому – Абдулманап.

Откуда мне было знать, что лет через 50 этот маленький и незаметный мальчонка прославит нашу страну на весь мир.

Вернемся в 1 класс. Как я уже сказала, решила за ним проследить, если что, предупредить драку или еще что-нибудь в этом роде. То и дело во время урока бросала изучающие взгляды в его сторону.

Но нет! Ничего «боевого» за ним не поймала. Приходит на урок вовремя, никогда не опаздывает, садится на свое место и без напоминания достает школьные принадлежности, на уроке активен, четко отвечает на вопросы, в числе лучших, не отвлекается, не «болтает», как остальные ребята, всегда опрятно и чисто одет. Кстати сказать, его мать, Патимат, непревзойденная чистюля, на селе о ее чистоплотности ходили легенды. Матери своим дочерям ставили ее в пример, в том числе и моя мать. Я даже однажды ходила в ее отсутствие посмотреть, так ли это, и была поражена неописуемой чистотой всего её хозяйства: дом, двор, сарай, навес, огород и т. д. И помыслы у этой женщины были такие же чистые, как и ее быт. Кое-что сама у нее переняла. Спасибо ей огромное. Уже несколько лет как ее нет в живых. Пусть Аллах дарует Патимат такую же чистую, как она сама, загробную жизнь. О себе она оставила добрую славу на селе. Воспитала и вырастила четверых сыновей и одну дочь.

Она дружила с моей матерью, я часто слушала их разговоры. Это была беседа мудрых женщин, обладающих жизненным опытом, об очень важных вещах, откуда я многое для себя обозначила.

Я, кажется, немного отвлеклась. Вернемся к Абдулманапу. Все мои опасения по поводу его поведения и бойцовских качеств оказались беспочвенными. Я увидела обратное моим предположениям: отличник учебы, воспитан, опрятен, исполнителен и, главное, немногословен.

Был и такой случай. Это уже во втором классе. Однажды мы 3–4 дня не находили классный журнал. Временно потерялся. В поисках журнала я упустила момент переклички, т. е. не отметила все 4 дня опоздавших и отсутствовавших. Журнал, конечно, нашелся. Я попросила ребят помочь мне вспомнить нарушителей дисциплины, потому что я уже подзабыла, кто и когда отсутствовал. Ребята громко и наперебой называли то одного то другого, а потом дети перешли на спор. И что вы думаете? Этот маленький молчун спокойно поднял руку и сказал, что он знает всех прогульщиков за все 4 дня. Назвал пофамильно, причем с такой уверенностью, да еще с комментариями: кто какого числа на какой урок опоздал или отсутствовал. Дети разинули рты, а я была в шоке.

«Тебя стоит бояться, мальчик», – подумала я тогда. На самом деле, с того дня я стала побаиваться его в том смысле что, наверняка, каждое мое движение, не так сказанное слово, он записывает в своем мозгу. Мало ли что?! Одно успокаивало: не болтун наш маленький мудрец. Память была феноменальной, схватывал все на лету и, главное, не забывал, помнил долго-долго. Он до сих пор помнит элементарные эпизоды из школьной жизни, до сих пор цитирует своих учителей (значит, я тогда не зря опасалась).

Начальную школу он окончил отлично. А в среднем звене обучения, подросший Абдулманап удивлял еще больше. Его отличали недетская серьезность и молчаливая сосредоточенность. Глядя на него, казалось, он в уме составляет план какого-нибудь мероприятия. Если над чем весь класс неистово хохотал, он мог только еле улыбнуться, да еще с усмешкой. Я и тут настораживалась. «Что за мальчишка, это же так смешно, как можно быть таким серьезным, когда все вокруг хохочут вместе с учителем?!» – думала я. Одним словом, Абдулманап всегда был загадкой, каковым остается до сих пор. Категорический отказ сидеть за одной партой с девочками. Не загадка ли это?!

Ну, кто-нибудь, скажите, даже близкие из его окружения, знают о его сокровенных планах, уникальных методах работы, новых приемах в спорте, автором которых является только он?! И не узнаете, потому что гениальность передается только по наследству, она рождается вместе с человеком. Кто-нибудь в состоянии перенять его опыт?!

Хабиб у меня лично не учился, но был учеником нашей школы, поэтому могу дать ему характеристику в общем; много хороших черт он перенял у отца, учителя говорили о нем, что он усердный ученик, занимается спортом, его никогда не видели просто гуляющим на улице. Хабиб много работал над собой в плане физическом, усердно тренировался. Тем не менее твердо знаю одно: не будь тренера – Абдулманапа, не было бы и Хабиба – чемпиона. Кто в этом сомневается, тот сильно ошибается. Разумеется, нельзя отбросить титанический и самоотверженный труд самого Хабиба, но и на этот труд его вдохновлял и воодушевлял Абдулманап – отец и тренер.

Однажды я слышала разговор матери Хабиба – Патимат. Она жаловалась, что на нем очень большие нагрузки, жалела его, говорила, что он должен сначала учиться, а драться и сам научится. Как только эти разговоры дошли до тренера-отца, они, разумеется, прекратились. Мать Хабиба в корне изменила свое отношение к спорту. Наверняка, непоколебимый голос тренера сделал свое дело, думаю в нем заговорила кавказская кровь, и вмиг решились проблемы матери Патимат.

Даже талант и природные дарования ничто без развития, тренировок, без учителя. Это благодаря его исключительным организаторским способностям, высокой культуре и ответственности за порученное дело, упорству и настойчивости, природному таланту и тренерскому искусству направлять способности своих учеников в нужное русло, почти армейской требовательности к себе и своим подопечным, неуемной энергии, железной дисциплине, совмещенной с дипломатическим подходом к делу, отеческой заботе и амбициозным планам (в лучшем смысле этого слова) мы имеем сегодня Хабиба и других победителей: это тренер по призванию, который уже сумел воспитать целую плеяду чемпионов. Его одержимость достойна не только уважения, но и восхищения. Будучи представителем спортивной семьи, он ревностно относится к спорту. Хабиб уже второй по счету чемпион мира в их семье после Нурмагомеда. Читатель уже догадался о ком идет речь. Эти теплые слова обращены к Заслуженному тренеру России по боевому самбо, мастеру спорта по вольной борьбе, Мастеру спорта по дзюдо, Мастеру спорта по самбо, главному тренеру сборной Дагестана – Нурмагомедову Абдулманапу Магомедовичу.

Я горжусь тем, что когда-то была твоим учителем, горжусь тем, что чемпионы Кироваула – мои земляки, мои сельчане и выпускники! Ребята должны помнить, что Абдулманап помог им пробить окно в большой мир спорта.

Громких тебе побед, Абдулманап Магомедович. Пусть Создатель всегда оберегает твои дерзновенные проекты в спорте. Удачи тебе и твоим воспитанникам!

Твой первый учитель, учитель русского языка и литературы, ныне директор МКОУ «Кироваульская СОШ» —

Элендулаева Париза Элендулаевна