«Эскотология»

Кристиан Бэд

Эскотология

Красное, живое, дрожащее марево. Красная земля. И чёрное небо в трясущейся красной мути. И красный песок во рту и под ногтями. Ржавый песок.

От него жжёт в горле, словно тот рыжий нахал с жёлтыми глазами, тогда, не помню, сколько лет назад, тычет меня мордой в пыль!

И я снова и снова захлёбываюсь красной мерзостью…

Не кровью! Врёте! Кровь у меня так просто не хлынет горлом! Я вам, всем ещё рыжим!..

Как он ржал, оскаливая длинные зубы, выкашливая плевками свой смех, а я всё тянулся к нему заскорузлыми от грязи и крови руками, тянулся, чтобы вцепиться в рыжее горло. И ещё! И ещё раз он швырял меня в песок, а тянулся, тянулся…

И он струсил. Он понял, что я такой же, как эта пыль, а он — из другой плоти, живой, пугливой. И он побежал. А я смеялся.

И он понял, что там, в пыли, лежу не я. Там лежит он.

Вот и город. Но я не пойду к нему. Он хочет меня сожрать. Я вижу, как мигают его глаза в телах раскалённых пористых плит.

Город хочет мяса.

Особенно хочет его железобетон: вены пульсируют в нём, вздуваясь, и плиты лопаются.

Жарко. Чем ближе к городу — тем жарче.

Но я не баран, я не хочу, чтобы меня изжарили на решётке.

— Интересно, — спрашиваю я сам себя, — а почему это у пыли такой ржавый цвет?

— А по двум причинам, — отвечаю я сам себе. — Во-первых, мясо из города успели вывезти. Это от мяса бывает так много сажи. А, во-вторых, на этот город не бросали атомную бомбу. Им не хватило бомб, и они сделали из города электромагнитную жаровню.

Скрип, скрип, скрип — красная пыль на зубах.

Я — воин, скрип, скрип.

Я иду от своего дота к другому доту, скрип, скрип.

Иду уже второй день. Видел двоих, таких же, как я, но чёрных и обугленных. Город позавтракал ими, а обед удирает от него по пустоши.

Интересно: тот, кто удирает от города и тот, кто идёт к третьему доту — они идут вместе?

Кто-то из них должен быть я.

Кто бы это мог быть? Наверно тот, кто удирает от города — инстинкт самосохранения мне понятен.

А как же тот, кто идёт к доту? Нужно его задержать, вдруг у него нет пропуска, и он — враг? А может, он — шпион?

Зачем же он идёт к третьему доту? Я должен пойти за ним.

Я помню, что в третьем доте сидел Муха.