«Цивилизация»

Александр Руджа

Цивилизация

— Остолоп! Евнух царя небесного! Безграмотность сизая! Как тебя тут держать еще? Из жалости только, наверное, — отец Евлампий был суров и беспощаден. Но его можно было понять. Написание Хроник Минувшего было ответственейшим занятием, на него традиционно отбирали наиболее толковых и грамотных послушников, а этот грамотей в первом же абзаце сделал сразу две ошибки. Мужлан комариный, ортопед зачесанный!

Послушник морщился на особо колоритных выражениях, глаз не поднимал, смотрел в пол. Надо же было так опростофилиться на первой же записи…

К счастью, отец Евлампий был отходчив. Посему, отчитав виноватого как следует, он утер пот со лба и ободряюще кашлянул.

— Видишь ли, в первом слове транскрипция будет не «ден», а «дерн», а во втором — не «тал», а «тол», что соответствует правилам аглицкого языка. Поэтому следует писать так…

— Отче, но почему, ведь в оригинале ясно написано «tal»… — из последних сил попробовал отбрехаться послушник.

— А это диктуется грамматическими правилами басурманской речи, — ласково пояснил священник. — Гласная «э» в закрытом слоге перед «l» читается как «о». Есть еще подтверждающие сие проверочные слова, но тебе о них пока знать не следует, станется и правила. Уяснил?

Послушник кивнул, облизал губы, обмакнул отточенное гусиное перо в чернильницу и приготовился записывать дальше. Но на отца Евлампия нахлынул преподавательский раж.

— Запись Хроник Минувшего суть почетная обязанность всех братьев в Господе нашем, — торжественно сказал он, взмахнув рукавами своего коричневого балахона. — Когда бы не наш нескорый труд, мир захлебнулся бы уже в варварстве и вольтерьянстве! Но монастыри свято блюдут свой долг, собирая по крохам осколки знаний, культуры — цивилизации! — оставшиеся после Великой Войны. Бароны и князья прислушиваются к нам, ибо нашим языком с ними говорит Минувшее! Кто бы нынче знал, что есть «двигатель внутреннего сгорания»? А «бетономешалка»? А «эргономическая мышь»? Благодаря же нашей работе, двери давно ушедших дней раскрываются пред человечеством настежь! И пусть мы пока не готовы создать этот «двигатель», пусть наши — священник с удовольствием ввернул еще одно забытое слово — производственные силы еще слабы, но мы верим — век дикости и отсталости скоро минет. И придет она, пора рачительного счастья!