«Призрак родного города»

Кристиан Бэд

Призрак родного города

Если ты никогда не бывал в Барнауле — ты не узнаешь его тайн. Но и достигнув этого города — не обольщайся. Глубины не обрести без риска утратить дыхание. Как наказание, как возмездие за разделённую боль, ты начнёшь узнавать его везде — в пересечениях улиц других, знакомых и незнакомых городов. Только его ты будешь ожидать теперь за каждым случайным поворотом. Он — вода, в которую можно только войти.

Барнаул — мутный город. Когда нагая Кали идёт своими дорогами через бескрайние степи, здесь падает в песок очередная капля из её кувшина. И город тонет в воронке воды и пыли. Воды времени. И пыли бесконечных дорог.

Он скрывает в себе все города, которые я видел хотя бы мельком. Помню, как распахнутый рот питерского аэропорта выплюнул меня, и я на долю секунды утонул… в нём же, родном, коварном, сером. Или улица Октябрьская в Москве и площадь Октября в Барнауле, где смотрят в лицо одни и те же дома, а из-под земли глухо отдаются шаги тех, чьи пути проходят через потерянные туннели под Барнаулом.

И только вернувшись из Сердца земного мира — Горного Алтая, я не узнал вырастивший меня город. Он отдалился вдруг, сдвинулся вправо. Застыл среди изменяющегося мира. И я понял, что перерос его детские маски. И теперь я знаю его весь.

Барнаул — столица мира, Алтай — его большое терпеливое сердце.

Ворон нашёл меня сам. По паспорту его звали Сергей, сам он называл себя Ян, носил смоляную бородищу, чёрную гриву до плеч и представлялся магом. Моя впечатлительная Вторая сразу же окрестила его Вороном.

Был он довольно молод для мага, лет около сорока, одевался скромно. Глаза его блестели, как у сумасшедшего.

Я гонял чаи в редакции нашей газеты. На пáру с пожившей верстальщицей Анной Николаевной, обременённой скудной зарплатой и дочкой-милиционершей (по совместительству матерью-одиночкой). Дочка сидела дома на 168 рублей, таким пособием наказала её за рождение ребёнка страна (хотя на дворе уже душил мелочь 2002 год), и Анна Николаевна имела по этой причине вид скупой и немного нелепый. Аристократически прямая спина, тонкие пальцы программистки и кофточка, которой погнушалась бы голодающая моль.

И тут он вошёл.