«Океан»

Максим Кабир

«Океан» (2020)

Лазар никогда не покидал пределов города и потому не мог до конца осознать, насколько странное это место. Конечно, он читал книги о шумных мегаполисах, купающихся в неоновом свете, или о деревеньках, окруженных зелеными просторами. Маленький лобастый телевизор транслировал фильмы и сериалы, в которых к пушистым облакам взмывали небоскребы, плескался голубой океан, а по пляжу бежала невероятной красоты девушка в красном бикини. Океан, купальники и широкие площади столиц были для Лазара такой же фантастикой, как холмы Средиземья.

Начнем с того, что в городе Лазара месяцами не видели солнца. Серая муть клубилась над невзрачными черепичными крышами днем. Тучи будто намалевали на театральной кулисе, и с тех пор прошло так много времени, что кулиса частично сгнила. Зато ночью смог рассеивался, и луна заглядывала в окна. Она была желтой и пятнистой, как кариозный зуб, а в полнолуние она и пахла, как зуб; ну, или что-то иное распространяло по узким извилистым улицам сладковатый запах тухлятины. Дома стояли так тесно, что можно было прошагать город по кровлям, от консервной фабрики до крематория и от крытого рынка до заколоченной церкви. Но большинство муниципальных законов касались именно крыш, и никто не осмелился бы на такую прогулку. Перестраховываясь, бабушки рассказывали внукам про Черепичных Обжор, Костяного Верхолаза и — бррр! — Дымаря; дети с материнским молоком впитывали страх перед всем, что сверху, что выше чердаков. Но на чердаки тоже никто не поднимался. На чердаках постоянно скреблось и шепталось, оттого квартиры на последних этажах стоили копейки.

Сквозь город протекал черный канал, окантованный осклизлыми булыжниками и позеленевшими перилами, в его устье находился магазин антикварных игрушек, но о нем я не хочу говорить. Старинные дома зарастали лишайником. По проулкам плыл туман, в его ядовитых испарениях кишели вездесущие крысы и еще разное.

Все без исключения жители появились на свет в роддоме со стенами, выложенными из пенобетона, — или же в своих крошечных лачугах, в обшарпанных ванных, в затхлой воде, выцеженной из ржавых кранов. Они учились — или же будут учиться — в школе, огороженной тройным забором, в холодных классах с постоянно гаснущими лампочками (во мраке учащиеся прижимаются друг к другу, а педагоги бормочут испуганно на несуществующем языке, и электрик крестится, спеша по коридору, и смешно спотыкается).