«Нолат: Безумие Силы»

Крыши. Вид на вечерний город. Десятки, сотни, а то и тысячи огней раскинулись внизу. Далекий шум, такой разный: от гула автострады, хлопающих на ветру рекламных растяжек, до резкого рева полицейских сирен. Шелест пролетающих внизу листьев приятно холодит после знойного дня. Здесь нет той духоты, которая стекается на дно улиц между стен многоэтажек, проникает всюду, зажимая, будто в печке, даже после того, как солнце уже сбежало за горизонт.

Крыши. Место, нет, не тишины — одиночества. Спокойствия. Здесь можно побыть одному, наедине со своими мыслями, желаниями. Сколько себя помню, всегда любил крыши. В далеком детстве, воспоминания о котором поблекли и стали подобны старой кинохронике, я также забирался повыше и, свесив босые ноги, смотрел вниз: на машины, на суету, на людей. В основном на людей, они с высоты такие маленькие, такие ненастоящие, как игрушечные солдатики. Кажется, протяни ладонь к любому и можно передвинуть его или её туда, куда тебе захочется. Иллюзия, обманчивая, но такая притягательная для одинокого мальчишки, у которого не было друзей.

В ранней юности, когда было уже не до игр и подобных мечтаний, крыши тоже спасали. Передышкой в бесконечной череде опытов, тренировок, лекций и постоянного ощущения взгляда серо-стальных глаз, которые вечно наблюдают, даже если ты не видишь отца рядом. Даже там, в людском муравейнике, который представлял из себя комплекс небоскребов Фарм-Индастриал, крыши были пусты от человеческого присутствия, только тихое жужжание камер наблюдения, но с этим я все же тогда научился мириться.

После побега, когда за каждым углом, в каждом переулке могли поджидать ищейки, наемники, подкупленные полицейские. Когда в любом шуме мне слышалась характерная немного неравномерная поступь, которую мне не забыть никогда. Или не шаги, а легкий шелест почти невесомого плаща, и тихий искренний девичий смех, который я когда-то любил. Или не любил, а люблю и сейчас. С этим всегда было сложно. С первого дня, с первой встречи. Крыши выручали, успокаивали, ведь с них было легче всего вести наблюдение, если, конечно, ты умеешь скрываться от чужих глаз.