«Искатель. Книга 2»

Внизу разверзлась настоящая буря, а сидящая на вершине горы девушка продолжала болтать ногами, свешенными над обрывом. Она совершенно не обращала внимание ни на гигантскую грозу, ни на запредельную высоту.

Всё, что сейчас волновало Меланию — скука. В мире опять началось затишье, и она никак не могла найти, чем себя развлечь. Конечно, Нэль’трис уже давно не единственный мир, подконтрольный её системе, но он по-прежнему её любимая игрушка. Отчего в этом мире разумные полностью отдаются системе и не хотят развиваться самостоятельно? Этот вопрос всегда интересовал богиню. Почему даже те разумные, что приходят из других миров, даже более технически или магически развитых, сразу же теряют любую тягу к самосовершенствованию за рамками системы?

Мелания создавала и куда более удачные миры, но именно этот застрял на непонятной грани и не хотел с неё сдвигаться. Минимальные изменения, принесённые Героями из иных миров. Но кому нужен их водопровод или новый салатик? Глобальные изменения, вот чего желала богиня этого мира. Но вмешиваться и делать всё своими руками было бы слишком просто. Главный двигатель прогресса – война. Во всех других мирах, если разумные прекращали стремиться к небесам, если прекращали желать превзойти богов, достаточно было устроить новую войну.

Когда свою жизнь приходится выгрызать зубами, многие существа способны сотворить чудо. Техно-магический прогресс сразу же бежит вперёд, и побеждает тот, кто успевает оседлать ветер перемен. Но почему даже война не толкает этот мир на глобальные изменения?

Мелания не уставала играть с Нэль’трисом. В конце концов, когда-нибудь придёт тот, кто изменит этот мир, и она обязательно не упустит такого веселья.

Расстроенно мотнув в сторону ногой, богиня невольно вызвала огромную грозу в направлении Акраны, столицы королевства Несверг. Тёмно-фиолетовое небо над столицей было закрыто от города алыми тучами. Бесконечные удары молний могли превратить столицу в настоящую преисподнюю. Жителям города очень повезло, что так проклинаемый ими дождь всё не утихал, потому пожары либо не возникали, либо гасли сами собой в безудержных потоках воды.