«Игра со смертью»

Лена Савченко

Игра со смертью

Файл создан в Книжной берлоге Медведя.

- Я люблю тебя.

Я любила говорить это на русском. Именно ему, никому другому. От этого вынужденного и бесконечно фальшивого немецкого "Ich liebe dich" меня тошнило, как и от этого длинного мундштука, в который раз за разом вставлялась длинная сигарета. У нее даже привкус был тошнотворный, хотя многие Damen расхваливали этот табак и потому мне тоже приходилось затягиваться со слащавой улыбкой, рассыпаясь в благодарностях тому, кто снабдил меня очередной пачкой. Я никогда не покупала сигареты сама, мало что вообще покупала на свои деньги, которых правительство, впрочем, выделяло предостаточно.

- Я люблю тебя.

Больше всего мне нравилось, когда он говорил это. Когда называл по имени, моим родным именем, а не это "Hanna, Schatz!", от которого тоже воротило. Хотелось засадить в эти пьяные глаза шпилькой, да ещё и провернуть хорошенько, так, что бы помучить. После ненавистных каблуков ужасно болели ноги.

- Это закончится, я обещаю.

Обещания всегда ими и оставались. Мы погрязли в этом дерьме по самые уши. И как бы не пытались вырваться, раз за разом все попытки срывались в бездну. А когда по радио прозвучали роковое «Сегодня, 22 июня 1941 года...» уже появился единственный и настоящий повод. Я сражалась, изо дня в день вела свой бой не за верхушку, не за тех, кто после спляшет на наших костях, а за маленькие и злобные глаза, за тех, кто умирал на другой стороне этой войны.

Фальшивые стоны, чужие прикосновения, шепот "Gefällt es dir?" и вынужденность соглашаться, кричать, что нравится, хотя на самом деле мне никогда не было хорошо ни с одним из них. Кроме него.

Я дрожала всем телом от одного только осторожного объятия, когда нам удавалось побыть в двоем.

- Девочка моя.

Я таяла. Растворялась в его объятиях, мечтала спрятаться там навсегда и была в тот момент крайне слаба.

- Я люблю тебя.

- И я тебя.

Он целовал меня медленно, не жадно и не грязно, как они, лишь потом, когда я сама обхватывала его шею руками, он сильнее прижимал на вид хрупкое тело к себе.

- Я не хочу терять тебя.

Испуганные карьи глаза.

- Никогда.