«От составителя»

Этот сборник составлен давно. К сожалению, издательский «марафон» (в котором повинны не издательские работники, а издательская система) как бы ослабил остроту его. Собранные воедино сатирические произведения 20‑х годов, где писатели вели речь с забытой затем на многие годы откровенностью,— выйди они тогда, в 70‑е годы,— социальный резонанс их, надо полагать, был бы больше, чем сейчас.

Однако это лишь одна сторона значения сборника. Если бы смысл произведений, в него включённых, исчерпывался пафосом разоблачительства, утрата была бы куда большей. Но перед нами — большая русская проза, не сводимая, за исключением, пожалуй, лишь «Светлой личности», собственно к сатире. Все писатели, представленные в книге, суть наследники русского реализма ⅩⅨ века. Именно это, при всей разности, вплоть до контрастности и даже полярности творчества и судеб,— Алексей Толстой — и Михаил Булгаков — объединяет их и делает вполне закономерным соседство под одною обложкой.

Появление повести А. Толстого «Похождения Невзорова или Ибикус» было встречено неодобрительно, как, впрочем, встречались в 20‑е годы в критике все произведения «третьего Толстого». Но если отвлечься от несправедливых задиров времени, основной недоуменный вопрос к «Похождениям» может возникнуть и у современного читателя: над чем же так веселился писатель, описывая почти непрерывную цепь страданий, вызванных чередой войн и революций? В комических тонах описываются даже сцены пыток в одесской белой контрразведке! А уж тяготы беженского быта — это просто незатихаемый хохот,— и поедание человекоподобной австралийской обезьяны, и великосветская очередь к дощатому нужнику, эмигрантские константинопольские будни — это комичные ужимки жалких людей, неизвестно почему попавших на чужой берег.

«Ибикус» — забавен; всего забавнее, что А. Н. Толстой думает, будто описанное им происходило не в Париже на Понсон-де-Террайля, а в России 18—19‑го года. А впрочем, думал ли он что-нибудь, когда писал? «Ибикус» — не повесть, а чехарда, где герои прыгают друг через друга»[1],—писал критик 20‑х годов.

— Мы привыкли к трагическому освещению исторических событий, однако об осаде Трои написана не только «Илиада», но и «Прекрасная Елена».