«Винни-пух. Веселые каникулы»

Диана Кинг - Винни-пух. Веселые каникулы

Литературно-художественное издание

Для младшего и среднего возраста

Диана Кинг

ВИННИ-ПУХ.

ВЕСЕЛЫЕ КАНИКУЛЫ

Ответственный за выпуск Т.Г. Ничипорович

Носа Винни коснулся чей-то теплый язык. Винни открыл глаза. Перед ним сидела небольшая серая собака с пушистой круглой бородкой и, склонив голову набок, внимательно смотрела на Пуха. В темных глазах собаки светилось сочувствие.

– Похоже, ты попал в беду, друг? – спросила Собака. – Что с тобой? Почему ты лежишь тут, такой одинокий и печальный? В общем, пошли. Расскажешь все потом.

Будка собаки оказалась совсем близко. Отряхнув перед входом мокрую грязную шерстку, Винни с трудом протиснул круглый задок вовнутрь. Собака усадила его на мягкий уютный диванчик, покрытый пушистым коричневым пледом и, ни слова не говоря, поставила перед ним большую миску вкусно пахнущей каши с маслом.

– Кто ты? – спросил Винни, с удовольствием вдыхая чудный аромат. – Как тебя зовут?

– Я – Нюся. Ешь и рассказывай, кто тебя обидел.

Винни еще раз взглянул в теплые дружелюбные Нюсины глаза, и через минуту миска опустела. А потом опустела еще одна миска, и еще одна небольшая тарелка.

Винни погладил себя по тугому животику и подумал, что горе – не беда.

– Спасибо, Нюся. Если тебе и вправду интересно... В общем, все началось с того...

Винни сладко потянулся, зевнул и, прогоняя остатки сна, подумал:

– Какой сегодня день? Сегодня необычный день... Сегодня Рождество!

Сон слетел окончательно.

В тесной берложке Пуха было сыро и темно. Винни выбрался наружу и уселся под огромной елкой. Пушистая хвоя надежно укрывала его от мокрого снега, который все сыпал и сыпал из хмурых серых туч.

Все лесные обитатели, конечно, носу не казали на улицу, сидели в теплых домиках и, наверное, ели что-нибудь вкусное...

Тихое урчание послышалось под елью. Винни навострил ушки – кому же это, кроме него, не сидится в такую погоду дома? Вокруг никого не было видно, а урчание раздалось вновь.

Винни осенило: урчал его голодный живот! Но в берложке, увы, не было ничего съестного, если не считать старую сухую шишку...