«Прибор»

Илья Янитов

Прибор

Глава первая,

в которой рассказ о приборостроении прерывается рассуждениями о счастье, а читатель меняет профессию

Человек может считать, что недаром прожил жизнь, если он родил детей, посадил дерево, написал книгу или сделал новый прибор.

Новый прибор — новый орган чувств. Он рассказывает о не увиденных до него красках мира, о не услышанных до него звуках. Мир гудел от радиоволн — их излучали звезды и Солнце, грозовые облака и капли дождя, вулканы и снежные лавины, люди и планеты. Но только появление радиоприемника позволило не только услышать, но и узнать, что есть голоса, которыми разговаривает Вселенная. Появляется новый прибор — и начинают разговаривать рыбы, другой — и засветились рентгеновыми лучами темные пятна космоса, третий, четвертый... — и мир сплошных вещей оказался сделанным из кружева атомов, а сами атомы, неделимые, стали делиться.

Непонятно, как люди становятся изобретателями, приборостроителями. Как пришла Попову мысль о радиоприемнике? Теперь объяснить все просто — и антенну, и кохерер, и звонок. Но Попов жил в мире, где существовало 115.586.412 предметов (вы сами можете пересчитать, если вам кажется, что я ошибся). Как сумел выбрать Попов эти три? Да, конечно, и знания, и труд, и... и талант, и счастье. Рождение нового прибора — это чудо. Но чудом оказывается лишь то, что невероятно, чего невероятно трудно достичь.

Нелегок путь людей, придумывающих приборы. Первооткрыватели — люди опасной профессии: нередко поверхностным людям они кажутся шарлатанами. Ничего не поделаешь — диалектика: наши радости — продолжение неприятностей, наши огорчения — корни, из которых вырастают цветы счастья.

Есть у Уэллса история о человеке, попавшем в страну слепых. Его рассказам, рассказам зрячего, просто не верили. Их принимали за бред, за опасные вымыслы. Его телескоп хотели разбить... Извините, телескоп — это уже из другой истории, невыдуманной истории человечества....

И сейчас приборостроителю непросто. В приборостроители идут подвижники, но не измученные, исхудалые подвижники святого писания, а оптимистичные, полнокровные современные подвижники.