«Призванная для дракона»

Призванная для дракона (fb2) - Призванная для дракона [Фейк] 794K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алина Углицкая

Пролог

Бывают дни, когда хочется утопиться. Или кого-нибудь утопить. Или хорошенько надраться и хотя бы на короткое время забыть о том, что случилось.

Тяжело опершись на дверцу, Тая заглянула в больнично-белые недра холодильника. Взгляд равнодушно скользнул по пластиковым лоткам, по начищенным бокам кастрюлек, по бутылкам с соусами... И в который раз за последние сутки сердце сжалось от боли.

Как они могли?!

Это не укладывалось в голове.

Как мужчина, с которым она прожила пятнадцать счастливых лет, оказался предателем?

Как подруга, которую она считала почти сестрой, так жестоко ударила по больному?

А может, дело вовсе не в них? Может, это она виновата? Придумала себе мир, в котором все были счастливы, и жила в том мире, не желая видеть действительность?

Или просто плохо знала людей, которых любила…

Взгляд зацепился за блеск стекла на нижней полке. Виски. Марочный. Выдержка пятнадцать лет – какое занятное совпадение!

Эту бутылку Виктор принес с работы два года назад. Сказал, это подарок от коллег в честь его повышения. И Тая поверила, ей было приятно, что мужа так ценят. Поставила на сервант, на видное место, как ценный экспонат, демонстрировала гостям. Даже не поленилась, пошерстила по интернету, отыскивая, сколько может стоить подобный напиток.

Цена ее впечатлила, заставила зауважать мужа еще больше. Ведь не каждому менеджеру среднего звена коллектив презентует виски за пятьсот баксов.

Год спустя, празднуя хрустальную свадьбу, они распечатали виски. Правда внутри, вместо амброзии и нектара, ожидала вонючая жидкость убойной крепости, на фоне которой самогон соседки бабы Вали показался куда вкуснее. Так что початую бутылку засунули в холодильник до «лучших времен», а застолье продолжилось без нее.

Таково было первое знакомство Таисии Крушилиной с заморским напитком.

А теперь, глядя на фигурную бутылку из темного матового стекла, Тая почувствовала, как внутри завязывается колючий комок. И растет, увеличивается, запуская ледяные плети в самую душу.

Боль. Обида. Непонимание.

И одна только мысль в голове: как они могли?

Всего три слова пульсируют в такт биению сердца. Но на них нет ответа.

Как он мог?

А вот так. Смог. Раздавил ее, тяжелым катком прошелся по самому святому, что у них было, и ушел, оставив ключи от квартиры на подоконнике.

А она? Та, что еще недавно звалась подругой… Та, с кем делила свои беды и радости, тайны и мечты…

Тая тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Хватит, она уже наплакалась-наревелась. Легче не стало. Может быть, потом полегчает, со временем, не сейчас. А жалеть себя - последнее дело. Ведь не калекой же она стала. Руки-ноги работают, голова - на плечах и какой-никакой умишко да есть.

Выкарабкается.

Всем назло, выкарабкается и станет счастливой.

Однажды.

Зло усмехнувшись, она схватила бутылку. Зубами выдернула пластиковую пробку. Своя, родная, давно рассохлась, пришлось ее заменить.

Огненная жидкость ударила в горло.

Тая глотнула, захлебываясь. Потом закашлялась, чувствуя, как настоящий огонь охватывает губы, язык, гортань.

Но это жжение было ничто по сравнению с болью, что она ощущала внутри.

Откашлявшись, Тая захватила из холодильника лоток с котлетками, захлопнула дверцу и направилась в гостиную. Там на столике разложила свои трофеи: квадратный стакан, бутылку и открытый лоток.

Взгляд упал на кружевную скатерть, которую выплела своими руками. Да не абы как. На деревянных коклюшках, как бабушка учила. Эта скатерть и ей подобные вещи были для Таи предметом гордости, нежно лелеемой и любовно хранимой.

Нынче в городах и не сыскать опытных кружевниц, не нужны они стали, но Тая свое умение ценила и берегла. Все свободное время посвящала любимому делу: вологодским кружевам. Плела для выставок народного творчества, для магазинов хенд-мейда, просто в подарок знакомым и близким.

В какой-то момент кружевных изделий накопилось столько, что девать стало некуда. И тогда, по совету подруги Ларисы, Тая организовала собственный интернет-магазин.

Поначалу было непросто, но со временем появились клиенты, готовые хорошо платить за ручную работу. Их находила та же Лариса по своим каналам. Она работала переводчиком в крупной фирме и часто имела дело с богатыми иностранцами, которые были не прочь приобрести сувенир из России.

За каждую салфеточку такие покупатели платили твердым долларом или евро. И вскоре выручка от хобби стала равна средней зарплате.

Поддавшись уговорам подруги, Тая уволилась с основной работы, вложила деньги в раскрутку магазина, презентовала Ларке должность админа с ежемесячным процентом от продаж, и с головой ушла в творчество, теша свое тщеславие тем, что может, не выходя из дома, зарабатывать не меньше супруга.

Это была ее отдушина. Ее способ уйти от реальности. И не думать об упущенных возможностях, о вине, которую несла на себе все эти годы.

Даже Виктор не знал, что ей пришлось пережить. Не сказала ему. Побоялась, что не поймет. Он ведь мужик. Только Ларке – подруге – доверилась.

Дура.

Никому нельзя доверять.

Теперь она убедилась в этом на собственном опыте.

Перед глазами, как наяву, маячило лицо Ларки. Гордо сияющее, как новенькая монетка. А в ушах до сих пор стоял ее голос, полный притворного сострадания:

- Это жизнь, понимаешь, Тая. Я не хочу повторять твои же ошибки. Отпусти его.

Она, наверно, и через сто лет будет помнить тот миг, как сейчас. Как настойчивый звонок в дверь оторвал от плетения трудного участка. Как в квартиру стремительно вошла Лариса, красивая, молодая, внеся с собой морозный декабрьский воздух. Как на ее песцовом воротнике блестел снег. И как она положила на стол маленький продолговатый предмет. А потом говорила о чем-то долго, заботливо, глядя на Таю с ложной жалостью на лице.

Тая ее почти не слышала, почти не вникала в слова. Они скользили мимо ее сознания, ни за что не цепляясь. Она стояла, чувствуя только, как ухает сердце, а перед глазами поднималось красное марево, в центре которого лежал тот самый предмет.

Тест на беременность.

Как во сне, она протянула руку и коснулась кусочка пластмассы. Ее будто током пронзило. Вздрогнув, она посмотрела на Ларку.

И только тогда поняла, что та говорит:

- У нас с Витей будет ребенок. Прости, ты сама виновата.

Это был запрещенный удар. В самое сердце. Потому что только Ларка знала, почему у Таи никогда не будет детей…

И да, Тая сама была виновата. Аборт, сделанный еще до встречи с супругом, стал для нее роковым.

В свои тридцать пять она не имела детей и, как сказали врачи, никогда не сможет иметь.

Она ненавидела зеркала, потому что видела в них усталую женщину с потухшим взглядом, скорбными морщинками у рта и тяжеловесной фигурой, оплывшей от постоянного приема гормональных препаратов. А еще были сотни тысяч, выброшенных на лечение, которое не дало результатов. Были истерики, метания по бабкам-знахаркам и святым местам. И постоянный страх, что ее тайна раскроется, что Витя узнает.

Ему она так и не смогла признаться, что сама виновата. Что «залетела» по глупости в семнадцать лет и испугалась. А мама… Мама сказала:

«Зачем тебе дети? Ты учишься, встретишь хорошего человека, выйдешь замуж, еще нарожаешь себе. А кому ты нужна с дитём?»

И Тая послушалась. Мама ведь лучше знает, что нужно ее ребенку. Мама жизнь прожила…

Мамы давно уже нет. И детей нет.

А теперь нет и мужа.

Она осталась одна…

Тая наполнила стакан до краев. Откинувшись на спинку дивана, опрокинула залпом. До боли зажмурилась, делая крупные, мужские глотки, и чувствуя, как жидкий огонь вновь охватывает внутренности, а на глазах выступают слезы.

Завтра наступит новый день. Ей придется вылезти из своей норы и заняться делами: разводом, разделом, встретиться с адвокатом. Пережить сотни неприятных минут.

Но это все завтра.

А сейчас ей хочется просто напиться. Чтобы не помнить. Чтобы забыть. Хотя бы на время.

Отдышавшись, она закусила холодной котлетой в ободке из желтого жира.

Второй стакан дался намного легче.

В голове появился хмельной туман, и виски уже не казался таким противным.

Тая покрутила бутылку непослушными пальцами.

Сколько в нем градусов? Черт, все написано не по-русски.

Ее рот скривила усмешка.

О да, теперь она знала, как ее мужу достался этот символ загнивающего запада. Какие-такие коллеги его презентовали и за какие заслуги. Все оказалось банально до слез. Виктор купил его Ларке. В подарок. Не может же мужик приходить к любовнице с пустыми руками?

Однажды он, как бы походя, поинтересовался, какие напитки предпочитает Лариса. И Тая, наивная дура, ему сообщила, что Ларочка не пьет ничего, крепче вина. Ларочка тщательно следит за здоровьем, не курит, не употребляет крепкий алкоголь, даже если он стоит баснословные деньги, посещает бассейн и фитнес. И, в отличие от ширококостной и невысокой Таи, в свои тридцать с хвостиком может похвастаться подтянутым телом и идеальным салонным загаром.

В тот вечер Виктор не пришел домой ночевать. Он часто не ночевал, такая была работа. В любой момент начальство могло отправить в срочную командировку. Тая привыкла и не дергалась, полностью доверяя супругу.

Муж позвонил, торопливо бросил в трубку, что срочно вызвали на объект за пятьдесят километров. И что вернется домой через два дня.

Да, вернулся. С этой проклятой бутылкой.

Это ли не насмешка судьбы?

Тая закрыла глаза. Растянулась на диване, так и не выпустив виски из рук. Кровь гнала алкоголь по венам, постепенно затуманивая сознание. Но желанное облегчение не приходило. Боль оставалась такой же острой как прежде.

Она взболтнула бутылку, прислушиваясь к плеску жидкости в стеклянных недрах. Кажется, осталась еще половина. Но тянуться за стаканом не было ни сил, ни желания. Она просто приложила горлышко к губам. И начала пить. Глоток за глотком, впуская в себя забытье.

Так странно. Виски был совсем не противным. Наоборот, теперь он казался не крепче воды. Почему же раньше не нравился?

Ослабевшие пальцы разжались. Пустая бутылка с глухим стуком упала на пол, покрытый ковром, и закатилась под стол.

Тая глупо хихикнула.

Диван под ней завертелся, как карусель.

Она почувствовала резкий рывок. Что-то стиснуло ее горло. Шквал колючего ветра ударил в лицо, заставил захлебнуться дыханием. Сотни ледяных иголок впились кожу, вымораживая до самых внутренностей.

Холод… Откуда здесь холод? Она же в квартире…

Это была последняя связная мысль, что мелькнула в ее голове.

Тая задергалась в ужасе, но поняла, что не может пошевелиться. Тело ей больше не подчинялось.

А потом в груди разлилась адская боль. И она отключилась.

Глава 1

Сознание нехотя возвращалось.

Сначала из небытия возникли звуки, наполнявшие мир за закрытыми веками. Потом появилось ощущение твердой поверхности, на которой она лежала. Холод. Сырость. А вместе с ними вернулась и боль.

Болел затылок, словно она им хорошенько ударилась. Болела шея, стиснутая чем-то шершавым и мокрым. Горели легкие и гортань.

Застонав, Тая машинально коснулась горла. Пальцы нащупали толстый канат, впившийся в шею, и разум девушки оцепенел от животного страха.

Что-то изменилось. Что-то было совсем не так, как должно, в окружающем мире и в ней самой. И от этого ощущения у Таи свело желудок.

Чувствуя подступающую к горлу тошноту, она попробовала себя образумить. Что может случиться? Ну, напилась, ну уснула на диване… С кем не бывает?

Тогда… откуда эта веревка на шее? Она что, пыталась покончить с собой?

Эта мысль огненной молнией пронзила рассудок. Тая судорожно заскребла пальцами, срывая с себя удавку. Отшвырнула ее и открыла глаза, фокусируя взгляд на ближайших предметах. А потом обомлела.

Вместо знакомых стен и потолка вокруг нее высились исполинские сосны. Ровные стволы уходили вверх метров на пятьдесят, не меньше, и смыкали там свои кроны в одну густую непроглядную массу.

А прямо над ней, метрах в двух от земли, торчала сломанная ветка с обрывком веревки.

Тая зажмурилась.

Это бред. Она бредит. Таких гигантских сосен не бывает. Не у них в Строгино…

Некоторое время девушка лежала, почти не дыша и чутко вслушиваясь в окружающую тишину. Хотя, тишиной ее вряд ли можно было назвать. Слух различал шелест ветра в ветвях, поскрипывание сосновых стволов, потревоженный птичий клекот. Нос щекотал запах влажной земли и прелых иголок.

А еще было странное тянущее ощущение в пояснице. Неприятное и чужое.

Тая боялась открыть глаза. Но с каждой минутой дискомфорт в теле становился только сильнее. В конце концов, собравшись с духом, она ущипнула себя.

Боль была вполне настоящая.

Решив пойти с собой на компромисс, Тая чуть-чуть приоткрыла веки и глянула из-под ресниц.

Сосны никуда не делись. Но теперь между их стволами девушка различила влажную почву, покрытую серыми бляшками подтаявшего снега. И только тогда поняла, что все это время лежала на относительно сухом кусочке земли. А еще, что страшно замерзла.

Вернув себе зрение, Тая попыталась подняться, но низ живота прострелила резкая боль. Спазм отдался и в поясницу, заставив девушку испуганно вскрикнуть. Она инстинктивно положила руки на живот и почувствовала, как изнутри в ее ладони что-то толкнулось.

От нахлынувшей паники зашевелились волосы на затылке.

Ее живот, который еще вчера был мягким и податливым, сейчас стал круглым и упругим, как барабан. И это вовсе не от кишечных колик...

Тихонько подвывая от ужаса, она ощупала сначала живот, потом тело, где смогла дотянуться. Выводы напрашивались сами собой, но разум не мог их принять.

Беременна.

Господи…

Она беременна.

На это четко указывал округлившийся живот, заметно выступающий под грудью.

Но… как? От кого?!

Оценив размер живота, Тая прикинула сроки. Месяцев семь, не больше.

Мысли бешено завертелись в ее голове.

Что же это получается, минимум полгода выпало из ее памяти? У нее амнезия?

Странное дело, но стоило ей лишь понять и принять свое положение, как паника улеглась. Мозг начал мыслить холодно и рационально.

Чтобы с ней ни случилось, где бы она сейчас ни была, каким бы образом сюда ни попала, факт остается фактом: у нее будет ребенок. То, о чем она мечтала последние пятнадцать лет, вот-вот станет реальностью. У нее будет малыш. Свой. Родной. Единственный.

Разве это не стоит того, чтобы попытаться встать на ноги и найти выход из этого леса?

Тая поднялась, цепляясь за шершавый ствол ближайшей сосны. Огляделась.

В двух шагах от нее Таялись войлочные чуни, грязные и стоптанные. Она поспешно засунула в них посиневшие ноги.

Из-за живота центр тяжести ее тела сместился, но это было не все. Тая чувствовала себя по-другому. Полностью обновленной. Даже кожа на руках была другой: более молодой. А пальчики - тонкими, гибкими, с узенькими перламутровыми ногтями.

Не ее это руки. Чужие.

Тая отбросила эту мысль.

Ее – не ее. Какая теперь разница? Главное, это ребенок!

И одежда не ее. Какое-то странное платье с длинным подолом и стеганая телогрейка, сшитая из кусочков овчины.

И растрепанная коса. Длинная, светлая, до пояса.

Последнее, как и беременность, не могло быть реальным, но было.

Тая даже подергала себя за волосы, проверяя, насколько крепко они держатся на голове.

Крепко. Крепче не бывает.

А ведь еще две недели назад она сделала короткую стрижку и перекрасилась в каштановый цвет, по совету Ларочки.

Имя подруги-предательницы отозвалось новым спазмом внизу живота.

Стиснув зубы, Тая обхватила живот руками и заторопилась. Ее охватил новый страх, вполне осознанный и реальный: а вдруг это схватки? Вдруг то, что случилось с ней, спровоцирует выкидыш? Нет, этого нельзя допустить! Она должна сохранить своего малыша любой ценой.

Был ли это инстинкт выживания, или внезапно зародившийся материнский инстинкт, или Высшие Силы вмешались, но спустя десять минут Тая набрела на тропинку, что узкой змеей извивалась между деревьев.

Тропинка была неширокой, но хорошо утоптанной и чистой от снега. Это говорило о том, что ею часто пользуются. Кто – Таю не волновало. Она как дикое животное чувствовала близость людей и жилья.

Спустя полчаса блужданий по лесу она наконец-то увидела просветы между деревьев. Тропинка вывела к высокому деревянному дому, окруженному частоколом.

Сам дом оказался сложенным из гигантских бревен толщиной в два обхвата. Стоя у кромки леса, Тая смогла разглядеть только верхний этаж, окна, прикрытые потемневшими от времени ставнями, да двускатную крышу с «кукушкой», возвышающиеся над трехметровыми кольями. Но самое главное – из кирпичной трубы валил дым!

Серые клубы поднимались в такое же серое небо.

От нахлынувшего облегчения на секунду ослабли ноги. Тая схватилась рукой за какую-то ветку, постаралась успокоить дыхание и судорожно скачущее сердце.

Люди. В доме есть люди. Она спасена!

И словно в насмешку, чтобы не расслаблялась, ее живот снова свело. На этот раз боль была намного сильнее. Опаснее.

От страха и боли к горлу подкатила тошнота. Держась за живот, Тая заковыляла к воротам.

Нет, она не позволит случиться плохому. Не потеряет ребенка.

- Эй! – прохрипела, с трудом переставляя непослушные ноги. - Помогите!

Ей казалось, что она кричит во всю мочь, обдирая сухое горло. Но голос был еле слышен.

Еще пара шажков – и она у ворот. Тяжело привалилась плечом, прикрыла глаза.

Сил поднять руку и постучать уже не осталось.

В голове начинал клубиться туман.

- Пожалуйста! – это был уже не хрип, просто шепот. – Кто-нибудь! Богом молю…

- Здесь нет богов, женщина, - раздался над ней мужской голос. Хмурый, отрывистый. Этот голос не сулил ничего хорошего. – Зачем ты пришла?

Она с трудом разлепила опухшие веки.

В двух шагах от нее стоял мужчина. Такой высокий, что ей пришлось задрать голову, чтобы увидеть его лицо. Мощный, будто высеченный из столетнего дуба. В куртке из волчьей шкуры и холщовых штанах, заправленных в сапоги с высокими голенищами. Из-за его плеча торчало дуло охотничьего ружья. В руках он сжимал связку подстреленных куропаток.

И был явно не рад этой встрече.

Тая пыталась разглядеть лицо незнакомца, но не смогла сфокусировать взгляд. Единственное, что поняла каким-то десятым чувством: с его лицом было что-то не так.

- Мне нужна помощь… - ее запекшиеся губы с трудом шевельнулись.

Она облизнула их, чувствуя вкус крови и слез.

Мужчина покачал головой:

- Здесь ее тебе не окажут.

- Пожалуйста.

Она опустила глаза вниз, на живот, предательски намекающий на ее положение. Незнакомец проследил ее взгляд и его лицо моментально застыло, превратившись в каменную маску.

- Ты должна уйти, - процедил он сквозь зубы. – Сейчас же. Тебе тут не место.

От угрозы в его голосе Тае стало дурно. Крупная дрожь сотрясла ее тело.

- Я… я не могу… Я не знаю куда идти…

Она не могла поверить, что он ее прогоняет. Что ему плевать на ее состояние, на то, что она еле стоит на ногах.

Да что же случилось со всем этим миром?!

Мужчина шагнул к ней. На секунду Тая обрадовалась, почувствовала облегчение, поверила, что он ей поможет…

Но незнакомец с каменным лицом оттеснил ее от ворот.

- Уходи, - его глухой голос ударил, будто набат. – Здесь тебе никто не поможет.

Она не сопротивлялась. Не пыталась кричать, возмущаться. Просто стояла, чуть пошатываясь, прикрывая руками ноющий живот, и растерянно смотрела, как он исчезает за створкой ворот.

Понимание пришло минуту спустя.

Он ушел.

Бросил беременную женщину под забором, как бродячую собаку.

Какой человек на это способен?

Она растерянно огляделась. Вокруг был только лес. А небо быстро темнело, опускались зимние сумерки – ранние, холодные и сырые. Откуда-то с запада налетел порывистый ветер, ударил в лицо, закружил, вышибая землю у нее из-под ног.

Низ живота свело новой болью. Она вонзилась в тело, раздирая его пополам.

Между ног потекло что-то горячее.

И Тая медленно заскользила вниз, чувствуя, как стремительно теряет последние силы.

Она чувствовала, что плачет. Слезы лились рекой, которую она не могла удержать, стекали вниз по щекам, соленая влага пекла потрескавшиеся губы, капала в рот. Она глотала ее, шепча как молитву:

- Пожалуйста, помогите…

Пока ее не накрыло желанное забытье.

Глава 2

Второй раз она пришла в себя совсем в другой обстановке.

Окружающий воздух был теплым, ложе, на котором она лежала – мягким. А последние события казались кошмарным сном.

Ничего не болело, ничего не мешало. Разве что во всем теле чувствовалась непривычная легкость.

«Слава богу!» - облегченно мелькнуло в голове.

Ей приснился и лес с вековыми соснами, и удавка на шее. Вот что значит – пить надо меньше. Спьяну и не такое привидится!

Тая потянулась, запуская руки в меховое покрывало. И застыла.

Мех?.. Откуда?

Ее словно в спину толкнуло.

Девушка дернулась, открывая глаза.

Взгляд уперся в бревенчатый потолок. Перетек на бревенчатые же стены.

В глубине души зародилась тревога.

Тая лежала на широком топчане, застеленном покрывалом из шкур. Причем, шкуры были явно натурального происхождения. В небольшой комнате с дровяной печкой, в которой сейчас тлели угли. Она словно попала в келью аскета: кроме топчана, только масляная лампа под потолком, ларь в углу, деревянная лавка да стол из нестроганых досок.

Ни картин на стенах, ни занавесок на оконце, ни самого захудалого коврика на полу.

Руки сами дернулись к животу.

Чувствуя себя сумасшедшей, девушка осторожно ощупала выступающую часть своего тела.

Живот никуда не исчез. Вот он, в наличии. Твердый, упругий, как мячик резиновый, выступает под сорочкой.

Какой сорочкой?!

Помнится, на ней было платье и телогрейка…

Не веря своим глазам, она приложила ладонь к животу и почувствовала толчок.

В ответ на движение маленькой жизни ее сердце сжалось от нахлынувших чувств. К глазам подкатили слезы.

Значит, все это не сон. Она действительно беременная. И не знает, от кого. Не знает, где находится. Все, что она помнила, это как пила виски, желая заглушить боль предательства, а потом очнулась в лесу и набрела на дом, обнесенный частоколом.

Что же с ней произошло?

Мозг тут же покинул версию об амнезии. Сейчас она казалась единственно верной.

Тая задумалась. Может, они с Витей не развелись? Помирились? Может, очередное лечение сотворило чудо – и она забеременела?

Может, Ларка все наврала?

Тогда, куда делось обручальное кольцо? Она ведь так и не сняла его, когда Виктор ушел.

Как бы там ни было, нужно выяснить, куда ее занесло. Найти телефон, позвонить мужу…

Его номер был единственным, если не считать Ларки, что засел в ее голове.

Закусив губу, Тая неловко приподнялась. Свесила ноги с кровати.

- Ляг!

Резкий приказ, прозвучавший за спиной, заставил девушку вздрогнуть.

Из угла шагнул незнакомец. Тот самый, что бросил ее под забором. Только теперь он сменил меховую куртку на рубашку из черного сукна.

Она его вспомнила. И вспомнила то, что случилось потом. И острую резь внизу живота, и влагу, что потекла по ногам.

Она едва не потеряла ребенка…

Девушка отпрянула, прикрывая руками живот.

Мужчина застыл, оставляя лицо в полутени.

- Тебе нельзя вставать, - произнес он, больше не делая попыток приблизиться. – Если хочешь сохранить…

Не договаривая, он кивнул на ее живот.

- А-а… - Тая судорожно соображала. Значит, он все-таки вернулся за ней. Внес в дом. – Кто вы?

Ей показалось, что по его губам скользнула злая усмешка.

- Не знаешь, кто я, женщина? – эта усмешка слышалась и в его тоне. – Тогда тебе лучше оставаться в неведении.

Это «женщина» покоробило Таю. Ну да, она дама не первой свежести, так сказать. Но зачем же так грубо сообщать ей об этом? И что за манера уходить от ответов?

- Я Тая, - сообщила, пытаясь растянуть губы в доброжелательную улыбку. Вместо улыбки получилась гримаса. – Крушилина Таисия Анатольевна. Спасибо за заботу. Я могу от вас…

- Мне не нужна твоя благодарность, - оборвал мужчина, не разжимая зубов. - Просто лежи.

Он сдвинулся вбок, к печке, так что свет из окна упал на его лицо. Теперь Тая могла его рассмотреть.

У незнакомца оказались длинные черные волосы, зачесанные со лба и завязанные в низкий хвост. Резкие черты, колючие глаза под щеткой бровей, узкий орлиный нос и темная, будто выдубленная ветром и солнцем, кожа.

Красавцем не назовешь. Но вместе с тем Тая не могла оторвать взгляд от его лица. Она никогда не встречала таких характерных лиц, где каждая черточка пропитана внутренней силой.

А еще от него исходила угроза. Молчаливое предупреждение. Она ощутила его всем существом.

Перед ней стоял хищник. Дьявольски притягательный и смертельно опасный.

- Хорошо-хорошо, - Тая не стала протестовать и послушно улеглась на подушки.

С этим типом лучше не спорить.

Затем повторила попытку:

- Простите, вы не могли бы дать мне телефон? Пожалуйста. Я должна позвонить…

В его взгляде что-то изменилось. То ли удивление вспыхнуло, то ли раздражение.

- Я не могу дать тебе то, что ты просишь.

Тая еще раз огляделась. Вспомнила лес. Подняла глаза к масляной лампе под потолком.

- Ну да. Вполне вероятно, что здесь нет сотовой связи. Если даже электричества нет.

Мужчина отреагировал странным взглядом, но ничего не сказал.

– А давно я здесь? – поинтересовалась она.

- Два дня. Ты была без сознания, и мне пришлось потрудиться, чтобы вы оба остались живы.

Он отвернулся к печке, подставляя взгляду девушки широкую спину.

Тая притихла, наблюдая за его действиями. Ее внезапно охватил запоздалый приступ стыда и смущения.

Ее невольный спаситель не посчитал нужным представиться, и вообще не проявляет желания наладить контакт. Но он вернулся за ней. Принес в свой дом. Выходил. Даже переодел и обмыл. О последнем говорило ощущение свежего тела и чистая сорочка.

Девушка украдкой пощупала ткань. Если ей не почудилось, то сорочка сшита из тонкого льна. Тая знала толк в натуральных тканях.

Кто же этот мужчина? Что заставило его обосноваться в лесу?

Может, лесник?

Разум искал логичное объяснение всему, что происходило.

Но было еще кое-что.

- Можно один вопрос? – осторожно начала Тая.

Мужчина замер. Его плечи напряглись. Он со стуком поставил на печь какую-то емкость.

- Да, - бросил недружелюбно.

- Где я? Что это за место?

Некоторое время он молчал. Присел на корточки, открыл заслонку, подбросил дрова. Разворошил кочергой угли. И все это без единого звука.

Тая начала думать, что уже не дождется ответа.

Но тут он поднялся и посмотрел на нее. Так, что от его взгляда у нее душа ушла в пятки.

- Хочешь знать, куда тебя занесло? – его лицо дернулось в недоброй усмешке. – Что ж, я скажу, если сама еще не догадалась. Это Латгейр – окраина мира. Вотчина отступников и изгоев. А я Крейн Даберрон, бывший лаэрд и убийца, добровольно покинувший клан.

***

Он слукавил.

Но слишком уж хотелось увидеть, как распахнутся ее глаза, как наполнятся ужасом. Как миловидное лицо исказится от страха и отвращения.

Зачем он вообще вернулся за ней?

Откуда она взялась в этом богами забытом лесу?

Сюда не приходят по собственной воле. И здесь давно не видели женщин. За сотни лет до рождения Крейна это место уже было проклятым. И он получил это проклятье в наследство вместе с землями.

Крейн Даберрон из клана Обсидиановых, сын Ринвальда Даберрона, внук Руфуса – последний лаэрд Латгейра. Проклятый убийца, предводитель отверженных. Лишенный права принимать свой истинный облик, запечатанный в человеческом теле, как и все его братья по клану.

Дракон, не способный ни обернуться, ни взлететь, ни расправить крылья.

Если есть в этом мире наказание хуже смерти, то это оно.

Но, странное дело, человеческая дева не испугалась. Наоборот, уставилась на него с любопытством и жалостью.

От этого взгляда его покоробило. Но это было только начало.

- Простите… А вы не подскажете, Латгейр, это далеко от Строгино?

Незнакомое слово неприятно царапнуло. Крейн не мог вспомнить ни одной крепости, ни одной заставы с таким названием по эту сторону Сумеречной гряды. Да и по ту тоже.

- Я не знаю, о чем ты говоришь.

- Ну как же, - она немного разволновалась. Хотела сесть, но, остановленная его хмурым взглядом, только голову приподняла. – Москва, Строгино, улица Инессы Арманд… Я там живу… жила…

Последние слова она произнесла не слишком уверено, точно сомневаясь в том, что говорит.

- Повторяю: я не знаю, о чем ты, женщина. Вокруг на месяц пути только земли Обсидианового клана. На западе есть крепость Дагхар, но имперские ньорды ушли оттуда еще сто лет назад. Мы предоставлены сами себе с тех пор, как император Элларион запечатал наших драконов.

Он замолчал, потому что ее лицо неожиданно изменилось.

Нет, на нем не возникла гримаса страха. Но дева вдруг нахмурилась, будто решая про себя что-то важное, и посмотрела на него странно так, как на больного.

Крейн упорно называл ее женщиной, подчеркивая статус, проводя границу между ними. Беременная не может быть девой. Она носит чужого ребенка, а значит, есть мужчина, который имеет на нее все права.

Только какой мужчина отправит свою женщину гулять по Латгейру, к тому же на сносях? И откуда у нее на шее следы от веревки?

Еще обмывая незнакомку от крови и переодевая, Крейн обратил внимание, что брачной вязи на ее руках нет. Но ребенок в ее утробе… Он есть. И не человеческий ребенок.

Крейн почувствовал присутствие маленького дракона. Именно это заставило его вернуться за ней.

Кем бы ни была эта дева, она носила будущего дарга. А в клане Обсидиановых редко рождались дети.

- Кажется, у вас что-то кипит.

Дева кивнула на печку.

Крейн оглянулся.

- Гхарровы яйца! – выругался в сердцах, хватая раскаленный чугунок с варевом.

Ладони и пальцы тут же покрылись красными волдырями.

Он спихнул чугунок на край печки, сжал кулаки. Сделал несколько глубоких вздохов, возвращая себе хладнокровие. Потом разжал пальцы.

Ожоги исчезли, не оставив следов. Природная регенерация еще ни разу не подводила, не подвела и на этот раз. Только по тыльной стороне кистей пробежали мурашки, да на долю мгновения вспыхнула антрацитовая чешуя.

Вспыхнула – и погасла. Даже не чешуя, а так, ее тень.

Но тишина, повисшая в доме, заставила Крейна инстинктивно напрячься.

Он медленно поднял голову.

Человеческая дева была все на том же топчане. Только теперь сидела, прижавшись спиной к стене и обхватив руками живот. И смотрела на него в немом потрясении широко распахнутыми глазами.

- Что? – рявкнул он не слишком любезно.

- П-простите… - она сглотнула. Крейн увидел, как дернулась жилка на ее горле. – Ваши руки… Ожог…

Странная дева. Странно себя ведет.

Он прищурился, делая в ее сторону незаметное глазу движение. Заговорил обманчиво-мягким тоном, точно змей-искуситель:

- Ты никогда не видела даргов?

- А?

Дева моргнула, поднимая на него растерянный взгляд.

- Ты. Никогда. Не видела. Даргов? – повторил медленнее, с нажимом выделяя каждое слово.

Ее губы раскрылись, привлекая его внимание. Внимание мужчины, у которого Халл знает сколько не было женщин. Она облизнула их.

- Я… я не знаю, о чем вы…

Глава 3

Она сошла с ума.

Это единственное разумное объяснение тому, что сейчас происходит.

На ее глазах обожженные ладони мужчины со странным именем затянулись здоровой кожей. Но так не бывает!

Тая точно знала, что люди не умеют заживлять раны в течение двух минут. И даже если предположить, что она не помнит последних месяцев своей жизни, все равно, медицина не могла за это время шагнуть так далеко.

Вывод остается только один: она бредит.

Единственный разумный вывод. Другие Тая не принимала в расчет.

Потрясенная этой мыслью, девушка не заметила, как незнакомец, назвавшийся Крейном, оказался рядом с ней. Буквально секунду назад он стоял возле печки, в противоположном углу комнаты, и их разделяло не менее пяти метров. А через миг оказался так близко, что она почувствовала его запах.

Крейн пах можжевельником, дубовой корой, свежевыделанной кожей и чем-то еще, что память Таи не смогла определить. Но он был очень реальным. Не похожим на плод больного воображения.

Застыв в полушаге от нее, мужчина вкрадчиво произнес:

- Хочешь сказать, ты не знаешь, кто сделал тебе ребенка?

- Нет…

- И не знаешь, почему пыталась покончить с собой?

Подчиняясь невольному порыву, Тая коснулась горла, а потом запрокинула голову, и их взгляды встретились. Его пронзительно-острый, изучающий, проникающий в самую суть, и ее – растерянный, потрясенный, но почти смирившийся с собственным сумасшествием.

Тая коротко выдохнула. Близость этого мужчины подавляла ее и смущала.

- Я не помню, - повторила, отводя взгляд.

- Не помнишь?

Она почувствовала удивление в его голосе.

- Да… Все что я помню, это как уснула у себя дома, в Строгино. И тогда еще не было… этого, - она выразительно посмотрела на свой живот.

Каждая фраза давалась ей через силу. Не так-то просто признаваться, что тебя бросил муж, что тебя предала подруга. Но Тая и не стала все рассказывать, что-то удержало ее от признания.

Зато Крейн, судя по всему, сделал собственные выводы из ее слов. Он отступил, давая ей возможность вздохнуть, но напряжение, сковавшее ее тело, даже не думало отступать.

- Что ж, - произнес он задумчиво, - ты носишь дарга, в этом я уверен так же, как в том, что я сам дарг. Но кто отец малыша – мне не известно. Кто-то или что-то скрывает его суть.

Тая сжала пальцы в замок.

Кто из них сумасшедший: она или все-таки этот Крейн? О каких даргах он постоянно упоминает? Может, это национальное меньшинство, типа курдов? Или секта, вроде Церкви Завета или старообрядцев? Если так, то аскетичная обстановка этого дома только подтверждает правильность ее выводов.

- Простите, - она постаралась говорить медленно и спокойно, - вы не могли бы пояснить ваши слова?

Крейн выглядел ненамного старше нее собственных тридцати пяти лет, но Тая не могла обратиться к нему на «ты». Что-то останавливало каждый раз. Какое-то подспудное чувство.

Мужчина покачал головой.

- Кажется, я знаю, как ты сюда попала. Человеческие девы не приходят добровольно в Проклятые земли. Мои собратья их похищают в приграничных селениях. Думаю, тебя постигла та же участь, - он зло усмехнулся. – И думаю, что понесла ты тоже не по своей воле.

От этих слов сердце Таи болезненно сжалось. Она в защитном жесте прикрыла живот. По своей – не по своей, какая разница, если она столько слез пролила, мечтая о ребенке? К тому же, если что-то плохое и было, она все равно не помнит.

Но желание добраться до истины, заставило задать новый вопрос:

- Хотите сказать, меня изнасиловали?

- Это можешь знать только ты, - он пожал плечами. - Я лишь предполагаю. Но если твой ребенок зачат добровольно, скажи, зачем ты сбежала от его отца и пыталась покончить с собой?

Тая пыталась напрячь память, но вместо воспоминаний в висках возникло неприятное давление.

- Не знаю… Может, он сам меня выгнал?

- Нет. Невозможно. Ни один дарг не отпустит женщину, которая носит его дитя. Я не смог проникнуть глубже первых слоев ауры и распознать, к какой семье принадлежит младенец. Но одно могу сказать точно: отец придет, чтобы вернуть ребенка себе.

По телу Таи пробежали мурашки.

Кем бы ни был отец ребенка, встречаться с ним желания не возникло. Наоборот, Таю охватило странное чувство: одна лишь мысль о неведомом мужчине вызвала сумятицу в ее голове. Она не знала кто он, не помнила, и при этом боялась его. Этот страх был рожден не разумом, а инстинктом, и сидел слишком глубоко, чтобы она могла найти ему рациональное объяснение.

- Хорошо… Допустим… - Она потерла виски. Неприятное давление усилилось, будто вокруг ее головы сжимался железный обруч. – Я действительно не помню, как и от кого забеременела, так что ваша версия имеет право на жизнь. Но вы можете перестать говорить метафорами и внятно объяснить, в какой области мы находимся и как далеко от Москвы?

Его глаза сузились.

- Женщина, я выражаюсь достаточно внятно. Мы находимся за Сумеречной грядой, на землях Обсидианового клана. Или Проклятых землях, как их еще называют. По ту сторону гор – Драконья империя, на юге – только голые скалы и каньоны, наполненные кипящей водой из подземных гейзеров. На востоке находятся стойбища орков.

Драконы, орки, империи, стойбища…

Он же не может говорить об этом всерьез? Или может?

Тая глянула ему в лицо. Крейн не шутил, наоборот, был предельно серьезен. А его глаза говорили, что он не то, что шутить, даже улыбаться вряд ли умеет.

Удовлетворенный ее растерянностью, он продолжил:

- На западе – Ремнискейн, человеческое королевство. Думаю, ты была выкрадена оттуда. Твои светлые волосы и бледная кожа подтверждают мою теорию. Но это не меняет твоего положения.

Сердце девушки ёкнуло.

- Какого положения?

- Ты не можешь вернуться к людям. Не с ребенком.

- Почему?

Он окинул ее непроницаемым взглядом.

- Таков закон Драконьей империи.

Тая выслушала, с трудом сохраняя внешнее спокойствие. Хотя ей хотелось вскочить и завизжать. Или схватить тот чугунок, из которого все еще шел пар с ароматом заваренных трав, и со всей дури швырнуть в стену. В общем, сделать хоть что-то, чтобы избавиться от ярости, что постепенно закипала внутри.

Итак, она сумасшедшая, и все это видится ей в больном бреду. Или она попала в руки сектантов и, не ровен час, ее тут чем-то опоили и загипнотизировали. Но, как бы там ни было, ей не стоит показывать страх. Ей нужно сохранить ясность мысли. По крайней мере, пока она не выяснит, куда ее занесло и где ближайшее отделение полиции.

Не дожидаясь ее ответа, Крейн вернулся к печке.

Тая проследила за его передвижениями.

Несмотря на высокий рост и четкие мышцы, выделявшиеся под одеждой, двигался он с нечеловеческой грацией. И не выглядел качком, наоборот, на вкус Таи казался достаточно худощавым. У него были широкие плечи, мощное, гибкое тело гимнаста и длинные ноги. А легкость движений бросалась в глаза. Нечеловеческая легкость, змеиная.

Тая потрясла головой, отгоняя последнюю мысль.

Ну, какие змеи, скажите на милость?

Крейн вернулся, неся в руках деревянную кружку, из которой валил парок.

- Вот, - произнес он сухим тоном, - ты должна это выпить. Потом сможешь встать и поесть.

-Что это? – Тая подозрительно втянула травяной запах.

- Отвар из корня ольсянницы. Пей, он восстановит силы.

Незнакомое слово кольнуло девушку острой льдинкой. Ее пальцы дрогнули, едва не опрокинув горячую жидкость, но Крейн успел подхватить кружку и удержать.

- Это не яд, - процедил он, заметив ее испуг, - и я не хочу тебя отравить. Я вернул тебя к жизни.

- Ольсянница… что за растение?

- Куст. Ты потеряла много крови, прежде чем я сумел остановить кровотечение. Если бы ребенок был человеческим, то я бы не стал помогать. Но тебе повезло, - уголок его рта дернулся, изображая усмешку.

Девушка вскинула на него напряженный взгляд.

- Значит, вы вернулись за мной только из-за ребенка? – уточнила она.

- Да. А теперь пей. - Он поднес кружку к ее губам. - Вот так, маленькими глоточками. Не торопись.

Голос Крейна по-прежнему оставался сухим и бесстрастным. В нем не чувствовалось ни капли тепла или радости от того, что он вынужден заботиться о ней. Но Тая начала пить. Что-то внутри нее подсказало: вряд ли этот странный мужчина станет травить ее после того, как сам вернул к жизни.

От выпитого отвара по телу распространилось тепло. И, несмотря ни на что, Тая почувствовала, как боль отступает, а голова становится легкой.

Когда она опустошила всю кружку, Крейн перестал прожигать ее взглядом. Но не перестал удивлять. Он достал из ларя пару толстых носков из овечьей шерсти с войлочной подошвой. Подошел к ней, присел на корточки и, с абсолютно бесстрастным лицом, надел эти носки на ее босые ноги. Аккуратно, избегая малейшего прикосновения к голой кожу.

Тая на секунду задержала дыхание. Почему он заботится о ней? Из-за ребенка?

Страх, свернувшийся внутри холодной змеей, поднял голову.

Она слышала о сектах, где у послушниц отбирали детей и приносили их в жертву. Может, потому он и обозначил, что ее ребенок «не человеческий». Может, он считает, что она носит Мессию или Антихриста?

В голове тут же замельтешили картинки из просмотренных сериалов и выпусков новостей.

- Теперь можешь потихоньку подняться, – голос Крейна подстегнул мыслительный процесс. - Осторожно. Не делай резких движений.

Тая быстро соображала: если этот человек опасен, она должна сделать все, чтобы усыпить его бдительность. Пусть думает, что она слабая и беззащитная. И что она верит ему.

Но ей самой лучше оставаться начеку. И искать возможность сбежать отсюда.

Но сначала нужно узнать, куда бежать. Потому что с таким животом много по лесам не набегаешь.

Приняв решение, Тая постаралась улыбнуться как можно очаровательнее, так, чтобы заиграли ямочки на щеках.

- Вы мне не поможете? - она протянула руку.

Вопреки ее ожиданиям Крейн не сдвинулся с места. Пару секунд он хмуро смотрел на ее протянутую ладонь, потом перевел нечитаемый взгляд на лицо.

- Ты, в самом деле, хочешь, чтобы я дотронулся до тебя? - спросил деревянным тоном.

Тая беззаботно хмыкнула:

- А в чем проблема? Вы ведь уже трогали меня, когда мыли, когда лечили. Или в вашей секте разрешено лапать только бесчувственных женщин?

- Это другое.

- Не вижу разницы. Так вы поможете мне или нет?

Глава 4

Он все же помог. Но иначе.

К ладони даже не прикоснулся. Просто сжал руку девушки возле локтя, там, где ее прикрывал рукав, и потянул на себя, одновременно придерживая свободной рукой за спину.

Тая медленно поднялась.

Похоже, этот сектант не врал, когда сказал, что она два дня была без сознания. Ноги не слушались, а ступни казались чужими, словно она долгое время лежала в неудобном положении.

Крейн шевельнулся, собираясь отпустить девушку. Но в этот момент ее правая нога подвернулась, и Тая, побоявшись, что сейчас упадет, вцепилась мужчине в плечи.

Она неловко навалилась на него. Невольно прижалась грудью к груди. Ее живот уперся в его твердый пресс, и пряжка ремня обожгла кожу холодом через сорочку.

Мужчина оцепенел. Тая почувствовала, как напряглось его тело, точно он собирался либо оттолкнуть ее, либо отпрыгнуть.

Но он не сделал ни того, ни другого. Просто застыл каменной статуей.

Она подняла взгляд на его лицо. Оно тоже застыло. Превратилось в непроницаемую маску. Только глаза – черные как антрацит, с металлическим отблеском – смотрели на нее жутковатым немигающим взглядом.

Тая похолодела. Этот взгляд прошил ее насквозь, как острая спица. В нем не чувствовалось ничего человеческого, наоборот, она словно на мгновение заглянула в глаза существа, которое было разумным, бесспорно, но не было человеком.

А потом его зрачки резко сузились, вытянулись, принимая вертикальную форму, как у змеи. Крылья носа хищно затрепетали, втягивая воздух. Руки сжались сильнее вокруг ее тела.

Но это длилось лишь долю мгновения.

Всего один удар сердца – и нет ничего.

С абсолютно бесстрастным лицом Крейн помог вернуть равновесие и отпустил.

Тая выдохнула.

Показалось.

Наверно, она еще не пришла в себя, или это отвар неизвестного растения так подействовал на нее. Ну, почудится же такое: вертикальные зрачки!

Она снова ему улыбнулась, старательно растягивая губы во всю ширь до боли в щеках.

- Спасибо!

Он не отреагировал на ее благодарность. Указал на лавку:

- Садись.

Тая окинула стол внимательным взглядом.

Широкий, сколоченный из потемневших от времени досок. Один край занимали стопки книг в кожаных обложках с серебристым тиснением. Там же стоял письменный набор: на дощечке из черного камня такая же чернильница, стаканчик с перьевыми ручками и еще один – с золотистым песком.

Такие вещи Тая видела только в исторических фильмах.

Осторожно присев, она взяла одну ручку, покрутила в руках, а потом подняла на Крейна озадаченный взгляд.

- Что это?

Ручка представляла собой деревянную палочку, на которую было надето перо из серебристого металла, украшенное гравировкой.

- Стилус.

Похоже, приверженцы этой секты против технического прогресса. Ни мобильной связи, ни электричества, ни шариковых ручек…

Тая заглянула в чернильницу. Знакомая штука. Когда она была совсем маленькой, они с мамой ходили на главпочтамт, звонить бабушке по межгороду. Так вот там, на столах, стояли почти такие же. Только ими никто не пользовался и чернила в них давно высохли…

Эта же была до половины заполнена темной жидкостью со специфическим запахом.

Мужская рука выдернула чернильницу у нее из-под носа.

- Тебе не стоит их нюхать, - хмуро пояснил Крейн. – Это особый состав, вызывает слабость и тошноту у людей.

- А как же вы им пользуетесь?

Он посмотрел на нее как на ущербную.

- Мне не вредит. Ешь.

Вместо чернильницы он протянул ей глиняную миску с густым бульоном, в котором плавали куски мяса, и ломоть серого хлеба.

Тая вдохнула аппетитный запах, и только тогда поняла, что ужасно проголодалась. Сбегать на пустой желудок совсем неправильно. Да, ей стоит поесть.

К ее удивлению ложка оказалась вполне обычной. Но не алюминиевой или из нержавейки, как можно было предполагать, а серебряной. С овальным черпалом и круглой ручкой, украшенной гравировкой и утолщением на конце.

Серебряная ложка, глиняная миска, деревянная кружка… тут было над чем задуматься.

Быстро поглощая наваристый суп, Тая продолжала изучать обстановку. Незаметно, как ей казалось.

Крейн не смотрел на нее. Он сел с другой стороны стола и придвинул к себе чернильный набор. Достал из-под рубашки маленький ключик, висящий на длинной цепочке, открыл одну из книг и замер, сосредоточенно глядя на черные строчки. Потом обмакнул перо в чернильницу и вывел начало новой строки.

Тая осторожно покосилась на книгу.

Нет, скорее это тетрадь, раз он пишет туда от руки. Почерк ровный, каллиграфический, ни единой помарки. Только буквы какие-то странные…

Она напрягла зрение, хотя никогда не жаловалась на него.

Не английские и не русские. Но очень похожи на те, что пишут на этикетках с грузинским коньяком.

- Это какой-то восточный язык? – беззаботно поинтересовалась она.

И напряглась, ожидая ответ.

- Нет.

- А похож.

Крейн соизволил оторваться от своего дела и посмотреть на нее.

- Ты доела?

Она заглянула в миску.

- Да.

- Ложись.

Ее глаза изумленно расширились.

- Куда?

- Назад, в койку.

- А если я не хочу?

Крейн поднялся, одновременно произнося:

- Значит, я тебя уложу.

***

Странная дева, чужая. Не похожая на других.

Речи ведет странные, слова употребляет незнакомые. Да и ведет себя не так, как пристало беременной женщине, оказавшейся с чужим мужчиной один на один. Слишком дерзкая. И имя чужое.

Крейн повидал немало человеческих дев за свои семьдесят лет. И светлокожих голубоглазых дочерей Ремнискейна, и смуглых шандариаток, и гордых этрурок… Все они были пугливыми, точно лани. От Обсидиановых шарахались, узнавая издалека. Каждая тряслась, стоило проклятому к ней прикоснуться. А уж о том, чтобы какая-то из них позволила себе задавать даргу вопросы, даже речи не шло.

Правда, ни одна из этих дев не попала в Латгейр добровольно. Все они были похищены в приграничных селениях.

Еще тридцать лет назад Крейн сам возглавлял налеты на человеческие деревушки, выросшие на границе с Латгейром. Считал это единственным выходом, оставленным императором. Элларион узаконил Бал Невест для других кланов, но Обсидиановые всегда были париями на этом празднике жизни. Их не приглашали. Им не предлагали невест.

И они их попросту воровали.

Так же, как их предки воровали скот у соседей.

А потом приводили в свой дом.

Даргам непонятен был смысл, который люди вкладывали в слово «любовь». Но они знали, что такое забота. Они берегли своих женщин, пеклись о потомстве. И девы постепенно оттаивали. Некоторые даже отвечали теплом.

Крейн был не лучше и не хуже собратьев. Он был одним из них. К тому же наследным лаэрдом – главой семьи Даберрон, седьмым Вождем Обсидианового клана.

Был.

С тех пор прошло тридцать лет.

Думать о тех временах не хотелось. Но и забыть причину, по которой оставил титул младшему брату, он тоже не мог. Она возвращалась к нему в воспоминаниях. Особенно, в долгие зимние месяцы, наполненные завываниями вьюги и колючими морозами.

В теплое время года, когда большая часть суток принадлежала солнцу, Крейн находил, чем заглушить чувство вины. Душа его не болела. Он считал, у него вообще нет души. Умерла вместе с драконом.

Но сердце было, и оно кровоточило. Старая рана, в которой сам был виноват, зарастать не желала.

А эта своенравная дева ее снова разбередила.

Откуда она только взялась?

Он посмотрел на нее.

Сидит за столом, нахохлившись, как воробушек на ветру. Росточком небольшая, в самый раз ему по плечо. Пышнотелая, с роскошной налитой грудью и округлыми бедрами. Даже живот не портит ее, наоборот, придает всему облику особую прелесть. Делает нежнее, желаннее.

Крейн на секунду прикрыл глаза, отгоняя будоражащие воспоминания. Но белокожее тело, тяжелые груди с крупными розовыми сосками и треугольник светлых кудряшек не собирались покидать его мысли.

Слишком хорошо он разглядел их, когда обмывал деву отваром кожедуба.

И слишком долго его руки не касались женщины. Как бы теперь не сорваться.

По его телу прошла возбужденная дрожь. Кровь прилила к детородному органу, и штаны стали враз тесноваты.

Дева была такой беззащитной в его руках, такой доступной. Она бы не стала сопротивляться, захоти он тогда взять ее. Не смогла бы.

И он взял бы ее. Изгнал бы плод, который мать и так обрекла на смерть, подлечил немного, а потом оставил себе.

Но она носила маленького дарга. И дракончик внутри нее хотел жить.

Крейн был убийцей, но не был мерзавцем. И он не воевал с женщинами и детьми.

Его врожденное чутье требовало держаться подальше от незнакомки со странным именем. По крайней мере, пока не выяснится, откуда она здесь взялась и кто отец ее ребенка.

Крейн знал, рано или поздно этот дарг здесь появится. Не может не появиться. Дарги не бросают своих детей.

Значит, ему, Крейну, не стоит тешить себя бесполезными иллюзиями. Он сам оставил клан и ушел в добровольное изгнание. Сам отказался от власти и всех прав, дарованных по праву рождения.

Значит, и на эту деву тоже прав не имеет. Она принадлежит отцу своего ребенка.

Но сейчас, когда она смотрит на него вот так, широко распахнутыми глазами, прозрачными как слеза, чуть приоткрыв влажный ротик… Темный Халл, как же хочется послать к гхарру все правила и оставить ее себе!

Задушив зародившийся в горле рык, Крейн нагнулся и быстрым движением сгреб деву в охапку.

Та завизжала.

- Тихо! – рявкнул свирепо.

Но она и не думала замолкать. Уперлась ладошками ему в плечи, потом замолотила по ним, нанося урона не больше, чем если бы била по камню.

- Что вы делаете? Отпустите меня немедленно! Извращенец! Маньяк!

Он ее отпустил. Швырнул на топчан, грубо, но вместе с тем осторожно. Прорычал, чувствуя, как в горле клокочет гнев на собственную несдержанность:

- Не стоит обзывать меня словами, значение которых мне не известно. Я могу наказать.

А потом развернулся и в три шага преодолел расстояние до двери.

Его движения были столь стремительными, что смазались в одну полосу.

Не задерживаясь, Крейн сорвал с гвоздя свою куртку. Схватил ружье, стоявшее в углу прикладом вниз, закинул на плечо. Ударом ноги вынес дверь, заставляя ее с громким стуком удариться о стену. И нырнул за порог.

Глава 5

Дверь захлопнулась с оглушительным грохотом. С притолоки посыпалась пыль.

Тая вздрогнула, сжимаясь в комок. Услышала, как в замке щелкнул ключ.

Он ушел… Этот сумасшедший ушел…

Запер ее на ключ – и ушел.

Она вытянулась в струну, прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за двери. Осторожно выглянула в оконце.

Отсюда были видны пустынная часть двора и частокол, закрывающий дальнейший обзор. Но не крыльцо и ворота.

Ее напряженный слух уловил приглушенный стук двери. Значит, из этой комнаты выход ведет в другую, а не прямо на улицу.

Потом донесся отрывистый свист. Так охотники подзывают собак.

Над окном мелькнула громадная тень. Крылатая. Она на мгновение закрыла и небо, и солнце, а потом спикировала вниз.

Тая отпрянула.

Это не птица. Птицы не могут быть размером с ЯК-52! И у них не может быть размах крыльев с десяток метров!

Сердце девушки колотилось, как у зайца, попавшего в охотничьи силки. Это было именно то состояние, о котором говорят «душа ушла в пятки». У нее она не только в пятки ушла. У нее она, похоже, едва не вылетела из сердца.

Тая глянула на свои руки. Те мелко дрожали.

Она прикрыла глаза.

Господь Всемогущий, это же не может происходить на самом деле? Где она так нагрешила?

Несколько минут девушка сидела, боясь даже вдохнуть, и чутко ловила все звуки. Убедившись, что в доме никого нет, она рискнула встать на ноги и осмотреться. Подошла к двери, безуспешно подергала. Та, как и ожидалось, была крепко заперта на замок.

Тая заставила себя успокоиться.

Вот так, дыши тише, ровнее.

В этом доме должно быть хоть что-то, что даст ей подсказку.

Она огляделась.

Ларь. Стол. Печка. Нехитрая утварь. Ведро с водой.

Тут и прятать-то нечего.

Первым делом она направилась к ларю. Тот был сделан из дерева, с металлической окантовкой и мощными петлями для замка. К ее радости, он оказался не заперт.

Тае пришлось поднапрячься, чтобы откинуть крышку. Внутри Таялись какие-то вещи, сложенные не слишком аккуратно. Одежда, веревки, куски меха и кожи.

И зеркальце. Точнее, его осколок.

Тая сначала хотела отбросить его, но женская сущность заставила ее задержаться. Она поднесла осколок к лицу…

И забыла, что надо дышать.

На нее из гладкой поверхности смотрело чужое лицо. Похожее, но не ее.

Такое же круглое, с голубыми глазами и пухлым ртом. Только иной рисунок бровей, форма носа и челюсти.

И слишком молодое для ее тридцати пяти лет.

Девушке в зеркале было максимум двадцать пять, не больше.

Тае понадобилось несколько минут, чтобы осознать то, что она видела. Несколько минут напряженной тишины, нарушаемой лишь ударами собственного сердца.

Рассудок судорожно пытался дать всему разумное объяснение.

Она просто не помнит, как сделала пластическую операцию, нарастила волосы и перекрасилась в блондинку. Это вполне логично и подходит под версию с амнезией. К тому же, в наше время никого не удивишь, если выглядишь на десять лет моложе. Пластическая хирургия умеет и не такое! Она сама тысячу раз смотрела передачи вроде «Операция «Красотка» или «Тело моей мечты». И мечтала, что однажды найдет в себе силы и пройдет липосакцию, чтобы стать такой же стройной, как Ларка.

Но чем больше Тая себя убеждала в этом, тем меньше верила. А в глубине души уже зрел ответ, принять который она была еще не готова.

Ей нужны доказательства. Более весомые, чем те, что можно объяснить амнезией.

Отложив зеркало, она опустошила ларь и все переложила на пол. Кроме тряпок внутри ничего интересного не оказалось, но Тая не теряла надежды.

Должно! Должно быть хоть что-то!

Она обстукала стенки в поисках тайника.

Если он там и был, то она его не нашла. Но сдаваться не собиралась.

Вернув вещи на место, она обратила внимание на книги. Все они были в кожаных обложках, с металлической окантовкой на углах, и замкнуты на замочки из тусклого металла, подозрительно напоминающего черненое серебро. На каждом замке виднелась интересная гравировка: дракон, замерший в полуобороте с распахнутыми перепончатыми крыльями.

Тая покрутила книги в руках, понюхала. Разочарованно подергала замочки.

Ее взгляд скользнул по столу, к единственной раскрытой книге. Крейн не успел убрать ее перед тем, как уйти.

Сев за стол, Тая придвинула эту книгу к себе. Перелистнула пустые страницы, потом вернулась в начало. Бумага была плотной и гладкой на ощупь, не такой, как в обычных книгах или тетрадях. А текст и в самом деле больше всего напоминал восточную вязь.

Она так напряженно вглядывалась в строчки, пытаясь разглядеть в них хоть что-то знакомое, что какой-то момент зрение ее подвело. Словно облачко нашло на глаза, и буквы поплыли, изменяя форму.

Тая моргнула.

Потом моргнула еще раз.

Потом протерла глаза руками.

Странный туман исчез, но легче не стало. Буквы остались прежними, только теперь она понимала, что там написано…

- «…Десять тысяч шестьсот пятьдесят девятый день, - прочитала, водя пальчиком по рукописным строчкам. - Сегодня кое-что изменилось. К моим дверям впервые за последние тридцать лет пришла человеческая дева. Подозреваю, она сбежала из крепости. Мой братец и его свита не слишком любезны со своими наложницами. А эта еще и беременна. Сбежала, пыталась покончить с собой, но вместо этого лишь навредила ребенку. Я должен был отправить ее назад, пока за ней не пришли. Но не смог.

Ее ребенок позвал меня. Это возможно только если у нас близкое родство. Не хочу развивать эту мысль, но она засела мне в голову.

Впрочем, неизвестность скоро развеется. Как только ребенок родится, его отец узнает об этом и придет.

Что-то подсказывает, что я буду не рад этой встрече…»

Уронив книгу на стол, Тая замерла в немом потрясении. Потом начала быстро листать, просматривая страницы, заполненные твердой рукой.

Дневник.

Перед ней лежал дневник хозяина этого дома, точнее, его последняя часть. История мужчины, который оставил все, что имел, и ушел в добровольное изгнание.

Здесь не было личных переживаний, только сухие факты. Похоже, Крейн сознательно не доверял бумаге то, чем не готов был делиться вслух.

Но и того, что Тая смогла прочитать, хватило, чтобы она поняла: с ней случилось нечто невероятное. Если этот мужчина не великий мистификатор, то она попала по полной.

Ее новый облик – не результат пластической хирургии. И дракон, пролетевший над окном, ей не почудился.

***

Крейн вернулся утром. Бросил на Таю угрюмый взгляд и положил возле печки подстреленного зайца. Потом молча снял с себя куртку, засучил рукава и, сев на лавку, начал свежевать тушку.

Тая слышала, как он вошел в дом. Всю ночь она просидела без сна, боясь задремать хоть на минутку. Зато у нее было время обдумать свое положение и поразмыслить над будущим.

А еще в чугунке оставалась похлебка, в ведре – ключевая вода, а в углу за печкой нашелся ночной горшок. Она терпела, сколько могла, но, в конце концов, природа оказалась сильнее.

Когда стукнула входная дверь, Тая успела сосчитать до десяти, пока Крейн вошел в помещение. При его умении двигаться почти молниеносно, это было слишком долго. Но значит ли это, что Крейн задержался? Или внешняя комната была больше этой?

При его появлении девушка не двинулась с места. За ночь она прочитала его дневник. Теперь в ее голове вертелась куча вопросов, которые один нормальный человек не мог задать второму без боязни, что его сочтут сумасшедшим.

Но Тае нужно было услышать ответы. Пусть даже ее безумие подтвердится.

Некоторое время она молча наблюдала за Крейном. Тот ловко содрал шкурку с зайца, точно перчатку снял, и бросил окровавленную тушку на стол. Затем поднялся, расправляя могучие плечи, зачерпнул ковшом из ведра и поднес воду ко рту.

Кажется, это был самый удачный момент, чтобы спросить.

- Вы дракон?

Она рассчитывала, что мужчина поперхнется от такого абсурдного заявления. Но ее ожидания не увенчались успехом.

Неторопливо опустошив ковш, Крейн посмотрел на нее.

- Да.

- Из клана Обсидиановых? – уточнила, чувствуя, как нелепо это звучит.

- Да.

- Отец моего ребенка тоже дракон?

Он кивнул.

- И ребенок мой тоже… дракон?

- Дарг. Мы себя называем даргами. Драконы на самом деле не слишком разумные существа.

- Но они существуют?

- Конечно, - он пожал плечами, а потом указал на что-то у нее за спиной. – Это Тарк.

Тая оглянулась и потрясенно застыла.

Свет за окном померк. Его закрыла громадная голова с вытянутой зубастой пастью. Она была повернута в профиль и покрыта крупными чешуйками, как у рептилии. А еще украшена роговыми наростами.

Неведомый зверь, кем бы он ни был, прижался к окну, заглядывая внутрь одним глазом. Глаз был размером с крупное яблоко, прозрачно-желтый, с узким вертикальным зрачком.

И смотрел прямо на Таю.

Пару минут они молча пялились друг на друга, потом глаз моргнул третьим веком и исчез.

Тая выдохнула, чувствуя, как внутри все опускается.

Вот, что и требовалось доказать.

Крейн по-своему понял ее реакцию.

- Не бойся, он не тронет тебя.

Но она об этом даже не думала. Ее мысли занимало другое. Гораздо легче было убедить себя в том, что сошла с ума, чем в том, что попала в другой мир.

Господи, да какой другой мир?!

Весь разум Таи восставал против такого насилия. Она не была поклонницей фэнтези и слыхом не слыхивала о разного рода «попаданцах», населявших современную литературу. А все ее знакомство с драконами ограничивалось попыткой посмотреть фильм «Эра драконов». Попыткой, потому что тот фильм показался Тае полной ерундой, и она его бросила на середине.

Тая читала только журналы по рукоделию и кулинарии, да еще смотрела различные ток-шоу и сериалы на канале «Россия». Она была хрестоматийной домохозяйкой и никак не могла попасть в другой мир.

Ну никак!

И все же это случилось.

Теперь можно было сколько угодно кричать и топать ногами, требуя, чтобы ее вернули назад…

Только куда «назад»?

К мужу, которому она не нужна? К новым выматывающим попыткам обрести женское счастье?

Руки девушки машинально легли на живот.

Нет, она не готова расстаться с этим подарком. Ведь это подарок же? Она не отдаст его никому.

Та, в чье тело она попала, не хотела, чтобы этот ребенок родился. Крейн прав: та девушка пыталась покончить с собой и убить младенца.

Но Тая не та, Тая – другая.

Пусть она попала в чужой непонятный мир, пусть здесь у нее нет никого кроме нелюдимого отшельника и еще неродившегося малыша, пусть она не знает, что ждет впереди…

Но в одном она может поклясться уже сейчас: она не даст своего ребенка в обиду.

Дарг – не дарг, какая разница? Это ее малыш!

Она бросила быстрый взгляд на Крейна.

Крейн тоже дарг, но выглядит вполне по-человечески. Одна голова, две руки, две ноги. Очень даже симпатичный мужчина. Если бы еще улыбался, вообще стал бы неотразимым!

Одно только покоя не дает: почему при мысли об отце ребенка ее охватывает леденящая дрожь? А присутствие Крейна наоборот, она чувствует душевный комфорт? Стоит ли довериться своей интуиции?

Наверное, стоит.

Тая не отвела глаз под пронизывающим взглядом Крейна. Только облизнула пересохшие губы.

- Вы сказали, что отец ребенка придет за ним, - ее голос был твердым, но внутри все сжималось. – Как он узнает, где я?

- Почувствует. Когда младенец родится, его отец почувствует это.

Потом его взгляд посуровел.

- Ты боишься его?

- Опасаюсь, - она уклонилась от прямого ответа. Не стоит пока раскрывать свое «попаданское» происхождение. Мало ли, вдруг этот Крейн решит, что она не в своем уме, он и так на нее странно смотрит. Как голодный на котлету.

- Не стоит. В моем доме тебе ничто не грозит.

Она недоверчиво хмыкнула:

- Ну да… А если он придет не один?

- Это не имеет значения. Если ты попросишь моего покровительства, ни один дарг в Латгейре не посмеет к тебе прикоснуться. А другие сюда не суются.

Глава 6

Ее огорошило его заявление. Что значит «попросить покровительства»? Она должна принести ему клятву верности, расписаться кровью в каких-то бумагах или заложить душу?

Но все оказалось куда проще. Таю даже охватило легкое разочарование, когда Крейн не потребовал ничего сверхъестественного.

Но, тем не менее, его последующие слова заставили ее сердце забиться быстрее.

- У тебя нет брачной вязи на запястьях, - задумчиво сообщил он, разглядывая ее. - Значит, я могу считать тебя свободной женщиной, без покровителя-дарга.

- То есть незамужней? Вы предлагаете мне выйти за вас замуж? – уточнила она, скептично хмыкнув.

- Не в том смысле, который ты вкладываешь в него.

- А в каком?

- Я предлагаю покровительство. Но не претендую на твое тело. Если мы сочетаемся браком по нашим законам, любой дарг будет знать, что у тебя есть сильный покровитель.

- Значит, фиктивный брак, - Тая кивнула. Его мысль была ей понятна. – Что ж, это вполне логично. Но что ты получишь взамен?

Брови Крейна удивленно взлетели вверх: странная дева, дарг ей предлагает покровительство, без претензий на ее тело, а она беспокоится, что он получит взамен.

- Ребенок, - ответил сухим тоном. – Я хочу, чтобы он выжил.

Тая выдержала его взгляд.

- У меня есть время подумать?

- Да. Только недолго.

- Мне хватит пяти минут.

Да и чего тут думать? Она словно попала в чужую страну, без знания языка. Да еще на ней лежит ответственность за ребенка. Ей нужен кто-то, кому бы она могла доверять. Кто-то, на кого она сможет положиться в любой ситуации. И лучше, если это будет приятный сердцу мужчина.

Из дневника Крейна она поняла, что в близлежащих землях женщин не слишком-то берегут. И покровительства им не предлагают.

Вот уже больше ста лет Обсидиановые крали девушек направо и налево. Они возвели это в ранг достижений, а особой доблестью считалось умыкнуть невесту прямо из-под венца, на глазах у перепуганной толпы.

Похищенные красавицы становились трофеями, которыми можно было похвастаться, обменять, подарить. Эти девушки были наложницами даргов, бесправными и несчастными. Они зависели от решения своего господина, но не могли претендовать на его покровительство и защиту. Они безропотно принимали жестокую «любовь» даргов, и исправно рожали им сыновей…

Тая не планировала становиться одной из них. Чем ждать, пока какой-то моральный урод заявит права на нее, не лучше ли самой побеспокоиться о своем положении?

Она искоса бросила на Крейна оценивающий взгляд.

Суровое лицо, плотно сжатые губы, прямой взгляд без улыбки. Немногословный, но надежный, как танк. Такой не станет ухаживать за тобой, ему незнакомо слово «романтика», но рядом с таким можно не думать о завтрашнем дне. Он позаботится и о хлебе насущном, и о крыше над головой.

Крейн был как каменная стена. И Тая решилась.

- Я согласна. Что надо делать?

- Ждать рассвет. Но хочу сразу предостеречь. Люди сочетаются браком на всю жизнь, а мы живет в пять раз дольше вас. И за свою жизнь дарг может похоронить нескольких жен. Поэтому, тебе не стоит строить иллюзии и привязываться ко мне, чтобы потом не страдать. Я не хочу разбить твое сердце. Но если ты согласна, я буду заботиться о тебе и ребенке. И защищать.

Тая откашлялась. К известию о таком долгожительстве она была не готова.

- Подожди… Что значит «в пять раз дольше»? Разве женщины вашей расы не живут столько же?

Он ответил не сразу. Словно думал, а стоит ли вообще отвечать. Потом все же сказал:

- У нас нет своих женщин. Мы берем в жены человеческих дев.

И Тае на секунду показалось, что она увидела в его глазах скрытую боль. Но развивать эту мысль и лезть ему в душу она не стремилась.

У этого мужчины были свои скелеты в шкафу. Много скелетов. Но ее они не касались. У нее тоже есть прошлое, которым она не готова делиться, так пусть же каждый из них остается при своих интересах во имя общего блага.

Разговор был окончен, решение принято, и Крейн вернулся к своему занятию. Несколько минут Тая наблюдала, как он разделывает заячью тушку. Ловко это у него получалось. Потом осмелилась снова заговорить:

- Что это будет?

- Еда.

- Это я понимаю. Но что именно ты собираешься приготовить?

Теперь, когда вопрос об их браке был делом решенным, она посчитала, что имеет право обращаться к нему на «ты». Он только хмыкнул в ответ на ее слова и ничего не сказал.

Но Тая не собиралась сдаваться.

- Из зайчатины можно приготовить очень много вкуснейших блюд. Например, заяц, тушеный со сладким перцем и специями в стакане сухого вина. М-м-м, объедение, - она закатила глаза и облизнулась, всем своим видом демонстрируя, как это вкусно. - Или в пивном соусе с карамельной репой и жареными маслятами…

- Хватит!

Не скрывая раздражения, Крейн бросил нож и посмотрел на нее.

- Чего ты хочешь, женщина?

Она улыбнулась, не скрывая триумфа.

- Во-первых, меня зовут Тая. Постарайся это запомнить, или мне придется обращаться к тебе «мужчина».

Крейн угрюмо нахмурился, но смолчал. Только многозначительно сложил руки на груди.

- Во-вторых, - продолжала она, игнорируя этот жест, - раз уж ты предложил мне и ребенку свое покровительство, так дай же и мне ответить добром. Мы оба выиграем, если попробуем наладить контакт. И вообще, беременным вредно волноваться, - выдала девушка железный аргумент. – Ты же не хочешь опять вытаскивать меня с того света?

Она увидела, как его правая бровь скептично приподнялась. Но выражение лица не изменилось.

Несколько минут он разглядывал ее с таким видом, будто решал, а не стоит ли зажарить на ужин одну болтливую женщину, вместо зайца.

Потом произнес:

- Ладно. Я готов выслушать твое предложение.

- Я хочу приготовить ужин.

***

Она снова его удивила.

Согласилась на брак, почти не раздумывая. А потом еще заявила, что он должен обращаться к ней по имени. Она ничуть его не боялась, и это было для Крейна странным и непонятным.

Эту женщину похитили из родного дома, неизвестно сколько держали в плену, насиловали, против воли сделали матерью. Еще пару дней назад она сбежала от своего мучителя и пыталась покончить с собой, чтобы убить ребенка от ненавистного мужчины…

А сейчас она спокойна и рассудительна, как ни в чем не бывало.

Крейн ожидал, что Тая станет шарахаться от него, как от приспешника Халла. Но она и здесь его удивила. Его прикосновения не вызывали у нее отрицательных эмоций, он знал это точно, потому что чувствовал эмоции через ее дитя.

Да еще и манера речи у нее совсем не похожа на ту, к которой он привык. Ни одна из женщин, попадавшихся ему на пути, не рискнула бы сказать даргу «я хочу». Она сказала бы: «если вы позволите».

Тая, похоже, этих правил не знала.

Весь день он наблюдал за ней, пока она пританцовывала у печки с ложкой в руках. И молча помогал, когда она просила подбросить дров, принести воды, найти нужные специи.

Со специями вышла заминка.

Едва получив «добро», Тая устроила на кухне ревизию. Обнаруженные трофеи заставили ее скептично поморщиться, но какая русская женщина не сумеет сварить кашу из топора?

Горсточка бобов, пара сухих листочков лаврового дерева, какие-то корешки, в которых она признала петрушку и сельдерей. Соль, связка чеснока, горчичные зерна и тмин. В запыленных бутылках, оплетенных лозой, винный уксус и немного растительного масла.

Небогато. Но для первого раза хватит.

- Я так понимаю, бесполезно спрашивать, есть ли тут по близости магазин, – пробормотала себе под нос.

- В крепости есть несколько лавок. Что тебе нужно?

Окрыленная его тоном, Тая начала диктовать, загибая пальцы:

- Картошка, морковка, капуста, лук…

Крейн покачал головой:

- Капусту и все остальное найду. А вот кар… тошка, - он с заминкой произнес незнакомое слово. – Что это?

- Ну, клубни такие, крахмалистые. В земле растут. Их и варить можно, и жарить.

- У нас в земле репа растет. Еще брюква.

Таю охватили смутные подозрения.

- А томаты? Красные, круглые, в огородах растут.

Он снова покачал головой.

Она начала перечислять, убеждаясь в своих подозрениях больше и больше:

- Кукуруза, кабачки, тыква? Та-а-ак, значит, на кофе рассчитывать тоже не стоит.

Вот так попала. Похоже, здесь растут знакомые фрукты и овощи, но не те, что когда-то завез в Европу Колумб.

- Ладно, - тряхнув головой, Тая решила не унывать. В конце концов, от картошки толстеют, а кофе беременным вреден! – Ужин готов.

Крейн настороженно опустился за стол, на котором дымились две серебряные тарелки с полустертыми гербами Обсидианового клана. Когда-то он засунул их с глаз долой, а Тая, наводя ревизию, нашла, отскоблила и заявила, что не желает есть из глиняной посуды, если имеется такая красота.

Он хотел убрать их назад, но почему-то передумал. Эта женщина не уставала его удивлять. Он еще ни разу не видел, чтобы так готовили зайца. Она разделала тушку на крупные куски и на два часа сунула под гнет в смесь воды и уксуса, а сама занялась проверкой его запасов. Потом достала вымоченное мясо, обмыла, сделала в нем надрезы и хорошенько натерла солью с толченым чесноком, тмином и растертыми горчичными зернами. Дала ему настояться еще с полчаса, и только тогда отправила на огонь.

Дарги привыкли к тому, что зайца нужно просто освежевать, насадить на вертел и зажарить на открытом огне. Именно так он собирался сделать и в этот раз. Если бы эта женщина не вмешалась.

Пока заяц тушился, она понемногу добавляла в него то воду, то масло, то уксус. И все время пробовала. Казалось, сам процесс доставляет ей удовольствие.

- И как?

Крейн очнулся. Гхарровы яйца, он и не заметил, как умял всю тарелку. Еще никогда зайчатина не казалась ему такой сочной и нежной…

Он оторвал взгляд от пустой тарелки.

Тая сидела, поставив локти на стол, и пытливо смотрела ему в рот.

- Ну? – настойчиво повторила она.

Настырная женщина!

- Есть можно.

Ее щеки вспыхнули гневным румянцем, в глазах засверкали молнии, а рот сжался в упрямую полоску. Казалось, еще немного – и она выскажет все, что вертится на языке.

Но Тая сумела сдержаться. Пожала плечами и чуть насмешливо произнесла:

- Вот и отлично.

Крейн почувствовал, как внутри шевельнулось странное чувство. И с удивлением понял: ему было приятно ее поддразнить. И приятна ее реакция.

Но дотемна нужно было покончить с еще одним делом.

- Будешь спать здесь, - он кивнул на топчан.

- А ты?

- Я - на лавке.

Тая окинула его придирчивым взглядом, потом оценила размер лавки и хмыкнула:

- Хозяин-барин.

Нет, она вовсе не собиралась предлагать ему разделить с ней топчан. Ей и одной там было тесно. Но то, что он и сам не стал претендовать на ночлег под одним одеялом, только добавило ему очков в ее понимании.

- Это ненадолго, - добавил Крейн, по-своему поняв ее скептицизм. – В доме есть свободные комнаты, но туда давно никто не входил.

- И мебель есть? – тут же откликнулась Тая.

- Да.

- Я хочу…

- Не сейчас, - он покачал головой. – Уже поздно. И ты потратила много сил. Отдыхай, я разбужу тебя ближе к полуночи.

- Зачем?

Он криво усмехнулся, глядя ей прямо в глаза:

- Чтобы стать моей женой, ты должна провести со мной всю ночь с полуночи до рассвета. И не спать. Только тогда наш брак будет законным.

Глава 7

Тая прищурилась.

- Хочешь сказать, мы должны…

- Нет. Просто не расставаться всю ночь и не спать.

Девушка выдохнула, чувствуя облегчение.

Да, она согласилась на этот фиктивный брак, как на единственный выход. Но не готова прыгнуть в постель к мужчине, которого видит первый раз в жизни.

Она и без этого сможет его приручить. Недаром же говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.

Правда, стоило об этом подумать, как память тут же подкинула картинки из прошлого. Виктор, ее супруг, очень любил поесть. И она, как образцовая женушка, готовила для него, старалась. Даже в кулинарную школу записалась, получила диплом.

Ларка посмеивалась: «Давай уже, открывай ресторан. Будешь шеф-поваром».

Сытый Витя добродушно похлопывал жену по крутому бедру: «Женщины в бизнесе это нонсенс. Никаких ресторанов. Таечка рождена для плиты».

И глупая Тая радовалась, смотрела на мужа щенячьими глазами, не подозревая, какие интриги он плетет у нее за спиной.

Сытому Вите быстро наскучила его невысокая, пухлая женушка со склонностью к полноте. После нескольких лет гормонотерапии, ее талия оплыла, фигура отяжелела. Теперь она выглядела старше сверстниц и перестала его привлекать. Он исправно ел, хвалил приготовленные ею блюда, целовал в лоб и уходил в ночь. Якобы по работе.

Возвращался через день или два, с масляным огоньком на дне глаз. И все начиналось по новой.

Теперь, оглядываясь назад, Тая не понимала, как же она могла быть такой дурой? Как могла не заметить очевидных вещей?

Может, просто не хотела их замечать?

Для нее это случилось вчера. И сердце по-прежнему ныло. За последние пятнадцать лет у нее не было никого, кроме Вити…

Думать о предательстве того, кому ты доверяла, было очень и очень больно.

Между тем, Крейн уже начал воплощать свои слова в жизнь. Вытянулся на лавке, подмостив под голову свернутую куртку, сложил руки на груди и закрыл глаза.

Его ноги, обутые в сапоги, выглядывали с другой стороны.

Тая посмотрела на лампу. Масла в ней оставалось совсем чуть-чуть, фитилек обещал погаснуть в любой момент. Но от мысли, что придется остаться в темноте, девушку пробрала неприятная дрожь.

Раньше она не замечала у себя страха перед темнотой. Это было что-то новенькое.

- Эй, - тихонько позвала она. – Ты что, уже спишь?

Крейн и бровью не повел.

Сев на топчан, Тая вздохнула и посмотрела в окно.

Во дворе быстро темнело. Она не могла определить время, не имея часов. Но внутренний компас показывал, что не больше шести. Спать вроде рано, а больше заняться не чем.

Решившись, она перебралась поближе к окну.

Села, удобненько примостив живот на колени, оперлась спиной о стену, и тоскливо уставилась на пустынный двор.

Мысли, как заведенные, возвращались к тому, что случилось. Стоило расслабиться, и перед глазами возникало виноватое лицо мужа или притворно сочувствующее – Ларисы. Тая не верила ни в его чувство вины, ни ее жалость. Она решила, что ей нужно забыть о них. Вычеркнуть из памяти, будто этого эпизода никогда не было в ее жизни.

Лучше подумать о настоящем, чем мучить себя прошлым, которое все равно нельзя изменить.

А в настоящем у нее было новое тело. Молодое, здоровое, судя по ощущениям, и беременное. Девушка чувствовала себя, что называется, кровь с молоком, а живот не доставлял дискомфорта.

Тая прикинула свой новый рост и вес, и решила, что они немногим отличаются от ее прежних параметров. Только теперь лишние килограммы заменял хороший такой животик, в котором билось крошечное сердечко.

Забывшись, она положила руки поверх живота. Погладила. Изнутри откликнулась еще не рожденная жизнь, и Тая почувствовала, как ее губы сами собой разъезжаются в глуповатую улыбку, а глаза становятся мокрыми от набежавших слез.

Это были чистые слезы. Они текли по ее щекам, унося с собой призраков прошлого. И Тая не спешила их вытирать.

Впервые в жизни она поняла, что значит плакать от счастья.

Не важно, что ждет впереди. Тая не спешила заглядывать в будущее. Важно сберечь то, что имеешь сейчас.

Не важно, что будет завтра. Сейчас у нее есть крыша над головой, мужчина, готовый о ней позаботиться, и ребенок, которому нужна мать. Она все выдержит, ко всему привыкнет, со всем разберется. Не может быть, чтобы взрослая женщина двадцать первого века не смогла реализовать себя в этом средневековье.

При этой мысли, Тая невольно покосилась на ружье, оставленное Крейном в углу.

М-да… Не такое уж тут и средневековье.

***

Похоже, она задремала, потому что вздрогнула, вываливаясь в реальность, когда кто-то дотронулся до нее. Сердце сжалось испуганной птичкой и внутри все обмерло.

Мужчина. Сильный, опасный. Он надвигался на нее из темноты с неотвратимостью рока. Он нес с собой боль и страдания…

Она распахнула глаза.

Морок рассеялся. В свете масляной лампы над ней застыл Крейн.

- Господи! – выдохнула она. – Разве можно так пугать?!

Тот внимательно посмотрел на нее:

- Я тебя напугал?

- Да! Я чуть богу душу не отдала.

Тая ждала, что он извинится. Но, похоже, Крейн даже не подозревал, что на свете есть такие слова, как «извини» и «прости».

Вместо этого он отступил, убирая руки за спину.

- Пора.

Тая неловко поднялась, накидывая на плечи стеганую телогрейку. К ее сожалению, у Крейна не нашлось женской одежды, даже сорочка, которую он ей пожертвовал, оказалась мужской ночной рубахой. Ему она была до колен, ее закрывала почти по пятки – удобная вещь.

- И что же мы будем делать всю ночь до рассвета? – осведомилась девушка, окидывая сонным взглядом полутемную комнату.

- Что угодно, только вдвоем.

- Это такой обычай, да? – она зевнула, прикрывая ладошкой рот. - А просто немного поспать мы не можем?

Его взгляд потемнел.

- Нет. Богов нельзя обмануть.

- Ну ладно, - Тая сдалась.

Позевывая, потащилась к столу, по пути расплетая растрепавшуюся косу. Всегда восхищалась девушками, что сумели отрастить длинные волосы. Не зря же говорят, что коса – девичья краса. Только в суматошном темпе двадцать первого века длинные косы стали редкостью, требующей уйму внимания.

Здесь же ей торопиться некуда. Вся ночь до утра, чтобы сидеть и неспешно расчесывать волосы. Заодно можно попробовать сплести из волос что-нибудь необычное и вспомнить мастер-классы, которые она время от времени смотрела по телеку.

Тая любила делать что-то руками. Готовить, вязать, плести косы. Ее сердце навсегда было отдано вологодскому кружеву, но она не чуралась и всего остального. Она относилась к числу тех женщин, у которых в руках все горело. Каждый день открывала для себя новые схемы и техники, бралась за самые экзотические рецепты, а ее домашнее вино выходило куда лучше магазинного.

Она была не слишком подкована в науках и вряд ли смогла бы сейчас решить уравнение с двумя неизвестными или доказать теорему Пифагора. Но мужчине, который сидел рядом с ней, это было не нужно.

Сам того не замечая, Крейн пожирал Таю глазами.

Как давно он сидел вот так, рядом с женщиной, которая не боится его, не вздрагивает, не шарахается с ужасом в глазах?

Очень давно. Он уже забыл это чувство.

Откинувшись так, чтобы его лицо оставалось в тени, он ловил каждый ее жест, каждый вдох. Следил, как размеренно поднимается грудь, вторя дыханию. Вот его льняная сорочка обтягивает ее, подчеркивая пышные формы при каждом вдохе. Шевелятся пухлые губы, что-то беззвучно шепча. Тонкие пальцы ловко перебирают пряди волос, сплетая из них что-то смутно знакомое…

Тая хмурилась, чувствуя на себе его взгляд. Но молчала. Это был взгляд голодного зверя, в чьи лапы попала добыча. Рассудком она понимала, что должна бояться его, не доверять. Но внутренний голос подсказывал: Крейн никогда не притронется к ней, если она сама того не захочет.

Тая не знала, откуда в ней эта уверенность, и не хотела задумываться над этим.

- Что ты делаешь?

Крейн первым нарушил тишину.

К этому времени они уже просидели друг напротив друга около часа.

- Пытаюсь заплести косу. Но без расчески это сделать почти невозможно.

К ее удивлению, он вдруг поднялся. Вышел из комнаты. Тая замерла, вслушиваясь в его шаги, которые становились все дальше.

Где-то наверху скрипнула дверь. Значит, ей не показалось, что у дома два этажа…

Спустя десять минут Крейн вернулся. Как ни в чем не бывало, протянул ей гребень потрясающей красоты.

- Подойдет?

Он держал в руках настоящее произведение искусства: хрупкий ажурный гребешок, вырезанный неизвестным мастером из черепахового гребня. С инкрустацией из розового жемчуга и длинными тонкими зубцами.

Но сил, взять эту красоту, у нее уже не нашлось. Она только и смогла что кивнуть, в немом изумлении рассматривая гребешок.

Пожав плечами, Крейн положил гребень на стол и хотел уже сесть на свое обычное место в тени стены, как Тая остановила его.

- Подожди, - забывшись, она накрыла его руку своей. – Можешь меня… расчесать?

В его глазах вспыхнуло изумление, смешанное с надеждой, которую тут же сменила привычная холодность.

Внезапно смутившись, Тая убрала руку.

- Волосы длинные, - она сама не знала, зачем начала оправдывается, - а спина что-то побаливать стала. Неудобно.

Крейн не ответил. Он вообще, как поняла Тая, не любил говорить лишних слов. Вот и в этот раз он просто молча встал у нее за спиной. И только потом она услышала его хриплый, чуть сдавленный голос:

- Я должен дотронуться до тебя.

- Э-э-э… могу я узнать, зачем? – от изумления она развернулась к нему.

- Я могу убрать боль, – пояснил он, - но мне нужно дотронуться до места… которое болит.

- Пожалуйста…

Тая даже указала на поясницу, где ее беспокоили неприятные тянущие боли с тех пор, как в полудреме привиделся темный мужчина.

- Я должен прикоснуться к голой коже…

На секунду она пожалела о том, что пожаловалась ему. Теперь придется задирать рубашку, демонстрировать голый зад. А вдруг он так ее соблазняет?

Да нет… он же и в самом деле почти вытащил ее с того света, сохранил ребенка…

Тая кусала губы, не решаясь ни выполнить его просьбу, ни отказаться от помощи.

А с другой стороны, чего ей стесняться? Зады-то у всех одинаковые. Что-то новое Крейн вряд ли увидит. Тем более, такая толстая тетка с огромным животом, лезущим ей на нос, вряд ли может рассматриваться как сексуальный объект.

И вообще, он сейчас не мужчина. Он врач. А у врачей пола нет.

Решившись, она задрала рубаху и быстро уселась на лавку, чтобы Крейн чего лишнего не заметил.

Когда руки коснулись ее обнаженной спины, Тая вздрогнула, инстинктивно изгибаясь под ними. И едва не застонала.

Прикосновения Крейна были скупыми, осторожными и точными. Он не лапал, как опасалась Тая. Но в то же время от его ладоней по ее телу разлилось приятное тепло, и с этим теплом не хотелось расставаться.

И ребенок. Каким-то шестым чувством она поняла, что ему это тоже нравится. Что ее малыш тянется к этим рукам…

- Все.

Она настолько погрузилась в свои ощущения, что не сразу очнулась.

- Правда, - удивленно прислушалась к себе. – Не болит. Как ты это сделал?

- Это драконья магия.

Тая с трудом сдержала изумленный выдох.

Ну да, а чего удивляться? Драконы есть, почему не может быть магии?

- А я могу так научиться?

Он бросил на нее удивленный взгляд.

- Нет. Ты же не дарг.

- Значит, только дарги так могут?

- Не только. У эльфов тоже есть магия, но другая. И живут они на другом континенте. В Ламаррии их не жалуют.

- А люди? У людей есть магия?

- Где ты жила, что не знаешь элементарных вещей?

- Э-э-э… - Тая на секунду зависла, придумывая правдоподобный ответ. Раскрываться она пока не хотела. – В очень глухой деревне.

- Но читать ты умеешь, - хмыкнул Крейн, и Тая поняла, что он ей не поверил.

- С чего ты решил?

- Моя книга. Она лежала не так, когда я пришел.

Тая одарила его смешливой улыбкой:

- Я там картинки искала.

Несколько минут он просто смотрел на нее, впитывая эту улыбку и озорной блеск в глазах, потом, чувствуя непривычную неловкость, сказал:

- Ты еще хочешь, чтобы я тебя расчесал?

Глава 8

Живя в мегаполисе, Тая никогда не задумывалась над тем, что свет городских огней затмевает небо и звезды, а высотные здания не дают рассмотреть горизонт. Ей и в голову не приходило, как много она потеряла, ни разу не увидев рассвет наяву. Ни одна из фотографий, в каком бы расширении она не была сделана, ни одно видео не могли передать завораживающей красоты восходящего солнца.

Но нужно было увидеть это своими глазами, чтобы понять.

Когда пришло время, Крейн набросил ей на плечи свою меховую куртку и позвал за собой. Чувствуя, как внутри все замирает в ожидании и волнении, Тая вышла из комнаты. За дверью ее ждала еще одна комната, но пустая и неприветливая, с заколоченными окнами, и широкий коридор, упирающийся в крыльцо.

- Я должен взять тебя за руку, – предупредил Крейн.

Тая безбоязненно протянула ему ладонь.

Странное дело, этот мужчина вызывал у нее разные чувства, но страха и недоверия среди них не было. Она не знала его, не знала, на что он способен. Но в одном была твердо уверена: если бы он хотел сделать ей что-то плохое, то уже сделал бы сотню раз.

Улица встретила мягким морозцем. Высокий забор закрывал двор от леса, но над домом уже разливалась заря. Серое небо медленно наливалось румянцем, и в свете первых солнечных лучей Тая увидела иней, серебрящийся на пожухлой траве.

Осень. Или ранняя весна. Спрашивать, какой нынче месяц, она не рискнула. Вдруг, тут и месяцы не такие, как там, на Земле…

И тут же возникла новая мысль: она в параллельной реальности или вообще на другой планете?

Крейн отвлек от раздумий. Он вдруг шагнул ближе. В его глазах светилась решимость, а челюсти были сжаты с такой силой, что на шее натянулись толстые жилы.

Одним движением он выхватил гребень из ее прически, заставляя волосы рассыпаться по плечам, и заговорил тихим, но твердым и властным тоном:

- Я, Крейнеррин Ринвальдир Даберрон из клана Обсидиановых, наследный лаэрд Латгейра, по собственной воле оставивший титул и земли, перед лицом земли, неба, духов предков и всех живых заявляю права на эту деву и нарекаю ее своей супругой здесь и сейчас. Если кто-то желает оспорить мой выбор, пусть назовется!

Тая застыла, внимая этим словам. Его тон пробирал до нутра, заставляя трепетать каждую струнку в ожидании чего-то необыкновенного. Она буквально чувствовала, что должно случиться нечто особенное, почти сказочное или…

Ну почему же «почти»?

Она ведь и так уже в сказке с магией и драконами. И пусть эта сказка пока не слишком веселая, но в ее силах все изменить!

Замолчав, Крейн снял с себя цепочку, на которой висел ключ от книги, завязал узлом, оставляя достаточную петлю, и уложил на голову девушки так, что цепочка пересекла ее лоб.

Потом нагнулся, заглядывая Тае в лицо.

- Я должен скрепить наш брак поцелуем.

Очарованная темнотой его глаз, она смогла лишь приоткрыть губы, но слова застыли на языке. Голова закружилась. Тае вдруг показалось, что она смотрит в бездну с большой высоты, и эта бездна становится все ближе и ближе с каждым ударом сердца…

С окаменевшим лицом, Крейн прикоснулся к ее губам. Всего на мгновение – и отпрянул. Она даже не успела понять, что это было. Только почувствовала мимолетное прикосновение обветренных, по-мужски твердых губ.

А потом кожа на ее запястьях вдруг потеплела и зачесалась.

Тая растерянно посмотрела на руки. Из-под покрасневшей кожи пробивался темный рисунок.

- Что это? – выдохнула одними губами.

- Брачная вязь. Теперь ты моя жена, - ответил он хриплым тоном.

Позже, когда они уже вернулись в дом, Крейн объяснил, что такие рисунки на запястьях – прерогатива Обсидианового клана. Он не знал, почему.

В прошлом, до того, как драконы пришли в этот мир, до того, как утратили своих женщин, такие рисунки были у всех, вступающих в брак. Но потом что-то случилось. Драконицы перестали приносить дочерей. Сначала на это не обратили внимания, а когда спохватились, было уже поздно что-либо предпринимать.

Постепенно женщины даргов исчезли, оставив своих мужчин в одиночестве. Тогда-то и было принято решение искать мир, способный дать вымирающей расе новую жизнь.

Они нашли такой мир. Дали ему название Алланайрис – обетованный. Пытались его подчинить, но, в конце концов, были вынуждены смириться с тем, что они здесь не хозяева. После долгой и жестокой войны заключили перемирие с теми, кто жил здесь до них – с людьми.

Слабые люди, не обладающие ни регенерацией даргов, ни магией, ни их долголетием, оказались единственной расой, чьи женщины им подошли.

Но и здесь их ждала неудача. Дети рождались не в каждом браке: если в девушке не было особой «искры», она не могла понести от дарга. И как ни старались они, к каким ухищрениям ни прибегали, как ни пытались перехитрить природу – все равно, боги не давали им дочерей.

Это было проклятьем и наказанием. Но дарги к нему привыкли.

- Значит, у меня будет сын? – прошептала Тая, потрясенная его рассказом.

Крейн хмуро взглянул на нее, осознавая, что все это время говорил вслух.

- Да.

Девушка погладила живот. На ее губах расцвела улыбка:

- Надо придумать ему красивое имя…

- Ты не можешь его назвать.

- Почему? – она искренне удивилась. - Я же мать.

Он покачал головой.

- Ты сосуд, вынашивающий новую жизнь. Но эта жизнь принадлежит даргам.

Эти слова Тае совсем не понравились. Она вздернула подбородок.

- Хочешь сказать, что в этом ребенке не будет ничего от матери?

- Ничего от людей.

- Бред! Посмотри на себя. Ты ничем не отличаешься от обычных мужчин. Ни рогов, ни хвоста не вижу. И вообще… - она вызывающе прищурилась, - если ты дракон, то где твои крылья и чешуя?!

Его лицо потемнело.

Тая почувствовала надвигающуюся грозу, но забирать слова назад было не в ее стиле. Уперев руки в бока, она осталась стоять.

- Хочешь увидеть мою чешую? – прошипел Крейн, возвышаясь над ней. Он говорил зло, отрывисто, бросая слова как плевки сквозь сжатые зубы. – Хочешь увидеть крылья?

- Да!

- Что ж, ты их увидишь.

И Тая увидела.

Сначала у нее на глазах лицо Крейна подернулось рябью. Черты потекли, изменяясь, кожа вдруг стала серой и грубой, а потом из-под нее начала появляться самая настоящая чешуя. Черная. Блестящая. Как антрацит.

Эта же чешуя залила шею дарга и его руки – все места, где была открытая кожа. И Тая не сомневалась, под одеждой у него то же самое. А потом за его спиной что-то взметнулось темным плащом – и пропало.

Тая моргнула. Крейн стоял в полушаге от нее, совершенно невозмутимый.

Такой, как всегда.

Ни крыльев, ни чешуи.

- Что это было? – выдавила она, чувствуя внезапный озноб, и обхватила себя руками.

- Ты хотела увидеть дракона. Я тебе его показал.

- Н-но…

- Нет, обратиться полностью я не смогу. Никто из Обсидиановых не сможет. То, что ты видела – всего лишь эхо запечатанных сил.

***

С того момента Тая окончательно и бесповоротно поверила, что попала в другой мир. Незнакомый, странный, чужой, таящий в себе опасность для одной глупой человеческой женщины, не умеющей ничего, что могло бы помочь ей выжить.

Но она не собиралась опускать руки. У нее было все, что нужно для жизни, и она спешила воспользоваться этим с умом.

Для начала, как истинная женщина, она заручилась защитой мужчины. Теперь следовало найти к этому мужчине подход.

Довольно быстро Тая догадалась, что Крейн не слишком-то жалует женщин. И что на это у него есть причина. Но докапываться до истины она не рискнула. Не после того случая, как он продемонстрировал ей свой истинный облик.

Вместо этого она занялась домом и, особенно, кухней, решив, что даже такой нелюдимый отшельник, как Крейн, не устоит перед ее стряпней.

Уже на следующий день, устав от ее бесконечных «когда» и «хочу», он снял ставни со всего первого этажа и позволил Тае пройти по пустым, заброшенным комнатам.

Комнаты были большими, а когда-то и светлыми. Сейчас же в них пахло сыростью и затхлостью, углы затянула густая паутина, а мебель в чехлах производила унылое впечатление.

Но если здесь хорошенько прибрать, отмыть окна, повесить шторы, переставить комод вон туда, а эти кресла сюда…

Глаза Таи сверкали, собираясь лишить покоя и старый дом, и его хозяина.

- Почему они все закрыты? – удивлялась она.

- Мне хватало одной.

- А почему теперь ты решил их открыть? Потому что я попросила?

Он абсолютно спокойно ей отвечал:

- Я понял, что мне нужна отдельная комната.

- Почему?

- Потому что ты слишком болтлива.

Когда он отворачивался, она строила ему в спину рожицы и шептала под нос: «бе-бе-бе!».

Откуда взялось это ребячество, Тая понять не могла. Но в нее словно вселился дух озорства. Ей хотелось бегать по этим комнатам, срывая чехлы, передвигая мебель. Надраивать окна и пол, гонять паутину. Она ощущала себя юной девчонкой, которой даже большой живот не был помехой. А дом представлялся ей старым больным существом, которое только и ждало ее прихода.

Она чувствовала, что должна его вылечить, должна разбудить. Что-то внутри этого дома звало ее. Где-то там, в глубине комнат, под тоннами пыли и мусора, билось живое сердце.

Делая скидку на свое положение, Тая приступила к выполнению плана. Прошло несколько дней – и первый этаж засверкал чистотой.

Крейн не вмешивался. Он целыми днями пропадал на охоте, оставляя Тарка охранять дом и Таю. Тот гигантской птицей кружил в вышине, зорко высматривая врагов и добычу.

Но познакомиться с крылатым ящером поближе Тая не рискнула, хоть Крейн и уверял, что анкр, как он его называл, не причинит ей вреда. Может и не причинит, но кто знает, что в голове у этой рептилии? Лучше пока держаться подальше.

В один из дней Крейн оседлал Тарка и улетел, приказав Тае строго-настрого не выходить за забор. Да она и сама бы не вышла. Там, за забором, темнел лес, который ее пугал. Это был иррациональный страх, лишенный всякой логики. Но он был, и Тая о нем молчала.

В ту ночь, оставшись одна, она несколько раз просыпалась с бьющимся сердцем. Ей казалось, что из темноты на нее смотрят чьи-то глаза. Что мужчина, холодный и темный, следит за ней, выжидая момента, чтобы нанести смертельный удар.

Злой мужчина, жестокий. Несущий страдания всем, кто окажется в его власти.

Тая не могла понять, кажется ей это или на самом деле кто-то следит. И почти не сомкнула глаз.

Крейн вернулся под утро, принеся с собой до отказа набитые сундуки и мешки. Овощи, крупы, женские вещи. Но Тая почти не заметила их.

Обрадованная его возвращением, она подлетела, закинула руки ему на плечи и, не сдержавшись, чмокнула в подбородок от всей души.

Мужчина окаменел. Его лицо застыло, пряча все чувства от ее глаз. Резко отвернувшись, он с нарочитой грубостью бросил:

- Я купил, что ты хотела.

Ее руки плетьми соскользнули с его напрягшихся плеч.

- Спасибо…

Но благодарить было некого. Крейн вышел, не оглянувшись.

А ночью Тая проснулась от крика и поняла, что кричала она сама.

Ей снилось лицо…

Суровое мужское лицо, испещренное страшными шрамами.

Темная, дубленая ветрами и солнцем кожа. Плотно сжатые губы. Серебристый ежик волос над высоким лбом. Тяжелые надбровные дуги, под которыми прячутся глаза цвета черненого серебра.

В этих глазах плещется сумрак…

Тая может поклясться, что не знает этого мужчину. Что они никогда не встречались до этой минуты. Но почему-то он кажется ей смутно знакомым…

Опасно знакомым…

Он возникает из темноты тюремного коридора, неся с собой запах кожи и трав. Шагает к решетке, высокий, широкоплечий. Заслоняет единственный факел. Полы его плаща и носки сапог укрывает толстый слой дорожной пыли.

Тая бледнеет под хмурым взглядом.

- Это она? – хриплый, будто надтреснутый голос.

- Да, ваше благородие.

- Открывай.

Из-за спины незнакомца выкатывается смотритель тюрьмы. Мэтр Дамерье. Маленький, кривоногий, с обвисшим брюшком и масляными глазенками.

Тая передергивает плечами, сбрасывая с себя его липкий взгляд.

- Сейчас, сейчас, ваше благородие.

Связка ключей бренчит в потных руках.

Незнакомец не спешит дожидаться, пока смотритель найдет нужный ключ. Он сжимает замок огромной лапищей, затянутой в крагу из воловьей кожи. И Тая вздрагивает, втягивает голову в плечи, услышав металлический хруст.

Решетка с противным скрипом сдвигается с места.

Морщась от кислого смрада, незнакомец заходит в камеру. Пару секунд смотрит на брачное ожерелье в своих руках, а потом, наклонившись, застегивает его на худенькой шее узницы. Красивое ожерелье, из чистого серебра. Спускается вниз блестящими гривнами.

Вот и все. Теперь они муж и жена. Теперь ее жизнь – его собственность.

А тяжелое серебро давит на грудь гранитной плитой.

Но уж лучше так, чем быть забитой до смерти на глазах у толпы.

Скинув плащ, он набрасывает его на хрупкие плечи девушки. Короткими, сухими движениями заворачивает в сукно дрожащее тело. Поднимает с грязной соломы, осторожно прижимает к себе.

- Благородный эрл желает как можно быстрее консуммировать брак? – слышится сальный смешок.

При звуках этого голоса Тая закрывает глаза.

Не видеть. Не слышать. Забыть, что он существует, забыть все, что он сделал…

Когда-нибудь ей это удастся… Когда-нибудь она сможет забыть.

А сейчас каждое слово врезается, точно отравленный нож.

- Не вижу смысла терпеть до утра, - раздается над ухом. Безразлично и холодно. А мужские руки сжимают ее в железном объятии.

- О да, девица страсть как хороша. Даром что полукровка. Я в некотором роде даже завидую вам, – тот же сальный смешок. - Но будьте с ней осторожны! Эта дрянь убила моего отца, - тяжелый вздох, от которого тянет притворством. – Несчастный повелся на ее эльфийские прелести, сделал своей законной женой, а она отравила его прямо в первую брачную ночь!

Ложь, все ложь! Но разве ее будут слушать? Кому нужна сирота, да еще полукровка? Здесь не

любят ни эльфов, ни магию…

Кто заступится за нее?

Сердце Таи колотится, как у зайчонка. Ей хочется вырваться из чужих рук, отпрянуть, зашипеть дикой кошкой. Вцепиться ногтями негодяю в лицо.

Но она не делает ни того, ни другого. Только сжимается сильнее, проглатывая свою боль вместе с колючим комком.

Незнакомец шагает на свет. И тогда она вспоминает, где могла видеть его лицо.

Он являлся к ней в детских снах. Когда-то давно…

Глава 9

- Замечательно! То, что нужно. А ну-ка, покрутись!

Тая послушно повернулась вокруг себя. Немного неловко из-за длинного подола, расшитого тяжелыми красными бусинами. Плотный узор из таких же бусин украшал и верхнюю часть платья: высокий воротник-стойку, плечи и спускался полукругом на грудь. От этого Тае казалось, что у нее на плечах лежит по камню, которые по очереди тянули ее то в одну, то в другую сторону.

Платье было ярким, красивым, но сшитым на более статную девушку. Тая выглядела в нем жалко и даже жалостливо со своим бледным личиком и светлыми волосами. Воротник торчал до самого подбородка, а вот рукава оказались настолько длинны, что из-под них едва-едва выглядывали кончики пальцев.

Но матушка Ильза, похоже, никаких недостатков не замечала. Или не желала замечать.

Настоятельница монастырской школы, сложив на дородной груди пухлые руки, замерла с неподдельным восхищением на румяном лице:

- Ох, Тая, эрл Тамаск как увидит тебя, сразу влюбится! – И тут же уже другим голосом, строгим, надменным: - И только посмей что-нибудь учудить, несносная девчонка! Помни, эрл Тамаск – твой единственный шанс устроиться в этой жизни кем-то получше поломойки в деревенском трактире!

Тая опустила глаза. Меньше всего матушка Ильза заботилась о ее будущем. Но вот мешочек серебра, который выплачивают за каждую послушницу, ей точно не помешает.

Школа Пресвятой Девы Орриет недаром славится лучшими выпускницами, из которых получаются лучшие жены. Тихие, покорные, бледные тени своих мужей. Как раз такие, как и надлежит быть женщине в этом мире.

- Иди! – матушка Ильза царственно махнула рукой на дверь. – И уши хорошенько прикрой, хоть эрл Тамаск и знает о твоей порченной крови, но это не значит, что нужно выставлять ее напоказ!

Тая без всякой охоты поплелась в указанном направлении. Ей казалось, что каждый шаг приближает ее к эшафоту.

Еще вчера она была обычной послушницей, серой, невзрачной, неприметной на фоне более рослых и ярких сверстниц. А сегодня ей вдруг объявили, что местный эрл желает на ней жениться и платит монастырю целых пять золотых за ее никчемную душу!

Кстати, наличие души у таких, как она, ставилось Церковью под сомнение. Получеловек-полуэльф, плод греха и противоестественной связи. Отродье, не нужное ни тому миру, ни этому.

У порога Тая немного замешкалась. Вдохнула, расправила плечи. И, отчаянно зажмурившись, толкнула дверь, будто в омут бросилась.

- А вот и ваша невеста, эрл Тамаск! – пропела матушка Ильза, подталкивая послушницу в спину. – Очень скромная и послушная девушка.

- Она слепая? У нее закрыты глаза.

Незнакомый мужской голос заставил выдохнуть и распахнуть ресницы.

Их было двое. Молодой импозантный мужчина с чуть обрюзгшим, но все еще красивым лицом стоял у окна, небрежно постукивая пальцами по подоконнику. Весь его вид выражал скуку с легким налетом презрения. Но при виде девушки, его взгляд оживился.

Второй же сидел в кресле за круглым столом.

Почему-то первым делом Тая увидела именно его.

Пожилой, с благородными сединами, уложенными блестящими волнами. С мутновато-голубыми глазами, спрятанными под кустистыми бровями. Тонкими губами и надменным профилем. Его морщинистые руки, испещренные старческими пятнами, лежали на серебряном набалдашнике трости.

Старик смотрел прямо на Таю. В упор. Словно приценялся.

На столе рядом с ним лежал пресловутый мешочек.

- О нет, эрл Тамаск, - визгливо засмеялась матушка и незаметно ущипнула Таю за локоть. – У нее прекрасное зрение! И слух тоже. Девочка просто немного стесняется, ведь так? – ее гневный взгляд ожег девушку точно удар хлыста.

Пришлось растянуть губы в улыбку.

- Подойди, дитя, – прокряхтел старик. – Я хочу знать, что покупаю.

Все еще старательно улыбаясь, Тая сделала шаг столу.

Матушка права. Замужество – это единственный шанс что-то изменить в своей жизни. Если сейчас сватовство провалится, если она не понравится престарелому жениху, ее просто сгноят в этих стенах.

А жить Тае хотелось и даже очень. Хотелось вырваться из этой тюрьмы на волю, на солнечный свет. Вдохнуть свежий ветер, подставить лицо ясному солнышку…

Если для этого нужно выйти замуж за старика, что ж, это не самая высокая плата. В конце концов, сколько ему там осталось?

Девушка бросила на жениха внимательный взгляд из-под ресниц.

На вид ему лет семьдесят, не меньше. Такому уже не жена, сиделка нужнее. Лекарства там подавать, поправлять подушки, развлекать последними сплетнями и чтением новостей…

- Что-то она мелковата, - он с сомнением оглядел ее. – Взяться не за что.

- О, не переживайте! – засуетилась Ильза. - Шестнадцать ей исполнилось месяц назад, так что все по закону. А что мелковата… так на монастырских харчах не слишком разъешься. Откормите!

- Ты действительно наполовину эльф? – взгляд старика задержался на золотистых волосах девушки.

- Да, благородный эрл, - Тая сделала книксен.

- Покажи!

Не поднимая глаз, она раздвинула пряди волос. Острый кончик уха предательски дернулся.

- Отец, ты уверен… - начал молодой, но старик его оборвал.

- Герхард, помолчи. Выбрать хорошую жену так же сложно, как и хорошую кобылу. Но у этой есть неоспоримые преимущества перед другими.

Последняя фраза не понравилась девушке, как и тон, которым она была сказана.

Несколько минут унизительно пристального разглядывания, и старик откинулся на спинку кресла.

- Хороша, - вынес он свой вердикт. – Беру. Здесь три золотых, как и договаривались, - кивок на стол, - еще два получите после венчания.

Матушка Ильза расплылась в подобострастной улыбке:

- Когда изволите совершить обряд?

Старик кивнул сыну. Тот выудил из кармана жилета серебряные часы-луковицу и пижонским щелчком открыл крышку.

- Два пополудни, отец.

- Значит, успеем. Сегодня, в восемь вечера в нашей семейной часовне. Проведем скромную церемонию. Это уже мой пятый брак, так что суета ни к чему.

Эрл Тамаск поднялся, опираясь на трость. И Тая невольно отметила скрюченные подагрой пальцы старика.

Пятый брак… Надо же… Интересно, что стало с его предыдущими женами?

Словно услышав ее мысли, он произнес:

- Все мои жены, бедняжки, почили раньше времени. И только первая супруга, моя дорогая Аньетт, подарила мне сына.

При этих словах Герхард приосанился, выкатил грудь колесом. А во взгляде, каким он смотрел на отца, появилась легкая снисходительность.

Эрл продолжал:

- Один сын хорошо, а два лучше. Я слышал, капля эльфийской крови способна творить чудеса даже с таким старцами, как я. Вот и проверим.

И вроде ничего особенного не сказал, даже тон его не изменился, а у Таи внутри все сжалось от отвращения.

О, да, даже среди послушниц, отрезанных от остального мира каменными стенами монастыря, бродили назойливые слухи, что кровь эльфов это квинтэссенция жизни – эликсир здоровья и долголетия. Что на ее основе делают лекарство от мужского бессилия.

Конечно же послушницы передавали это друг другу шепотом, глупо хихикая и следя, чтобы никто из монахинь их не застукал за нечестивыми сплетнями.

А еще говорили, что эльфы сами по себе действуют на людей как шпанская мушка. Одна проблема: настоящих эльфов в этих краях не видели уже пару столетий. Была только Тая – сирота, полукровка без роду-племени.

***

Свадебный обряд прошел для Таи будто в тумане. Она помнила двухчасовую тряску в рыдване по каменистой дороге, напутствия матушки Ильзы и ее угрожающий тон. Помнила, как кто-то накинул ей на лицо традиционную вуаль и втолкнул в часовню, где уже горели свечи и звучала органная музыка.

- Иди! – раздалось сзади шипение.

Перед глазами все расплывалось. От насыщенного запаха ладана закружилась голова, да еще начало подташнивать. Тая с трудом переставляла ноги по направлению к алтарю, где уже ждал престарелый жених в черном фраке, священник в праздничном облачении и, чуть в стороне, Герхард с неизменно скучающей миной на одутловатом лице.

Словно заводная кукла, Тая остановилась у алтаря. Священник что-то говорил, потом пел, потом носил вокруг них какую-то чашу, попеременно давая из нее испить то невесте, то жениху. Напиток был терпким и сладким, словно рябиновая наливка, которой иногда баловались монахини. Но от него оставался во рту горький привкус.

Тая боролась с тошнотой, со слабостью, от которой тело становилось чужим, а ноги не желали держать. С нервной дрожью в руках и безумным желанием сорвать вуаль, перекинуть треклятую чашу и бежать отсюда со всех ног…

Но бежать было некуда. И она это знала.

Матушка Ильза все документы и деньги держала у себя под замком. А без метрики и без денег в этом мире не выживешь. Тебя остановят на первом же выходе из города. И вернут туда, откуда сбежала. Если не хуже.

Нет, Тая не желала так рисковать. У нее было время чтобы подумать.

Голос священника прервал хаотичный поток ее мыслей:

- Именем Пресветлой Орриет благословляю ваш брак. Жених, можете скрепить обряд поцелуем.

Еще одно испытание.

Тая вытянулась в струну, когда вуали коснулись старческие пальцы. Напряглась, сдерживая отвращение. Зажмурилась…

Ее губ коснулись чужие вялые губы. Потом вуаль упала на место.

- Поздравляю, отец, - от стены отделился Герхард. – Поздравляю, леди Тамаск.

- Оставь свои поздравления при себе, – отрезал старик. – Поздравишь, когда я ее обрюхатю или когда на свет появится твой младший брат. Кстати, займусь этим прямо сейчас. Моя спальня готова?

От этих слов сердце девушки болезненно сжалось.

Ну да, он же прямо сказал, что ему нужен сын. Правда, Тая как-то не думала, что делать его он начнет сразу после венчания.

- Готова, отец. Я проверил, слуги устроили все, как вы хотели.

Тон Герхарда едва уловимо изменился. Видимо, ему тоже не нравились планы отца.

- Ну и прекрасно. Пойдем, моя дорогая, - цепкие крючковатые пальцы впились Тае в ладонь. – А ты, сын, передай матушке Ильзе остаток взноса и проводи добрую женщину восвояси.

Эрл Тамаск повел новобрачную в противоположную сторону от центрального входа. К маленькой двери, скрытой за бархатной портьерой.

Уже на пороге Тая оглянулась, будто кто-то толкнул ее в спину.

Главные двери часовни были открыты. За ними темнело вечернее небо, расцвеченное первыми звездами, и сияла луна. Свежий ветер трепал листву на деревьях, разнося по округе запах жимолости и сладковатый аромат маттиолы…

Издалека доносились звуки засыпающего города: перекличка караульных, звон колоколов на башне центрального храма, пустой лай собак…

Там, за этими дверями, ждала свобода. Звала, манила. Тая слышала ее вкрадчивый голос в песне ветра и шорохе луговых трав. Видела в отблесках утренних зарниц, в первых лучах солнца на рассвете, в каждой росинке, в каждом цветке. Она рвалась к ней всем своим существом…

С трудом оторвавшись от созерцания дверного проема, девушка наткнулась на Герхарда.

Тот, поймав ее взгляд, двусмысленно ухмыльнулся:

- Желаю плодотворной брачной ночи, леди Тамаск.

Глава 10

В спальне эрла горели свечи. Красноватые, тусклые.

Воздух наполнял резкий запах лекарств и притираний, который не могла перебить лавандовая отдушка. За тяжелыми бархатными гардинами прятались окна. На кофейном столике ожидала бутылка вина, два высоких бокала и фрукты.

А в центре возвышалась огромная кровать с узорчатым подзором. Она напомнила Тае языческий алтарь, виденный на гравюре в одной из книг. Алтарь, на котором юных девственниц приносили в жертву старому Рхангу – богу похоти.

Тая стояла, застыв истуканом посреди спальни. Внутри царила полнейшая пустота. Ни мыслей, ни чувств.

Тамаск передал ее в руки молчаливых служанок, сухо отметив, что придет, как только она будет готова. Его слова прошли мимо сознания девушки, проскользнули, ничего не задев.

Кто-то из женщин снял с нее нелепое платье, кто-то распустил волосы. Кто-то накинул ночную сорочку из тонкого батиста.

Тая отмечала все происходящее словно со стороны. Ей казалось, что все это происходит не с ней. Что она наблюдатель, случайный прохожий, невзначай заглянувший в чужое окно.

Так было легче.

Взяв за руки, служанки подвели ее к порожку кровати. Одна из женщин откинула полог и край одеяла.

Тая машинально забралась в постель. Легла, вытянувшись на холодных простынях как покойник. Разве что руки на груди не сложила. Служанки аккуратно укрыли ее до самого подбородка. Расправили пряди волос по подушке, рассыпали сверху горсть жасминовых лепестков – символ невинности.

- Доброй ночи, леди Тамаск.

В их тоне не было издевательства или насмешки, лишь сдержанное уважение к новой госпоже.

Сделав книксен, женщины удалились.

Оставшись одна, Тая рвано выдохнула. Напряжение внутри завязалось колючим узлом. Девушка вцепилась руками в край одеяла, прислушалась.

В доме царила полнейшая тишина. Но вот откуда-то из-за стены послышался шорох.

Шаги…

Скрипнула дверь…

В стене появился проем, залитый тусклым светом, и сердце Таи затрепыхалось пойманной птичкой, забилось в приступе паники.

На пороге возник эрл Тамаск с канделябром в руке. На этот раз на нем была ночная рубашка, украшенная пышным кружевом. Старое, дряхлое тело просматривалось сквозь ткань. Из-под подола торчали сухие волосатые ноги, перевитые синюшными венами, и раздутые артритом колени, а голову прикрывал белый колпак.

Теперь он выглядел не столь грозно, сколь жалко и мерзко. Просто старик, позарившийся на юную плоть.

- Ждешь? Это хорошо. Я уже не такой прыткий, милочка, чтобы самому скакать на тебе, - прокряхтел он, подходя к столику и оставляя там канделябр.

Потом уселся в кресло и поманил Таю высохшим пальцем:

- Иди-ка сюда. Выпей, расслабься. Да и я выпью, чтоб кровь разогнать. Небось никогда не пробовала дейренского вина? Я для такого случая приказал откупорить бутылку.

Тая лежала, стиснув в потных ладошках края одеяла. Таращилась на него широко распахнутыми глазенками и не могла осознать смысл этих слов. Разум не желал их воспринимать.

Поймав ее взгляд, эрл гнусно хихикнул:

- Да не бойся, не съем.

И вдруг изменившимся тоном:

- А ну встала, я сказал! Или мне позвать слуг, чтобы они тебя за стол усадили?

На подгибающихся ногах Тая вылезла из-под одеяла, проковыляла к столу и почти без сил рухнула в кресло. Руки тряслись. Пришлось зажать их между коленок. Но вместо того, чтобы исчезнуть, дрожь перешла на все тело.

- Вот так бы и сразу, - удовлетворенно отметил Тамаск. – Да не трясись, как заячий хвост. Чай, я не насильник какой, а твой законный супруг. Может, тебе даже понравится.

От последнего предположения Таю слегка замутило. А может ее замутило от запаха старческой плоти.

Наполнив оба бокала, Тамаск протянул один девушке, из второго сделал глоток, откинулся на спинку кресла и блаженно сощурился.

- Великолепно, - причмокнул губами. – Ничто не согревает кровь так, как хороший рислинг.

Открыв глаза, он строго глянул на Таю:

- А ты чего же не пьешь?

- Не хочу… - выдохнула она едва слышно.

Эрл нахмурился, сведя к переносью кустистые брови.

- Что еще за жеманство? Ты мне это оставь! Я, милочка, я не люблю, когда мне перечат. Давай-ка ты будешь послушной девочкой и не станешь сердить старика?

Бормоча последнюю фразу, он одним глотком допил свой бокал и придвинулся к девушке.

Тая вздрогнула.

Рука, обтянутая сухой морщинистой кожей, легла на ее колено, поверх сорочки. Старческие пальцы сжались, твердые ногти впились в нежную кожу.

- Будь послушной, моя красавица. Выпей глоток, а потом я тебя уложу в постельку. Вот увидишь, я еще не забыл, как сделать женщине хорошо…

Девушку передернуло от этих слов. Чтобы не сердить старика, она взяла свой бокал и чуть пригубила. Вино оказалось холодным и кислым на вкус.

Эрл втянул носом, раздувая крупные ноздри, из которых выглядывали пучки седых волос. Такие же пучки торчали у него из ушей.

- Как же сладко ты пахнешь! Я уже чувствую, как мой петушок поднимает головку. Древние книги не врут!

Выпятив влажные губы, Тамаск вдруг подался вперед. Его лицо оказалось так близко, что Тая, едва сдерживая рвотный рефлекс, инстинктивно отпрянула.

Бокал выпал из ее рук. Часть вина выплеснулась на эрла, потекла по его подбородку, закапала вниз, за ворот сорочки.

- Ах ты ж!!! – взвизгнул старик, брызжа слюной. – Мелкая дрянь!

Визг перешел в хрипение. Выпучив глаза, Тамаск вдруг схватился за горло. А Тая вскочила, в ужасе оттолкнув его от себя.

Челюсть эрла задергалась, словно он хотел сказать что-то еще, но вместо слов изо рта полилась белая пена. Глаза расширились, завращались, едва не вываливаясь из глазниц. Подернулись мутной пленкой. Руки заскребли в воздухе, будто пытаясь что-то схватить.

- По… по-мо-ги… - пробулькал старик, захлебываясь собственной рвотой. – Вра-ча!

Его рука, дрожа, потянулась к сонетке, но, не удержавшись, безвольно упала. Все тело забилось в конвульсиях и, булькнув в последний раз, эрл затих в кресле сломанной куклой.

Все произошло так стремительно, что Тая не успела ничего осознать.

Она стояла, застыв от стола в трех шагах. Все происходящее казалось ей диким сном. Липким кошмаром. Одним из тех, что посещали ее в раннем детстве.

Она смотрела, как он умирает. Смотрела, не в силах двинуться с места. Не в силах отвести взгляд. Не в силах даже зажмуриться.

С последней конвульсией эрла на нее обрушилась тишина. Плотная, тяжелая, не дающая сделать вдох. Она накрыла ее с головой, отрезая все звуки, кроме биения собственного пульса в висках. Этот пульс громыхал все громче, превращаясь в тревожный набат. Он гремел у нее в голове точно молот по наковальне.

Пока внезапно не стих.

И тогда она закричала. Завизжала во всю силу легких, до боли зажмурив глаза.

***

Дверь с треском распахнулась. В спальню влетела толпа слуг в ночных рубашках, вооруженных кто чем. Кто-то сжимал в руке тяжелый канделябр, кто-то кочергу, кто-то щипцы от камина. Но увидев Таю, сжавшуюся посреди комнаты, они невольно притормозили.

А потом увидели своего господина. И на их вытянутых от удивления лицах отразился внезапный страх.

- Что здесь происходит? – знакомый голос громыхнул со стороны коридора.

И, раздвигая толпу локтями, в спальню вошел еще один персонаж.

Герхард.

Тая почти обрадовалась, увидев его.

В отличие от остальных, он все еще был в костюме. Больше того, от него разило табачным дымом, женщинами и спиртным. Шелковый шейный платок был небрежно сдвинут на сторону, а в петлице торчал помятый цветок.

- Ваша светлость, - пробормотал кто-то из слуг, - леди кричала.

- Хм. Неужели мой папенька так вас напугал? – Герхард перевел взгляд на Таю.

Этот взгляд охватил ее хрупкую фигуру в полупрозрачной сорочке. Руки, прижатые к груди. Бледное лицо. Темное озеро глаз.

Та стояла ни жива ни мертва, не зная что делать.

- Он… - прошептала она одними губами. – Он… кажется мертв…

Вздернув брови, молодой повеса развернулся к креслу, вокруг которого уже топтались смущенные слуги.

Вид покойника заставил его нахмуриться.

Герхард склонился над телом, несколько бесконечно долгих минут вглядывался в лицо, искривленное предсмертной маской. Затем двумя пальцами сжал сухое запястье.

И все это время на лице единственного отпрыска эрла Тамаска царило странное выражение.

Наконец, он выпрямился и обвел присутствующих озабоченным взглядом.

- Та-а-ак, - протянул, вытирая руки салфеткой. – Вызовите врача. И кто-нибудь отправьте мальчишку к гробовщику. Похоже, папенька и в самом деле скончался. Мир праху его.

- Мир праху, - зашептали слуги, кланяясь и совершая знамение во славу Пресветлой. – Пусть богиня примет душу его.

Его глаза задержались на девушке. Та тряслась как осиновый лист, то ли от холода, то ли от страха. Ей хотелось крикнуть, что старик умер не просто так, что его отравили. Неужели никто не видит засохшую пену на его губах? Никто не чувствует кислый запах рвоты? Неужели никого не смущает гримаса покойника?

Но Герхард уже шел к ней, всем своим видом выражая заботу и безмерную скорбь.

- Леди, позвольте я вас уведу. Не стоит столь юной особе смотреть на такое.

Тая не сопротивлялась, когда Герхард снял свой сюртук и накинул ей на плечи.

Сюртук нес в себе тепло живого тела, и этого было достаточно, чтобы она машинально вцепилась в него.

Она не сопротивлялась, когда Герхард взял ее за руку. Хотя и отметила краем мысли, какая у него влажная, липкая от пота ладонь. И что именно этой рукой он только что закрыл глаза своему отцу.

Это все было не важно.

Важно, что он уведет ее отсюда и ей больше не придется видеть искаженное судорогой лицо своего несостоявшегося супруга. И что мутные глаза эрла Тамаска больше не будут стоять перед ней…

Как сомнамбула она шла за Герхардом, переступая босыми ногами по полу. Почти не соображая, куда он ее ведет и что происходит вокруг.

Очнулась, только когда он всунул ей в руки фарфоровую кружку с темным напитком. От кружки шел запах трав.

- Пейте, леди. Это лекарство от нервов. Вам точно не повредит.

Тая подчинилась. Трясущимися руками приложила кружку к губам и сделала пару глотков.

Это заставило ее немного прийти в себя и оглядеться.

Она обнаружила, что сидит на низенькой оттоманке, сжавшись в комок, в одной сорочке и сюртуке. И рядом нет никого, только Герхард.

- Где я?

- Это мой кабинет. Здесь никто нам не помешает.

Мужчина запер дверь, а потом прошел к мраморной стойке. Тая исподлобья следила за ним.

- Эрл умер, да здравствует новый эрл, - он отсалютовал ей бокалом вина. – Конечно, еще нужны кой-какие формальности, но фактически я с этой минуты глава семьи. Ты понимаешь, что это значит?

Тая опустила глаза и уставилась в кружку.

Куда делась его показная забота? Перед ней стоял хищник, матерый волк, готовый вцепиться в добычу. И он чувствовал, что эта добыча слаба, беззащитна и не может постоять за себя. Что нет никого, кто мог бы ему помешать.

- Да, - произнесла она едва слышно.

- Вот и умница. Запомни, теперь я решаю, что будет с тобой.

С самодовольной ухмылкой он скользнул к ней на диван. Сел близко, приобнял Таю за плечи, вальяжным жестом прижал к себе.

Она же сжала кружку до боли, до хруста в немеющих пальцах. Напряглась каждой клеточкой, точно перед прыжком.

Герхард что-то почувствовал.

Взял ее двумя пальцами за подбородок, заставил посмотреть на него. Затем тронул ее за чувствительный кончик уха, торчавший между волос.

- Будь со мной поласковей, девочка. Поверь, я еще не самое жуткое, что может случиться с такой, как ты. Слышал я, местный колдун предлагал матушке Ильзе рецепт омолаживающих пластырей за твою кровь.

У Таи ком в горле встал.

Неужели ее эльфийская кровь сыграла с ней подлую шутку? Неужели сплетни послушниц были не такой уж и выдумкой?

А Герхард продолжал мурлыкать, наматывая на палец ее шелковистую прядь:

- Тебя приодеть, откормить, и ты станешь вполне ничего. Ты и так хороша, только тощая очень. Я знаешь ли, люблю, когда у девицы есть за что подержаться. Может быть, даже расщедрюсь на статус официальной любовницы. Куплю тебе дом на Цветочном бульваре, буду возить в театры, на воды… Эх, жаль я уже женат, - на этих словах он поморщился, словно вспомнил о чем-то мало приятном.

- Я… мне что-то не хорошо… - пробормотала Тая, вжимаясь в спинку дивана. – Пожалуйста, отпустите меня…

Но Герхард уже не слышал. Его глаза заволокло пеленой, так же, как до этого у эрла Тамаска.

- Не ерепенься. Давай, поцелуй меня. Хочу узнать, правду ли говорят, что эльфийские поцелуи раздувают огонь в крови?

В один момент он подмял ее под себя. Его лицо оказалось так близко, что Тая смогла рассмотреть каждую пору.

А потом что-то случилось.

Она не могла понять, что. Только помнила, как внутри стало вдруг горячо, а потом как-то пусто. Что ее руки взлетели сами собой, с неожиданной силой толкая Герхарда в грудь. И что чашка, которую она продолжала сжимать, ударила его по губам…

Герхард скатился с дивана.

Какое-то время он сидел на полу, обескураженно потряхивая головой. Потом прикоснулся к разбитой губе, глянул на пальцы, перевел взгляд на девушку.

Та смотрела на него с нескрываемым ужасом.

- Зря, - произнес он, стирая кровь и глядя на нее исподлобья. – Ох, зря. Ты даже не представляешь, что я могу с тобой сделать.

На звук сонетки в комнату влетел мажордом:

- Вы меня звали, ваша светлость?

- Да, - бросил Герхард, не спуская с Таи мстительного взгляда, - вызови констебля. Я хочу сделать заявление.

Глава 11

Еще день назад она была воспитанницей монастыря и примерной ученицей. Еще несколько часов назад она была новобрачной. И пусть жених оставлял желать лучшего, но он, по крайней мере, обещал ей дом и защиту.

А теперь она стала вдовой, обвиняемой в убийстве супруга, и сменила покои эрла на городской каземат.

Прибывший полицейский патруль долго не церемонился. Ей даже слова не дали сказать: скрутили руки за спину, надели наручники и затолкали в черный экипаж без окошек прямо в сорочке.

Свой сюртук Герхард забрал, мстительно процедив, что в тюрьме он ей не понадобится.

На улице царила глубокая ночь. У Таи от страха и озноба зуб на зуб не попадал. Ее мутило, перед глазами плясали белые точки, и не было сил требовать справедливости или сопротивляться. Да и кто бы стал ее слушать?

Полицейская карета доставила ее в городскую ратушу, в чьих подвалах находилась тюрьма.

- Будешь сидеть здесь до суда, - пробурчал смотритель тюрьмы. Маленький, кривоногий, с обвисшим брюшком и масляными глазенками. Он подождал, пока один из стражников откроет решетку камеры. Второй стоял рядом, следя за каждым движением девушки. – Можешь обращаться ко мне мэтр Дамерье и смотри, не балуй, а то быстро найду управу!

В подтверждение своих слов он указал на плетку, что свисала с его пояса.

Ежась от сырости и сквозняка, Тая шагнула в камеру. Ей казалось, что она спит и вот-вот проснется. Она даже не обратила внимания, когда с ее запястий сняли наручники.

Но когда решетка, закрываясь, громыхнула за ее спиной, девушка оглянулась.

- Подождите! – словно очнувшись, она бросилась к выходу, вцепилась руками в прутья. - А когда? Когда будет суд?

- Почем же я знаю? Это ты не у меня, у адвоката своего спрашивай.

- У меня его нет, - призналась, опуская глаза.

- Если своего нет, значит судья назначит.

- Но мне нечем платить…

Маслянистые глазки Дамерье тут же ощупали ее с проснувшимся интересом.

- Говоришь, нечем платить… Хм, я мог бы помочь в этом деле, если бы ты проявила немного усердия.

Гримаса отвращения исказила личико девушки. Отшатнувшись, она прошептала:

- Нет. Ни за что!

- Ну, как знаешь, - смотритель пожал плечами. – Посиди здесь, подумай. Как надумаешь – позовешь.

Он ушел в сопровождении стражников, унося с собой масляную лампу, единственный источник света.

Тая осталась одна. Обхватив себя за плечи, чтобы хоть немного согреться, она огляделась.

Новое пристанище оказалось маленьким, всего пять шагов в поперечнике, темным и сырым. Скудную обстановку составляли рваный матрац, набитый гнилой соломой, да отхожее место в углу, источавшее неописуемый смрад.

Единственное окошко, закрытое плотной решеткой, торчало под потолком. Камера была низкой, поэтому, встав на цыпочки, Тая смогла ухватиться за ржавую решетку и подтянуться. Но вместо неба перед ней оказались булыжники мостовой и чьи-то ноги, обутые в грязные сапоги.

Одно радовало: из окошка шел относительно свежий воздух. Она всю ночь простояла, уткнувшись носом между прутьев, вдыхая запах нагретой мостовой и слушая, как вышагивает патруль вокруг ратуши.

А утром, едва рассвело, в камеру ворвалась матушка Ильза. Отхлестала ее по щекам, оттаскала за волосы, приговаривая:

- Ах ты, гадина! Я тебе такую партию сделала! В люди вывела! Самого эрла на блюдечке принесла! Могла жить и как сыр в масле кататься. А ты вот как мне отплатила?!

- Матушка, клянусь, это не я! Я ничего дурного не сделала!

Тая пыталась уклониться от несправедливых пощечин, но Ильза не слышала никого, кроме себя. Страх за собственное благополучие сделал ее глухой.

Наконец, устав кричать и ругаться, она оттолкнула воспитанницу, и та упала на грязный пол, заливаясь слезами.

- Матушка, клянусь, это не я! – повторила девушка в сотый раз.

- Что «не я»? – передразнила Ильза, окидывая ее злобным взглядом. – Надо было тебя отдать колдуну, когда он просил. Так нет же, пожалела на свою голову! Пригрела змею на груди!

Тая лежала, сжавшись в комочек, и плакала навзрыд. От рыданий вздрагивали узкие плечи, а на щеках горели следы от ударов.

- Все, не реви, - пробурчала Ильза, чувствуя, что гнев утихает. – Рассказывай, что случилось.

- М-да, - подытожила она спустя полчаса, когда Тая, размазывая слезы, икая и захлебываясь словами, озвучила свою версию. – Не учла я, что старик так быстро помрет. Брак-то он хоть успел закрепить?

- П-поцелуем?

- Петушком своим, дура! – Ильза беззлобно выругалась. – Было у вас что или нет, признавайся как на духу!

Тая энергично замотала головой. Стоило лишь вспомнить престарелого эрла, его мутный взгляд и прикосновение вялых губ, как к горлу опять подкатил горький ком. Наверное, если бы он не помер, то она сама отдала бы душу Пресветлой.

- Понятно, - вздохнула Ильза. – Дура ты, девка. Такой шанс упустила! Теперь еще Герхард этот обвиняет тебя в смерти отца и требует справедливого наказания. Око за око. А судья Глиммер близкий друг покойного эрла, так что сама понимаешь.

Немного подумав, она добавила:

- Ладно, придумаю что-нибудь, ты же мне не чужая. Столько лет растила тебя, почитай с самых пеленок. Найду хорошего адвоката, может и выгорит что.

- Спасибо, матушка…

- Рано благодаришь. Если вытащу тебя отсюда, то весь век не расплатишься!

Она ушла, пообещав передать немного еды и одежды. А Тая осталась, жадно вслушиваясь в удаляющиеся шаги. Ей казалось, что вместе с матушкой Ильзой от нее уходит прошлое, проведенное в монастырских стенах. И единственный шанс на спасение.

Городская тюрьма жила своей жизнью. В соседних камерах кто-то рыдал, стучал в стены, пел срамные песни. Слышались ругань и жалобы, окрики караульных.

Три раза в день приносили еду. Безвкусную серую массу, лежавшую в деревянной плошке липким комком. Есть ее полагалось руками, поскольку приборов узникам никто не давал.

Тая добросовестно ковырялась в тарелке. Каша была отвратительной что на вид, что на вкус. Даже в монастыре готовили лучше. Но девушка заставляла себя это есть. Ей нужны были силы.

Теперь, когда наступил новый день, а из окошка под потолком в камеру лился солнечный свет, ужасы прошлой ночи начали отступать. На смену беспомощности и страху пришло желание жить.

Матушка обещала помочь, значит поможет. Тая верила в это так же свято, как и в то, что Пресветлая Орриет слышит ее молитвы.

А потом заявился Герхард. Тая сразу узнала его. Метнулась диким зверьком вглубь камеры, только глаза засверкали из-под нечесаных волос.

Держа у носа надушенный платок, новоиспеченный эрл произнес:

- Я пришел повторить свое предложение.

***

Это было противно и мерзко. Тае казалось, что ее выкупали в нечистотах. Но даже если бы от ответа зависела ее жизнь, она бы все равно ответила «нет».

Герхард ушел не сразу. Он долго стоял, покачиваясь с пятки на носок. Увещевал, обещая всевозможные блага. Ждал, что она изменит решение.

Не изменила.

Хотя сердечко сжималось при мысли о будущем, которого может не быть.

Оставшись одна, Тая снова плакала. На этот раз тихо, без всхлипов. Просто слезы сами текли. А еще от тюремной каши разболелся желудок. Но это было только начало. Вскоре на коже появилась мелкая сыпь, которая нещадно чесалась. Начала чесаться и голова.

Ночью Тая почти не спала. Ей постоянно слышались шорохи по углам и казалось, что из темноты вот-вот покажется острая мордочка крысы.

Да и шумные соседи не способствовали мирному сну. Кто-то из них с наступлением темноты начинал выть на одной ноте, точно волк на луну. Тая слушала вой безумца, сжавшись на рваном тюфяке. Она даже представить себе боялась, сколько времени нужно провести в этой тюрьме, чтобы забыть все слова…

Потом были долгие, томительные дни. Похожие один на другой, выматывающие душу и тело.

Таю под конвоем водили в комнату с серыми стенами. Она видела себя словно со стороны: маленькая, худая, грязная. В принесенном матушкой Ильзой платье из колючей шерсти, что могло заменить власяницу…

И два вооруженных стражника по бокам.

В серой комнате за большим столом, заваленном бумагами, ждал следователь – мэтр Лавьер. Пышущий здоровьем, круглолицый человек с подкрученными усами. От него пахло домашней стряпней и табаком. Он носил мундир с блестящими пуговицами, постоянно промокал лысину большим клетчатым платком и им же вытирал круглые стекла очков.

А еще он без конца задавал одни и те же вопросы.

Сначала Тая пыталась отвечать медленно, вдумчиво, вспоминая подробности. Но он ее будто не слышал, снова и снова заставляя по кругу рассказывать, что случилось в тот вечер. Кивал сам себе, избегая смотреть ей в глаза, что-то записывал в толстую тетрадь, похожую на гроссбух экономки. И спрашивал заново.

Голодная, уставшая, почти отупевшая от происходящего, Тая уже машинально отвечала «да» или «нет». И голос ее с каждым разом становился все тише.

Только в первый день, когда она заикнулась о своих подозрениях и поползновениях Герхарда, он вскинул голову и строго посмотрел на нее.

- Хочешь опорочить доброе имя эрла Тамаска? Это тебе не поможет. Герхард достойный молодой человек и мой зять, между прочим. А вот твоей порченой крови доверия нет.

С минуту они смотрели друг другу в глаза, пока следователь, выругавшись, не отвернулся. Дрогнувшей рукой он снял очки, долго протирал их, избегая смотреть на девушку. Потом достал из коробочки на столе щепотку табачной крошки, набил трубку и сделал несколько глубоких затяжек.

- Продолжим.

На третий день она все же не выдержала.

- Вы меня ненавидите? – спросила в упор вместо того, чтобы в сотый раз отвечать на один и тот же вопрос.

Лицо мэтра Лавьера пошло пунцовыми пятнами.

- А за что мне тебя любить? – он промокнул вспотевшую лысину.

- Не за что, - согласилась она. – Но я ничем не заслужила вашей ненависти.

Он снова посмотрел на нее. Вскинул взгляд и отвел, словно испугавшись. Но Тая успела заметить жалость, мелькнувшую на дне его глаз.

- Что плохого я сделала? – повторила она с внезапно проснувшимся упрямством. – Я хочу знать.

- Ишь какая, хочет она. А кто ж вас, полукровок, любит? Ты об этом не думала?

- Я не виновата, что я полукровка. И я не выбирала родителей.

Тая сама не знала, откуда у нее взялось столько дерзости. Никогда она не перечила старшим, была тихой, послушной. А тут вдруг голос прорезался.

Может от того, что терять уже нечего?

- Ты мне поговори! – рявкнул следователь. И для вящей убедительности хлопнул рукой по столу. – Хочешь знать, за что вашего брата недолюбливают? Так я тебе расскажу. Эльфов никогда не любили в наших краях, а вот они одно время повадились приходить. Налетали как саранча, завораживали наших женщин и с собой уводили.

Тая совсем не это ожидала услышать. Живя в монастыре, она не раз пыталась выяснить хоть что-нибудь о своем происхождении и эльфийских корнях, но любые расспросы на эту тему немедленно пресекались. Пару раз матушка Ильза даже выдрала девушку дубовыми розгами, вымоченными в соленом растворе, и заставила стоять на горохе, трижды по десять раз читая молитву покаяния. «Любопытство есть смертный грех!» – приговаривала она, орудуя розгой.

Это отбило у Таи охоту задавать дурные вопросы. Но она не оставила попыток узнать о себе хоть что-то. Вскоре в школе заметили, с каким прилежанием сирота Тая штудирует монастырскую библиотеку. Она проводила там все свободное время, изучая старинные книги. Но если в них и были какие-то упоминания об эльфах, то только вскользь.

И уж точно там ничего не было о том, что сказал мэтр Лавьер.

- Уводили? – переспросила она, не веря своим ушам. - Куда? Зачем?

- Да кто его знает? Просто забирали и все. И совсем молоденьких девушек, и женщин постарше. В основном молодух. Здоровых, грудастых. От малых детей забирали. Посмотрит такой эльф ей в глаза – и все, молодка пропала. Забудет про дом, про дитё и про мужа. Идет за этим гхарровым эльфом как коза на веревочке, слюни пускает. И больше никто ее не увидит.

- А мужчин?

- Что - мужчин? – он нахмурился, не понимая вопроса.

- Мужчин тоже забирали?

- И мужчин. За ними приходили эльфийки. Смотришь: тощая, прозрачная, что с нее взять? Только глазищи огромные, в пол лица, что те озера. Глянешь в них – и не помнишь себя. Даже имя забудешь.

Голос следователя изменился, стал задумчивым, в нем появилась тоска. Даже лицо его стало другим, каким-то мечтательным.

Но вдруг, будто очнувшись, он резко хлопнул рукой по столу:

- Хватит. Больше никаких сказок об эльфах.

А на следующий день в серой комнате Таю ждал другой человек.

- Меня зовут мэтр Габош, и я теперь буду вести твое дело.

Он был полной противоположностью мэтра Лавьера: высокий, нескладный, худой. В таком же мундире, но без лысины и живота. И от него пахло кровью, а не домашней едой.

- А где мэтр Лавьер? – Тая растерянно огляделась.

Тонкие губы Габоша раздвинулись, обнажая желтоватые зубы:

- Он отстранен. Больше ты его не увидишь.

Глава 12

Ни Герхард, ни Ильза больше не появлялись. Пару раз приходили монахини, приносили немного еды и последние новости. От них Тая узнала, что матушка нашла адвоката, согласившегося защищать полукровку. Да только он не слишком торопится. То ли денег мало ему предложили, то ли не верит в успех.

Зато в один из дней к камере подошла незнакомая женщина. Молодая, белокожая, с надменным лицом. Чем-то неуловимо похожая на мэтра Лавьера. За ее спиной неловко переминался стражник, держа в руках тусклый фонарь.

Не приближаясь к решетке, женщина глянула на Таю так, словно та была виновата во всех ее бедах.

Узница зачарованно уставилась на платье нежданной гостьи, расшитое серебром и рубинами. Такой красоты она еще не видала. Разве что в глупых мечтах.

Несколько минут они разглядывали друг друга.

- Надеюсь, ты здесь сгниешь, мелкая дрянь, - процедила красавица, испепеляя девушку взглядом. – Таким, как ты, в тюрьме самое место!

Это стало последней каплей. Мир за стенами монастыря оказался совсем таким не радужным, как обещала матушка Ильза, и он совсем не спешил распахнуть полукровке свои объятия.

Вскинув подбородок, Тая встретила ненавидящий взгляд.

- Не смей смотреть мне в глаза! – взвизгнула гостья, прикрываясь рукой. – Грязная полукровка!

- Тише, леди, я же говорил, что не стоит сюда приходить, - пробормотал стражник, бросая в сторону выхода тревожные взгляды. – Идемте, пока вас здесь никто не застал.

- Не вздумай попадаться мне на пути! – напоследок бросила незнакомка. – Герхарда я тебе не отдам!

А еще два дня спустя за Таей пришли, чтобы доставить на суд. Мэтр Дамерье застегнул кандалы на ее ногах и запястьях, а стражники в кожаных латах сопроводили к уже знакомому экипажу без опознавательных знаков.

После пребывания в камере глаза слезились от солнечного света. Тая шла почти вслепую, с трудом переставляя ноги. Она дышала и не могла надышаться, каждой клеточкой впитывая нечаянную свободу.

Но увидев карету, замешкалась. Ее охватило внезапное подозрение.

- Разве зал суда не в ратуше? – она оглянулась на здание городской управы, под которым ее все это время держали.

- В ратуше, - осклабился мэтр Дамерье.

- Куда же меня повезут?

- В ратуше судят людей. А тебя, цыпа, ждет ратное поле и божий суд. Молись Пресветлой, может она услышит и пошлет тебе избавителя. Хотя я бы на это не рассчитывал, - он хохотнул, будто сказал что-то смешное. – Ну все, полезай, некогда мне с тобой прохлаждаться.

Сопротивляться было бессмысленно. Вздохнув, Тая громыхнула цепями и неловко забралась в карету. Внутри ждало знакомое жесткое сиденье и крюк, к которому один из стражников тут же прикрепил цепь от наручников.

- Ну, держись, девочка, - поймала она тихий шепот.

Но не успела ответить, как стражник исчез.

Дверь захлопнулась, и карета тронулась в путь.

Несколько часов тряски по ухабистой дороге не прошли даром. К тому моменту, как путь был окончен, а дверь открыта, у Таи болело все, что только могло болеть.

Будто нарочно, карета остановилась перед глубокой лужей. Шагнув с подножки, Тая утонула по щиколотки в топкой грязи. Холодная вода тут же просочилась в войлочные сапожки, вынуждая девушку поджать пальцы.

Никто не помог ей, не подал руку. Пришлось выбираться самой, стиснув зубы и сдерживая предательские стоны. Нет, она не собиралась доставлять такое удовольствие своим мучителям. А те стояли в двух шагах с глумливыми лицами и наслаждались бесплатным представлением.

Ступив на сухую обочину, Тая смогла выдохнуть и оглядеться.

Ее привезли на городское ристалище, где во время весеннего равноденствия устраивались рыцарские турниры во славу Пресветлой. Огромное поле, вытоптанное копытами лошадей, было огорожено деревянными щитами, а за ними в праздники собирался народ. Только градоправителю полагалась отдельная ложа. Точнее, это был дощатый помост, на который устанавливали кресла для бургомистра, его супруги и ближайших чинов.

Сейчас в кресле на возвышении сидел городской сенешаль, отдуваясь от жары и обмахиваясь бумажным свитком. Там же расположились судья, жрецы из храма Пресветлой и первые городские чины.

Да и народа было хоть отбавляй. В основном – городские зеваки, пришедшие поглазеть, как будут судить полукровку. За их спинами на конях гарцевала охрана.

Один из стражников ткнул Таю пикой под ребра:

- Шевелись! Пресветлая не будет ждать до утра, у нее без тебя дел хватает.

С трудом переставляя ноги, девушка двинулась через поле к помосту.

Увидев обвиняемую, толпа поперла на ограждение. Люди толкались, желая получше ее рассмотреть. Какая-то женщина закричала:

- Нечисть эльфийская! Сжечь ее и дело с концом! Пока она наших мужиков не приворожила!

Несколько голосов подхватили ее слова:

- Сжечь! Сжечь нечестивицу! Выколоть ей глаза! Вырвать косы!

Эльфийское отродье…

Презренная полукровка…

Бесстыдница, соблазняющая почтенных граждан. Грешница, испытывающая их добродетель.

Оскорбления летели ей вслед, и толпа взрывалась ликующими воплями.

Ей не место среди добрых людей.

Откуда-то из толпы прилетело гнилое яблоко, ударило Таю в висок, стекло вниз мерзкой жижей. И тут же посыпался целый град.

Тая втянула голову в плечи, согнулась, надеясь хоть немного укрыть лицо. Гнилые овощи это не страшно. Лучше пусть бросают гнилье, чем камни.

- А ну разойдись! - в толпу врезался один из верховых на вороном жеребце. Огрел плеткой парочку особо ретивых. – Кому сказано!

- Стой! – грубый окрик заставил девушку вздрогнуть.

Она машинально остановилась, чувствуя, как между лопаток упирается наконечник алебарды.

Протрубил рог, призывая толпу к спокойствию, и в наступившей тишине зазвучал голос судьи.

Тая слышала, но не могла понять, что он говорит. Смысл слов ускользал, не давая затуманенному сознанию за него зацепиться.

Кажется, он зачитывал обвинения, выдвинутые против нее.

Ее взгляд, скользнул по толпе, наткнулся на Герхарда. Ее обвинитель был здесь. Пришел насладиться ее унижением. И не один. Рядом с ним, надув подкрашенные кармином губы, стояла та самая женщина.

- Господин сенешаль, достопочтенные служители Пресветлой! Благородный эрл Герхард Тамаск обвиняет Тая Тюбо, девицу эльфийских кровей, в смерти отца – покойного эрла Тамаска. А так же в непристойном поведении и попытках соблазнить его самого. Девица вины своей не признает, упорствует и все отрицает. Но все доказательства и свидетельства говорят об обратном. Исходя из всего перечисленного, суд считает сию девицу виновной и требует назначить ей наказание в сто плетей и пожизненное изгнание из нашего города.

- Справедливое решение, - милостиво кивнул сенешаль. – Есть ли тот, кто решится его оспорить?

- Ваша светлость, - поднялся еще один человек, - осмелюсь просить суд о снисхождении.

- Назовите себя.

- Йенор Линуа. Адвокат, нанятый монастырем в защиту обвиняемой.

Эти слова заставили Таю очнуться. Она подняла голову, пытаясь сквозь спутанные пряди волос рассмотреть говорившего. На секунду в ее глазах мелькнула надежда, но тут же погасла.

Это и есть защита, которую обещала матушка Ильза? Это и есть ее адвокат?

На помосте, приклонив колено, стоял молодой человек. Совсем юный, не на много старше ее самой. В серой суконной курточке и таких же бриджах, подвязанных сатиновыми бантами. Он совсем не походил на спасителя.

Матушка Ильза не смогла найти никого, кроме мальчишки, только-только закончившего академию и готового взяться за любую работу.

- О каком же снисхождении вы просите, мэтр Линуа?

- Божий суд. Пусть Пресветлая Орриет сама решает, насколько виновна сия девица.

- И каким же образом, позвольте спросить?

- Поединок чести, ваша светлость. Возможно, кто-то из присутствующих захочет сразится за душу этой несчастной.

- Протестую! – взвился судья. – Наличие души у подобных существ не доказано!

- Но так же не доказано и ее отсутствие, - заметил молодой адвокат. – Эта девица воспитывалась в монастыре, монахинями Пресветлой. Она имеет право просить богиню о заступничестве.

- Что ж, я вас услышал и готов объявить решение. - Сенешаль оглядел притихшую толпу, а затем его взгляд опустился на Таю. - Правом, данным мне нашим городом и Пресветлой, объявляю: наказание, назначенное судом, признать законным и привести в исполнение немедленно.

Толпа слаженно выдохнула, внимая приговору. Замерла, боясь пропустить хоть слово. Казалось, даже ветер затих в этот момент, перестал трепать вымпелы на шестах.

Тая сжалась, мысленно прощаясь с жизнью. Сто плетей! Да она и двадцать не выдержит! Для нее это смертная казнь.

Но если она решила, что это все, то ошиблась.

Насладившись произведенным эффектом, сенешаль продолжил, повысив тон:

- Если только среди присутствующих не найдется тот, кто поставит свою жизнь, честь и душу в защиту этой девицы. – Он обвел глазами всех собравшихся, включая жрецов. – Есть ли среди благородных эрлов, служителей храма и простых горожан тот, кто согласен обнажить меч и сразиться с лучшим мечником города во славу Пресветлой? Есть ли тот, кто согласен обвенчаться с этой девицей божественным браком? Если такой человек найдется, пусть выйдет и назовет себя здесь и сейчас!

Он замолк – и все замолчали. Даже в задних рядах наступила мертвая тишина. Толпа ждала, застыв в напряженном молчании.

Тая же обреченно рассмеялась.

Фарс. Этот суд просто фарс, созданный на потеху толпе. Представление, разыгранное по нотам.

Даже если кто-то из местных позарится на эльфийскую кровь и рискнет выйти против лучшего мечника, то шансов, что кто-то захочет сочетаться с полукровкой божественным браком – ноль. Божественный брак это не просто венчание в храме. Это обмен кровью и душами. Он навеки скрепляет две души, делая их одним целым. Обычный брак заканчивается со смертью одного из супругов, божественный не может расторгнуть и смерть. Даже переродившись в новых телах, две души по-прежнему будут стремиться друг к другу. Сами боги не смогут разорвать эту связь.

Стоять больше не было сил. Измученная, полностью опустошенная, лишенная последней надежды, она сломанным цветком опустилась на землю.

Все. Это конец. Даже если каким-то чудом она выживет после ста плетей, куда ей потом идти? Слабой, беспомощной, без семьи и друзей. Разве что сгинуть где-то в канаве возле обочины или попасть в руки разбойников…

- Я согласен.

Ровный, полный достоинства голос прозвучал в тишине.

Следом за ним по толпе пронесся возбужденный гул.

Не веря своим ушам, Тая вздрогнула. Но поднять голову и взглянуть на того, кто решился на это безумие, она не посмела. Слишком много надежд и разочарований для одного дня, который, вполне вероятно, станет последним в ее маленькой жизни.

- Кто этот храбрец? – раздался удивленный голос сенешаля. - Выйди и назовись!

Охваченная робкой надеждой, Тая даже дышать перестала. Она до звона в ушах вслушивалась в шаги. Кто-то шел, тяжело и мощно ступая, и толпа невольно раздвигалась перед ним.

Шаги становились все ближе. И вскоре до Таи донесся запах хорошо выдубленной кожи, древесного дыма и степных трав. Пряный и терпкий. Чужой.

Его обладатель остановился у нее за спиной. Густая тень накрыла ее. Тая замерла мышкой, боясь сделать вдох.

Он был так близко, что она почти чувствовала тепло его тела. И боялась взглянуть. Боялась, что вспыхнувшая надежда окажется новым фарсом.

- Крейн. Можете звать меня просто Крейн. Мое родовое имя ничего вам не скажет.

Кем бы он ни был, в его тоне звучали безусловная сила и уверенность в собственном праве.

И на миг Тая позволила душе встрепенуться, поверить в спасение.

- Вижу, ты прибыл издалека, мэтр Крейн, - благодушно заметил сенешаль, - и не знаешь наших законов.

- Эрл. И мне ни к чему знать ваши законы. Я слышал все, что здесь говорилось.

- Значит, ты согласен сразиться за полукровку? За сироту? Ей нечем тебе заплатить. У нее нет ни семьи, ни имущества. Даже родовое имя ей дали в монастыре.

- Согласен.

- И согласен скрепить ваши души божественным браком?

- Да.

- Ты готов поклясться в этом на печати Пресветлой прямо сейчас?

- Да.

Сенешаль не спешил отвечать.

Он не рассчитывал, что кто-то из присутствующих решится на такое безумство. Связать свою душу с полукровкой на веки вечные! Но храбрец (или безумец) все же нашелся. И что теперь делать?

Сенешаль с радостью отменил бы свое опрометчивое решение, да только слово не воробей: вылетит – не поймаешь. Сказанное нельзя изменить.

Тая жадно ждала его слов. Ее сердце колотилось как сумасшедшее, перед глазами все расплывалось то ли от напряжения, то ли от слез. А в голове вспугнутыми воробьями носились рваные мысли.

Пауза затягивалась. Тишина давила все больше.

Девушка судорожно глотала жаркий полуденный воздух – и не могла надышаться. Ей казалось, что ее голова вот-вот лопнет как переспелый арбуз.

Наконец, она услыхала:

- Да будет так!

Облегчение обрушилось снежной лавиной. Пронеслось, сметая все на своем пути.

И в этот момент измученное сознание, не выдержав, скользнуло во тьму.

Глава 13

…Ее разбудил визг ржавых петель и дверного засова. Кто-то шел по тюремному коридору твердой, уверенной поступью.

Вздрогнув всем телом, Тая открыла глаза. Уставилась в нависающий потолок.

Сначала она не могла понять, где находится и что происходит. Но уже через миг воспоминания накатили удушливой волной, встали в горле горьким комком.

Суд. Ее же судили. Приговорили к ста плетям и изгнанию.

Если только кто-то не рискнет спасти ее душу…

И, кажется, такой безумец нашелся.

Шаги звучали все ближе. Из-за поворота показался тусклый свет фонаря.

Кто-то шел к ее камере.

Охваченная ознобом, Тая села, подобрала ноги под себя. Обхватила руками плечи, пытаясь согреться.

И в этот момент из темноты коридора к решетке шагнул человек. Высокий, широкоплечий, в длинном плаще, под которым тускло отсвечивали звенья кольчуги.

Он возник так внезапно, что узница инстинктивно отпрянула, вжалась спиной в холодную шершавую стену. Нервно втянула носом знакомый запах кожи и трав.

Нежданный гость заслонил собой свет. Его лицо оставалось в тени, но огромный меч заставил Таю вспотеть. Незнакомец носил его заткнутым за пояс, без ножен, и сейчас на остром отполированном лезвии сияли красные блики. Как кровь.

Она опустила взгляд ниже. Полы его плаща и носки сапог были покрыты толстым слоем дорожной пыли.

Тяжелый хмурый взгляд незнакомца заставил ее побледнеть. Он буквально впился в ее лицо.

- Это она?

У него был хриплый, будто надтреснутый голос. Голос смертельно уставшего или раненого человека. Но, тем не менее, она узнала его. И сердце забилось сильнее.

Она не могла ошибиться. Это был Крейн, единственный человек, что рискнул заступиться за нее на суде. Но сейчас, как и тогда, она не могла разглядеть его лицо.

- Да, ваше благородие.

- Открывай.

Из-за спины незнакомца выкатился смотритель тюрьмы.

Тая передернула плечами, сбрасывая с себя его липкий взгляд.

- Сейчас, сейчас, ваше благородие.

Связка ключей забренчала в потных руках.

Незнакомец не стал дожидаться, пока смотритель найдет нужный ключ. Молча сжал замок огромной лапищей, затянутой в крагу из воловьей кожи. И Тая невольно вздрогнула, втянула голову в плечи, услышав металлический хруст.

Сколько ж силы в его руках, если он вот так, играючи, может сплющить железо?

Решетка с противным скрипом сдвинулась с места.

Затаив дыхание, исподлобья, Тая следила за незнакомцем.

Тот, морщась от вони, вошел в ее камеру. В его руках что-то блеснуло, и она с изумлением поняла, что это серебряный обруч шириною в два пальца. К нему крепились монетки-гривны размером не больше ногтя. Она уже встречала подобное украшение у женщин на старинных гравюрах. Брачное ожерелье, вот что это такое.

Только люди в Таатагане такие не носят.

Это прерогатива Перворожденных. Эльфов, уркхов и других рас, что давно покинули эти земли и ушли за Пролив, на ту сторону, в Эльвериолл…

Пару секунд незнакомец смотрел на обруч в своих руках, а потом склонился над девушкой.

Шершавые мужские пальцы скользнули по ее шее, отводя в сторону растрепанные волосы.

Холодный металл коснулся кожи. Тая нервно сглотнула. Тоненькая жилка на ее горле забилась сильнее, а по телу побежали мурашки.

Один вдох – и незнакомец застегнул ожерелье на ее шее. Красивое ожерелье, из чистого серебра. С филигранным узором. С блестящими гривнами.

И внезапное понимание заставило ее задрожать.

Божественный брак. Вот что это такое.

Но как? Когда?!

- Пока ты была без сознания, - ответил он на ее безмолвный вопрос. – Жрецы Пресветлой совершили обряд на ристалище.

И разогнулся.

Тая поспешно задрала рукав. Так и есть! Левое запястье было перевязано тряпкой. Дрожащими пальцами девушка сдвинула ее.

Под ней оказался тоненький розовый шрам. Он не болел, не кровоточил. Только немного чесался. Значит, все это правда. Боги благословили их брак…

Вот и все. Теперь они муж и жена. Теперь ее жизнь – собственность этого незнакомца.

Внезапно стало трудно дышать. Словно брачное ожерелье легло на грудь гранитной плитой. Таю охватила мелкая дрожь.

Но уж лучше так, чем быть забитой до смерти на глазах у толпы.

Она еще пыталась осознать случившееся, когда незнакомец снял с себя плащ и накинул ей на плечи. Короткими, сухими движениями завернул в сукно дрожащее тело. Поднял с грязной соломы, осторожно прижимая к себе.

Он обращался с ней так, словно боялся разбить.

- Благородный эрл желает как можно быстрее консуммировать брак? – послышался сальный смешок.

При звуках этого голоса Тая закрыла глаза.

Не видеть. Не слышать. Забыть, что он существует, забыть все, что он сделал…

Герхард Тамаск. Новый эрл. Виновник всех ее бед.

Когда-нибудь, может быть, ей удастся вычеркнуть из памяти все, что пришлось пережить в этих застенках… Когда-нибудь она сможет забыть.

А сейчас каждое слово врезалось, точно отравленный нож.

- Не вижу смысла терпеть до утра, - голос ее нового мужа прозвучал холодно и безразлично.

Но его руки сжались сильнее вокруг нее.

Герхард шагнул на свет.

- О да, девица страсть как хороша. Даром что полукровка. Я в некотором роде даже завидую вам, – тот же сальный смешок. - Но будьте с ней осторожны! Эта дрянь убила моего отца, - тяжелый вздох, от которого тянет притворством. – Несчастный повелся на ее эльфийские прелести, сделал своей законной женой, а она отравила его прямо в первую брачную ночь!

Тая с трудом сдержалась, чтобы не закричать.

Ложь, все ложь! Но разве ее будут слушать? Кому нужна сирота, да еще полукровка? Здесь не любят ни эльфов, ни магию…

Кто заступится за нее?

Разве что чужестранец, который зачем-то женился на ней.

Сердце девушки колотилось, как у зайчонка. Ей хотелось вырваться из чужих рук, отпрянуть, зашипеть дикой кошкой. Вцепиться ногтями негодяю в лицо.

Но она не делала ни того, ни другого. Только сжалась сильнее, сглатывая свою боль вместе с колючим комком.

Незнакомец шагнул в коридор, вынося ее из камеры, вынося из кошмара.

Отблеск света упал на его лицо. Суровое, испещренное страшными шрамами.

Тая потрясенно уставилась на него, не в силах вздохнуть или крикнуть, не в силах отвести глаз.

Темная, дубленая ветрами и солнцем кожа. Плотно сжатые губы. Серебристый ежик волос над высоким лбом. Тяжелые надбровные дуги, под которыми прячутся глаза цвета черненого серебра.

В этих глазах плещется сумрак…

Тая могла бы поклясться, что не знает этого человека. Что никогда не встречалась с ним. Всю свою жизнь она провела за стенами женского монастыря, куда ни разу не ступала нога мужчины.

И в то же время он показался смутно знакомым.

Опасно знакомым…

Словно черты его лица были высечены когда-то давно в недрах ее подсознания. Как силуэт на камее. А теперь вдруг напомнили о себе.

Почувствовав ее взгляд, он прищурился. И на миг ей показалось, что его зрачки сжались в два полумесяца. Но тут же вернулись в обычную форму.

Не человек!

Это знание перевернуло ее маленький мир. Впервые она видела перед собой представителя другой расы, хоть и слышала о них много раз.

И тогда она вспомнила, где могла его видеть.

Вспомнила, где встречала это лицо.

Он являлся к ней в детских снах. Так давно, что она и забыла…

Как же его зовут?.. Он ведь называл свое имя там, на ристалище...

Берг? Берт?

Крейн…

О да, точно, Крейн! Странное имя для того, кто представился эрлом. Слишком короткое.

Тая пыталась сосредоточиться на мыслях о нежданном супруге, чтобы не слышать Герхарда. Тот, как привязанный, шел следом за ними, и его вкрадчивый голос ввинчивался в ее мозг раскаленным железом:

- Могу рекомендовать вам хороший постоялый двор с чистыми простынями. Не пристало благородному эрлу в брачную ночь кувыркаться на сене.

Тая так и не поняла, что произошло. Но лицо ее нового мужа вдруг изменилось. Всего на секунду. Черты заострились, придавая ему устрашающий вид, в глазах вспыхнуло мрачное пламя.

Крейн развернулся, держа ее на руках. Легко, словно она была перышком. Глянул на Герхарда так, что тот, побледнев, отшатнулся к стене.

Между ними было не меньше пяти шагов, но что-то заставило человека ощутить приступ паники.

- Я не нуждаюсь в советах, - произнес чужестранец ледяным тоном.

***

От угрозы, прозвучавшей в его словах, Герхард покрылся испариной. Внезапная слабость в ногах заставила опереться на стену. Страх – подспудный, животный, вылезший из глубин подсознания – накрыл его с головой, почти лишая рассудка.

- П-п-прошу п-п-прощения, эрл, - заблеял он, трясущейся рукой утирая лицо, - не хотел вас задеть…

Но Крейн не слушал его. Жалкий человечишка был ему не интересен. Все, что волновало уркха – это хрупкое дрожащее тело в его руках.

Отступив, он уверенным шагом направился к выходу, прижимая к груди вожделенную добычу.

Тая все это время лежала в его руках, сжавшись в комок, точно пичужка в руках птицелова. Маленькая, худенькая, с потухшим взглядом и скорбной складочкой, застывшей между бровей.

Она боялась его. Крейн чувствовал ее страх, но в то же время чувствовал примешенное к нему любопытство. Определенно, девчонка узнала его. Только, что именно она вспомнила? И может ли помнить вообще?

Со дня их последней встречи прошло шестнадцать человеческих лет. Ничто для того, кто прожил уже пару сотен и должен прожить еще столько же. Но для юной девушки, чьи жилы наполовину заполнены жидкой людской кровью – это почти четверть века. Люди больше и не живут. И у людей короткая память, им свойственно все забывать…

Чего не скажешь о Первородных. Тех, кто населяли эти края задолго до того, как человек научился добывать огонь трением.

Те помнили все, начиная с момента рождения. А некоторые и больше. Например, у уркхских шаманов и эльфийских друидов была отлично развита родовая память.

Вот и Крейн помнил, что случилось тогда, в мельчайших подробностях. Так, словно это было вчера.

Он помнил высокие окна, за которыми опускался туман. И приглушенный свет магических светляков, застывших на стенах. Тела охранников, погибших в бою, и женщину, крючившуюся в луже крови. И двух мужчин, склонившихся над колыбелью.

Их тихие голоса:

- Она последняя, больше никого нет. Род Джиттинат прерван, да здравствует род Каламрис.

- Солнце не померкло, пока светит хоть один луч. В этом ребенке течет кровь Алиэрна.

- Полукровка нам не помеха. Ее мать человек.

- Ее отец Алиэрн Джиттинат. Она может быть опасной для нас.

- Если только кто-то узнает, чья она дочь.

- Но мы ведь этого не допустим? Эльвериолл устал от междоусобиц. Эльфы не выдержат новой войны, нас и так слишком мало...

В колыбели лежит ребенок. Девочка, годик отроду – не больше. Ее глаза открыты, взгляд серьезный, внимательный, словно малышка все понимает.

- Нужно избавиться от нее.

- Убить?

- Нет, мы не станем осквернять наши мечи кровью младенца. Мы вернем ее людям.

- Я согласен с вашим решением, аэр (обращение к господину. Здесь и далее примечания автора). Но кто доставит ее за Пролив?

Оба смотрят на Крейна. Тот стоит в стороне, опустив окровавленный меч. Замок Джиттинат оказался крепким орешком, но сегодня он пал. И в эту минуту на площади казнят главу рода, отца этой малышки.

- Подойди! – говорит один из мужчин.

И Крейн подчиняется приказу того, кому присягал на верность.

- Ты славный воин, Крейнаррин Арнбранд. И не раз доказал в бою свою верность. Но сегодня тебе предстоит особое задание.

Он смотрит на девочку в колыбели. Ловит на себе ее взгляд. Она для него никто, очередное задание, но сердце воина почему-то на секунду сжимается.

Он берет ее на руки и прячет под плащ, чтобы вынести из павшего замка…

Их пути разойдутся на том берегу. Он оставит ее в рыбацкой лодке, вытащенной на песок, но не уйдет. Будет ждать в темноте, пока кто-то в деревушке не услышит крики младенца.

И только убедившись, что малышке ничего не грозит, он исчезнет в ночи.

Чтобы спустя столько лет вернуться за ней.

Крейн мысленно усмехнулся.

Все повторяется, как и тогда. Она снова его задание. Особое, которое нельзя доверить никому, кроме него. Он снова спасает ее от смерти, как и тогда. И так же, как и тогда, несет на руках, укрывая своим плащом.

Только теперь в его руках не младенец, а юная девушка. Он чувствует все выпуклости и впадинки ее тела. Чувствует, как ее маленькие крепкие груди прижимаются к нему через одежду. Чувствует ее взгляд.

Особенно взгляд.

Все время, что он нес ее по тюремному коридору, девчонка рассматривала его исподлобья.

Не доверяла. Ждала подвоха.

Ее тело в его руках казалось натянутой тетивой.

Не такой он рассчитывал увидеть наследницу древнего рода. Не в таком месте встретить.

Крейн молчал, старался не смотреть на девушку, давая ей возможность привыкнуть.

А внутри бурлило желание развернуться и размазать по стенке того слизняка.

Ему пришлось сдержать этот порыв. Нельзя. Хватит, он и так едва не выдал себя, напугав человечишку. Пусть живет и помнит свой страх.

А у него другое задание. И он должен выполнить его в срок.

Глава 14

У выхода из подземелья пришлось все же остановиться. Там ждал сенешаль в окружении чиновников и тюремной охраны.

- Вы же помните условие, благородный эрл?

- Не забыл.

- И вы непременно исполните его этой ночью?

Крейн сощурил глаза, примеряясь. Может, зря он жалеет этих червей? Всего один взмах мечом – и от них останутся только трупы.

Но нельзя… Аэр не простит. Крейн не имеет права привлекать лишнее внимание. Ни к себе, ни к девчонке. А он и так достаточно засветился, согласившись на этот брак. Был бы другой выход – использовал бы, не задумываясь. А теперь придется действовать исходя из того, что есть.

Сенешаль будто что-то почувствовал. Отодвинулся за спины охранников. Даже голос его изменился, в нем проклюнулись нервные нотки:

- Наше требование продиктовано исключительно заботой о благополучии этой несчастной. Вы должны консуммировать брак и предоставить доказательства прежде, чем покинете Таатаган. И не думайте, что нас легко обмануть. Вы сняли комнату на Горшечном мосту, трактирщик вас ожидает. А с ним и судья, готовый сразу засвидетельствовать подтверждение брака.

Тая похолодела.

Ну да, а чего она ожидала? Их ведь обвенчали на потеху толпе, а теперь хотят убедиться, что брак не фиктивный.

- Вы получите то, что желаете, - отрезал Крейн без всяких эмоций. – На рассвете, и не мгновением раньше.

Охрана расступилась, пропуская его. Он прошел мимо них невозмутимый, абсолютно бесстрастный. Точно ожившая ледяная статуя, а не человек…

Совсем не человек…

Тая не могла отделаться от чувства, что не ошиблась. Что там, в темноте камеры, она действительно увидела, как изменились его зрачки. Но все случилось так быстро, что девушку одолевали сомнения. Действительно ли она видела что-то? Или ей показалось?

Между тем, Крейн вынес ее на улицу. Там уже ждал вороной красавец, тихо заржавший при виде хозяина.

- Отличный скакун, - один из охранников уважительно крякнул. – Не всякий эрл может такого себе позволить.

Крейн не ответил.

Казалось, его совершенно не трогали ни предстоящая ночь, ни требование сенешаля. Ни девушка, притихшая в его руках.

А вот Тая не знала, что думать. Смириться со своим положением? Или попытаться сбежать?

Что принесет ей брак с незнакомцем?

А если бежать, то куда?

Когда-то она мечтала о замужестве, как и другие девушки в монастыре. Они знали, для чего их растят, знали, что после шестнадцати лет им всем предстоит выйти замуж за благородных эрлов и стать послушными женами. И в этом не было ничего пугающего или отвратительного. Таков был обычай, так жили все. Монастырские невесты считались лучшими в Таатагане. Многие семьи мечтали заполучить такую для сына.

И Тая собиралась стать хорошей женой. Даже когда она поняла, что ее супругом станет старик, даже тогда она готова была принести себя в жертву, как учила матушка Ильза. Ухаживать за ним, стать сиделкой.

Но теперь…

Теперь она не была уверена, что так уж хочет стать чьей-то женой.

В монастыре о многом не говорилось. Например, каким образом консуммируют брак, и откуда дети берутся. От этих тем наставницы легко уходили, прикрываясь одной отговоркой: «Пресветлая откроет все знания в нужный момент».

Но для Таи этот момент настал как-то неправильно. И то чувство гадливости, что она испытала в спальне эрла Тамаска, до сих пор сидело в ней липким комком.

Между тем, тюремные стены закрылись, разделяя жизнь «до» и «после», как они уже сделали это неделю назад. И Тая полной грудью вдохнула вечерний воздух. Он пах недавно прошедшим дождем, омытой листвой, нагретой землей и чем-то еще неуловимо знакомым.

Она огляделась.

Солнце спряталось за стены ратуши, город накрывали летние сумерки. А на ристалище ее привезли рано утром. Даже суток еще не прошло, а она уже стала женой незнакомца.

И не просто женой.

Жрецы связали их души. И тонкий шрам на левом запястье будет вечным напоминанием об этом.

Тая даже рада была, что не помнит обряда. Божественный брак – древний ритуал, при котором взывали не к Пресветлой Орриет – прародительнице всех людей, а к сакральным силам природы. Жрецы призывали в свидетели духов стихий, и эти духи становились свидетелями венчания.

Духов невозможно обмануть, с ними невозможно договориться или откупиться золотом и серебром. Если они связывают две души – то это навечно.

И можно бежать сколько угодно и так далеко, как только захочешь. Но в конце концов ты вернешься туда, откуда пришла. К тому, от кого убежала.

Вздохнув, она покосилась на Крейна.

- Куда ты меня везешь?

- Подальше отсюда.

Всего два слова, сказанные им за последние два часа.

Не слишком-то разговорчив ее новый супруг.

Да и она не спешила общаться. Молчала, пока он усаживал ее на коня, и пока они двигались неспешным шагом по улицам города. Только вздыхала, думая о своем.

Крейн шел рядом, ведя вороного за узду. А потом монотонное покачивание и бессонные ночи сделали свое дело. Тая начала клевать носом.

Какое-то время она еще боролась с усталостью, но силы были неравны. В конце концов задремавшая девушка соскользнула с седла.

Крейн не дал ей упасть. Подхватил, сам сел в седло и ее усадил перед собой. А теперь придерживал одной рукой, оберегая от падения.

Тая опустила голову и скосила глаза на его руки.

Обычные мужские руки, ничем не примечательные. Если не знать, что любая из них может сплющить металл…

Это воспоминание заставило ее передернуть плечами.

Новый супруг пугал еще больше, чем предыдущий. И даже больше, чем Герхард. Желания тех двоих были просты и понятны: они жаждали ее юной плоти и крови. Первый надеялся помолодеть, а второй…

Впрочем, к чему вспоминать, что там хотел второй, ведь он уже в прошлом, и Тая надеялась, что их пути больше не пересекутся.

Но чужестранец был здесь. Рядом. Это его рука, что сплющила замок на тюремной решетке, сейчас ее обнимала. И стоит ему лишь немного напрячь свои мышцы, как от Таи останется только мокрое место!

Между тем, конь свернул на узкую улочку, и в нос девушке ударил запах стряпни. Она подняла глаза и уткнулась в небольшую, потемневшую от времени вывеску. На ней еще были видны остатки котла, в котором по задумке неизвестного художника что-то варилось.

- Прибыли.

Крейн соскочил на землю.

Тая не стала ждать, пока он поможет ей слезть. Но стоило ей шевельнуться, как сильные руки тут же сомкнулись вокруг нее.

Держа девушку на руках как ребенка, мужчина вошел в ворота.

- Ваша комната, эрл, - угодливо изогнулся хозяин трактира. – Мы ждали вас.

Крейн прошел мимо него, не заметив. Пересек обеденный зал, пустующий в этот момент. И начал подниматься по скрипучей лестнице, ведущей на второй этаж.

Он уже был на верхних ступеньках, когда Тая оглянулась, подчиняясь внезапному чувству. Из-за широкого мужского плеча она могла видеть весь зал.

Он действительно был пустой, если не считать одного стола в дальнем углу.

Сенешаль не соврал. Не приукрасил.

Их действительно ждали.

Пламя свечей отражалось в медных нагрудниках, какие носила только охрана судьи.

***

В комнате Крейн усадил Таю на кровать, а сам тут же запер дверь и проверил ставни на окнах. Только после этого опустился на одинокий стул у стола и уронил голову на сложенные руки.

Тая услышала его усталый голос:

- За занавеской уборная. Можешь помыться. Я оплатил горячую воду и мыло. Одежду свою бросишь в камин. Завтра куплю тебе новую.

Он не запугивал, не угрожал, не предупреждал, чтобы даже не думала сбежать. Словно его это не волновало или он был уверен, что она не сбежит.

Некуда.

Некоторое время Тая сидела, боясь даже вдохнуть. Но Крейн больше не шевелился. Он будто спал. Рядом с ним на столе стоял кувшин, полный вина, пара кружек, хлеб и тарелка с нарезанным сыром.

Она смотрела на это богатство зачарованным взглядом, пока ее не привел в чувство голодный спазм в животе.

Решившись, девушка сползла с кровати. На цыпочках прокралась к двери. Подергала за старую, вытертую временем деревянную ручку.

Закрыто.

И ключ, вероятнее всего, где-то у Крейна.

Покосившись на мужчину, Тая в очередной раз впечатлилась шириной его плеч. Нет, с таким не стоит шутить. Он ей руку сломает играючи, если она только попытается его обыскать.

Поразмыслив немного, она направилась к единственному окну. Крейн запер ставни, придавив обе створки согнутым гвоздем толщиной с Таин мизинец. Но между ними оставалась полоска свободного пространства шириной с палец. К ней-то Тая и прильнула, зажмурив один глаз.

Окно выходило на улицу, а не во двор. И там уже была глубокая ночь, расцвеченная красноватыми пятнами фонарей. А еще под домом прохаживались какие-то тени.

Присмотревшись, девушка смогла различить уже знакомые медные латы и алебарды с красными древками.

Охрана.

Следят, чтобы они не сбежали.

Она оглянулась на Крейна. За это время он так и не шевельнулся. Только дыхание – хриплое, натужное – говорило о том, что мужчина жив.

Хлеб, нарезанный крупными ломтями, лежал у его локтя. Так близко, что, казалось, стоит мужчине во сне дернуть рукой – и великолепные, свежие, ароматные ломти шмякнутся на затоптанный пол.

Этого Тая допустить не могла.

Желудок с громким недовольством потребовал схватить краюху и запустить в нее зубы. Она уже протянула руку, но тут ее взгляд упал на грязь, засохшую между пальцев.

Крейн сказал ей помыться…

Она недовольно сморщила нос. Хороша невеста, от которой несет как из нужника. Поскребла пальцем шею. Под ногтем осталась черная полоса.

Да, помыться не помешает. Тем более после недели, проведенной в вонючей камере.

Хотя… может именно вонь и грязь вынудили Крейна отложить консуммацию брака?

Как бы там ни было, желание снова почувствовать себя чистой перебороло все страхи.

О том, что будет, когда Крейн проснется, Тая старалась не думать.

Уборная оказалась крошечной комнатушкой. Душ – простая дырка в углу, обложенная каменной крошкой, и закрепленный сверху рассекатель на ржавой трубе. Туалет находился за тонкой перегородкой и вопреки ожиданию девушки выглядел довольно прилично. На чистом стульчаке имелась даже подушечка для сиденья и крышка.

На полочке возле душа стоял глиняный горшочек с желтоватой субстанцией, пахнущей мятой. Тут же висело полотенце, достаточно большое, чтобы Тая могла завернуться в него как в простынь.

Она немного замешкалась, раздеваясь. Хотела всю одежду бросить на пол, но, передумав, сняла плащ и оставила его на кровати. После этого, быстро раздевшись, запрыгнула под рассекатель.

Здесь был только один кран: ручка, которую следовало повернуть вверх или вниз. Чем сильнее вверх, тем горячее становилась вода. Тая выяснила это спустя пять минут, когда сначала попала под ледяные струи, а потом едва не ошпарилась кипятком.

Крейн не обманул. Он действительно оплатил горячую воду. Очень горячую!

Но вот температура была отрегулирована, и Тая блаженно застыла под теплыми струями. Ей казалось, что еще никогда в жизни она не испытывала подобного наслаждения. А ведь в пансионе при монастыре тоже был душ и куда лучше этого! Там пол был выложен розовой плиткой, а трубы и краны сверкали начищенной медью. Монахини затапливали вечером огромный котел, чтобы текла горячая вода, и у воспитанниц было целых пятнадцать минут, чтобы помыться.

Девушки мылись вместе, не испытывая ни стеснения, ни любопытства. Старшие помогали тем, кто помладше. Совсем маленьких мыла дежурная наставница.

Размазывая по себе пахучую мыльную пасту, Тая вспомнила, как ее саму мыла матушка Ильза. Натирала пенным песком и приговаривала:

- Будешь ты у нас самой беленькой, самой чистенькой. Я из тебя красавицу сделаю, выведу в люди!

И к горлу подкатил уже привычный комок. Сердце сжалось от боли.

Нет, не думать об этом. Забыть. Вычеркнуть из памяти так, словно ничего и не было. Все, все приснилось в страшном кошмаре. И эрл Тамаск, и Герхард, и суд, и тюрьма…

Она не заметила, как вместе с водой по лицу потекли слезы. Рыдания сотрясли хрупкое тело.

Опустившись на дно душа, Тая скрутилась в комок и окончательно разревелась. Бессильно, по-детски, шмыгая носом и вздрагивая всем телом.

Она плакала, пока в душе не иссякла вода, а кожа не покрылась мурашками.

Только тогда поднялась, дрожащими руками набросила на себя полотенце. Отжала волосы, вскользь пожалев об отсутствии гребешка. Закрутила их плотным узлом и вышла.

Та жизнь закончилась. И она сделает все, чтобы прошлое не вернулось.

Крейн по-прежнему спал. Только немного повернул голову набок. Так что теперь Тая могла разглядеть его ястребиный профиль, суровую складку у рта, старый рубец на щеке и тень он неожиданно длинных ресниц, лежавшую полукружьем на скуле.

Во сне лицо мужчины немного расслабилось, и сквозь устрашающие черты проступило что-то мальчишеское.

Стоя в трех шагах, Тая недоверчиво разглядывала его.

Кто он такой? Откуда взялся? Почему решил спасти?

Неужели просто из жалости? Или у него свои виды на эльфийскую кровь?

Последнее было больше похоже на правду. Тая не верила, что кто-то может оказать ей помощь просто так, ничего не требуя взамен.

Она уже хотела прошмыгнуть мимо спящего и закутаться в плащ, когда мужчина вдруг сдавленно застонал. Мускул на его лице дернулся, искажая черты.

Замерев, Тая от страха забыла, что нужно дышать.

Стон перешел в долгий хрип. И тут девушка заметила то, на что до сих пор не обращала внимания.

По спине Крейна расплывалось пятно, почти невидимое на фоне темно-коричневой ткани.

Ее спаситель был ранен…

Первый порыв – броситься к дверям, стучать и звать на помощь – Тая подавила в зародыше.

Там, снаружи, охранники судьи. Они ей ничем не помогут, только будут глумиться.

Она сама должна придумать, что делать.

Крейна ранили из-за нее. Еще на ристалище. Видно, не так-то просто далась ему победа в бою с лучшим мечником города. Сенешаль знал, какие условия выставлять.

Она вспомнила, каким усталым он показался ей там, в тюрьме. Но, зная о своей ране, он все время носил ее на руках, не давая ступить и шага.

Испытывала ли она к нему благодарность? Нет. Это было его решение, его выбор. И вряд ли он решился на это без скрытых мотивов.

Но в то же время сейчас он был единственным, кто стоял между ней и приговором суда. Между ней и ужасом, что пришлось пережить за последние дни.

Если она не хочет вернуться назад, то должна что-то сделать.

Набравшись храбрости, Тая перевязала потуже полотенце, затянув его узлом на груди, и приблизилась к спящему.

Глава 15

В голове царил полный сумбур.

Она же не лекарь! Чем сможет помочь? Какой толк в том, что она перевяжет рану?

А если рана глубокая и нужно ее зашить? А если он потерял много крови и умрет прямо здесь?

О, Пресветлая Мать! Еще один покойник на ее совести! Тогда ее точно убьют! Порвут на клочки!

Обрывки мыслей мелькали в ее голове, хаотично и бестолково. Пользы от них не было никакой.

Напряженная, готовая в любой момент отскочить, Тая потянулась к мужчине.

Ее дрожащая рука уже готова было коснуться его плеча, когда Крейн вдруг развернулся.

Резко. Без предупреждения.

Его рука взметнулась, перехватывая ладонь девушки. Пальцы сжались, заставив ее завизжать.

Только что он трупом лежал! Она могла бы поклясться! А теперь сидит, вцепившись в ее ладонь мертвой хваткой и глядя в лицо мутным, бессмысленным взглядом.

Оборвав визг, Тая попыталась вырвать руку. Но это было бесполезно. Хватка Крейна только стала сильнее.

Он смотрел на нее, но не видел, не узнавал. Казалось, даже не понимал, что происходит. На его окаменевшем лице не читалось ни малейших эмоций. Маска. Застывшая маска. Холодная, бездушная, словно высеченная из гранита.

И этот пугающий взгляд…

Бессмысленный. Но в то же время безумный.

Взгляд зверя, не помнящего себя.

- Крейн… - Тая с отчаяньем позвала его по имени.

Ни на что не рассчитывая, просто позвала, подчинившись проснувшемуся инстинкту.

В его глазах что-то мелькнуло.

- Крейн!

Голос дрожал, но теперь Тая была уверена, что он ее слышит. Он реагировал на нее! Его зрачки стали меньше, когда она повторила его имя.

- Это я, Тая…

Крейн моргнул. Веки опустились и тут же поднялись, взгляд сфокусировался, стал осмысленным.

- Что… происходит? – прохрипел, с трудом разлепляя ссохшиеся губы.

Девушка попыталась улыбнуться, но улыбка вышла жалкой и слабой.

- Мне больно…

Лицо мужчины резко переменилось. В глазах вспыхнула тревога.

- Больно? Где?!

- Рука…

Она осторожно пошевелила пальцами, уже занемевшими в живом капкане.

Крейн медленно перевел взгляд на их руки. Пару секунд он смотрел, точно не знал, что нужно сделать. Потом шумно выдохнул, и Тая почувствовала, как его хватка расслабилась.

Он убрал руку.

- Прости. Не стоит подходить ко мне, когда я в таком состоянии. Это опасно.

Голос звучал сухо, без всяких эмоций. И уж точно без сожаления.

Это заставило Таю почувствовать раздражение.

- Но ты ранен! Я всего лишь хотела помочь! – выпалила она с внезапной обидой.

Крейн поморщился.

- Мне не нужна помощь. Ты помылась? – он сменил тему и окинул ее хмурым взглядом. – Отлично. Не стой босиком на полу, забирайся в постель.

Казалось, вид юного тела в одном полотенце не произвел на него ни малейшего впечатления.

Тая поджала губы. Где-то в горле уже стояли злые слезы.

Она ведь переживала за него! Искренне! Боялась, что он умрет! А оказывается, ему не нужна ее помощь.

Ну и гхарр с ним!

- Ты что, мой папочка? – бросила, глядя на него исподлобья.

- Нет, я твой муж, если ты не забыла.

Тая похолодела.

Об этом она действительно забыла на пару минут. Особенно о том, что сейчас их брачная ночь, а за дверью ждут доказательств подтверждения брака.

Разом сникнув, она развернулась и поплелась к деревянной кровати, рассчитанной на двоих. Трактирщик постарался на славу, приказав застелить по такому случаю свежие льняные простыни и саржевое покрывало в цветочек.

- Стой! – резкий оклик заставил вздрогнуть.

Она настороженно посмотрела через плечо.

Крейн сидел с таким лицом, будто вспомнил что-то жизненно важное.

- Ты не ела.

Это прозвучало как обвинение.

- Нет, - Тая бросила на краюху голодный взгляд и сглотнула.

Подтверждая ее слова, раздался громкий ропот желудка.

- Ты должна есть. Садись.

Первый порыв – кинуться к столу, схватить в одну руку хлеб, в другую сыр и начать набивать ими рот.

Но Тая сдержалась. Перевела взгляд на Крейна.

- Это приказ? – спросила, пряча руки за спину и сжимая там кулачки.

Мужчина нахмурился. Казалось, он не понял вопроса. Потом качнул головой:

- Нет. Но ты голодна.

Это была абсолютная правда.

Тая колебалась. Сидеть за одним столом, так близко к нему… Сможет ли она есть под этим тяжелым, назойливым взглядом?

- А ты?

- После тебя.

Так себе перспектива.

- Будешь смотреть мне в рот?

- Нет, пойду в душ.

Щеки Таи вспыхнули ярким румянцем. Она же выплескала всю воду! Нужно предупредить…

Но вместо этого язык сам замолол:

- А как же рана? Может, я все-таки посмотрю? Вдруг нужно перевязать…

- Не нужно, - отрезал мужчина, вставая.

Он отошел от стола и начал раздеваться, с совершенно бесстрастным лицом снимая себя одежду предмет за предметом и аккуратно складывая на стул. Первым снял перевязь, повесил на спинку. Почти любовно погладил меч, положил в изголовье кровати. Сев, снял сапоги. Затем стянул через голову кольчугу, стеганый поддоспешник и выпростал из-за пазухи рубаху.

Дальше Тая смотреть не стала. Внезапно смутившись, она мышкой прошмыгнула к столу. Опустила голову, чтобы спрятать пылающее лицо, и взяла кусок хлеба.

Но где-то внутри зрело робкое любопытство. Хотелось повернуться и посмотреть, как этот могучий, пугающий человек выглядит без одежды.

Но Тая оправдывала это грешное желание заботой о самочувствии своего спасителя.

Она глянет только одним глазком. Не из праздного любопытства! Ей нужно убедиться, что его рана не представляет опасности…

Не выдержав, она оглянулась.

Крейн стоял у кровати в одних полотняных штанах, повернувшись спиной. По его богатырской спине, бугрящейся мышцами, танцевали блики свечей. Но не это заставило девушку беззвучно ахнуть.

От пояса Крейна вверх шла черная татуировка. Ствол дуба, оплетенный колючей лозой. К лопаткам он переходил в раскидистую крону, на которой неизвестный мастер с особой тщательностью выписал каждый листочек. Необычайно реалистичные ветви и лозы оплетали плечи и руки мужчины. И что-то подсказывало, что они продолжаются у него на груди.

С трудом оторвавшись от созерцания рисунка, Тая поискала глазами рану.

Ее не было. Ни малейших следов.

Если не считать рубец в районе печени, который уменьшался и белел на глазах.

Как зачарованная, Тая уставилась на него. И не заметила, что Крейн обернулся, не почувствовала его взгляд.

- Насмотрелась?

Спокойный голос обрушился ушатом холодной воды.

Девушка вздрогнула, ее взгляд заметался, щеки предательски заалели.

- Я… я только хотела…

Он не дослушал. Ему было не интересно, что там думала юная полукровка, никогда не видевшая голых мужчин.

Развернувшись, Крейн направился к занавеске, отделявшей уборную.

- Когда я вернусь, - услышала Тая, - ты должна быть в постели.

И ждать…

Разумеется, последнее она додумала сама. Крейн ничего такого не говорил, но это было неважно. Воображение девушки заработало с утроенной силой, когда занавеска закрылась за ним.

Он такой… большой. Просто огромный! Она никогда не видела настолько мощных людей.

О нет, не людей! Об этом не следовало забывать.

То, как быстро на нем заросла рана, было еще одним доказательством его нечеловеческого происхождения. Но кто же он?

Несмотря на недавний голод, Тая жевала не чувствуя вкуса еды. Все ее мысли толпились вокруг личности Крейна. Все чувства и эмоции были направлены на него. Она прислушивалась к тому, что происходило в уборной, напряженно ловя каждый звук.

Вот он тяжело выдохнул. Пробурчал что-то неразборчивое под нос.

Вот звякнула пряжка ремня и зашуршали штаны, скользя по его ногам.

Послышалось шлепанье босых ног.

Скрип поворачиваемого крана.

Ругательство.

Тая сжалась, втянула голову в плечи.

Удар по трубе, отозвавшийся металлическим гулом.

Все мысли вылетели из головы. Остался только панический страх.

Он убьет ее! Сейчас войдет в комнату и убьет!

Она вскочила, заметалась по комнате, ища, в какой угол забиться. На глаза попалась кровать. Единственный предмет мебели, который мог сойти за укрытие.

Недолго думая, девушка нырнула под нее. Протиснулась ужом в узкое пространство, собирая на себя грязь и пыль. Видно, местные служанки не считали нужным мыть под кроватями. Замерла, не дыша.

Раздались шаги.

Тая похолодела.

Сердце колотилось где-то в ушах, горло от страха совсем пересохло, а в носу свербело от пыли. Отчаянно хотелось чихнуть, но она боялась даже пошевелиться.

Вот на пороге уборной показались две босые ступни, переходящие в мощные голени, каждая толщиной с ее бедро, не меньше. Крупные такие, бугрящиеся мышцами, перевитые венами и сухожилиями. И покрытые золотистым пушком.

Что было выше – Тая не видела. Кромка деревянной основы, на которой крепились ножки, закрывала обзор.

Но вот ступни развернулись в ее направлении. Сделали шаг, другой…

Она зажмурилась, безуспешно пытаясь сдержать щекотанье в носу.

Но это было сильнее ее.

Шаги приближались…

От напряжения ее тело покрылось испариной. Казалось, даже волосы на затылке встали дыбом…

Но вот все звуки исчезли. Буквально на миг, на долю секунды Тая будто провалилась в беззвучную яму. А потом громко самозабвенно… чихнула.

Раздался надсадный скрип деревянной конструкции, и ей в лицо хлынул свет.

- Вылезай.

Она чуть-чуть приоткрыла ресницы. Глянула снизу вверх.

Крейн стоял перед ней в закатанных по колени штанах и одной рукой придерживал кровать, поднятую под углом. Голос его звучал абсолютно бесстрастно. Но от этого спокойного тона Тае захотелось провалиться сквозь землю.

Она представила, что он сейчас видит. И мучительный стыд заставил ее покрыться пунцовыми пятнами.

Хороша невеста. Лежит под кроватью в одном полотенце, вся перемазанная в пыли. Волосы всклокочены, на носу паутина…

- Вылезай, если не хочешь чтобы я тебя вытащил, – повторил Крейн.

И Тая поняла, что это не пустая угроза. Он действительно это сделает. Но собственная глупость раздражала и злила, затмевая здравый смысл. Все, о чем она могла сейчас думать, так это как теперь с достоинством выпутаться из дурацкого положения?

- Мне и здесь хорошо, - пропищала она, пытаясь придать лицу независимое выражение.

Договорить не успела.

Крейн молча нагнулся. Его глаза мелькнули перед ее растерянным взором. В эту минуту в них серебрилась сталь. А потом он свободной рукой сгреб полотенце у нее на спине и буквально выдернул из-под кровати.

С громким визгом Тая рухнула на постель.

- Все? - раздалось спустя минуту, когда она перестала визжать. – Теперь мы можем нормально поговорить?

Она с опаской открыла глаза. И рвано выдохнула.

Крейн стоял рядом, сложив руки на могучей груди и сверля ее непроницаемым взглядом.

Это было так стыдно. Так мучительно стыдно!

Она вела себя как ребенок!

Что на нее нашло?

- Я тебя пугаю.

Он не спрашивал, он констатировал факт.

Она чуть кивнула.

Лежать перед ним распластанной лягушкой было столь же унизительно, как и прятаться под кроватью. Но Тая боялась пошевелиться.

Крейн нахмурился.

- Извини. Нам придется привыкнуть друг к другу. Я тоже… - он помолчал, подбирая слова, - в каком-то смысле тебя боюсь.

От этого признания ее глаза распахнулись во всю ширь.

Он ее боится??? Неимоверно!

- Я не знаю, как с тобой обращаться, – пояснил мужчина все тем же невозмутимым голосом. – Я не силен в общении… - его взгляд скользнул по ней, отмечая задравшееся выше колен полотенце, - с детьми.

С детьми?

Тая потрясенно вздохнула.

Так вот кто она для него. Ребенок! Дитя!

И как сюда вписывается их брачная ночь?

Видимо, что-то отразилось у нее на лице. Потому что Крейн внезапно нахмурился.

- У нас осталось не так много времени до рассвета, - пробормотал он, бросая взгляд на окно, где между ставней чернела полоска ночного неба. – Нужно попытаться хотя бы поспать, раз уж помыться не вышло.

Только теперь Тая заметила, насколько уставшим он выглядит. Его лицо осунулось, черты заострились, на щеках проступила щетина, а под глазами темнели круги. Даже рубцы стали резче выделяться на коже.

Она опустила взгляд и невольно наткнулась на бурые пятна, покрывавшие его грудь. Кровь. Он так и не смог ее смыть.

- Прости, - пролепетала она, подстегиваемая чувством вины. – Ты наверно думаешь, что я… я…

Девушка судорожно сглотнула, не в силах говорить дальше, и замолкла.

Крейн молча сел на стул и посмотрел на нее.

- Нет. Я не думаю ничего из того, что ты могла напридумывать, - произнес он минуту спустя.

- Н-но…

- И я не насилую маленьких девочек.

Глава 16

В окнах уже занимался рассвет. А значит, пришло время исполнить данное слово. Консуммировать брак. Вернее, предоставить доказательства, что консуммация произошла.

Приподнявшись на локте, Крейн посмотрел на девушку. Та почти всю ночь беспокойно ворочалась у него под боком, то вздыхая, то что-то шепча. Но, в конце концов, все же уснула. Сейчас она спала как младенец. Свернулась в клубочек, натянув на себя все одеяло, положила ладонь под щеку и тихонько посапывала.

Он мог бы по пальцам пересчитать, сколько раз просыпался в постели с женщиной. И ни разу – с девственницей. Тем более столь юной.

Крейн сказал Тае правду. Он убийца, но не насильник. Если ему нужна была женщина, он знал, где ее найти.

Но в этот раз обстоятельства свели его с шестнадцатилетней девочкой, и он просто не представлял, как с ней обращаться. Он знал, как вести бой одновременно с шестью противниками, но терялся, стоило Тае лишь поднять на него глаза. Под ее немного растерянным, немного испуганным наивным взглядом первый воин Эльвериолла чувствовал себя редкостным негодяем.

Особенно, если учесть то, что им движет.

Некстати вспомнилось последнее напутствие аэра. И его резкий тон:

- Ни один волос не должен упасть с ее головы, помни об этом. Делай что хочешь, но доставь ее живой и невредимой. Иначе ответишь за это собственной жизнью!

Крейн давно привык к подобным заданиями и угрозам. Вот уже больше ста лет он верой и правдой служил Эльвериолльскому королевскому двору и не раз защищал правящий род от посягательств со стороны. Тогда, шестнадцать лет назад, был как раз такой случай.

Светлые эльфы живут долго, очень долго, но, в конце концов, и они умирают. Король Танатаэль Каламрис правил почти триста лет, но пришел его час, и он, попрощавшись с родными, тихо угас в своей спальне. Оставив малолетнего сына наследником трона и назначив аэра Лиатанари регентом королевства.

Но как всегда, нашлись те, кто был недоволен этим решением. На это раз Алиэрн Джиттинат – племянник Танатаэля.

Ведомый внезапным порывом, Крейн осторожно отвел растрепавшиеся пряди с лица девушки. И присмотрелся.

В малышке не было ничего от отца, по крайней мере, он не смог разглядеть характерные для Джиттинатов черты. А вот от бабки – младшей сестры короля - ей достались высокие скулы, форма глаз и бровей. Любой, кто знал Рианэль Каламрис, мог бы сказать, что девчушка похожа на нее, как две капли воды.

Но именно это родство сыграло плохую шутку с ее семьей. Алиэрн решил, что имеет столько же прав на трон, сколько и сын короля. И поплатился за это собственной жизнью. А еще жизнями сотен приверженцев, вставших под знамена мятежного герцога.

И вот теперь, спустя столько лет, последняя из рода Джиттинат должна вернуться на родину предков. Кто бы знал, что судьба так посмеется над древним эльфийским родом? Что полукровка, дочь мятежника и человечки, внучатая племянница покойного короля и троюродная сестра нынешнего – станет последней надеждой Эльвериолла…

Ресницы девушки дрогнули. Крейн почувствовал, как изменилось ее дыхание, и нахмурился.

- Просыпайся. Пора кончать с этим фарсом.

По телу Таи прошла мелкая дрожь. Но она все же открыла глаза, сообразив, что притворяться спящей бессмысленно. Медленно села, натянув одеяло до самого подбородка, и уставилась на мужчину расширенными от страха глазами.

Значит, он ей не приснился…

Тот выругался сквозь зубы.

- Да не трясись так, не съем, – бросил в сердцах. А сам взвесил на раскрытой ладони кинжал, всю ночь пролежавший под подушкой. – Мне нужно немного твоей крови.

- З-зачем?

Собственный голос показался Тае слабым и жалким. Нависший над ней мужчина выглядел устрашающе, особенно если учесть его хмурый вид и острый клинок в руках.

- Там за дверью ждут доказательств, - лицо Крейна исказила кривая ухмылка. – И наверняка у судьи имеется артефакт, чтобы проверить их достоверность. Не бойся, - добавил, поймав ее взгляд, – я возьму пару капель. Ну!

В его восклицании прозвучал скрытый приказ, и девушка невольно подчинилась. Вздрогнув, она протянула ему руку.

Теплые сильные пальцы сжались на ее запястье. Тая судорожно вздохнула и закрыла глаза, когда Крейн погладил середину ее ладошки. Легко, почти невесомо скользнул по чувствительной коже, но от этого прикосновения по телу девушки поползли щекочущие мурашки.

- Я постараюсь сделать это не больно, - раздался его изменившийся голос. – Расслабь руку.

Легко ему говорить! Пробовал бы он сам расслабиться на ее месте.

Тая закусила губу. Открыть глаза и посмотреть, что происходит, было еще страшнее, чем ничего не видеть. Но оставаться в неведении оказалось выше ее сил. Пойдя на компромисс со своим страхом, она чуть-чуть приоткрыла ресницы.

Крейн держал ее ладошку в своей руке. И выражение его лица было более чем странным. Мужчина будто удивлялся тому, что видит.

Но вот он поднес кинжал. Тая напряженно застыла.

- Нет, так не пойдет, - пробормотал Крейн. – Ты должна довериться мне, иначе ничего не получится.

И он снова погладил ее.

Девушка рвано выдохнула и постаралась расслабиться. Это получилось не сразу, но прикосновения мужских пальцев словно околдовали ее. Она зачарованно уставилась на клинок, скользящий по ее коже.

Вот появилась красная полоса, а следом показались и капли крови. Боли не было, как он и сказал.

Крейн сжал ее руку в кулак, и кровь заструилась вниз на постель. Не в силах оторвать взгляд, Тая смотрела, как на простыни расплываются пятна. Когда они стали размером с монету, Крейн заставил ее разжать пальцы.

- Вот и все, - шепнул он чужим голосом.

А потом, внезапно нагнувшись, пощекотал губами ее ладонь.

Тая почувствовала, как теплый язык скользнул по порезу, и все ее тело охватила странная дрожь. Словно наэлектризовался каждый нерв, каждая жилка. А где-то внизу живота стало тепло…

Но вот Крейн выпустил ее руку и отстранился.

На смену теплу пришел холод. Девушке захотелось обхватить себя руками, чтобы согреться.

- Пока они выяснят, что их обманули, мы будем уже далеко. Но сначала найдем тебе подходящее платье.

Она моргнула, сбрасывая наваждение, и с удивлением глянула на него. Потом опустила взгляд на ладонь.

Никаких следов пореза не было. Словно ей все приснилось.

Но пятна на простыни утверждали обратное.

- Как… как ты это сделал?

Он поднялся и с невозмутимым лицом собрал простынь в комок.

- Одна из особенностей моей расы. Сиди здесь, я скоро вернусь.

***

Тая нервничала. Собственные ощущения пугали и озадачивали ее. Почему она так отреагировала на прикосновения Крейна? Что он с ней сделал? Заворожил? Наложил какое-то заклинание?

Если бы она только знала, кто он такой!

Не человек – это единственное, в чем она была уверена точно. И не эльф.

Устав от бездействия, она сползла с кровати и, завернувшись в одеяло, прошлепала к окну. Прижалась, зажмурив один глаз, к щели между ставнями.

На улице занимался рассвет. Внизу, под зданием, стояла лошадь с телегой, полной свежего сена. Там же о чем-то судачили два человека в серых куртках прядильного цеха. Мимо, беспечно смеясь, прошла стайка девушек в зеленых фартучках – цветочницы.

Город просыпался. Люди спешили по своим делам. Для них это утро ничем не отличалось от всех предыдущих. Все было как и всегда.

Вздохнув, девушка оторвалась от окна.

Крейн закрыл ее и ушел всего десять минут назад, но ей казалось, что прошла целая вечность. Ждать его в одиночестве было просто невыносимо.

Она прислушалась к звукам, доносившимся из-за двери. Там хлопали двери, поскрипывали половицы под чужими шагами, доносились кашель и тихие голоса.

Тая не могла разобрать слов, но общий тон был спокойным, и это позволило ей немного расслабиться.

Что бы там ни происходило, беспокоиться пока было не о чем.

Но вот ее слух различил знакомую походку.

Крейн.

Он поднимался по лестнице уверенным шагом.

Тая вслушалась, почти не дыша. Но, казалось, мужчина был абсолютно спокоен.

Она так и стояла столбом посреди комнаты, пока он не вошел.

- У тебя пять минут, - не глядя в ее сторону, Крейн бросил на кровать разноцветный комок.

- Что это? – отмерла Тая.

- Одежда.

Коротко и лаконично.

Она хотела спросить, где он это взял, но передумала. Почему-то знать о происхождении вещей совсем не хотелось, как и о том, каким образом он их заполучил.

Тем временем Крейн занялся своей экипировкой. Подойдя к стулу, на котором лежали его вещи, он начал сосредоточенно одеваться. И, казалось, не обращал на девушку никакого внимания.

Тая с минуту наблюдала за ним. Потом, приблизившись к кровати, подхватила одежду и прижала к груди, не зная, что делать дальше.

Они муж и жена. И логично, что она будет одеваться при нем, так же как и он сейчас делает.

Но с другой стороны…

Он не консуммировал брак.

Значит ли это, что вся затея с обрядом была только ради ее спасения? Или им движет что-то еще?

И должна ли она в таком случае вести себя как жена?

Мысли переполняли голову. Тая металась, не зная, как поступить. Пока Крейн внезапно не обернулся и не окатил ее тяжелым взглядом.

- Ну? – он явно рассчитывал увидеть ее одетой.

Это короткое восклицание подействовало на Таю как шпоры на лошадь. Встрепенувшись, она бросилась за занавеску.

Не ахти какое укрытие, конечно, но от случайно брошенного взгляда спасет.

Откуда-то она знала, что Крейн не будет подглядывать специально. Ему это не нужно. Если он захочет увидеть ее голой, то просто войдет. Если захочет чего-то еще – просто сделает это. Не спрашивая, не рассуждая, не заботясь о чьем-то мнении. Даже ее.

От этой мысли Тая поежилась. Скинула одеяло, под которым была почти голая, если не считать туники-полотенца, и начала одеваться.

Крейн раздобыл для нее панталончики, лиф, чулки, короткую нижнюю сорочку и платье. Все было не новым и довольно простым, но чистым и пахло моющим средством. А еще в платье оказались завернуты туфли с блестящими пряжками и лента для волос. Обычный наряд местных женщин.

Быстро переодевшись, девушка глянула на себя в зеркало. Здесь оно было не очень большим, но достаточным, чтобы увидеть себя и оценить результат.

Теперь на Таю смотрела взъерошенная и очень бледная горожанка, которую выдавали слишком изящные черты и заостренные кончики ушей.

Она пробежалась взглядом по полкам, ища гребень. Но вчера его не было, и сегодня он тоже не появился.

- Время! – раздался сухой голос Крейна. – Нужно уходить.

Девушка встрепенулась.

Он встретил ее пронзительным взглядом. Осмотрел с ног до головы и остановился на спутанных волосах.

- Почему не убрала волосы?

- Мне нечем их расчесать, - она пожала плечами, почему-то испытывая неловкость под этим взглядом.

Мужчина нахмурился.

- Этого я не учел, - признался он таким тоном, будто это удивило его самого. – Ладно. Попробуем так...

Тая не успела отреагировать, а он был уже рядом. Его рука, едва касаясь, прошла по ее волосам. От ладони разливались физически ощутимые потоки, в то время как губы мужчины тихонько шевелились, словно он что-то шептал.

Взгляд девушки прикипел к этим губам.

- Что… что ты делаешь? – с трудом выдохнула она.

Близость мужчины подавляла и в то же время вызывала в ней беспокойство.

- Все, - Крейн криво ухмыльнулся и убрал руку. – Небольшое заклинание. Помогает ухаживать за лошадьми на перевалах.

Ответная реакция его позабавила.

Тонкие брови полукровки взмыли вверх. Она схватилась за голову и замерла, изумленно хлопая ресницами.

- О… ой… - это все, что она смогла выдавить из себя.

Волосы, минуту назад торчавшие во все стороны одним колтуном, сейчас струились по ее спине и груди блестящим ровным потоком волосок к волоску.

Внезапно взгляд мужчины изменился. Крейн прищурился, прислушиваясь к чему-то. Потом прошипел сквозь зубы без всяких изысков:

- Быстрее! Мы задержались.

Уже на ходу Тая заплела простую косу и скрепила ее конец лентой.

- Сейчас спускаемся вниз, - продолжал инструктировать Крейн, крепя меч к поясу, - и помни, для всех ты моя жена, так что веди себя соответственно.

Она кивала, не слишком задумываясь над смыслом слов. Но сердце колотилось как сумасшедшее. Неужели все это правда? Неужели она сейчас беспрепятственно выйдет отсюда и никто ее не остановит, не схватит за руку, не потребует ничего?

А что дальше?

Крейн не дал ей развить эту мысль.

- До портала тебе придется ехать со мной в одном седле, - напомнил он. – Но на этот раз позади. Мне нужны свободные руки

- До портала? – она вскинула на него встревоженный взгляд. – Но зачем?

- А ты думала, я останусь в этом гостеприимном городишке? – по его губам скользнула кривая ухмылка.

- Нет… но куда мы…

- Узнаешь.

Сказал, как отрезал.

Тая дернулась, словно налетела на невидимую стену. Ее новый муж чего-то недоговаривал, и это ее тревожило. Но с другой стороны, разве может она ему помешать? К сожалению, нет. Сенешаль недаром поставил в условие божественный брак, знал, что делал.

- Идем, - Крейн взял ее за руку.

- А… стража?

- Они не посмеют. По крайней мере, пока из лаборатории не доставят ответ, что кровь была… - он усмехнулся и тряхнул головой, - не совсем той, что нужно.

Глава 17

Крейн оказался прав. Они беспрепятственно спустились на первый этаж. Пока он рассчитывался с трактирщиком, Тая стояла рядом, опасливо поглядывая на двух стражников в гвардейских кирасах.

Те сидели за столиком хмурые, сонные, но молчали. Только бросали на полукровку недовольные взгляды. Из-за нее им пришлось проторчать всю ночь в этом трактире без возможности пропустить по стаканчику. А судья, между тем, преспокойно почивал на подушках и не думал о страданиях подчиненных.

Расплатившись, Крейн взял Таю за руку и повел к выходу. Девушка все ждала, что сейчас кто-то окликнет их, перехватит, не даст покинуть трактир.

Но этого не случилось. Никто не посмел останавливать угрюмого мужика со зверскими шрамами на лице. Даже стражники смотрели ему вслед с уважением: вчера на ристалище он смог победить лучшего мечника города. И не просто победить, а и проявить благородство по отношению к сопернику. Он мог бы его убить, ведь тот нанес ему удар в спину. Но не убил. И даже после всего протянул руку и помог подняться на ноги.

Улица встретила утренней прохладой.

- Замерзла? – Крейн заметил, что девушка поежилась. И тут же набросил ей на плечи свой плащ.

- Спасибо…

В свете всех предыдущих событий такая забота настораживала. Но Тая решила отложить выяснение отношений. Крейн прав, им нужно убраться подальше от этого города, а потом она обязательно спросит, зачем он женился на ней.

- Это Энхалль, но ты с ним уже знакома, - мужчина усмехнулся, помогая ей влезть на коня.

- Красивое имя, - пробормотала девушка. – Что оно означает?

- Быстрый, как молния.

Конь, будто понимая, заржал. Но тут же насторожился, почувствовав чужака.

- Поздравляю с законным браком, - прозвучал едкий голос, от которого по телу Таи заструился озноб. – И как, благородный эрл доволен избранницей?

Снова? Почему он не даст ей покоя?!

Она застыла на лошади, не решаясь оглянуться и встретиться лицом к лицу со своим страхом. Вспотевшими ладошками вцепилась в плащ.

Вместо нее заговорил Крейн.

- Опять ты, - произнес он тоном, не предвещающим ничего хорошего. – И не спится в такую рань?

- О, я не мог спать, зная, что этот юный цветок достался чудовищу.

Эти слова заставили девушку оглянуться.

Герхард стоял в нескольких шагах, засунув руки в карманы. Его сюртук был расстегнут, на жилете и манишке красовались винные пятна, взлохмаченные волосы торчали в разные стороны. На помятом лице читалась бессонная ночь.

А еще от него несло перегаром.

Поймав ее взгляд, Герхард ответил глумливой ухмылкой:

- А, так ты ничего не знаешь? Как жаль. – Он хихикнул. – Но я-то догадался кое-что проверить.

- Замолчи.

Тихий, угрожающий тон Крейна заставил девушку вздрогнуть. Но Герхарда было уже не остановить. Все это время он не мог найти себе покоя. С тех пор, как заглянул в эльфийские глаза полукровки. Эта тварь забрала его душу, заворожила, привязала к себе. Женщины, выпивка, азарт – больше ничто не могло доставить ему удовольствия. Все, о чем он мог думать – это она.

И сейчас ему хотелось лишь одного: уничтожить ее, растоптать, освободиться от наваждения.

- Лучше бы ты стала моей, - пробормотал он, не замечая ничего, кроме распахнутых глаз. - Ты понятия не имеешь, кто он такой. Твой спаситель вовсе не святой паладин. Он нелюдь. Чудовище. Не человек…

Договорить не успел. Рухнул на землю, сраженный одним ударом. Тая с мгновение смотрела на его скрючившееся тело, потом подняла взгляд на Крейна. Тот стоял над Герхардом с замкнутым, ничего не выражающим лицом.

- Он… мертв? – она с трудом шевельнула губами.

- Нет. Даже не ранен.

Ничего не объясняя, Крейн запрыгнул в седло.

Тая зажмурилась, пытаясь избавиться от голоса Герхарда, все еще звучавшего в ее голове.

«Чудовище… Нелюдь… Не человек…»

Она и сама догадалась, что Крейн не имеет отношения к людям. Но кто же он? Этот вопрос не давал ей покоя. И все же, сейчас было не время его задавать.

Они выезжали в ворота, когда она все-таки оглянулась.

Герхард уже очнулся и теперь сидел на дороге, потряхивая головой.

Не выдержав, Тая вполголоса прошептала:

- Я тоже… не человек…

Небольшая прогулка по еще сонным улочкам закончилась на площади с порталами. Многие горожане предпочитали пользоваться этим способом путешествий. Он был достаточно дорогостоящим, но в то же время минимизировал риски. Мгновенный переход в пункт назначения обеспечивал безопасность, которую не могли гарантировать патрули на дорогах.

У порталов имелся только один недостаток, не считая дороговизны. По эту сторону Пролива их было всего три. Один в Намарии - столице человеческого королевства, второй в Сантарине – городе магов, и третий здесь – в Таатагане, где проходила крупнейшая ярмарка государства. Выхода к границам или, не дай богиня, за пределы королевства не существовало.

На площади Тая начала крутить головой. Она здесь еще никогда не была. Огромные портальные арки, расположенные полукругом, произвели на нее впечатление. Как и очереди, выстроившиеся к ним, несмотря на ранний час.

Она так увлеклась, что не сразу заметила охрану. Возле каждой арки стояли мужчины в форме констеблей. Они проверяли багаж и самих путешественников с помощью магической рамки, а заодно брали плату за переход.

Тая ждала, что Крейн пристроится в хвост очереди, но вместо этого он направил Энхалля прямо к проходу, затянутому дрожащим голубым маревом.

- Прошу прощения, эрл, - один из констеблей бросил взгляд на его меч, - но вам придется вернуться и встать в очередь.

- Не думаю, - Крейн покачал головой. – Особое предписание.

И он протянул констеблю раскрытую ладонь.

Тая не могла видеть, что лежало в его руке. Но лицо констебля резко изменилось. Теперь он смотрел со странной смесью удивления, почтения и страха.

- Прошу прощения, – повторил он совсем другим тоном. – Виноват, не признал. Проход свободен.

И низко склонил голову, пропуская их к арке.

Голубое марево надвинулось, завибрировало сильнее. В нем проскочили тонкие молнии.

- Держись крепче и закрой глаза, - шепнул Крейн, не оборачиваясь. – Сейчас немного тряхнет.

Закрыть глаза? Но зачем?

Совершенно сбитая с толку, Тая инстинктивно прижалась к его спине, обвила руками за пояс. А потом на нее обрушилась темнота.

Одно мгновение – и тело будто пронзил разряд. Девушку ощутимо тряхнуло. Она распахнула рот, собираясь закричать от неожиданности и страха, но крик застрял на губах. В глаза ударил луч света. Еще раз тряхнуло.

- Приветствуем в Сантарине, - ввинтился в мозг чужой голос.

Тая хватала ртом воздух, пытаясь прийти в себя. Ослепленная, оглушенная переходом, она мертвой хваткой вцепилась в Крейна и все еще ощущала в себе отголоски разрядов. Перед глазами продолжало колыхаться портальное марево.

- Ты как? – услышала она его голос. – Все хорошо?

- Д-да…

Ну не признаваться же, что не успела закрыть глаза по собственной глупости?

Признаваться и не пришлось. Крейн развернулся. Тая почувствовала, как его ладони обхватили ее лицо. Подушечки больших пальцев погладили веки. А потом почувствовала его взгляд. Суровый, изучающий. Он заскользил по ее лицу кусочком льда.

- Та-а-к, - протянул мужчина, - ты не закрыла глаза.

Тая кивнула. Врать было бессмысленно.

- Я ослепла? – пролепетала она, чувствуя, как сжимается горло.

- Можно сказать и так.

- Насовсем? – дыхание перехватило.

Пресветлая Орриет! Как же она теперь… Кому нужна слепая жена?

- Нет, зрение восстановится. Но не сразу.

Облегчение вырвалось из нее судорожным вздохом. И тут же пришло понимание, каким напряженным тоном говорит Крейн. Цедит слова сквозь зубы. Он зол. Очень зол!

Она нервно сглотнула.

- Прости…

- Ты не виновата. Я должен был объяснить.

Он злился не на нее, на себя. Глупец. Можно же было догадаться, что девчонка ни разу не пользовалась порталами и не знает правил безопасности! О чем он только думал, потащив ее туда без инструкции?!

- Ладно, - пробормотал, пытаясь взять эмоции под контроль, - через пару дней все пройдет, но придется пока глаза поберечь.

Тая почувствовала, как он завозился, что-то доставая. А потом ей на глаза лег кусок ткани. Крейн закрепил узел на затылке и добавил:

- Пока сойдет. Я сниму комнату в гостином дворе и оставлю тебя там.

- Одну? – сердце Таи невольно ёкнуло.

- На пару часов. Нужно запастись провиантом и кое-какими вещами. Нам предстоит путешествие.

- Куда?

Мужчина не торопился отвечать. Тая все еще чувствовала тепло его прикосновения на своих щеках, хотя он давно убрал руки.

А потом он сказал всего одно слово:

- Далеко.

***

Сняв номер и убедившись, что девчонка в безопасности, Крейн отправился в центр. Мысли о собственной халатности не отпускали, выкручивая нутро.

Как он мог так оплошать? Он, первый воин Эльвериолла, непревзойденный следопыт и мастер меча! Он по запаху может отличить ложь от правды, а врага от друга. Может предугадать намерения соперника до того, как тот сам их осмыслит.

Но с этой девочкой все не так!

Она постоянно сбивает его с толку.

Нужно было аэру послать кого-то другого на ее поиски. Кого-то, кто лучше разбирается в детях и юных девушках, еще не вышедших из детского возраста.

А он слишком груб для всего этого, слишком неотесан. Он ведь и представить не мог, что она не успеет сориентироваться и исполнить приказ!

И в результате она пострадала.

Хорошо, что слепота временная.

Крейн гнал от себя мысли о том, что все могло быть намного хуже. Но они упорно возвращались. Путь предстоял неблизкий, опасный, включающий в себя и ночевку под открытым небом, и остановки в незнакомых местах. Сможет ли он постоянно думать о ней? О том, что каждый приказ ей нужно повторять дважды, а может и трижды. Объяснять обыденные для него вещи. Заботиться.

Да, гхарр подери! Заботиться!

Не потому ли он сейчас протискивается между торговых рядов, ища глазами лавку готового платья?

За прилавком стояла молоденькая девушка. Когда скрипнула дверь, на ее лице расцвела радушная улыбка, которая тут же сползла, стоило модистке увидеть вошедшего.

Крейн проигнорировал страх, мелькнувший в глазах девушки. Он уже привык к такой реакции на себя. Зверская рожа, исполосованная шрамами, давно не вызывала у женщин желания познакомиться ближе.

Правда, темные эльфийки иногда предлагали развлечься. Но это были особые случаи, да и сами илитиири предпочитали весьма специфические отношения. Крейн привлекал их силой и независимостью. Им нравилось покорять, подчинять своих мужчин, а такой образчик мужественности, как первый воин Эльвериолла просто не давал пройти мимо.

Сам Крейн был равнодушен к играм в господство. И если уж природа требовала, то предпочитал заплатить за «любовь» и сделать все быстро.

Но даже в глазах бордельных шлюх, соглашавшихся его обслужить, он видел страх и отвращение.

- Б-благородный эрл чего-то изволит? - пролепетала модистка, стараясь не смотреть в угрюмое лицо клиента.

- Да. Нужна одежда для женщины.

- Мы здесь другую не продаем. Хотите что-то определенное?

- Нет. Все, что может понадобиться в дороге.

С трудом преодолевая страх, девушка улыбнулась. Кажется, этот страшный человек, ввалившийся в лавку, не собирается причинять ей вреда.

- Вы можете назвать размер вашей… дамы?

Мужчина скривился, отчего шрамы еще больше обезобразили его лицо.

- Нет.

- Хм… - девушка на секунду задумалась. – А показать образно, какая она? Больше меня, меньше?

Модистка вышла из-за прилавка.

Крейн нахмурился, и тяжелый взгляд упал на ее плечи. Медленно пополз вниз, изучая каждый изгиб фигуры. Под этим взглядом девушка невольно поежилась.

А Крейн внезапно вспомнил острые плечики Таи и тонкие ноги, выглядывавшие из-под полотенца в их «брачную» ночь. Она казалась тогда такой беззащитной, беспомощной, что вызвала у него острый укол в груди. Ее распахнутые в страхе глаза заставили его почувствовать себя полным мерзавцем. И не потому, что он испытывал к ней какие-то чувства, нет, она была просто заданием, и он не имел права думать иначе.

И этот их брак…

Он пошел на него не задумываясь. С единственной целью – спасти.

Но гхарр подери! Она ведь и в самом деле ребенок! Еще не оставивший младенческой округлости щек и подростковой угловатости. Только-только перешедший рубеж между детством и юностью.

А они ее замуж!

Под мужика!

Последняя мысль заставила его тихо зарычать.

Повезло, что он явился так вовремя. И что силы девочки проявили себя, позволив ему обнаружить ее местонахождение. Если бы не это, он бы, возможно, искал ее до сих пор. Слишком уж далеко находился Таатаган от той рыбацкой деревушки, где он оставил ее.

Он мог вообще никогда ее не найти. Или найти почтенной матерью семейства. А и тот, и другой вариант означали полный провал его миссии.

- Меньше, – наконец, вымолвил он. – И тоньше. Вот такая.

Крейн показал, черкнув ладонью на уровне груди, а потом почти сведя вместе пальцы обеих рук.

- Сейчас подберем.

Держа профессиональную улыбку, девушка начала кидать на прилавок одно дорожное платье за другим. Но внезапно ее лоб прорезала тоненькая морщинка.

- Нижнее белье тоже будете брать?

Она указала на панталончики, украшенные кокетливыми бантиками.

Крейн почувствовал в горле комок. Слишком уж тонкой и прозрачной была их ткань.

Сегодня утром он заплатил трактирной служанке за одежду для Таи. И не сильно разглядывал, что она вынесла. Сказал только, что его супруге не во что одеться. Но Тая, судя по всему, осталась довольна и не стала сетовать, что какой-то части гардероба не хватает.

- Буду, - промямлил он с внезапным смущением.

И только тогда осознал, насколько нелепо выглядит в этой лавке, полной изящных дамских штучек.

- Замечательный выбор! – пропела модистка. – Значит, нам нужен полный набор. Обувь и, разумеется, плащ? Путешествие, как я понимаю, будет неблизким?

Он бросил на нее подозрительный взгляд. Но девушка просто щебетала, рассуждая вслух. Она крутилась по лавке, перебирая вещи на вешалках, и всеми силами старалась не смотреть на клиента.

Крейну стало ее даже жаль. Если он чувствует себя здесь неловко, то каково ей в его присутствии?

- Пойду, прогуляюсь, пока ты все подберешь, - произнес он, не слишком церемонясь. – Где здесь лавка аптекаря?

- За углом на пересечении улиц, - ответила девушка, немного приободрившись от его слов.

- Вернусь через полчаса.

Бросив на стол пару золотых в качестве залога, Крейн вышел.

С ослепшей девчонкой он далеко не уедет, так что придется заночевать здесь. Но ждать два дня это слишком долго. У них нет столько времени.

Придется вспомнить азы врачевания, которым его учили когда-то. И даже если у аптекаря нет нужных лекарств, он сварит их сам – были бы ингредиенты.

Глава 18

Оставшись одна, Тая какое-то время просто сидела, вслушиваясь в окружающую темноту. Но спустя пару минут обнаружила, что слишком уж сильно вцепилась в подлокотники кресла.

- Сиди здесь, – сказал Крейн перед уходом, как припечатал. – И без глупостей!

Она не стала уточнять, что это значит. И так было понятно.

Разжав онемевшие пальцы, девушка машинально растерла их и задумалась.

Слепота, пусть и временная, наложила ограничения, но в то же время поставила ее в зависимость от милости Крейна. И сейчас был как раз хороший момент, чтобы поразмыслить над своим положением.

Девочек в монастыре не готовили к самостоятельной жизни. Их не учили принимать решения, ведь в будущем это бы только мешало. «Невесты» должны были стать тенью своих мужей, естественным продолжением мужской воли. Подчиняться, поклоняться и вынашивать детей.

И Таю тоже воспитывали в этом ключе.

Но сейчас, после всего пережитого, все эти нравоучения казались лишь отголосками какой-то чужой, незнакомой жизни.

Тае казалось, что та Тая, что носила школьный чепчик и фартучок, и та, какой она себя сейчас ощущает – две совершенно разные личности. Первая была похожа на мягкую глину: готовая гнуться и принимать любую форму в умелых руках. Вторая внезапно обнаружила, что жизнь за стенами монастыря вовсе не сказка. Что существуют страх, голод, несправедливость, и не где-то там, далеко, а здесь, рядом с ней. Ей пришлось искупаться в них по самое горло.

Стоило лишь вспомнить дни, проведенные в камере, как все тело прошиб озноб. И Тая снова, как наяву, ощутила зловоние нужника.

Ей казалось, что она никогда не избавится от этих воспоминаний. И эта вонь будет преследовать ее бесконечно. Что эти миазмы въелись ей в кожу и в волосы, и сколько бы она не мылась – не сможет смыть их до конца.

А еще был старый эрл, его искривленное судорогой лицо, помутившийся взгляд, клочья пены, свисающие со рта, и скребущие воздух руки.

И Герхард.

Мысль о нем заставила Таю передернуть плечами.

В последнюю встречу он выглядел почти невменяемым. Неужели все, что сказал мэтр Лавьер – чистая правда? Неужели эльфы на самом деле привораживают людей, и ей досталась эта способность? Значит ли, что она тоже опасна?

Мысли перекинулись на Крейна.

Казалось, на него совершенно не распространялось воздействие эльфийской крови. Всегда такой спокойный, невозмутимый. Даже слишком спокойный, будто под панцирем из брони.

Девушка перебрала в памяти прошедшую ночь. Поступок Крейна вызвал в ней благодарность, но вместе с тем удивление.

Почему?

Что ему помешало?

Ведь их обвенчали по всем правилам, обряд был завершен, это не вызывало сомнений. Почему же он не сделал последний шаг, связывающий не только души, но и тела?

За все это время они так и не успели толком объясниться. Она не решалась задавать вопросы, да и он был немногословен. Несколько коротких рубленых фраз не считаются.

Неизвестность пугала. Тая чувствовала, что ее новый супруг что-то скрывает. Да и вся его темная личность заставляла испытывать страх.

Она не знала, как к нему относиться. Боялась довериться и доверять. Он для нее все еще был чужаком. Незнакомцем. Смертельно опасным.

Достаточно вспомнить, как он схватил ее за руку. Так быстро могут двигаться только змеи. Или как выдернул из-под кровати и поднял в воздух одной рукой, будто нашкодившего котенка.

Как навис над ней, когда швырнул на постель. У него было такое лицо, что она от испуга едва не лишилась сознания.

И в то же время он позаботился о ней. Заступился. Дал ей свой плащ, нашел чистую одежду, не отругал за то, что она использовала всю воду. Хотя она же видела, как он устал! И даже потом, в постели, он лег на край, давая понять, что не претендует на ее невинность.

Она вспомнила, как в страхе смотрела на него, ожидая посягательств. Как тряслась под одеялом, не зная, что делать. Но он только коротко проронил:

- Холодно?

И укрыл сверху плащом.

Был ли это именно тот момент, когда Крейн решил не трогать ее? Или решение было принято раньше?

У Таи были только вопросы и ни одного ответа.

А еще та загадочная татуировка на его спине. Она чувствовала в ней какой-то особый, сакральный смысл, тайное знание, уходящее корнями в глубокую древность. Такую глубокую, что сама мысль о ней вызывала инстинктивный трепет.

Вздохнув, девушка потрясла головой. Хватит, нужно выбросить эти мысли из головы. Лучше подумать, что делать дальше.

Она не знала, сколько сидит здесь уже без движения. Час или больше? Глаза больше не жгло, и девушка решила избавиться от повязки.

Узел оказался достаточно крепким. Крейн постарался. Тае пришлось повозиться, чтобы справиться с ним. Но вот повязка ослабла, и девушка с облегченным вздохом стянула ее с себя.

Перед закрытыми веками тут же вспыхнули разноцветные всполохи.

Тая опасливо прикрыла глаза рукой.

А стоит ли открывать? Может, не зря Крейн надел ей эту повязку?

Но тут же сама себя перебила: если не откроет, то не узнает! И он не говорил, что ее нельзя снимать.

Последний факт стал решающим.

Прикрываясь руками, она осторожно разлепила ресницы.

В глаза ударил ослепительный свет. Такой яркий, что девушка на мгновение задохнулась.

Зажмурившись, она трясущимися руками пошарила по коленям, куда положила повязку. Но не нашла. Видимо, полоска ткани просто упала на пол при неосторожном движении.

Теперь в голове билась единственная мысль: что делать?

Перед внутренним взором возникло лицо Крейна. Сурово сжатые губы, хмурый взгляд, пробирающий до нутра…

Такой ведь может и наказать! Недаром же был так недоволен, когда понял, что она не закрыла глаза. Сказал, что теперь им придется остаться в Санторине, пока зрение не вернется, и что такие задержки не входят в его планы.

Страх сковал Таю. Иррациональный, не поддающийся контролю. Что же она натворила? Снова ослушалась!

Опустившись на колени, она начала ощупывать пол в поисках ленты. Но та как сквозь землю провалилась! Под руки попадался только ворс ковра. В этот раз, видимо, Крейн не поскупился на хорошую комнату.

Медленно продвигаясь, девушка обшарила ковер вокруг кресла.

- Вот же глупая! – ругала она себя вполголоса. – Не могла посидеть спокойно! Теперь сама виновата!

Правая рука нащупала стену. Неловко цепляясь, Тая поднялась с колен. Шагнула вперед, держась одной рукой за стену, а второй шаря в пространстве. Перед закрытыми веками продолжали танцевать цветные круги.

Может, ей удастся найти здесь хоть что-то, чем можно прикрыть глаза?

Так пробираясь по стеночке она несколько раз наткнулась на мебель. Вот за второе кресло запнулась, вот ударилась о спинку дивана, вот неосторожно уронила что-то, стоявшее на пути: большое и хрупкое, рухнувшее на пол с жалобным звоном.

По инерции Тая сделала еще шаг. Под подошвой заскрипели осколки.

Кажется, она что-то разбила…

Осторожно присев, она ощупала пальцами пол. Наткнулась на россыпь черепков. Гладкие, скользкие с острыми гранями. То ли стекло, то ли очень тонкий фарфор.

- Ай! – один из них впился в мизинец.

Тая отдернула руку, но поздно.

Привалившись к стене, она инстинктивно засунула палец в рот. Порез пульсировал и саднил, вкус крови отозвался на языке.

И в этот момент в замке скрипнул ключ.

Дверь распахнулась.

- …!!! – в тишине прогремела нецензурная брань.

Тая вздрогнула, инстинктивно сжимаясь. Захотелось прикрыть голову руками, забиться куда-нибудь в угол…

Не успела.

Воздух разорвал свист вынимаемого меча. Глухой удар, будто что-то упало на пол.

Кто-то шагнул к ней, топча черепки. Она слышала их жалобный хруст. Схватил пострадавшую руку.

И этот кто-то был очень зол.

Тая вскрикнула. Инстинктивно распахнула глаза и тут же со слезами зажмурилась. Чужие пальцы до хруста сдавили ее запястье.

- Кто? – грозный рык прокатился по нервам. – Кто это сделал?

Крейн. Это был всего лишь Крейн. Он вернулся.

От облегчения ей хотелось расплакаться, но она только судорожно вздохнула и пропищала:

- Больно…

Железная хватка немного ослабла. Но девушка по-прежнему не могла освободить руку.

- Я спрашиваю, кто ранил тебя? – повторил Крейн почти по словам. Внимательным взглядом обшарил номер. Но кроме разбитой вазы не было никаких изменений.– Кто здесь был?

Он старался говорить внятно и медленно, делая остановку после каждого слова. Потому что ярость, вспыхнувшая внутри, захлестывала через край, мешала дышать. И могла спровоцировать оборот.

- Ни… никто… - Тая попыталась улыбнуться. Но губы не слушались, да и странно было улыбаться в темноту. – Я сама. Прости…

- И повязку ты тоже сама сняла?

Помедлив, она кивнула.

Крейн выругался еще раз.

Подобрал полоску ткани, что Таялась под креслом, и, сдерживая недовольство, вернул ее на глаза.

- Зачем?

- Я… я хотела проверить…

- Проверила?

Она закусила губу. Как ребенок, которого отчитывают за непослушание.

Но Крейн злился не на нее, а на себя.

Оставил девчонку всего-то на пару часов. И на тебе! Вернулся, чтобы найти комнату полуразгромленной, а свою подопечную – сидящей почти у порога в осколках фарфоровой вазы и с окровавленной рукой.

Он не сразу заметил, что девушка держит палец во рту. Но красная полоса до локтя и бурые пятна на подоле бросились в глаза моментально. Вспыхнула мысль: нападение! Она обрушилась на него, пробуждая инстинкты. По телу моментально прошла знакомая вибрация – первый признак готовности принять боевую форму.

Но в славном городе Сатарине это совсем ни к чему. Да и аэр запретил себя раскрывать.

Потому Крейн ввалился в номер, выхватив меч и швырнув на пол узел с покупками.

А девчонка всего лишь порезала палец!

Он схватил ее за руку так, что едва не сломал запястье. Бедняжка даже закричала от боли. А теперь на ее бледной коже остались следы его пальцев – темные пятна, на глазах наливающиеся синевой. И тонкая ниточка шрама – напоминание о том, что навечно связало их души.

Глядя на этот шрам, на проступающие поверх него синяки, на тонкую девичью руку, такую беззащитную в его огромной лапище, Крейн в который раз почувствовал себя неуклюжим и грубым солдафоном. Нет, он точно не приспособлен для такой деликатной миссии. Почему аэр выбрал его, а не послал одного из воинов-илитиири? За что ему это?

Шумно вздохнув, он отодвинулся, но продолжил держать ее за руку. Порез на подушечке мизинца был небольшой, но глубокий, кожа вокруг него распухла и покраснела. Видимо, девчонка по неосторожности вогнала в палец осколок стекла.

И кровь все еще не свернулась.

Он должен был это предвидеть. Должен был просчитать, что она не станет сидеть на одном месте, пока его нет.

- Давно? – глухо обронил мужчина.

Тая почувствовала, как он осторожно ощупал ее пострадавший палец, и поморщилась. Ощущения были не из приятных, к тому же ее донимала пульсирующая боль. Но ругаться и наказывать супруг вроде не собирался, а потому она осмелилась уточнить:

- Что – давно?

- Поранилась.

- Эммм… - девушка на секунду задумалась. – Минут десять назад.

- Ясно. Вот так больно?

Он надавил на порез. Острая боль пронзила Таю, заставив отчаянно вскрикнуть и дернуться.

- Чшшш! Тише! – Крейн успел удержать ее, одной рукой ухватив за плечи и прижав к своей груди. – Тише. Кажется, там застрял кусочек стекла. Он маленький и очень глубоко, я не смогу вытащить его пальцами. Тебе придется еще потерпеть.

Последнюю фразу он пробормотал другим тоном.

Это заставило Таю напрячься.

Казалось, мужчина рядом с ней испытывает неловкость. Что он не знает, как с ней обращаться. Не знает, кто она для него.

Да она и сама не знала, кто он для нее. Спаситель, которому она обязана жизнью? Или что-то другое?

Возможно, сейчас самый удобный момент, чтобы узнать. Пока они сидят так, прижимаясь друг к другу, и он держит ее ладонь с такой осторожность, словно боится разбить…

Но не успела.

Тепло и влага чужого рта обволокли ее палец. И снова, как в прошлый раз, это прикосновение заставило девушку испытать странное чувство. Незнакомое и от того пугающее.

Она отпрянула, выдыхая через рот. Сильная рука удержала, не давая сбежать.

Крейн держал крепко, но осторожно. Кончик его языка проник в ранку, раздвигая ее края.

И спустя секунду Тая почувствовала, что болезненная пульсация почти исчезла.

- Ну вот, теперь можно резать, - произнес мужчина удовлетворенным тоном.

Резать?!

- Что? Зачем? Не надо резать! – пролепетала, задыхаясь от ужаса.

Она забилась в его руках. Уперлась здоровой рукой куда-то в грудь, оттолкнула…

Но это было все равно, что пытаться столкнуть монолит.

- А ну тихо! – рыкнул Крейн, сжимая ее сильнее. – Я не мастак вытаскивать занозы у нежных барышень! Могу случайно и палец отсечь, если дергаться будешь.

Кажется, он не шутит…

Внезапный озноб сковал ее тело. Из-за своей слепоты она чувствовала себя в десять раз беспомощнее и уязвимее. И это было по-настоящему страшно. Когда ничего не видишь и не знаешь, что ожидать. Когда твоя судьба и сама жизнь зависят от милости незнакомца.

Мужчина процедил пару фраз, от которых у Таи завяли уши. И она невольно притихла.

Потом шумно выдохнул и произнес уже абсолютно спокойно:

- Сейчас я углублю рану. Не дергайся! Это нужно, чтобы достать осколок. Иначе будет нарыв.

Он был прав. Она и сама понимала это. И все равно не могла расслабиться. Так и сидела, застыв в напряжении, пока он колдовал над ее ранкой.

Тая чувствовала, как он ковыряется в ней острием ножа. Сдавливает палец, массирует. Пытается выгнать осколок вместе с кровью. Но боли не ощущала. Наоборот, казалось, что ее рука онемела по самый локоть. И все прикосновения ощущались бы сквозь толстый слой ваты.

Закончив, он снова прошелся языком по ее пальцу.

И опять это спровоцировало непонятное стеснение в груди. Будто что-то мешало Тае дышать.

- Все, - пробормотал Крейн, поднимаясь и беря ее за здоровую руку. – Давай помогу.

Он заставил ее подняться.

Девушка поспешно нагнула голову. Но он будто и не заметил, что она покраснела до корней волос. Подвел к диванчику и усадил на него.

- Спасибо…

Сейчас она была даже рада своей слепоте. Хоть не видит, как он смотрит на нее с укоризной.

Но вместо ожидаемой укоризны в его голосе прозвучала досада:

- Ты не должна благодарить меня. Я делаю то, что должен – и не больше.

- Должен? – не сдержавшись, она вскинула голову. – Кому?

Но Крейн, казалось, уже пожалел о невольно вырвавшихся словах.

- Забудь, - бросил он сухим тоном. – Я купил кое-что. У местного аптекаря нашлась хорошая мазь, она поможет вернуть тебе зрение.

- Н-но… ты же сказал, что зрение само восстановится?

- Да. Но не раньше, чем через два дня. А у нас нет столько времени.

- Почему? Мы куда-то спешим? Куда?

Тая ухватилась за случайную ниточку.

- Никуда. Забудь.

- Нет! Пожалуйста! – с жаром выкрикнула она и дернулась, собираясь вскочить. Но осталась сидеть на месте, и добавила уже тише: - Пожалуйста, мне очень страшно. Я чувствую, что происходит что-то не то…

Крейн нахмурился.

- Что ты имеешь в виду?

- Все! Нас обвенчали перед людьми и богами. Я не помню сам обряд, но шрам на моей руке невозможно ступать ни с чем. Он не дает забыть о себе, потому что брак не был завершен. Мы… ты… - она покраснела еще сильнее, замялась, не решаясь напомнить о «брачной ночи». – Мы не скрепили наш союз как положено… И я хочу знать, что меня ждет. Я имею на это право!

Она не видела, как он скользнул взглядом по ее напряженной фигурке, отмечая и пятна на подоле, и еще не смытую кровь, размазанную по руке. А потом вернулся к искусанным и опухшим губам.

Пауза длилась слишком долго. Тая уже отчаялась ждать, когда, наконец, раздался глухой ответ:

- Все верно. Ты имеешь право узнать, что тебя ждет. Но не от меня и не здесь. Наш брак всего лишь необходимость – и ничего больше. Я поклялся, что ни одному волосу не дам упасть с твоей головы. Поклялся защищать и оберегать твою жизнь ценой собственной, и если для этого пришлось связать наши души – что ж, это не самая суровая плата.

Его слова заставили девушку на мгновение онеметь.

- Как? – прошептала она чужим, хриплым тоном. – Значит, ты взял меня в жены только чтобы спасти? Из-за клятвы? Но… кому ты поклялся? Куда ты меня везешь?!

Ее сердце забилось сильнее. Тая стиснула руки, забыв о пораненном пальце. Но, впрочем, порез больше не напоминал о себе, словно его и не было.

А Крейн все молчал. И это молчание давило на плечи бетонной плитой.

Наконец, когда напряжение стало невыносимым, тишину разорвало единственное тихое слово:

- Прости.

Глава 19

Разговор скомкался сам собой.

Они едва ли перекинулись парой слов, пока Крейн накладывал ей повязку с мазью.

- Не вставай с дивана, пока я не приду, - произнес, поднимаясь. – Иначе мне придется тебя привязать и, поверь, тебе это вряд ли понравится.

- Куда ты? – она по инерции дернулась на звук его голоса.

- Никуда. Прикажу подать нам обед.

Крейн немного лукавил. Связанный клятвой, он не мог сказать ей больше того, что уже сказал. Ничем не мог успокоить, а врать не хотел – и это его давило.

Девочка нуждалась в поддержке. Но приказ аэра был четким и однозначным: она не должна знать, куда ее везут и зачем. Дай только намек – и она догадается, зачем эльфийская полукровка нужна в Эльвериолле. И тогда Крейну придется отвечать на ее вопросы, подчас опасные для нее самой.

А что он ей скажет? Что ее отец был публично казнен за покушение на наследника трона? Что ее род полностью истребили за попытку переворота? Что она единственная и последняя, в ком еще струится кровь Джиттинат – вторая по древности среди эльфийских родов?

И что он сам принимал непосредственное участие во всей этой каше.

Крейн был простым воином, не подкованным в подковерных интригах. Не умел врать, не умел изворачиваться. Его прямолинейность зачастую доставляла ему неприятности. Но он был предан трону Эльвериолла и правящей династии до мозга костей. Такой же неподкупный, как его меч, такой же твердый и смертоносный.

Ни разу за всю свою жизнь он не сомневался в приказах. Не испытывал даже тени сомнения. А сегодня, глядя на побледневшее личико Таи, он вдруг испытал неуверенность.

Казалось бы, чего проще? Найди девчонку, доставь через Пролив – и свободен. Но все пошло не так с самого начала.

В рыбацкой деревушке о полукровке слыхом не слыхивали. Крейну пришлось потратить два дня, пытаясь отыскать следы девушки. Открыто расспрашивать он не мог, опасаясь ненужного внимания. Но ему повезло наткнуться на местного пьяницу, и тот за бутылкой мутного пойла «вспомнил», что лет шестнадцать назад нашли младенца в одной из лодок.

- И где он теперь? – Крейн старался не выдать своего интереса.

- Так знамо где, отправили в сиротский приют. Кто ж захочет кормить полукровку?

Это стало первым тревожным звоночком.

Ни Крейн, ни пославший его аэр Лиатанари даже не задумывались о том, что люди могут не принять эту крошку! Ведь в ее жилах текла их кровь – красная и густая, пахнущая железом.

Если бы ее отец не оказался предателем, а погиб в честном бою, защищая законного наследника, то любая эльфийская семья приняла бы сироту. И никто не глянул бы, что она полукровка.

Ее воспитали бы, как родное дитя. Научили бы всему, что умеют сами. Дали бы все, что смогли дать собственным детям. Потому что для эльфов, уркхов и дроу, населявших Эльвериолл, каждый ребенок был чудом, посланным Небесами.

Древняя кровь с каждым столетием становилась все холоднее. И все меньше детей рождалось среди Первородных…

Обескураженный, отказываясь верить в то, что узнал, Крейн направился в глубь страны. Он не знал, где искать девушку и потому решил один за одним обходить все сиротские приюты. На тот момент это казалось ему единственным выходом.

Но однажды ночью он проснулся от вспышки эльфийской магии. Это был спонтанный всплеск, вызванный самой примитивной эмоцией - страхом. Эпицентр находился далеко, за тысячу лиг. Но его отголоски, как круги по воде, прошлись по ауре Крейна.

Вывод был однозначным: это она.

Он мчался к ней несколько дней почти без еды и без отдыха, загнал с десяток коней и сам едва не падал с седла, когда прибыл в Таатаган.

Последняя из рода Джиттинат была совсем близко. Только руку протяни. И недоступна, как луна. Девушка оказалась в тюрьме.

Это стало вторым тревожным звонком.

Крейн бродил по городу, слушая, что говорят о полукровке, и поражаясь человеческой глупости. Убила старого эрла? Околдовала его сына?

Да, эльфы владели особой магией, что могла привязать представителя противоположного пола неразрывными узами. Но взрослые эльфы! Достигшие совершеннолетия, которое наступало не раньше сорока лет! И привязка действовала лишь на избранных, тех, кого выбрали в пару сами Небеса.

Несколько дней он крутился вокруг тюрьмы, выжидая удобный момент. И почти договорился с человеком по имени Лавьер, что тот устроит узнице побег. Но того по какой-то причине отстранили от дела.

Крейн уже почти отчаялся решить вопрос мирным путем. Ему казалось, что единственная возможность вызволить девушку, это взять тюрьму штурмом и перебить всю охрану.

Но аэр строго-настрого запретил привлекать внимание!

А потом он столкнулся с грузной женщиной, на которой был запах полукровки. И незаметно шел за ней до домика стряпчего, где услышал интересный разговор. Молодой адвокат – почти мальчишка – и незнакомка говорили о Тае. О том, что некто Герхард Тамаск хорошо заплатил судье за обвинительный приговор. Что ему нужна девчонка живой или мертвой. И что только чудо может спасти ее.

- Это я виновата, - сокрушалась женщина. – Знала же, что этот хлыщ та еще сволочь! Но надеялась, что старый эрл не даст девчонку в обиду. Его отец хорошо мне заплатил за эльфийскую кровь. Девочка согревала бы его старые кости, делилась теплом и, глядишь, старик протянул бы еще двадцать лет. Угораздило же его помереть в брачную ночь! Он не успел даже сделать ее женой!

- Ничего, у нас есть одна лазейка, - успокоил ее адвокат.

- Какая?

- Божий суд.

- Но он не использовался уже много лет.

- Да, но это не значит, что его отменили.

- Думаешь, кто-то захочет вступиться за полукровку?

- Почему бы и нет? Она юна, невинна и очень мила. Найдется много охочих если не до ее тела, то до магии, скрытой в крови.

Эти слова заставили Крейна заскрежетать зубами. Он с трудом сдержался тогда, чтобы не выскочить из укрытия, размахивая мечом, и не порубить негодяя, посмевшего это сказать, на мелкие щепки.

Только природная осторожность и бдительность удержали его на месте. И, как оказалось, не зря. Он узнал все, что хотел, и план спасения пришел сам собой.

Правда, и здесь Судьба в лице сенешаля подложила свинью.

Божественный брак!

Крейн рассчитывал, что сразится за девушку и заберет ее, как трофей – обычный итог подобных историй. Но все снова пошло не так. Ему пришлось не только обнажить меч и пролить кровь, но и обручиться с девчонкой по древнему обычаю, доставшемуся людям от Первородных.

А это не входило ни в его планы, ни в планы аэра.

Ну ничего, эта проблема еще не самая главная. Ее можно отложить на потом. Главное, девушка спасена и почти в безопасности. Осталось оградить ее от собственной глупости – и можно вздохнуть свободно.

Но именно последнее могло оказаться труднее всего. Инстинкт уркха подсказывал: у этой запуганной и робкой девушки внутри особая сталь. Да, она доверчива и очень ранима, но в то же время горда и упряма. А это может доставить кучу проблем.

Крейн понимал: Тая ему не доверяет. И ничем не мог изменить этот факт. Не мог рассказать ей правду, ведь клятва, наложенная на него аэром, подразумевала мгновенную смерть при любой попытке открыться.

В сложившихся обстоятельствах единственное, что ему оставалось, это молчать. И надеяться, что здравый смысл у его подопечной окажется сильнее эмоций и чувств.

Было и еще кое-что, о чем ему не следовало забывать.

Магия рода Джиттинат проснулась в не самый подходящий момент. Даже по человеческим меркам девчонка еще ребенок. Вряд ли она может контролировать дар. А спонтанные вспышки, провоцируемые эмоциями, будут еще не раз.

Как бы это не довело до беды! Слишком уж много охочих на эльфийскую кровь.

Крейн отсутствовал всего с полчаса, а когда вернулся, то нашел Таю спящей. Девушка скрутилась в комочек, подтянув колени к груди. В такой позе она казалась совсем малышкой. Он задержал на ней взгляд и почувствовал, как в груди шевельнулось несвойственное ему чувство. Что-то среднее между нежностью и заботой.

Только этого ему не хватало!

Схватив одеяло, мужчина укрыл девушку. Подумав, подхватил на руки и перенес на кровать. Снял с нее туфли.

Так ей будет удобнее. Аэр ведь приказал заботиться об удобстве последней из рода Джиттинат…

Тая не проснулась. Только вздохнула и повозилась немного, укладываясь в любимую позу. Она слишком устала и перенервничала за это время, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.

***

На следующий день зрение восстановилось, и они двинулись в путь. Только на этот раз Крейн позаботился, чтобы у Таи был собственный транспорт.

- Это Ромашка, - представил он пегую кобылку, подводя ее к девушке.

Тая с опаской осмотрела животное. Конечно, в монастыре воспитанниц учили ездить верхом, но только в дамском седле и только шагом. А здесь седло было мужское. И, судя по тому, как Крейн торопил ее, скакать им придется бодрым галопом.

- А я не могу, как раньше, ехать с тобой? – девушка подняла на Крейна умоляющий взгляд. – Боюсь, я не очень хорошо держусь в седле…

- Привыкай. Энхалль теряет маневренность со вторым седоком, да и я тоже. Я не смогу защитить тебя, если ты будешь постоянно мешаться под рукой.

Она нахмурилась.

- Защитить?

- Больше ни слова, - отрезал он, досадуя на себя за болтливость. – Залезай.

И Тая поняла, что спорить с ним бесполезно.

Мысленно попросив прощения у Пресветлой, она приподняла подол до колена, вставила правую ногу в стремя, схватилась обеими руками за луку и оттолкнулась от земли.

Но то ли лошадь оказалась слишком высокой, то ли девушка слишком неумелой, но попытка забраться в седло без привычной скамеечки не увенчалась успехом.

Она просто подпрыгнула в воздухе, чтобы приземлиться обратно на землю.

Прищурившись, Крейн окинул ее внимательным взглядом. До этого все было проще. Он сам сажал ее перед собой и сам снимал. Но ему и в голову не приходило, что без его помощи она не способна даже в седло не забраться.

- Здесь слишком высоко, - промямлила Тая, краснея под его взглядом. – И я не умею ездить в мужском седле.

- Придется учиться.

Крейн был неумолим. И на это у него имелись веские причины.

Несколько минут он наблюдал ее жалкие попытки оседлать Ромашку. Лошадка послушно стояла, только немного подрагивала, да переступала с ноги на ногу, кося карим глазом на неловкую девицу.

В конце концов, не выдержав, мужчина решил избавить скотинку от незаслуженных мучений.

- Давай подсажу.

Коротко и по существу.

Тая даже подумала, что ослышалась. Где-то после пятой попытки у нее возникло стойкое ощущение, что и лошадь, и Крейн, и даже похрапывающий в двух шагах Энхалль над ней потешаются. Это заставило ее плотнее сжать зубы. Что-что, а предметом насмешек она быть не желала.

- Спасибо, как-нибудь сама, - буркнула недовольно.

Ухватилась посильнее за луку седла. Пресветлая помоги!

Толчок.

Тая взлетает вверх, чтобы на долю мгновения замереть в воздухе. А потом со стоном разочарования падает вниз.

- Говорю же, давай подсажу.

На этот раз в голосе Крейна отчетливо слышался приглушенный смешок. Он уважал настойчивость и упорство, когда они были к месту.

- Обойдусь!

Это стало уже делом принципа.

Тая сама не знала, откуда в ней взялось такое упрямство. Но в этот момент ей казалось очень важным доказать и себе, и Крейну в первую очередь, что она чего-то стоит и без него.

Она вспомнила прошедшую ночь. Как проснулась уже в темноте, разбуженная кошмаром. Как едва сдержала рвущийся крик, ожидая вновь обнаружить себя в камере Таатагана. И грубоватые, но теплые и успокаивающие поглаживания по спине.

И хриплый голос, неловко шепчущий в темноте:

«Тише, ну что ты, все уже хорошо…»

Крейн был рядом. Она не видела его, но чувствовала. Его силу, его уверенность. Он был нужен ей в тот момент так же, как воздух.

Вспомнила, как вцепилась ему в плечи, чувствуя под пальцами не ткань рубашки или железные звенья кольчуги, а изрытую шрамами кожу воина. Как прижалась к его твердой груди, трясясь от нахлынувшего ужаса, и разревелась самым позорным образом. Взахлеб. Как девчонка!

А он обнимал ее и баюкал, продолжая шептать что-то бессвязное. Поглаживал по спине, по волосам. Но не отталкивал. Так и держал на руках, пока она не перестала всхлипывать.

Только после этого отпустил.

«Нет! Не уходи!» – она тут же дернулась за ним в темноту.

Напуганная маленькая девочка, слишком хорошо понимающая, что ее кошмар – это только ее, и она не в силах с кем-то его разделить.

«Не уйду, - спокойный, уверенный голос. – Я рядом. Спи».

Вспомнила, как нащупала его руку и схватила за мизинец. Совсем как ребенок…

Воспоминания нахлынули на нее шквальным ветром.

Теперь, при свете дня, это было даже смешно. И стыдно. Она действительно вела себя как ребенок. А ей уже целых шестнадцать лет!

- Ну, как знаешь, - спрятав ухмылку, Крейн преспокойно развернулся и, насвистывая, направился к своему коню.

В первый момент девушка не поверила, что он действительно уходит, бросая ее на милость лошади. А потом ее охватил праведный гнев.

Красная, как маков цвет, и пыхтящая, точно рассерженный еж, Тая вскинула голову.

Ну и не надо! Не больно-то и хотелось!

Снова пальцы хватаются за луку седла. Снова упор на стремя. Снова толчок.

Короткий бездарный полет…

И тут какая-то сила отрывает ее от земли, швыряет вверх, точно из катапульты – и Тая с визгом приземляется прямо в седло.

Ошарашенная, потрясенная произошедшим, она застыла, хватая ртом воздух.

- Ты… ты… - слов не было, только эмоции.

- Не стоит благодарности, - усмехнувшись, мужчина вскочил на коня. – Если надумаешь падать – скажи. Я подхвачу.

Да он смеется над ней!

Тая захлопнула рот.

Нет, она не будет вести себя как ребенок. Не будет давать ему повод для шуток.

Пусть она многого еще не умеет – научится. Но никому не позволит смеяться над собой.

Особенно тому, кто знает все ее слабости.

Гордо выпрямившись в седле, девушка тронула поводья. И лошадь пошла тихой трусцой, постепенно приноравливаясь к бегу Энхалля.

Глава 20

Первая мысль: она спит.

Вторая: она умерла и попала в ад.

По-иному не скажешь. И дело даже не в том, что она лежит щекой на раскаленном песке, а сверху нещадно палит солнце. И не в том, что этот песок хрустит у нее на зубах, горло саднит от жажды, а каждая мышца в теле болезненно ноет...

- Долго ещё собираешься прохлаждаться, нун? - язвительный голос неприятно резанул обострившийся слух странным звучанием.

Тая вздрогнула и открыла глаза.

Перед ней, присев на корточки, примостился странный субъект в смешных ярких одежках и с недовольством рассматривал ее. Еще не вполне понимая, где она и что с ней, Тая решила, что это женщина, причём, размалеванная, как матрёшка. Но стоило ей присмотреться к нему повнимательнее, как девушку пробил нервный смех.

Господи, это мужик! Толстый, откормленный тип лет сорока с напомаженными губами, подведенными, как у Нефертити, глазами и тремя подбородками.

Захотелось потрогать его, чтобы удостовериться в том, что он действительно существует. Нет, ну приснится же такое. Наверное, это все еще действует наркоз…

- Вставай! - произнес он с неожиданной злостью. А потом поднялся и ударил Варю под ребра носком сапога.

Та вскрикнула и свернулась клубочком. Место удара вспыхнуло резкой болью. В голове помутилось.

Господи, это же сон? Просто кошмарный сон. Это же не может быть правдой?!

- Вставай, нун, иначе опять достанется от хозяина! – раздался встревоженный женский крик с другой стороны, и Тая сквозь слезы увидела двух странных женщин, бегущих к ней босиком по песку.

Она не могла поверить своим глазам. Незнакомки были худые и грязные, из-под рваных подолов торчали тощие ноги, сбитые в кровь, из рукавов – исцарапанные руки, а кособокий ворот открывал выпирающие ключицы. Лица женщин закрывали платки, накинутые на голову таким образом, что на виду оставались только глаза.

На мгновение стало страшно. Солнце, барханы, странные люди… Неужели ее выкрали и продали в рабство каким-нибудь бедуинам?! Да нет, что за бред? Кому она нужна со своими болячками? Скорей всего это просто побочный эффект от наркоза. Четыре раза за год слишком большая нагрузка для организма, вот мозги немного и повредились…

- Вставай, вставай, - незнакомки подхватили Варю под руки, помогли ей подняться.

Девушка с облегчением поняла, что твердо стоит на ногах, и даже привычная тошнота куда-то исчезла. Только в ребрах осталась тупая боль от удара.

И это заставило ее замереть.

Как, каким чудом вернулись силы? Она ведь уже и сидеть не могла, не то, что стоять! А теперь чувствует себя так, будто бы никогда не болела.

Лихорадочно вырвавшись из чужих рук, Тая оглядела себя. Увиденное заставило ее побледнеть.

Этого не может быть! Она бредит! Это предсмертные видения – не иначе!

Как? Каким образом из умирающей лысой и истощённый мумии она вдруг превратилась в блондинку с косой до пояса, маленькими ручками и ножками? И откуда у нее эта гладкая молочно-белая кожа, полностью лишённая волосяного покрова? И что это за странные золотые узоры на ней?!

Мелкая дрожь заставила содрогнуться всем телом. Пробила до самых внутренностей. В глазах потемнело, и земля качнулась, медленно уходя из-под ног…

- Идём, нун, нельзя заставлять хозяина ждать.

Женщины потянули ее вперёд. Туда, где буквально в десяти шагах от них стояла повозка, один в один напоминавшая фургоны северо-американских переселенцев. Вот только вместо коней в неё оказались впряжены... Чудовищные ящеры, стоявшие на задних лапах!

Тая моргнула. В голову закралось сомнение в собственной адекватности.

Нет, все-таки это бред. Но какое же у нее воображение! Все настолько реалистично…

Высота страшилищ была метра два в холке, не меньше. Плоская змеиная голова, украшенная двойным костяным гребнем, рудиментальные передние лапки и длинный мощный хвост, которым они нервно взрыхляли песок. Динозавры???

Один из них повернул к ней вытянутую морду и зевнул, демонстрируя двойной ряд острых зубов. Зловонная волна из его пасти ударила Варю в лицо.

От нового потрясения рассудок начал медленно отползать в сторонку, давая место поднимающейся панике. И все, чего хотелось в эту минуту, так это закрыть глаза и потерять сознание. Но даже этой малости Варе не дали.

- Живо в фургон! – взвизгнул за спиной девушки субъект неопределённого пола. Его голос сорвался на фальцет, и от этого грассирующая «р» неприятно ударила по ушам, заставляя поморщиться. Словно пародия на французский язык. - Эта хойда гроша ломаного не стоит, а я за неё целый серебряк отвалил! Шимбаи! За что вам плачу!

Из-за фургона тут же выскочили два типа мужской наружности. На этот раз бронзово-смуглые, мускулистые, с бритыми наголо головами и лицами, будто вытесанными из гранита. Оба были практически голые, если не считать широких шаровар, и тоже босые. И каждый держал в руках по копью, только вместо наконечников эти копья венчали маленькие рожки, украшенные сверкающими кристаллами.

Тая растерянно уставилась на блеск солнца в этих кристаллах.

- А ну! Шевелись! - один из мужчин бесцеремонно ткнул в нее копьем. Между кристаллов мелькнула зеленоватая молния, и девушку ударил в грудь нешуточный разряд тока.

Мать моя! Да это электрошокер!

Только сейчас до нее дошло, что это не сон. Боль оказалась слишком сильна, чтобы ее можно было списать на плод разыгравшегося воображения. А ещё Тая вдруг поняла одну очень важную вещь. Все эти люди говорили с ней не на русском, не на украинском и даже не на английском языке. Это был совершенно чужой, незнакомый язык, лишь отдаленно напоминавший смесь арабского и французского, но при этом она прекрасно его понимала.

Стоило осознать эту истину, как тут же ослабли ноги, и Тая вторично рухнула в песок на колени. Ее буквально трясло. От ужаса, паники, непонимания. От нежелания верить в происходящее. От нежелания верить своим глазам. Вокруг на тысячи километров простирались барханы грязно-желтого цвета. Абсолютно белое небо с гигантским солнечным диском висело над головой. А еще два динозавра с фургоном и эти личности...

Следующий разряд тока милосердно лишил ее сознания...

***

Крейн дер Эллайн, последний герцог Нирумии, сидел в тронном зале, подперев подбородок рукой, и скользил задумчивым взглядам по рисунку на гранитном полу. Огромные стрельчатые окна были тщательно зашторены, ни один лучик солнца не проникал в это пустое и холодное помещение, но зеленоватые светящиеся кристаллы, мерцавшие на стенах и потолке, разгоняли полумрак. Никто из слуг и придворных не имел права входить сюда, пока Его Светлость наслаждались покоем и одиночеством.

Не так давно этот зал и замок, и город, и само герцогство, в котором он находился, принадлежали его отцу – Эсбейлу дан Осмаэллу, единственному сыну и наследнику императора драконов. По молодости лет Эсбейл имел неосторожность воспылать запретной страстью к молодой демонице, а та, в свою очередь, родила от него ребенка. Такие союзы были редки и не одобрялись, полукровки-архавы приговаривались к смерти - слишком опасными они были для общества, которое не желало их принимать. Сила демонического огня, увеличенная в разы силой воздуха, превращала архава в воплощение хаоса. Тем более, этот ребенок был еще и незаконнорожденным, а император Калахан не приветствовал бастардов в своей семье, боялся, что однажды они восстанут против законной династии и будут претендовать на трон.

Так и случилось.

Вианне стоило бы уничтожить свое дитя, едва оно появилось на свет, но младенец был слишком красив, а она молода и наивна. Сердце матери дрогнуло. Точно так же, как и сердце отца, который не смог убить своего первенца. Почти четверть века Крейн был единственным сыном, пусть и незаконным, у старого герцога. Пока тот не сочетался династическим браком. И пока новая герцогиня Нирумии не принесла супругу законного наследника. Оритейла дан Осмаэлла.

Крейн позволил себе мысленно усмехнуться.

Теперь его сводный брат вынужден просить защиты у венценосного деда, в столице Келларии – драконьей империи. А он, тот, кого презрительно называли демоническим отродьем, ублюдком и байстрюком, занял свое законное место – трон Нирумии. И пусть его герб перечеркнут белой полосой незаконнорожденного, пусть приставка «дер» говорит о примеси демонической крови, но он получил это герцогство потом и кровью. И это еще не конец. Теперь впереди маячила самая заветная цель – трон деда, императора Калахана. И мысль о завоевании императорского трона ласкала его самолюбие точно так же, как сейчас его тело ласкали доспехи, которые он своими руками сделал из кожи черного дракона – собственного отца.

Крейну пришлось хорошо потрудиться, чтобы устранить все препятствия на пути к отцовскому трону. Старого герцога, его жену и детей, а еще недовольных подданных, посмевших отказаться давать ему клятву верности – всех, кто был против смены правителя. Остался только Оритейл. Последняя стычка с ним едва не стоила Крейну жизни. Его соперник оказался очень силен, хоть и младше на четверть века. Но все же сводный брат отступил, бежал в столицу, поджав хвост, как корабельная крыса. Крейн был уверен, что сейчас тот готовит армию деда, чтобы вернуть себе Нирумию. Что ж, пусть готовит. Он, Крейн, тоже не спит в ожидании встречи. А эта встреча однажды произойдет. И вот тогда боги, а может и сам Хрейг, будут на его стороне. Он в этом не сомневался.

Скрипнула дверь. Крейн поднял взгляд на вошедшего мага. Тот, едва переступив порог, упал на колени.

- Абрахам? - архав напряженно застыл, в его глазах вспыхнуло ожидание. - Ты закончил ритуал? Где она?

- Простите меня, Ваша Светлость!

Маг распростерся ниц, уткнулся лбом в грязный пол.

- Снова ошибся?! - разочарование было настолько сильным, что Крейн не смог его скрыть. Ударил кулаком по мраморному подлокотнику трона, не замечая ни боли, ни образовавшегося скола. - Я же предупреждал тебя!

- Нет, нет, Ваша Светлость! Я не ошибся!

- Тогда, в чем дело?

- Это она, ваша шиа, сомнений нет. Но кто-то вмешался в ритуал. Кто-то сдвинул вектор перемещения.

- Как такое возможно?!

Архав покинул трон и быстрым шагом пересек расстояние, отделявшее его от мага. Стук подкованных железом каблуков разнесся эхом по всему помещению.

- Простите, мой лейс, я не знаю. Я все делал правильно. Но как только шиа появилась в нашем мире, что-то произошло. Она исчезла у меня из-под носа!

- Так перемещение состоялось? Отвечай!

- Да, мой лейс.

- Но ее нет? И где она, ты не знаешь? - голос архава понизился до угрожающего шепота.

- Знаю! Знаю, Ваша Светлость! - выдохнул старик, не отрывая лба от холодного гранита. Он не рискнул поднять взгляд на господина. Лоб уже болел, но что значила эта боль по сравнению с наказанием, которому его мог подвергнуть архав.

- Так, где она?

- В Эльдаруне! Где-то в пустыне, точнее сказать сейчас не могу, слишком далеко.

Крейн несколько минут молча смотрел на коленопреклоненного мага, потом коротко бросил:

- Встань.

Старик, кряхтя, поднялся на ноги и отряхнул подол мантии.

- Говоришь, слишком далеко? - его господин прищурился, пронизывая мага испытывающим взглядом. – Но ее можно найти?

- Да, мой лейс. Но есть одно "но"...

- Какое?

- Она не могла появиться здесь и остаться бесплотной. Тот, кто вмешался в мой ритуал, должен был это знать и дать ей какое-то тело…

- То есть, ты даже не знаешь, кого нам искать?

- Не совсем… В том мире она была человеком, женщиной, так что и здесь, весьма вероятно… К тому же вы сможете ее узнать. Пока ваша шиа существовала в другом мире, за Гранью, все узы между вами были разорваны. Но теперь она здесь, и чем ближе будет к вам находиться, тем сильнее вы будете ощущать ее присутствие.

- Об этом я знаю! - новая вспышка ярости заставила Крейна сорваться на рык. - Потому-то она мне и нужна! Если мои враги поймут, что она для меня значит, если доберутся до нее первыми, все мои планы пойдут Хрейгу в зад!

- Простите.

- От тебя требовалось только одно: вернуть ее мне, поместить в кристалл и спрятать так, чтобы никто не нашел. Ты не смог сделать даже этого!

Старик поклонился, пряча виноватый взгляд, но Крейн уже не обращал на него внимания. Сжав виски и пытаясь унять разыгравшийся гнев, он процедил, выплевывая слова, как ругательства:

- Все эти годы они пытались меня уничтожить, пытались сломить. Сначала мать, потом отец, теперь брат. Но каждый раз я становлюсь только сильнее. Отец был уверен, что я стану его покорным рабом, если он избавит меня от слабостей. Пешкой в его руках. Но я доказал, что он ошибался. И он дорого заплатил за эту ошибку! Теперь моя слабость здесь, рядом, и если я не найду ее первым, ее найдут другие и используют против меня. Ты понимаешь, о чем я?

Его лицо потемнело, глаза пылали, благородные черты исказились, превратившись в застывшую маску. Неуправляемая, разрушительная сила, таящаяся внутри, всколыхнулась, грозя выплеснуться наружу. Но холодный рассудок, как всегда, взял верх над эмоциями. Прикрыв глаза, Крейн глубоко вдохнул, заставил тьму угомониться, и уже спокойно сказал:

- Воспользуемся дворцовым порталом. Перенесемся сразу в столицу Эльдаруна. Это сократит время пути. Только проверь, чтобы нам хватило сил вернуться обратно. Не хочу застрять где-нибудь посреди пустыни.

Так умел только он: мгновенно переходить из состояния гнева в состояние ледяного спокойствия и наоборот. Абрахам давно перестал удивляться.

- Слушаюсь, мой лейс. Что-то еще?

- Нет. Иди и займись тем, что велено. До конца суток все должно быть готово. Если помедлишь...

Абрахам гулко сглотнул и побледнел, когда его господин красноречивым жестом провел ребром ладони по своей шее.

Еще секунда - и архав снова остался один.

Теперь, когда на него никто не смотрел, он схватился за голову и зарычал. И в этом низком нечеловеческом рыке была такая боль и тоска, что на другой стороне континента, в адских песках Эльдаруна, дрогнуло сердце маленькой нун.

Глава 21

Вот уже вторые сутки Тая тряслась в фургоне, увозившем ее неизвестно куда. Все это время она молча подчинялась приказам и пыталась понять, что же произошло. Как из больничной палаты она умудрилась попасть в пустыню? Откуда взялись эти странные люди, и что с ней случилось? Ее новое тело оказалось молодым, здоровым и удивительно пропорциональным, насколько она смогла себя рассмотреть, не привлекая внимания. Тая часами сидела, забившись в угол повозки, и незаметно изучала свои руки и ноги, попутно прислушиваясь к разговорам женщин. Пару раз мелькнула мысль, что зеркало бы сейчас точно не помешало, вот только что-то подсказывало: вряд ли она увидит в нем привычное отражение.

На утро второго дня Тая окончательно убедилась, что это не сон и не бред. И не побочный эффект наркоза. И пусть она не верила ни в параллельные миры, ни в переселение душ, отрицать очевидное не было смысла. Теперь оставалось только одно: учиться жить со всем этим. Точнее, учиться выживать, что в ее положении было более актуально.

Из разговоров своих товарок по несчастью, Тая узнала их имена и кое-что интересное о месте, куда попала. Эсти и Халида называли себя «шимун» - служанками, призванными присматривать за ней. Точнее, не за ней, а за той нун, в тело которой она попала.

Как оказалось, нун - это не обращение и не ругательство, а название особой расы людей, в жилах которых текла кровь эсмаев. Кто такие эсмаи Тая спрашивать побоялась, но по рассказам поняла, что это какое-то древнее и могущественное племя, исчезнувшее с лица этого мира много веков назад. Шимун ей пояснили: иногда древняя кровь просыпается, и тогда у обычных родителей появляются необычные дети. От таких младенцев стараются сразу избавиться, их боятся и ненавидят, потому что с возрастом у каждого из них появляется особенный, пугающий дар.

Тая слушала вполуха. Ей было плевать, как выжила эта нун. Плевать, как и почему она сама стала вселенкой, и куда делась прежняя хозяйка этого тела. Она думала лишь о том, что если поймет, что случилось, то поймет и что делать дальше.

Несколько раз в день фургон останавливался, и усталые путешественницы выпадали из него, измученные и задыхающиеся от духоты. Шимбаи - те самые типы с электрошокерами - давали им напиться затхлой воды из кожаных бурдюков, нагретых солнцем. Вода была тёплой и противной, Тая давилась, боролась с тошнотой, но пила. Ей очень хотелось жить. Особенно теперь, когда она осознала, что от ее болезни и следа не осталось. Кто-то там «наверху», наверное, пошутил, не иначе.

Инкарды – так звались тягловые ящеры – презрительно фыркали в ее сторону и позевывали, демонстрируя полный набор зубов и раздвоенный змеиный язык. Странные создания, будто соединившие в себе черты птиц и рептилий, хотя, от птичьего у них были только глаза: круглые, лишенные ресниц, зато с подвижным третьим веком. И, судя по всему, кормили этих пташек совсем не травой, но чем и как – Тая решила не спрашивать.

У каждого из них на спине было седло странной конструкции с прикрепленным на двух палках балдахином. Места для шимбаев. А вот Аришман, сам хозяин, ехал в передней части фургона, отгороженной от женщин куском плотного полотна. К ним он больше не выходил, но это не мешало Варе морщиться, заслышав его визгливый фальцет, отдающий приказы. Ей очень хотелось знать, куда ее везут. Но подойти и спросить напрямую храбрости не хватало. Тая очень боялась выдать себя. Неизвестно, как отреагируют эти товарищи, узнав, что она вселенка, взявшаяся неизвестно откуда, а не их драгоценная нун, за которую Аришман отвалил «целый серебряк». Причем, данная сумма была озвучена им таким тоном, будто речь шла, по меньшей мере, о миллионе свободно конвертируемой валюты.

Если нун такая ценность, не стоит показывать, что с ней что-то не так.

Оставались только шимун. Поразмыслив, девушка решила, что сможет у них осторожно выведать все, что ей нужно.

После очередного короткого привала фургон снова тронулся в путь, а женщины начали тихо петь, раскачиваясь в такт мелодии. Они сидели на коленях, прямо на необструганных досках пола. Тая молча наблюдала за ними, устроившись в темном углу. Ей, как особе привилегированной, даже пожаловали кусок тряпки, чтобы подстелить.

Глаза у женщин были закрыты, голоса выводили затейливую мелодию, то поднимаясь до крещендо, то затихая. Тая не могла понять, о чем эта песня, но от печального напева у нее защемило сердце, а на глазах появились слезы.

- Эсти, о чем вы пели? – тихо спросила она, когда они замолчали.

Та глянула на нее с явным недоумением:

- Нун, это же молитва Орриет - верховной богине.

Тая сообразила, что ляпнула глупость. Нужно было срочно выкручиваться.

- А-а, - протянула она с понимающим видом, - припоминаю...

- Нун? С тобой все в порядке? - теперь уже и Халида встревоженно смотрела в ее сторону.

- Да жара эта, - девушка неопределенно взмахнула рукой. Как теперь отвлечь от себя внимание? - Из-за неё плохо соображаю.

- Жара ужасна, - Эсти уныло вздохнула, - но скоро прибудем в Филлонию. Мы молили Орриет, чтобы там наши мытарства закончились.

- Да, было бы хорошо...

Тая откинулась назад, совсем позабыв, что под ней твердые доски и, как следствие, тут же впечаталась в них затылком. От боли из глаз брызнули слезы, но от собственной глупости захотелось стукнуться еще раз. Только лбом.

Шимун в мгновение ока подхватили ее, осмотрели место удара:

- О, боги, нун! Не смей себе вредить! Ты знаешь, за это могут наказать!

Тая застыла, пытаясь вникнуть в эти слова. Даже слезы перестали бежать по щекам.

Нун не имеет права вредить себе? А как же тот факт, что их нынешний рабовладелец (будем называть вещи своими именами) пнул ее? И разве тряска в этом фургоне на такой жаре ей не вредит?

Прищурившись, Тая оторвала от себя руки одной из шимун и заглянула ей в глаза:

- Эсти, что будет с нами? Зачем нас везут в Филлонию?

- Как "зачем"? Известно! – ответила та с лёгкой обидой. - Ты же нун, вон, и тейтры уже проявились. Проверят уровень сумры, а потом продадут.

- Продадут? – Тая на мгновение задохнулась. Ей показалось, будто сердце рухнуло вниз. - Разве меня ещё не продали?

- Нун, что с тобой? Ты ничего не помнишь?

- Что именно?

- Община продала тебя Аришману. Неделю назад, когда на твоем лице начали проявляться первые тейтры и цвет глаз поменялся, старейшина приказал отдать тебя первому, кто предложит хорошие деньги. Теперь мы едем в Филлонию, столицу Эльдаруна. Там самый дорогой невольничий рынок. Аришман надеется заработать, продав тебя какому-нибудь богатому лейсу.

Из разговоров шимун Тая уже поняла, что «лейс» означало «господин» или «хозяин», но никто не называл так Аришмана. Наоборот, что-то подсказывало, что эти лейсы совсем не люди.

- Кажется, после удара электрошокером у меня немного отшибло память, - Тая поспешно потерла лоб с умным видом.

- Какого удара? – Эсти посмотрела на нее, как на сумасшедшую.

Упс… Кажется, слова «электрошокер» нет в этом мире.

- Ну… шимбай ударил меня… этой штукой…

Тая поспешно улыбнулась. Оказывается, изображать амнезию не так-то просто. Ей нужно срочно придумать, как выкрутиться из этого положения.

- Это была пика. Пика с кристаллами агра. Их используют для погона инкардов.

Замечательно. В нее тыкали штукой, которой погоняют тех двухметровых страшилищ? Удивительно, что она осталась жива.

- Да, точно, я просто забыла. Но теперь не могу вспомнить ничего, что было до этого. Даже собственного имени.

Может быть, если ей об этом расскажут, она хоть немного поймет, насколько большая задница, в которой она очутилась?

- Никогда не слышала, чтобы агры отбивали память, - Эсти пристально на нее посмотрела. - Ты и правда ничего не помнишь?

- Нет.

- Странно…

- Сколько мне лет? Почему я такая худая? Где я жила?

- Тебе двадцать пять лет по человеческим меркам, но по меркам эсмаев ты подросток, поэтому и худая. Но теперь, когда тейтры проявились, ты будешь быстро меняться. Я такое уже встречала. Две-три недели – и ты станешь совсем другой.

- Какой? – Тая насторожилась. Сюрпризы она ой как не любила.

- Откуда я знаю, - шимун пожала плечами. – А жили мы все это время в Самреме – маленьком поселении на север отсюда. До него семь дней пути. Родителей у тебя нет, ты сирота, жила в доме старейшины. Когда проявились первые тейтры, он начал искать покупателя. Думаю, он кормил тебя все эти годы, потому что надеялся на тебе заработать. Все-таки нун очень ценная вещь, хоть и опасная.

- Я опасна?

- Да, тебе нельзя прикасаться к людям. Если притронешься к человеку – можешь его убить.

- О… - рот Вари округлился от изумления. Теперь понятно, почему Аришман и шимбаи избегают дотрагиваться до нее. – И каким это образом?

- Посмотри на свои тейтры. Видишь, как они светятся? Это сумра. Она смертельна для обычных людей, но любой дарг за нее полжизни отдаст.

Незнакомое слово царапнуло по нервам. Память прежней хозяйки тела, еще не исчезнувшая совсем, подсказала: дарги не люди, они что-то иное. Что-то, обладающее в этом мире силой и властью, и очень опасное для таких, как она.

Но сейчас Варю волновало другое.

- Подожди… - она с удивлением посмотрела на свои ладони, потом на обеих женщин, - но как же я прикасаюсь к вам?

Те недоуменно переглянулись.

- Так мы же шимун! – ответила Халида. – Мы заплатили кровью за возможность прикасаться к тебе.

Она подняла руки, и Эсти повторила за ней. На запястьях обеих женщин были видны затянувшиеся порезы, сделанные острым предметом. Скорее всего, ножом. Тая тут же опустила взгляд на собственные руки, ища подобные следы и у себя. Но нет, ее молочно-белая кожа была идеально гладкой, если не считать мерцающих, будто золотая пыль, узоров.

- А что значит «заплатили кровью»? – спросила недоуменно. – Я ее что, пила?

И тут же поняла, что правду знать не очень-то и хочется.

- Конечно. Ты же нун.

Да, будто это что-то ей объясняет.

Ладно, с этим она разберется потом. Поехали дальше.

- И почему вы решили стать моими шимун?

- Мы ничего не решали, - покачала головой Халида. - Старейшина выбрал нас, потому что мы обе бесполезны для общины. У нас ни детей, ни мужей, ни денег. Кому мы нужны? Да и отказаться мы не могли. Нас бы просто изгнали в пустыню за непослушание.

Она тяжело вздохнула. Это был вздох человека, сожалеющего о своем поступке.

- Теперь жалеете, что согласились?

- Что толку жалеть о случившемся? Мы все равно не могли отказаться.

- Ничего, зато мы все еще живы и вместе, - вмешалась Эсти. Ее тон был чересчур жизнерадостным, что не прошло мимо внимания Вари. Она словно пыталась сама себя убедить в том, что все беды уже позади. – И скоро увидим столицу!

- Ах да, мы могли умереть в пустыне, но теперь у нас появился шанс на лучшую жизнь, - с сарказмом заметила Халида. Энтузиазм подруги ее явно не вдохновлял.

- Не слушай ее, - отмахнулась Эсти, - у нас действительно есть шанс на лучшую жизнь, особенно, если тебя купит богатый лейс. Думаю, Аришман будет тщательно выбирать покупателя. Он отдал за тебя целый серебряк. Таких монет в общине отродясь не видали.

- Не удивлюсь, если старейшина пробьет в ней дырку и будет носить на шее, как амулет, - буркнула Халида.

Женщины переглянулись и, не выдержав, расхохотались. Тая почувствовала, как напряжение отступает, и позволила себе улыбнуться.

***

День спустя Варю начала преследовать мысль, что она о чем-то забыла. О чем-то очень важном для нее. О чем-то таком, без чего жизнь казалась пустой и пресной, как непропеченный пирог. В памяти чувствовался явный пробел, будто часть информации была стерта чьей-то заботливой рукой.

От попыток вспомнить, что же она забыла, начала болеть голова. И девушка решила не мучить себя понапрасну. Кому от этого легче? Если забыла, значит, оно ей не нужно. Значит, ничего важного в ее прошлом не было.

Сейчас важно было узнать побольше о том, что ее ждет. Она осторожно расспрашивала шимун, задавала наводящие вопросы, стараясь не вызвать лишнего подозрения. Хоть эти женщины и относились к ней добродушно, Тая инстинктивно ощущала страх, тщательно скрываемый под этим добродушием. Они боялись. Но не ее, не Варю. Точнее, не столько ее, сколько ту самую сумру, от которой на ее коже переливались золотом загадочные узоры. Из туманных намеков и обрывочных фраз девушка поняла, что эта сумра жизненно необходима загадочным даргам, и они готовы платить за нее полновесной монетой.

Каждый раз, когда в разговоре упоминали о даргах, Варе чудилось что-то большое и страшное, с чем совершенно не хотелось встречаться. Кажется, бывшая хозяйка этого тела их очень боялась, и этот страх остался, спрятанный глубоко в подсознании.

Да и сама Тая не испытывала никакого желания с ними знакомиться. Одному богу известно, кто они и зачем она им. Целый день сидела в своём углу, сложив ноги по-турецки, и разглядывала видимые части нового тела. Хотелось зеркало, огромное, во весь рост, чтобы увидеть себя целиком. Но в фургоне не было даже осколка. Зато теперь Тая знала, что нун живут дольше обычных людей и почти не стареют. А ещё слово "нун" женского рода и означает "сосуд".

Вот уж несказанно повезло... Тая бы рассмеялась, если бы ей не хотелось заплакать. Она сосуд, наполненный какой-то загадочной сумрой. Ее продадут, как вещь, на торгах, и новый хозяин будет решать, что с ней делать.

На третью ночь она проснулась от собственного крика. Вскочила, захлебываясь слезами и чувствуя, как все тело сотрясает крупная дрожь.

- Нун? – сорвалась к ней Халида. - Что случилось? Кошмар?

Тая затрясла головой, пытаясь сбросить с лица мокрые от пота пряди волос. Перед глазами стояла Ярыська - семилетнее чудо с тоненькими косичками, пухлыми щечками и расширенными, будто вечно изумленными, глазами. В ушах продолжал звучать её голос: "Мамочка, когда ты вернешься домой?"

Теперь она вспомнила все. Всю свою жизнь, включая смертельный диагноз и предательство мужа.

Вспомнила дождь. Капли, бегущие с той стороны окна, и размытую тень своего отражения. А еще яркий свет, ударивший по глазам, и противный писк аппаратуры, среагировавшей на остановку сердца.

Значит, она умерла? Там, в своем мире…

Острая боль вспыхнула в груди, точно факел, охватила все тело, сдавила в тисках. Горло сжалось, не давая вдохнуть. Так вот, значит, что ждёт после смерти! Райские кущи? Как бы ни так!

Сжав зубы, она оттолкнула Халиду. Фургон стоял, вокруг царила тишина. Тая рывком откинула полог и спрыгнула. Ноги тут же увязли в песке, еще не остывшем от дневной жары. Взгляд уперся в темно-лиловое небо, усыпанное незнакомыми звёздами. Они казались намного ближе и ярче, чем Тая привыкла, и не было ни одного созвездия, которое она смогла бы узнать...

В стороне от фургона яркой звездочкой вспыхнул костёр, рядом с ним шевельнулись тени шимбаев.

- Нун? - один из них поднялся навстречу девушке. - Куда собралась?

- Я хочу поговорить с Аришманом.

Тая решительно направилась в обход повозки. Ящеры спали. Она слышала храп, доносившийся с их стороны. Да и что ей сейчас рептилии-переростки? Она уже умерла! Чего ей еще бояться?

- О чем тебе говорить с господином, глупая нун? Разве тебя не учили покорности? - второй шимбай поднял с земли пику-электрошокер. Между кристаллических рожков проскочила сине-зеленая молния.

- Стой! – Тая вскинула руки. - Я хочу просто поговорить.

О чем именно, она плохо себе представляла. Но все внутри буквально рвалось от невысказанной боли. Ее ребенок. Ее цветочек. Ее принцесса. Одна, без мамы, где-то там. На крошечном шарике, затерянном в просторах Вселенной. Как это принять? Как с этим жить?

Невозможно.

- Господин спит, - шимбай с недовольством покачал головой. Шляются тут всякие, отдыхать не дают. А скоро рассвет, и хозяин прикажет трогаться в путь. Как тогда усидеть на спине инкарда, если глаза слипаются после ночного бдения, а непослушное тело готово свалиться в песок? - Если ты разбудишь его, тебе не поздоровится.

- Вернись, нун, не делай хуже! – раздался из фургона тревожный шепот Халиды.

Тая уперлась взглядом в песок. Сердце колотилось в груди с такой быстротой, словно собиралось выпрыгнуть из нее. Но разум холодно отмечал все детали: позади, за спиной - фургон, впереди - два стражника, угрожающие оружием. И в воздухе витает страх, который они безуспешно пытаются скрыть за решительностью, написанной на их лицах. Они тоже ее боятся? Даже сейчас, когда она стоит одна против них?

Губы девушки дрогнули в тонкой полуулыбке. Так печально и так смешно. Она едва доставала им до плеча. Маленькая, беззащитная – и смертельно опасная.

- Иди, нун, на место, - один из шимбаев красноречиво взмахнул копьем, будто птиц разгонял. - Утром уже прибудем в Филлонию. Выспись, там тебе спать не придётся.

Тая опустила голову еще ниже. Сжала кулаки, чувствуя, как твердые ногти входят в нежную кожу. С трудом удержалась, чтобы не прыгнуть вперед, не вцепиться в ненавистное лицо надсмотрщика.

Понимала: победа будет недолгой. Ей не справиться с ними. Не здесь. Не сейчас. Даже если шимун правы, и она убьет шимбаев одним прикосновением, что делать дальше среди пустыни? Куда идти? Они все погибнут в песках.

Она отступила, разжала пальцы и глянула на свои руки. На алебастровой коже ладоней отпечатались глубокие лунки, на глазах заполнявшиеся кровью.

Изумленный крик застыл на губах.

Тая покачнулась и начала оседать, сползая спиной по стенке фургона.

Ее кровь стала похожа на жидкое золото. Это была та самая сумра…

Глава 22

На заре фургон въехал в ворота Филлонии. Город встретил гостей стенами из желтого песчаника, глинобитными хижинами и дворцами из белого мрамора. Такого соседства вопиющей роскоши и нищеты Тая еще не видела. Ей казалось, будто она угодила прямиком на страницы Ветхого Завета, куда-нибудь в Вавилон. Теперь у нее исчезли последние сомнения, если они и были. Она попала в другой мир. Архаичный, отстающий в развитии от ее собственного на добрых пять тысяч лет. И ей, жительнице XXI века, теперь предстоит выживать в этом мире. Без интернета, канализации и любимого кофе.

Впору пойти удавиться.

Тая невесело хмыкнула. Она сидела у заднего края фургона, приподняв холщовый полог, и разглядывала улицы, залитые ярким светом.

Да разве еще недавно она не готова была отдать все блага цивилизации за то, чтобы вернуть здоровье? Разве ее желание не сбылось? Она здорова.

Солнце только-только взошло, а жара уже стояла такая, что по спине и лицу стекали соленые струйки пота. По мостовой стучали деревянные обода повозок, цокали когтями ездовые ящеры, похожие на тех, что тянули фургон, куда-то спешили толпы людей, с ног до головы закутанные в разноцветные покрывала.

Тая старалась запомнить каждую мелочь. Хотя, сама не знала - зачем.

Эсти и Халида попросили ее не высовываться слишком сильно. Пояснили: это лейсам нужна нун, и они многое отдадут такое приобретение, а для простого народа она всего лишь воплощение разрушительной силы, которую панически боятся. Вот только зачем она этим лейсам, Тая так и не поняла. Что они с ней делать-то будут?

Сиротливо вздохнув, Тая привалилась спиной к стенке фургона. Ей уже надоело это подвешенное состояние. Когда не знаешь, что тебя ждет, не знаешь, в чьих руках окажется твоя жизнь завтра, да и вообще, будет ли у тебя эта жизнь.

Она устала бояться. Было смешно наблюдать, как на нечастых привалах от нее шарахаются вооруженные шимбаи, а Аришман вообще старается не подходить ближе, чем на три метра. Тая все ждала, когда он сложит пальцы крестом и закричит на нее: «Изыди, нечистая!», или что-нибудь в этом роде.

В голове бродили невеселые мысли. Тая упорно гнала их от себя, не хотела думать о дочке, о доме, о том, что осталось в той жизни. Слишком свежая рана. Про Олега вообще старалась не вспоминать. Все, что осталось к нему – лишь обида и недоумение. Сначала Тая пыталась найти мужу, теперь уже бывшему, оправдание, понять мотивы его поступка, но не смогла. Он предал ее. Предал самое дорогое, что она ему отдала – ее веру в него.

И опять глаза защипало от слез. Но она только сжала зубы сильнее, твердя про себя, как мантру: все, хватит!

Наверное, ее мертвое тело уже похоронили. Олегу даже не пришлось раскошеливаться на бракоразводный процесс, для него все удачно сложилось. Что ж, пусть будет счастлив с другой. А она… а ей есть ради чего жить и бороться. У нее есть цель – выжить и вернуться домой. И она должна думать только об этом. Она сильная, она сможет. Все сможет, со всем справится. И с этой болью, и с этим непонятным миром, куда ее неизвестно как занесло. У нее есть дочь, и она где-то ждет. Маленький комочек счастья. Единственное, ради чего стоит жить. И она должна к ней вернуться!

В каком-то закоулке фургон остановился. Фыркнули, опускаясь на колени, инкарды, давая шимбаям возможность соскочить на мостовую. Через минуту стражники показались из-за угла повозки. Один из них концом пики откинул полог. Его взгляд на секунду столкнулся с Вариным, но он тут же отвел глаза и кивнул женщинам, сидевшим на корточках в глубине фургона:

- Ты, надень ей вот это! – небольшой мешочек с глухим стуком упал на дощатый пол. – Да поживее! Скоро торги начнутся, а нам еще к магу.

Второй шимбай повернулся к Варе:

- Веди себя хорошо. Не хочется перед торгами портить твою шкурку, - и многозначительно указал подбородком на пику в своей руке.

Они отошли. Тая с недоумением оглянулась. Чего хотели эти шимбаи? Она так и не поняла.

Но увиденное заставило на мгновение оцепенеть. На полу повозки сидела Эсти, прижав к груди пустой мешок, а Халида стояла над ней, держа в руках широкий кожаный ошейник, весь покрытый металлическими заклепками, и толстую цепь. И обе смотрели на Варю со страхом и жалостью.

Слова были здесь не нужны. Она и без них поняла: этот ошейник и эта цепь для нее. Ее поведут на цепи, как собаку…

- Это… что? – горло девушки сжалось от спазма.

- Ошейник подчинения, - Эсти прошептала так тихо, что Тая с трудом разобрала слова.

- Зачем?

- Ты же нун… Разве не понимаешь?

- Нет, - она потрясла головой. Не понимает! – Эта цепь тяжелее меня! Я же свалюсь под ее весом!

- Тебе не придется с ней ходить, - начала объяснять Халида успокаивающим тоном, медленно приближаясь к Варе, - просто сидеть в клетке и ждать, пока…

- В клетке? – Возмущение вспыхнуло яркой волной. Тая оттолкнула шимун, выбила ошейник из ее рук, и тот упал им под ноги. А следом за ним полетела и цепь, громыхая по доскам. – Да вы что, совсем тут рехнулись?!

- Нун! Нет! – Эсти бросилась между ними.

Но Тая уже дрожала от гнева.

- Нун! Нун! – прорычала она в ответ, вкладывая в это слово всю ненависть, на которую только была способна. И отскочила к краю фургона, не давая дотронутся до себя. – Достали! У меня что, имени нет?

- Нет, - раздался в ответ тихий испуганный шепот, - ты же нун.

Вспышка гнева моментально прошла, оставив после себя ощущение полного опустошения. Ноги подкосились, словно чужие, и Тая мешком упала на пол. Закрыла лицо руками. Сквозь сомкнутые пальцы прорвался тоненький вой. Худенькие плечи задрожали, по щекам побежали слезы.

Сейчас она чувствовала себя не взрослой женщиной, уверенной в себе и умудренной опытом, не таинственной нун, которую все боятся. А маленьким брошенным существом, никому не нужным и бесконечно несчастным.

Неужели это и есть ее новая жизнь? На цепи… в клетке…

- Ну, все, успокойся, - раздался над головой голос Эсти, и ее дрожащая ладонь осторожно опустилась на Варин затылок. – Все не так уж и плохо. Просто нужно постараться, чтобы тебя купил хороший лейс. И лучше, если это будет дарг.

- Дарг? – девушка всхлипнула, и за этим всхлипом послышался истерический смешок. – Это что за зверь?

- Дарги это потомки драконов. Но они почти утратили способность принимать истинный облик.

- Так тут еще и драконы водятся? Только этого не хватало! – Перед глазами встал ухмыляющийся оскал тяглового инкарда. Чем не дракон? Уж не этому ли существу ее скормят? - А купит он меня зачем? На обед?

- Глупая, ты же нун. Он будет обращаться с тобой, как с драгоценностью.

- Если уровень сумры позволит, - вполголоса добавила Халида.

Обе женщины виновато посмотрели на Варю.

Уже не сопротивляясь, она позволила одеть на себя ошейник. Холодная полоска обернулась вокруг ее шеи заклепками внутрь. Села, как влитая, будто была сделана именно для нее. Нигде не трет, не мешает. Ошейник практически неощутим…

Но эти заклепки…

Тревожные подозрения не давали расслабиться. Тая приподняла в руке цепь, прикидывая ее вес. Как-то странно все это. Цепь оказалась намного легче, чем можно было предположить по ее внешнему виду.

Девушка присмотрелась внимательнее, перебирая пальцами серебристые звенья, тускло отсвечивавшие в полумраке повозки. Вроде бы алюминий, но Тая в металлах не разбиралась. Она не смогла опознать этот сплав.

Что-то в этой цепи было не то. Девушка поднесла ее к самым глазам, пытаясь понять, что же смущает. На внутренней стороне звеньев оказались выбиты странные письмена, похожие на арабскую вязь, вот только буквы располагались друг над другом, как иероглифы. Интересно, а нун умеет читать? Если она сейчас спросит, что там написано, Эсти и Халида сильно удивятся?

- Это заговор на покорность, - Эсти уловила ее интерес. – Он вплетен и в цепь, и в ошейник.

- И что это значит? – Тая нахмурилась. Слово «покорность» ей весьма не понравилось.

- Просто слушай, что тебе скажут, и выполняй.

- А если не захочу?

С какой стати она должна делать все, что скажут? А если скажут прыгать в огонь? Она что, должна будет прыгнуть? Что за бред несет эта женщина?

- Нун, делай, что скажут, - за спиной раздался лихорадочный шепот Халиды. – Вот увидишь! Так будет лучше всего. Для тебя, для нас. Для всех!

- Ладно, - Тая пожала плечами. Все равно выбора нет. Она здесь в качестве рабыни – не больше, и если попробует сопротивляться, где гарантия, что ее не убьют? А умирать второй раз ой как не хотелось. Тем более у Вари уже была цель. Нет, она будет послушной и покорной, пока не примет решение, что делать дальше.

- Она готова? – все три женщины вздрогнули, когда за стенкой фургона раздался визгливый фальцет Аришмана. Тая не удержалась, прошипела ругательство, но тут же замолкла, поймав на себе перепуганные взгляды товарок. – Вытаскивайте быстрей, я уже договорился с магом.

Шимбаи тут же отдернули полог. Один из них легко перемахнул через задний бортик фургона, второй остался стоять на страже, держа в руках иномирный электрошокер.

- Идем! – приказал тот, что залез в фургон, и указал концом пики в сторону выхода.

Тая растерянно оглянулась, ища поддержки у шимун. На что надеялась? Что эти несчастные женщины ей помогут? Защитят от шимбаев и того, что ждет впереди?

Эсти и Халида стояли, прижав руки к груди, и старались не смотреть на нее. Нет, такие ничем не смогут помочь. Они сами ее боятся, хоть и жалеют. И, скорее всего, рады тому, что сейчас происходит. Как там они говорили? Главное, чтобы ее купил хороший лейс? Интересно, что в их понимании значит «хороший»?

Ничего, она сама скоро узнает.

Ссутулив плечи, Тая поплелась к краю фургона и спрыгнула на землю. Так неловко, что ударилась босыми пятками о мостовую. От боли защипало в глазах, и тут же рядом, звеня, упал свободный конец цепи.

- Подбери! – второй шимбай концом копья поддел кончик цепи.

Внутри клокотала зарождающаяся ярость, но Тая усилием воли заставила себя подчиниться. Подобрала цепь и хотела накрутить себе на руку.

- Нет! – резкий окрик шимбая заставил поморщиться. – Дай сюда!

Тая стиснула зубы, но цепь протянула. А что еще оставалось делать? Ждать, пока этот громила снова пырнет ее своим электрошокером?

Шимбай взял конец цепи с такой осторожностью, будто Тая протягивала ему ядовитую змею. Он боялся задеть девушку даже ногтем.

Неужели она и вправду смертельно опасна?

Тая нагнула голову так, чтобы волосы скрыли злорадную усмешку, скользнувшую по губам. Так смешно наблюдать, как эти люди ее боятся, как избегают любого контакта с ней. Вот бы еще проверить на практике, действительно ли она может убить одним прикосновением?

- И куда теперь? – поинтересовалась она ровным тоном, тщательно скрывая издевку.

- Молчи, нун. Скоро узнаешь.

Что ж, остается только надеяться, что шимун не ошиблись. Может быть, ей действительно повезет?

Варю повели на поводке, как животное, по раскаленной солнцем мостовой. Безропотно идя вслед за шибмаями, она не забывала посматривать по сторонам, оценивая и запоминая окружающую обстановку, изучая чужой мир. Еще не зная, зачем. Но в душе крепла уверенность: однажды эти знания ей пригодятся.

У небольшого приземистого строения процессия остановилась. Один из шимбаев одернул плотную ткань, заменявшую дверь на входе. Второй ткнул Варю между лопаток:

- Давай, пошевеливайся.

Стиснув зубы, девушка подчинилась. Вход был таким низким, что даже ей пришлось втянуть голову в плечи, чтобы переступить порог. Внутри царили полумрак и прохлада. Последняя была как нельзя кстати.

- А, это та нун, о которой вы говорили, господин Аришман? – зычный голос, прозвучавший из темноты, заставил девушку вздрогнуть. После яркого солнца ее глаза еще не успели привыкнуть к темноте, и теперь она щурилась, пытаясь рассмотреть говорившего.

Вспыхнул, осветив помещение, странный голубоватый кристалл. И Тая увидела, что находится в небольшом помещении, больше всего напоминавшем кабинет или мини-библиотеку из-за огромных, уходящих под потолок, стеллажей, заваленных фолиантами всех цветов и размеров. В центре кабинета стоял массивный овальный стол, за которым в глубоком кресле расположился незнакомый мужчина. Его лицо украшала густая смоляная борода, а черное одеяние подозрительно напоминало сутану. Не хватало только деревянных чёток в руках для полного сходства с образом католического священника. Четки заменял бокал из серебристого металла, который мужчина поглаживал пальцами, унизанными перстнями с крупными самоцветами. И Тая была уверена, что это не бижутерия.

Рядом с незнакомцем стоял Аришман.

- Да, господин Умар, - льстивая улыбка всколыхнула толстые щеки торговца и превратила его глаза в две узкие щелочки. - Вы же знаете, если есть хороший товар, я всегда иду только к вам.

- Кажется, ты еще ни разу не был обижен, - усмехнувшись, маг отставил бокал и поднялся. – Так, сейчас посмотрим, что тут у нас.

Почему-то Тая была уверена, что маги это маленькие сухонькие старички в халате и колпачке, расшитом синими звездами. У них обязательно должна быть благородная седина, длинные волосы, борода до пояса и – обязательный атрибут всех магов – волшебная палочка в руках. А еще все маги добрые и живут в детских сказках. И вот теперь, встретившись с одним из них лицом к лицу, она поняла, что все сказки врут.

Маг был высоким и худым, чего не скрывала даже его сутана, с длинными руками, торчащими из широких рукавов, и скрюченными от артрита пальцами. На его лице застыло хищное выражение. А еще от него шел тяжелый запах специй и благовоний, от которого у Вари начала болеть голова.

Подойдя к девушке и оглядев ее, маг пощелкал языком. Потом коротко приказал:

- Раздевайся.

Тая молча уставилась на него.

Раздеваться?! Так на ней и нет ничего, кроме этого куска мешковины, который шимун упорно называют платьем!

- Давай, снимай свои тряпки, чего стоишь? Никто тебя здесь не тронет, но я должен видеть, какую площадь тела покрыли тейтры.

Девушка растерянно огляделась. Наивная, она что, поддержки ждала от кого-то? Один из шимбаев выразительно указал на пику, и Тая дрожащими руками начала стягивать с себя платье.

Грубая ткань упала вниз, обнажив маленькие груди, и задержалась на бедрах.

- Так, больше не надо, – пробормотал Умар, впиваясь в девушку алчным взглядом. Его костлявая рука до боли сжала Варино плечо. – Повернись.

И Тая поняла, что она для него просто вещь, товар, как и для Аришмана. Товар, на котором можно хорошо заработать.

Она послушно повернулась к нему спиной. Перед глазами все плыло от накативших слез.

Такого унижения она не испытывала за все двадцать семь лет своей жизни.

- Отлично… отлично… - бормотал маг себе под нос, а его палец, увенчанный твердым ногтем, вычерчивал на Вариной спине непонятный узор.

Девушка чувствовала его прикосновения то между лопаток, то вдоль позвоночника, вокруг ямочек внизу спины. Он не пытался сделать ей больно, но в то же время в местах прикосновений кожу начинало жечь, будто огнем, а от нависшей фигуры мага веяло холодом.

- И что вы скажете, господин Умар? – залебезил Аришман, когда маг отпустил Варю и приказал ей одеться.

Тот, задумчиво глядя на девушку, погладил бороду. Потом произнес:

- Ну, что я могу сказать… Если судить по тейтрам – уровень сумры в ней очень велик. Такая нун стоит недешево, она поистине находка для любого из даргов. Милочка, - он обратился к Варе, - кожа уже не чешется? Новые тейтры не проявляются? А вспышки агрессии часто бывают?

Тая насторожилась. Вспышки агрессии? Да. Вот прямо сейчас она всеми силами пытается подавить одну из них. Уж очень хочется плюнуть этому типу в лицо. А заодно и Аришману, чтобы перестал пялиться на нее своими свинячьими глазками!

Вместо ответа девушка медленно покачала головой.

- Это хорошо. Значит, твоя сумра еще не достигла предела, - маг еще раз взглянул на нее. – Такую нун не стыдно предложить самому императору Калахану. Кстати, могу посоветовать клиента, - последнее было сказано Аришману. – Утром ко мне заходил сам лейс Оритейл, молодой наследник престола. В личине, конечно, но императорскую кровь не спрячешь. Интересовался, нет ли хорошей нун.

- О-о-о, - Аришман закатил глаза, - если бы господин Умар посодействовал…

- Это мой лучший клиент, - произнес тот с нажимом, - могу с ним связаться, но… - тут маг вытянул руку по направлению к Аришману и выразительно потер пальцы друг о друга, - за сорок процентов от гонорара.

Торговец сначала побледнел, потом покраснел, потом вообще приобрел загадочный зеленоватый оттенок. Из его трясущихся губ вырвался тихий хрип. Тая мстительно хмыкнула: что, жаба душит? Ловя ртом воздух, Аришман с трудом выдавил из себя:

- Но… но… это же очень много…

- Как хочешь, - маг с деланным равнодушием пожал плечами, - можешь продать эту жемчужину за три золотых какому-нибудь даргу из низших кровей. А можешь за триста самому принцу. Тебе выбирать. Мой клиент назвал хорошую сумму.

Судя по бегающим глазкам торговца, тот пытался произвести мысленные подсчеты. Сорок процентов – это сорок процентов, но, как ни крути, а шестьдесят оставшихся от трехсот золотых куда больше, чем то, что он вообще рассчитывал заработать.

- Ладно, - скрепя сердце ответил Аришман, - я согласен.

- Отлично! – маг заулыбался, плеснул красной жидкости в свой бокал и протянул его торговцу. – Это надо отметить.

Тая проводила бокал тоскливым взглядом. Черт возьми, а ей даже воды никто так и не предложил. Хотя, она бы не отказалась.

Пока торговец пил, маг сел за стол и подтянул к себе странный предмет, больше всего похожий на шар гадалки. Тая с удивлением замерла, наблюдая, как маг положил на шар руку и что-то забормотал. Прозрачная поверхность помутнела, будто заполнившись изнутри сизым дымом, но через пару секунд дым разошелся, и вверх, сквозь ладонь, выстрелил слабый луч света.

На глазах изумленной девушки луч развернулся, и в его свете возникло лицо человека. Мужчины. Точнее, Тая видела только нижнюю часть лица: необыкновенно гладкую бледную кожу, тонкие губы и ямочку на подбородке. Все остальное было скрыто в тени глубокого капюшона.

- Ты нашел, что я хотел? – голос, раздавшийся со стороны шара, был глубоким и сильным.

- Да, лейс Оритейл, - маг склонился над шаром, - иначе я бы не посмел вас потревожить.

- Где она? – собеседник прервал его излияния.

- Здесь, у меня. Желаете посмотреть?

- Нет. Оставь там, где и в прошлый раз. Я скоро прибуду.

Луч света погас, изображение растворилось, и шар снова стал просто прозрачным куском стекла.

- Ну, - Умар с довольным видом кивнул Аришману, - дело сделано. Последний ряд, крайнее место. Покупатель прибудет в течение часа.

Тая с удивлением уставилась на торговца. Тот был так взволнован, что не мог и двух слов связать. Только потирал ручки с пухлыми пальцами, унизанными множеством колец, и сипел:

- Сам принц Оритейл… сам принц Оритейл…

Маг посмотрел на Варю. И хотя губы его улыбались, в глазах не было и намека на добродушие.

- Смотри, - жестко произнес он, - не понравишься лейсу, выкачаю из тебя все, что смогу, и отправлю в Разлом. Поняла?

Та молча кивнула. Спрашивать, что такое Разлом не хотелось, слишком уж мрачно это звучало.

Вздохнув, она потрогала рукой ошейник. Если бы не цепь, свободный конец которой по-прежнему держал один из шимбаев, она бы забыла об этом унижающем атрибуте.

- Вот и молодец, - маг потрепал ее по голове, как собаку.

Тая мысленно усмехнулась. Хоть кто-то не боится к ней прикоснуться. А то она уже начала чувствовать себя прокаженной.

Глава 23

Жара донимала. Крейн отер пот со лба и еще раз огляделся. Рядом тяжело вздохнул Абрахам.

Портал перенес их прямо к стенам Филлонии. Такие порталы были у каждого уважавшего себя лейса и активировались особым ключом, встроенным в перстень на пальце. Единственный минус – им требовалось много энергии, так что позволить себе подобную роскошь могли только лейсы высших кровей.

- Идем, - Крейн направился к будке, рядом с которой млели от жары два шимбая.

Нужно было заплатить пошлину городским властям – и путь в столицу Эльдаруна свободен. Высокий мужчина в черном плаще небрежно кинул охранникам требуемую сумму. Они отступили, пропуская важного господина, и тот, не глядя по сторонам, стремительным шагом прошел через ворота. Следом за ним семенил сухонький старичок, в котором по длинному платью и патлатой бороде можно было узнать мага.

- Ваша Светлость, негоже вам пешком-то ходить, - отдуваясь и потирая потную шею, выдохнул Абрахам, когда понял, что за молодым и длинноногим герцогом ему не угнаться. – Может, повозку наймем? Или пару инкардов?

Крейн резко остановился.

- Я что-то чувствую, - произнес он, прислушиваясь к своим ощущениям. – Этого раньше не было…

- Что именно? – маг тут же забыл обо всех неудобствах.

- Что-то странное… Точно жжет… здесь, - он ткнул себя пальцем в грудь. – Колет сердце.

- Это она! Ваша шиа! – Абрахам в предвкушении потер сухонькие ладони. – Вы чувствуете ее присутствие. Подумайте, куда вас тянет? В какую сторону?

Крейн закрыл глаза, пытаясь определить источник своих ощущений. Потом вытянул руку в сторону центра:

- Туда.

- Вы уверены, мой господин? – маг с сомнением проследил за его рукой, указующей на переплетение улиц.

- Да.

- Но там же…

- Что там?

Крейн навис над магом, пригвоздив того к земле пристальным взглядом. В красных глазах полукровки то вспыхивали, то гасли желтые искры.

- Там… там невольничий рынок, - пролепетал Абрахам еле слышно. – Если она попала туда… в тело рабыни…

- То мы ее выкупим, - закончил Крейн за него. – Не вижу причины нервничать.

- Но она могла пострадать! – воскликнул маг. – Торговцы не щадят…

- Меня не интересует состояние ее нового тела, достаточно, что оно позволит нам доставить ее в замок и поместить мою шиа в кристалл. Идем. Еще нужно узнать, кто это так постарался, вмешавшись в твой ритуал и отправив ее сюда, а не туда, где она должна сейчас быть.

Абрахам виновато склонил голову и поспешил за своим господином. Тот широким размашистым шагом двигался вдоль узкой улочки, мимо жавшихся друг к другу домов. Местный люд уступал ему дорогу, не решаясь перечить высокому мужчине, с ног до головы закутанному в черный бурнус. От этого незнакомца веяло странной силой, еле сдерживаемой и враждебной. Даже верховые инкарды шумно фыркали и отступали, когда он проходил мимо них, а уж этих животных вряд ли что-то могло напугать.

Неожиданно Крейн остановился, заступая дорогу какому-то всаднику.

- Ты! – произнес он требовательным тоном. – Мне нужен инкард.

- Простите, милостивый господин, - рассмеялся незнакомец, - но это мой инкард, и в аренду я его не сдаю.

- Кто сказал, что я хочу его арендовать? – герцог недобро усмехнулся и сделал незаметное движение пальцами.

В тот же миг всадник кулем вывалился из седла. Его тело с глухим стуком упало на мостовую. Случайные прохожие испуганно ахнули, отступили, обходя странную компанию и лишь искоса бросая любопытные взгляды. Никто из них не вмешался, да и мало кто понял, что случилось.

Между тем, Крейн спокойно отпихнул ногой человека, посмевшего перечить ему, и легко вскочил в седло. Потом нагнулся и произнес, ловя испуганный взгляд мужчины:

- Вот видишь, а мог бы освободить место сам.

- Я буду жаловаться властям… - выдохнул пострадавший.

- На что именно? Ты ведь даже не помнишь, что здесь случилось.

Мужчина моргнул, и выражение возмущения на его лице сменилось полной растерянностью. Недоуменно оглядевшись, он поднялся и побрел прочь.

Крейн дернул инкарда за узду, и тот послушно зацокал когтями по мостовой. Рядом, держась за стремя, плелся Абрахам, вытирая рукавом бегущий со лба пот. Его седая борода и заплетенные в тонкую косу волосы намокли и блестели, будто смазанные маслом, но он этого словно не замечал. Его заботило совсем другое.

Молодой герцог уверенно продвигался к центру города. Несмотря на удушающую жару, Филлония жила своей жизнью. По дорогам сновали люди, спеша до полудня справиться со своими делами, взрыкивали инкарды и стучали по мостовой деревянные колеса повозок. Воздух был наполнен шумом большого города, криками зазывал, доносившимися со стороны базара, ароматом специй и экзотических цветов, украшавших фасады зданий. Здесь, ближе к центру, одноэтажные глинобитные хижины сменились добротными домами из желтого песчаника. Их окна украшали резные решетки, вдоль стен вились вечнозеленые лианы, усыпанные гроздьями ярких цветов, а во дворах журчали небольшие фонтанчики и росли раскидистые платаны, даря своим хозяевам уютную тень.

- Ты хотел бы здесь жить, Абрахам? – проговорил Крейн, задумчиво скользя взглядом вдоль улицы.

- Что вы, Ваша Светлость, такая жара не по мне, - выдохнул маг.

- А если я прикажу?

- Ну, если прикажете… - старик почесал вспотевший затылок. – Тогда придется.

Красивые губы Крейна изогнулись в самоуверенной усмешке:

- Скоро эта земля станет моей, вот увидишь.

- Да, Ваша Светлость, - маг нагнул голову в знак согласия.

У входа в невольничий рынок пришлось спешиться, так как между помостов с живым товаром оказались очень узкие проходы и чересчур густая толпа. Перед тем, как отпустить инкарда, Крейн навесил на него небольшое заклинание. Теперь животное не заблудится, а придет как раз на то место, где герцог «одолжил» его у законного владельца. Мужчине не следовало сопротивляться, отдал бы добровольно, так еще и награду бы получил, но его смех и открытое неповиновение разозлили архава. Крейн не терпел, когда ему возражали.

- Так, и куда теперь? – пробормотал он вполголоса. Приставил ладонь ребром ко лбу, щурясь от яркого солнца, и огляделся. Вокруг, насколько хватало глаз, шумел невольничий рынок.

- Вы ее потеряли? – встрепенулся Абрахам. Маг уже обессилил от пешей прогулки по улицам Филлонии и сейчас думал только о том, как бы выпить глоток шербета и залечь часика на полтора где-нибудь в тенечке. Но сказать такое вслух он не решился.

- Н-нет, - Крейн нахмурился, прислушиваясь к своим ощущениям. – Наоборот, жжение стало намного сильнее… Это… что-то странное…

- Может, кто-то пытается вам помешать?

- Нет… Это что-то другое. Не кто-то… Это она! Она пытается закрыться от меня. Я ощущаю ее сопротивление.

- Но это невозможно! – маг нетерпеливо взмахнул руками. – Это всего лишь часть вашей души, получившая отдельное тело! Она не может закрыться от вас. Наоборот, она должна испытывать такое же притяжение.

- Да? – Крейн прищурился. – А вот я чувствую совершенно иное. И это мне абсолютно не нравится. Идем!

***

Так отвратительно Тая себя еще никогда не чувствовала. Ее затолкнули в клетку, выставленную на деревянный помост, прямо под лучами палящего солнца, а вокруг толпились, тыкая в нее пальцами и открыто обсуждая, странные личности, похожие на Аришмана, как родные братья. Такие же толстые, напомаженные и с такими же противными голосами. Но самое обидное было в том, что Эсти и Халида такой чести не удостоились. Их оставили сидеть возле клетки, как и шимбаев, которые теперь с заносчивым видом прохаживались возле помоста, то и дело бросая в сторону пленницы предупреждающие взгляды. Видимо, ее истерика не прошла незамеченной.

Тая не сопротивлялась, когда ее запихивали в клетку, подгоняя небольшими разрядами. Терпела, стиснув зубы, пока шимбаи приковывали свободный конец цепи к одной из металлических жердин, отделявших девушку от толпы. А что еще оставалось ей делать? Только наблюдать и выжидать.

И она наблюдала. Лежала в дальнем углу, вытянув многострадальные ноги и спрятав под ресницами ненавидящий взгляд. Ей хотелось рассмеяться, глядя на этих людей, которые шарахались прочь, стоило ей только пошевелиться. Шарахались, с выражением неописуемого ужаса, искажавшего их лица. Но в ее смехе, если бы он прозвучал, не было бы веселья, только отчаяние и обреченность.

Они боялись ее! Боялись, что она коснется кого-то из них. Тая даже на мгновение загордилась. Вообразила себя этакой Медузой-горгоной, которая убивает не взглядом, а прикосновением… Хотя, может, и взглядом тоже. Иначе, почему они все так избегают встречаться с ней глазами? Так тщательно отводят взгляды от ее лица?

Она раз за разом перебирала в памяти слова мага. Он сказал, у нее много сумры, но что это за сумра и для чего она даргам, Тая так и не поняла. Одно было ясно: сумра текла в ее жилах вместо крови и убивала людей.

Девушка глянула на свои руки, испещренные золотистыми завитушками. Послюнявила палец и потерла одну из них. Не стирается. Ничего, скоро она все узнает…

А еще Варю мучила жажда. Грязное, потное тело чесалось, голова тоже. Наверное, у нее в волосах уже целая колония насекомых. Интересно, как выглядят местные вши? Одному богу известно, когда ей удастся помыться. Да и удастся ли…

Неожиданно толпа отхлынула от клетки и образовала проход. Даже визгливые голоса недомужчин стали на два тона тише, словно что-то заставило их перейти на шепот. Тая приподнялась на локте, прищурила слезящиеся от солнца глаза.

Назревало что-то интересное…

По широкому проходу в сторону клетки молча шагал мужчина в черном плаще. Шагал так уверенно и целеустремленно, словно его тянула туда неведомая сила. Слезы и яркий свет не давали Варе рассмотреть незнакомца. Зато она каждой клеточкой своего тела почувствовала напряжение, возникшее в воздухе с его появлением. Высокий, широкоплечий, закутанный в черный плащ по самую шею, он вызывал у толпы инстинктивный страх, и Тая тоже его ощущала.

Люди, стоявшие у помоста, спешили убраться с его дороги, шепча молитвы и сжимая в руках охранные амулеты. Личина скрывала истинный облик мужчины, но присутствие демонической крови не могла скрыть даже она.

Незнакомец не обращал на них никакого внимания. Он смотрел только вперед, туда, где стояла клетка и, казалось, видел только одно: крошечную фигурку, сжавшуюся в комок за толстыми прутьями.

И Тая почувствовала на себе его взгляд. В этом взгляде застыла странная смесь эмоций: сначала радость узнавания, триумф, но вслед за этим - удивление, недоверие, отчаяние и...

Ярость. Настоящее бешенство.

Одним прыжком он преодолел последнюю пару метров, отделявших его от клетки, вцепился в решетку. Затряс ее, будто хотел вырвать, и зарычал, обращаясь неизвестно к кому:

- Что это?! Я спрашиваю, что ЭТО такое?!

У Вари вырвался истерический смешок. Надо же, у них мысли сходятся. Ей тоже интересно знать, что же она такое.

- Ваша Светлость… - посреди прохода стоял невысокий старик в длинном одеянии. Тая хихикнула громче: еще один маг? На этот раз в белом? Так символично! – Это она.

Она? О чем это он? Тая вся обратилась в слух.

- Она – нун? – из горла странного незнакомца вырвался еще рык. Он еще раз дернул решетку, да так, что Тая с опаской отпрянула от него. В эту минуту она была благодарна шимбаям за то, что они запихнули ее в эту клетку. Кажется, решетка защищала именно ее от нежданного гостя, а не наоборот. – НУН?! Ты же говорил, что она человек!

Была человеком…

Лучше всего отползти подальше. Мало ли что…

Пару секунд незнакомец смотрел на нее в упор. Изучал с таким видом, будто решал, что делать с ней дальше. И тоненький холодок пополз по спине девушки, заставляя кожу покрыться мурашками.

Он пришел сюда ради нее. Она почувствовала это на подсознательном уровне. Пришел за ней. Знал, что она здесь, искал ее.

Вот только не ожидал увидеть здесь нун. И это уж точно был не тот «клиент», которого ждал Аришман.

Одним слитным движением незнакомец взлетел на помост и молча обошел клетку.

Тая забилась в угол, подтянула колени к груди, обхватила руками. Из-под грязных прядей волос сверкал затравленный взгляд загнанного зверька. Она стиснула зубы, чувствуя, как внутри зарождается нервная дрожь.

И поняла, что загадочный незнакомец уловил эту дрожь. Учуял, словно хищник, чувствующий страх своей жертвы.

По тонким губам мужчины скользнула усмешка.

Тая застыла, наблюдая за ним из-под ресниц. Следя за каждым его движением. Что-то подсказывало: этот человек опасен. Очень опасен… И, кажется, он вовсе не человек… У людей не бывает бордовых глаз!

- Милостивый господин, - льстивый голос Аришмана заставил девушку вздрогнуть. – На эту нун уже есть покупатель, она обещана…

Мужчина даже не глянул в его сторону, будто не слышал. Точнее, сделал вид, что не слышит. Он, не отрываясь, смотрел на Варю.

- Сколько вы хотите за нее? – тут же заговорил старик в сутане, и внимание Вари обратилось к нему. – Мой лейс даст больше, чем предложат другие.

- О, господин маг! – залебезил Аришман, делая странное движение, похожее на поклон, но большой живот не позволил согнуться. – Это очень сильная нун! И стоит она недешево…

- Сколько?

Маг достал из-за пазухи надутый кошель, и в заплывших глазах Аришмана вспыхнул алчный огонь.

- Триста… Нет, четыреста золотых! – выдохнул торговец срывающимся, словно в порыве страсти, голосом и протянул к кошельку пухлые ладони с длинными, выкрашенными в малиновый цвет ногтями.

- Пятьсот золотых, - прозвучало с другой стороны помоста, и Тая узнала голос мужчины, который разговаривал с Умаром через стеклянный шар. – Эта нун уже была обещана мне.

Толпа ахнула. Незнакомец в черном застыл на мгновение, а потом развернулся так резко, что пола его плаща на долю секунды мазнула девушку по лицу. Тая почувствовала идущие от него волны холодной ярости. Он узнал этот голос. Он знал, кому этот голос принадлежит, и он точно не испытывал любви к его обладателю!

Воздух вокруг сгустился, точно перед грозой.

***

Крейн на секунду прикрыл глаза, возвращая себе хладнокровие. Кого-кого, а своего заклятого соперника он здесь встретить не ожидал. Но он слишком долго ждал и слишком многим пожертвовал, чтобы сейчас отступить. Но то, что его шиа попала в нун, все усложняло. Будь это простой человек – он бы, не задумываясь, приказал Абрахаму развоплотить ее и поместить шиа в кристалл. Но нун…

Эта хрупкая на вид девушка была слишком редким, слишком ценным существом, чтобы лишать ее жизни. Она была источником силы, которая ценилась даргами на вес золота. После уничтожения эсмаев, драконы почти утратили способность принимать вторую ипостась. Они стали даргами – теми, в ком живет внутренний зверь. И только сумра, текущая в жилах нун, могла выпустить этого зверя на свободу. Любой из них отдал бы за это полжизни.

И Крейн не был исключением.

- Оритейл! – процедил он, спрыгивая с моста.

- Крейн, - его сводный брат и по совместительству прямой наследник императорского трона, учтиво кивнув, шагнул из толпы.

Они замерли друг против друга. Чистокровный дракон и изгой-полукровка. Оба высокие, мощные, закутанные в плащи по самую макушку. Единственное различие было в цветах – Оритейл, как истинный представитель, предпочитал носить одежду красных и бордовых оттенков.

- Что ты здесь делаешь?

- А что здесь делает герцог Нирумии, позволь спросить? – Оритейл усмехнулся и бросил в сторону клетки многозначительный взгляд. – Не правда ли, хороша?

Оритейл знал, как вывести его из себя. Но только не в этот раз.

Крейн с деланным равнодушием произнес:

- Я пришел забрать свою собственность, - и шагнул назад, к клетке.

Сейчас не время вступать в конфронтацию. Пусть вынужденное перемирие продлится еще немного.

- Допустим, передачи денег пока не было, и купчую ты на руки не получил. Так что эта нун еще не твоя собственность.

- Ты что-то имеешь против? – Крейн инстинктивно сдвинулся в сторону, закрывая девушку от взгляда соперника. Странно, но ему захотелось ее укрыть, спрятать от чужих глаз.

- Ну, - Оритейл засмеялся, - я предложил сумму побольше. И заранее договорился, что ее отдадут именно мне.

- Господа, так кто из вас предложит истинную цену за эту нун? – нетерпеливый торговец вмешался в обмен любезностями. – Посмотрите, она абсолютно здорова, молода, вынослива и даже симпатична! А ну, встань! – закричал он уже своей пленнице, а потом шимбаям: - Заставьте ее встать, олухи!

Один из шимбаев с угрожающим видом ткнул пикой в клетку. Девушка нехотя поднялась под сотнями алчных глаз. Сжалась, опустив голову и радуясь, что немытые волосы закрывают лицо. Крейн ловил отголоски ее эмоций и не мог понять, почему они так тревожат его? Почему ему так важно знать, что она чувствует?

Голодная толпа разглядывала нун, словно она была куском мяса. И Крейн вдруг почувствовал эти взгляды, точно грязные, потные руки, лапающие ее тело на виду у всех.

Из его горла вырвался тихий рык. Рык дракона, который все это время дремал внутри.

- Голову подними! – прикрикнул на девушку Аришман.

Та молча подчинилась.

Теперь Крейн видел ее лицо: бледное, с размазанной по щекам грязью, дорожками высохших слез и тонким, чуть вздернутым носиком. От длинных темных ресниц на скулы падала тень, только брови и волосы были светлыми, но такими грязными, что их натуральный цвет невозможно было разглядеть. А еще под слоем грязи и пыли сверкали золотыми искрами проклятые тейтры. Знак сумры, наполняющей жилы нун.

- Шестьсот золотых, - произнес Крейн сухим тоном. Нужно решить эту проблему как можно быстрее.

- Тысяча, - тут же ответил Оритейл.

- Ты не посмеешь, - в голосе полукровки мелькнула угроза.

- И кто же мне помешает?

Оритейл издевался. Знал, что здесь брат бессилен, не посмеет напасть на него, принца Келларии, на глазах у толпы. Да еще самом центре Эльдаруна.

И Крейн это знал. Что ж, пусть еще немного потешится. Он даст ему такую возможность, ведь уже недолго осталось. Скоро многотысячная армия под его предводительством перейдет границу Келларии, вот тогда он посмотрит, в чьих руках будет власть.

- Пожалеешь, - сказал он, как плюнул.

Оритейл моментально подобрался, словно перед прыжком.

- Я уже жалею, что у нас общая кровь, - процедил сквозь зубы, не скрывая своей неприязни.

- Господа, так что вы решили? – Аришман мысленно уже потирал потные руки и представлял себя в раю, среди гурий. Еще бы! Тысяча золотых это просто бешеные деньги! Да он и четверти этой суммы никогда в руках не держал. Средняя стоимость хорошей нун на невольничьем рынке – тридцать-сорок империалов, и он рассчитывал выручить за этого заморыша всего несколько золотых, если бы Умар не сказал, что она стоит больше. А теперь, имея на руках целую тысячу, он заживет как халиф Эльдаруна!

- Три тысячи золотых, - яростное рычание Крейна заставило Аришмана вернуться в действительность.

Торговец икнул, переводя растерянный взгляд с одного претендента на другого. Это была сумма, равная годовому бюджету небольшого баронства.

- Пять, - совершенно спокойно заявил Оритейл. Торговец пошел красными пятнами. Фантазия тут же нарисовала ему такую картину, что он моментально схватился за сердце, уже выпрыгивающее из груди от будущей перспективы. – Ты не перебьешь мою цену, не старайся. Иначе тебе придется продать с молотка все свое герцогство по камешку.

- Хрейг с тобой!

Крейн отступил, но скрыть эмоций уже не мог. Да и не хотел. Волна жгучей ненависти вырвалась из него, заставляя толпу утихнуть, и коснулась сознания девушки, которая все это время стояла посреди клетки, безвольно свесив руки и опустив взгляд. Волна накрыла ее с головой, будто плащ. Отрезала от действительности, завернула в плотный удушливый кокон, не давая даже вздохнуть. Побежала по венам, пробуждая темные силы…

Толкнула вперед, заставляя упасть на колени.

Задыхаясь от странных, незнакомых эмоций, Тая вжалась лицом в прутья клетки. Ее словно тянуло невидимой нитью к незнакомцу в черном плаще. И этому притяжению невозможно было сопротивляться.

Она просунула руку между прутьями, не понимая, что делает. Зачем? Почему? В этот момент ей было на все плевать. Хотелось лишь одного: коснуться его, удержать, почувствовать под своими пальцами хотя бы край его плаща. Ощутить, что он существует.

Словно какой-то неведомый импульс заставил ее прошептать:

- Крейн…

Ее голос был так слаб, что она сама не расслышала собственных слов.

Но он услышал. Вздрогнул и медленно обернулся. Этот тихий голос поразил его в самое сердце. Заставил ускориться пульс. Открыл потайную дверь, из которой хлынуло нечто новое, странное, то, чего Крейн еще не испытывал.

Их взгляды встретились и застыли. Взгляд маленькой перепуганной нун, внутри которой билась душа вселенки, и взгляд полукровки, обреченного на смерть еще до рождения.

Взгляд темного существа и его светлой половины. Взгляд силы, привыкшей повелевать, и слабости, ищущей подчинения.

Время остановилось. Целую вечность они смотрели друг другу в глаза. И Варе казалось, будто она смотрит в черную бездну.

- Продано! – фальцет Аришмана заставил вернуться на землю.

Девушка судорожно вдохнула, сбрасывая наваждение, и тут же Крейн одним движением оказался с ней рядом. Она не успела отпрянуть, его пальцы сомкнулись, беря в плен ее правую руку. Острая боль пронзила ладонь. Варе показалось, будто ее руки коснулись не пальцы, а раскаленное железо. Она дернулась, пытаясь вырваться из крепкой хватки, но…

Рядом с ней была пустота. Загадочный незнакомец испарился, исчез, превратившись в резкий порыв ветра. Разве люди могут исчезать на глазах?

Сглатывая слезы, Тая поднесла пострадавшую руку к глазам. На ее правой ладони отпечаталась странная закорючка, похожая на знак скорпиона из зодиакального круга. И эта закорючка сочилась золотой кровью.

Оритейл одним махом взлетел на помост.

– Руку!

Пленница, все еще в шоке, протянула ему дрожащую ладонь. Кожа на ней горела, будто натертая красным перцем.

- Он все-таки сделал это! – прошипел мужчина и, сузив глаза, до боли стиснул пальцы девушки.

Глава 24

Крейн был зол. Точнее, он был в бешенстве. Ярость клокотала в нем, грозя выплеснуться наружу, и тем сильнее она становилась, чем явственнее он ощущал в себе присутствие какого-то нового чувства. Оно было чуждым его природе, незнакомым, непрошенным, но оно было, и это заставляло архава рычать от бешенства.

Что-то случилось там, на невольничьем рынке, когда его взгляд столкнулся со взглядом нун. Его внутренний дракон встрепенулся, просыпаясь от долгого сна, раздул хищные ноздри, втягивая в себя тонкий, едва слышимый аромат. На секунду Крейну почудилось, что это был аромат шиами.

Но он тут же отбросил эту мысль, как безумную. Откуда здесь возьмется его шиами? Дракон ошибся, его обманул запах нун: смесь квинтэссенции шиа и сумры.

Когда-то давно отец Крейна лишил его всех чувств и сантиментов, которые считал бесполезными. Вырвал из него все, что в его понимании было слабостью. Эсбейл дан Осмаэлл хотел сделать из внебрачного сына послушного телохранителя, готового по первому слову отдать за него свою жизнь. Это ведь так престижно, держать архава в телохранителях! И общая кровь была гарантом того, что Крейн станет верно служить.

Эсбейл заплатил черным магам огромную сумму, чтобы те разделили душу Крейна на две половины. Все светлое, чистое, все искреннее и доброе, что было в нем заложено от природы, вырвали из тела магическим ритуалом. Но половинки души, даже разделенные, оставались зависимыми друг от друга. И Эсбейл решил, что однажды сможет использовать это для контроля над сыном, но не успел. Идеальное оружие, в котором не осталось ни веры, ни преданности, ни любви, обернулось против него.

Эсбейл заставил магов отправить шиа Крейна туда, где тот ее никогда не найдет, в чужой мир без магии, но под пытками открывают и не такие секреты. Даже сейчас Крейн прекрасно помнил, как кричал отец, когда он своими руками снимал шкуру с его дракона – его второй ипостаси. Потом были долгие годы поисков мага, который смог бы отыскать украденную шиа в бесконечной веренице миров. Такой маг нашелся: Абрахам. И тут же сказал, что существует проблема. В мире без магии шиа не может выжить без тела. Она должна стать частью чьей-то души, чтобы получить право на жизнь.

И вот теперь он вернул ее. Его шиа была здесь, в этом мире, на расстоянии вытянутой руки. Но опять – в чужом теле, частью чужой души. Она стала источником сумры. Это ли не насмешка судьбы?

Завернувшись в черный плащ, Крейн стремительным шагом рассекал толпу. Люди спешили убраться с его дороги, охваченные подсознательным страхом. Пусть глубокий капюшон и скрывал лицо Крейна, он не мог скрыть демонического огня, который полыхал в его глазах. Человеческая личина, которую он легко одевал и снимал, как одежду, трещала, грозя свалиться и оставить его в истинном виде. А этого он позволить себе не мог. Не здесь, не сейчас. Не в этот момент.

Следом за ним, задыхаясь от быстрого бега, спешил старый маг.

- Ваша Светлость! Подождите! Простите старика, но я уже не в том возрасте, чтобы успеть за вами.

- Это и не нужно, - зло обронил Крейн, но замедлил шаг. – Все, что я хотел, это вернуть свою шиа! Но этот мерзавец и здесь меня обскакал.

- Вы про принца Оритейла?

- А про кого же еще!

Стиснув кулаки так, что побелели костяшки пальцев, Крейн процедил проклятье. Толпа шарахнулась в разные стороны. На секунду показалось, будто посреди улицы разлилось нечто темное и тяжелое. Но, выпустив эмоции, архав тут же взял себя в руки.

- Зачем ему эта нун, вот ответь?! – он впился в мага вопрошающим взглядом. – Зачем? Почему он захотел ее аж настолько, что без сомнений выложил сумму, за которую можно снарядить целую армию? Неужели, он что-то пронюхал? Или это его вмешательство нарушило ритуал?

- Нет, это вряд ли, Ваша Светлость. Скорее всего, он просто хотел вам насолить. Ведь вы тоже чуть не отдали за маленькую нун столько, сколько стоит целый замок…

- Она для меня не просто нун, - зарычал Крейн, понижая голос. Его рука метнулась вперед, пальцы стиснули горло мага. – Ты это прекрасно знаешь, старик.

Его дракон забился в темнице сознания, требуя выпустить его на свободу, требуя вернуться назад, на невольничий рынок, словно там осталось что-то очень ценное для него. Крейн с трудом сдерживал оборот.

- Да… Ваша Светлость, - прохрипел Абрахам.

- За обычный источник сумры столько не платят.

Пальцы герцога разжались, старый маг закашлялся, потирая шею дрожащей рукой. Его лейс мог быть очень щедрым, пока его слушались. Но любое самоуправство жестоко каралось.

- Идем, - произнес Крейн, с трудом возвращая привычное хладнокровие. Дракон внутри тоскливо заскреб когтями. – Я оставил на ней знак принадлежности, так что теперь буду знать обо всех ее передвижениях. И заставлю Оритейла пожалеть, что он перешел мне дорогу.

- Вы поступили мудро, мой лейс, - поспешил заверить его Абрахам. – Но теперь связь, которая и без того усилилась между вами, станет еще сильнее. Ваши мысли и чувства переплетутся в один клубок. Как в этом хаосе вы сможете отличить, где ваши, а где ее?

- Я поставлю ментальный щит.

Дракон недовольно заворчал. Странно, но он не хотел, чтобы Крейн ставил этот ментальный щит. Он хотел знать, что будет чувствовать нун, что будет думать… Неужели так подействовало присутствие шиа? Или это аромат сумры до сих пор не дает ему покоя?

Крейн не любил использовать нун. Эти хрупкие существа были слишком большим соблазном, дарги к ним легко привыкали, привязывались, а потом привычка превращалась в зависимость, и они уже не могли обходиться без ежедневной порции сумры. Намного проще купить несколько унций драгоценного вещества у магов, которые научились его собирать и хранить. Так Крейн обычно и поступал, но с момента последней дозы прошло уже больше недели. Видно, его дракон истосковался все это время сидеть в подсознании, придется устроить ему прогулку.

Но не сейчас.

- Нам нужно вернуться в замок, - пробормотал он больше себе, чем Абрахаму. – Я должен подумать. Оритейл не отдаст ее просто так, даже если я предложу взамен целое состояние. Даже если отдам ему герцогский трон. Он непременно захочет знать, чем она так важна для меня. И если узнает, что дело не в сумре… - Крейн скрипнул зубами.

- Он ни за что не догадается. Не беспокойтесь об этом, мой лейс.

- Ты уверен?

- Да, Ваша Светлость, поверьте, при всей своей сообразительности лейс Оритейл не заподозрит, что от этой маленькой нун вам нужно что-то другое. В его глазах вы будете еще одним несчастным, подсевшим на сумру.

- Надеюсь, ты прав, - Крейн замолчал, но кое-что еще не давало ему покоя. - Она выглядела слишком… потрепанной.

- Об этом не стоит переживать. Вы же знаете, дарги весьма ценят нун, и наша девочка не исключение. Принц будет с нее пылинки сдувать…

- Пока не выпьет всю сумру, - прервал его тихий рык. - Лучше скажи, почему она нун? Почему не простой человек, как ты мне обещал?

- Простите, мой лейс, - Абрахам развел руки в стороны, показывая, что и сам бы хотел это знать, - в том мире она была человеком. Видимо, боги еще раз решили вас испытать.

Охранники, стоявшие на воротах, молча отступили, позволяя странной паре покинуть пределы Филлонии. Отойдя от городских стен несколько десятков шагов, Крейн повернул камень в перстне, открывая портал. Маг сделал то же самое со своим.

Вспыхнули два ярко-зеленых луча, разрезая пространство, посветлели, расширяясь, увеличивая прореху. Оба мужчины шагнули в нее, один за другим, и портал схлопнулся, оставив после себя только сильный запах озона.

- Нет, ну ты видел! – один из охранников ткнул другого под ребра. – Какие шустрые! С личным порталом.

- А как же, благородные господа на инкардах брезгуют передвигаться. Им порталы и магов подавай, - проворчал второй.

- Тише! – цыкнул третий. – Вы что, олухи, так и не поняли? Никакие это не господа! Один из них точно лейс: либо демон, либо дракон. И личина на нем магическая.

- Точно олухи! – первый охранник тоскливо почесал бритый затылок. – Я еще хотел с них денег содрать…

***

Ей не дали времени осознать происходящее. Пока Тая стояла и баюкала горящую руку, Оритейл рывком распахнул дверь ее клетки. Для этого ему не нужен был ключ. Еще секунда – и он сорвал со своих плеч длинный плащ, похожий на бурнус, и набросил его на Варю. Прикрыл ее голову капюшоном. Ткань на ощупь оказалась мягкой и шелковистой, но девушка краем сознания отметила, что еще никогда не встречала такой.

- Вот так, - произнес он с теплой улыбкой, - теперь ты в надежных руках.

И, вроде бы, Тая должна была выдохнуть с облегчением, но…

Дыхание застряло в горле колючим комком. Сердце сжалось в безнадежной тоске, словно мужчина в черном плаще, уходя, забрал с собой кусочек ее души.

Его глаза… Странные, нечеловеческие, горящие темным, внутренним огнем… Она до сих пор ощущала на себе их обжигающий взгляд. Пугающий, но вместе с тем такой знакомый, точно когда-то давно, где-то в другой жизни она знала его обладателя.

- Ключ, - Оритейл обратился к Аришману, который раскачивался из стороны в сторону, глядя остекленевшим взглядом в никуда и прижав к груди мешочек с деньгами. Из полураскрытого рта рабовладельца на подбородок медленно стекала слюна. – Где ключ от цепи?

Тот икнул. В его глазах отразилось детское недоумение, сменившееся настороженностью, и он еще сильнее стиснул в руках кошелек, словно боялся, что его сейчас отберут.

- Ключ! – в голосе покупателя послышалось предупреждение. – Ну?!

Трясущейся рукой Аришман протянул ему ключ и снова застыл, вцепившись в свалившееся богатство. В маленьких, заплывших глазках торговца летали воображаемые гурии и щелкали костяшками счетов.

Оритейл отстегнул цепь от прутьев клетки и протянул Варе руку:

- Идем.

Девушка непонимающе уставилась на его раскрытую ладонь. У него была светлая кожа, чуть подсвеченная солнцем, длинные крепкие пальцы, а линии на ладони не такие, как у людей, а похожие на закрученные спирали. Краем мысли Тая осознавала, что нужно вложить свои пальцы в эту ладонь, ведь именно этого он и ждет от нее, но не могла. Все это время окружающие так тщательно избегали любого физического контакта с ней, что теперь она сама стала бояться прикоснуться к кому-нибудь.

Очень медленно она подняла глаза. Ей хотелось видеть его лицо. Лицо человека, который только что отдал за нее пять тысяч золотых империалов – баснословную сумму, заставившую Аришмана впасть в экстаз прямо посреди рынка. Память, оставшаяся от прежней владелицы тела, шептала: за такие деньги можно год содержать целую армию!

Оритейл откинул платок, закрывавший его лицо, и Тая пораженно сглотнула.

Еще никогда в жизни она не встречала настолько правильных лиц: его тонкие, изящные черты казались почти женственными, если бы не твердая линия носа и подбородка. А еще глаза – чуть раскосые, яркого сине-зеленого цвета с узкими серпиками зрачков. Глаза животного, но не человека!

- Не бойся, - мужчина понимающе улыбнулся, - меня ты можешь взять за руку. Поверь, ты не причинишь мне вреда.

«Ты не причинишь мне вреда»…

Он не дал ей обдумать эти слова. Легко, как пушинку, снял с помоста свое новое приобретение. На мгновение задержал руки на тонкой талии, борясь с желанием прижать к себе хрупкое тело, ощутить скрытую силу, спящую в нем.

Ничего, скоро она проснется, и он будет именно тем, кто сможет ее разбудить. Торговец был прав. Эта нун очень сильная. Сильнее, чем можно было себе представить. Ее источник бездонный, и Оритейл понял это в ту же минуту, как только его рука коснулась ее.

Правда, был еще Крейн. И очень хотелось знать, зачем этому ублюдку понадобилась девчонка? Никак по сумре истосковался?

Ладонь мужчины оказалась сухой и прохладной, и Тая судорожно вцепилась в нее. Отпускать не хотелось, ведь он был первым живым существом, прикоснувшимся к ней в этом мире, не считая шимун и того странного мага, который должен был ее оценить. Она чувствовала волны уверенности и покоя, исходящие от идущего рядом мужчины, и вдруг поняла, что хочет придвинуться ближе. Но тут же одернула себя: нет, это умиротворение может быть слишком обманчивым. Зачем она ему? Почему он так настойчиво старался заполучить ее? И кто тот, второй, которого он назвал Крейном?

При мысли о таинственном незнакомце ее сердце забилось сильнее. Снова возникло ощущение потери. Такое щемящее чувство, от которого внутри все сжалось.

Тая потрясла головой. Нет, так не бывает. Это не ее чувства, она ведь даже не знает того мужчину. Не может знать! Они лишь на мгновение встретились взглядами и…

Знак на руке вспыхнул такой острой болью, что девушка невольно вскрикнула. И тут же почувствовала на себе внимательный взгляд Оритейла.

- Не думай о нем, - принц серьезно покачал головой. – К сожалению, я не смогу убрать этот знак. Этот выродок использовал магию демонов, мне же она неподвластна.

Выродок…

Сердце неприятно кольнуло.

Нет, Крейн не выродок. Он… Он что-то другое.

Оритейл молча повел ее из толпы. Люди мгновенно освобождали проход, кланялись ему. Они смотрели, как этот мужчина, окруженный аурой власти, ведет за руку опасное существо, способное убить одним касанием пальца, и чувствовали облегчение, смешанное с досадой. Каждый думал о том, как же сказочно повезло Аришману. А кое-кто уже размышлял, как бы заставить удачливого торговца делиться.

Оритейл остановился возле небольшой повозки, похожей на крытый фаэтон, и распахнул перед девушкой дверцу. Тая равнодушно скользнула взглядом по оскаленной драконьей морде, украшающей бок экипажа.

- Цепь подбери, как приедем, я сразу ее сниму.

Она вздрогнула и поспешно сжала в руках свободный конец цепи. Даже не заметила, что та так и тянулась за ней всю дорогу, словно серебристая змея.

Внутри кареты царил полумрак. Тая неловко вскарабкалась на оббитое бархатом сиденье. Неужели ее мытарства закончились? Или она рано расслабилась, и настоящие трудности еще впереди?

Сейчас бы она многое отдала, чтобы узнать ответ.

Вздохнув, девушка откинула капюшон. И тут же за ее спиной прозвучал приглушенный рык.

Она обернулась.

Оритейл все еще стоял на подножке. Тая наткнулась на его пристальный взгляд, и невольно похолодела от инстинктивного страха. Глаза мужчины светились странным желтоватым огнем, а вокруг серповидного зрачка полыхало настоящее пламя, такое яркое, что ей на мгновение показалось, будто этот взгляд прожигает ее насквозь.

- Накинь… капюшон, - наконец, выдохнул он с усилием.

Странный скрежет заставил девушку опустить взгляд на его источник: Оритейл вцепился в бортик кареты с такой силой, что под тонкими пальцами стало крошиться дерево.

- Быстро! – прошипел он сквозь зубы, и между его губ на долю секунды мелькнул черный раздвоенный язык…

Тая дрожащими руками накинула капюшон. Забилась в дальний угол кареты, слушая, как испуганно бьется сердце, зажмурилась. Но увиденная картина продолжала стоять перед глазами: лицо Оритейла, искаженное странной гримасой.

Он не человек… не человек… теперь она в этом даже не сомневалась. У людей не бывает змеиного языка!

Раздался звук захлопываемой дверцы и крик погонщика.

А Эсти и Халида?

Девушка судорожно огляделась. В карете не было ни той, ни другой, зато совсем рядом, почти в нескольких сантиметрах, сидело неизвестное земной науке существо. И Варю тяжелой волной начал охватывать дикий, неподвластный объяснению страх. Приступ клаустрофобии.

- Твои шимун едут на запятках. Не беспокойся о них.

Голос Оритейла прозвучал холодно и отстраненно.

Она осторожно выдохнула.

Как он узнал, что она думает именно о них?

Тая бросила в его сторону беглый взгляд.

Оритейл занял место напротив нее, откинулся на стенку кареты и положил ногу на ногу. Его пальцы, сложенные в замок, покоились на колене. В полумраке на них поблескивали перстни с крупными камнями, а лицо мужчины казалось таким спокойным, словно было высечено из гранита.

Воплощенное хладнокровие. Разве можно поверить, что это он секунду назад едва не раскрошил бортик кареты?

Экипаж мягко качнулся, двигаясь с места. Тая прикрыла глаза.

Вот сейчас впору молиться, только кому? Вряд ли земные боги услышат ее молитву, а с местными она еще не знакома… Разве что Орриет.

- Ты боишься? – Оритейл подался вперед, втянул носом запах, шедший от девушки. Странный запах. Так не пахла еще ни одна нун на его веку, а он повидал их не мало. – Не нужно. Я не причиню тебе вреда.

- З-зачем я в-вам? - выдавила она через силу.

От волнения и страха ее ладони намокли.

Он пожал плечами:

- Сложный вопрос… Если честно, я не планировал сегодня настолько дорогую покупку.

Его изучающий взгляд остановился на лице девушки. Даже в полумраке кареты Оритейл видел сияние тейтров. Признак золотой крови эсмаев. Признак силы, способной укротить его голод.

- Тогда… зачем? – хриплый голос царапал ей горло, но она боялась откашляться. Выталкивала каждое слово, будто колючку.

- Ну… - он задумчиво прищурился, - мне нужен хороший источник сумры, а ты лучшее, что было на этом базаре. Да и хотелось насолить дер Эллайну.

Так вот оно что…

Она просто хороший источник сумры.

Вспомнились слова мага, к которому ее водил Аришман.

Тая опустила взгляд и сцепила пальцы в замок. Появилось желание съежиться, стать крошечной, как песчинка, провалиться сквозь дно кареты. Чтобы не чувствовать на себе этот пристальный, изучающий взгляд.

Но молчание угнетало. Она не выдержит, если придется ехать несколько часов в этой давящей тишине!

- Он ваш враг? – решилась она продолжить беседу, сознательно оставив без внимания фразу про источник.

- Не люблю полукровок.

Тон, которым Оритейл произнес это, был презрительно-брезгливым, словно речь шла о чем-то мерзком. Но Тая не могла понять, что именно он имеет в виду.

- Нун тоже полукровка, - пробормотала она, больше для себя, чем для него. – Не человек, а помесь…

- В тебе течет кровь эсмаев, - он покачал головой. – Этим все сказано.

- А в нем?

- В нем? – во взгляде Оритейла мелькнуло недоумение. – Он же архав, неужели ты этого не поняла? Демоническую ауру невозможно скрыть никакой личиной, даже люди на площади инстинктивно почувствовали ее.

Архав… Полукровка с демонической аурой…

Еще несколько дней назад Тая подумала бы, что все это бред. Но теперь, убедившись, что в этом мире существуют драконы и маги, она ничуть не удивилась, услышав о существовании демонов.

Оставался один вопрос: кто же он, этот таинственный незнакомец? И почему она не может не думать о нем?

Но произнести это вслух девушка не решилась.

- И что вы будете делать со мной? – спросила она, нарочно уводя разговор в другую сторону.

- Пока накормлю и отмою. А там… - ей показалось, будто в глазах мужчины снова вспыхнул огонь, - а там посмотрим. Если будешь послушной, тебя никто не обидит. Но все зависит от того, сколько ты можешь дать. Думаю, очень много, я чувствую сумру даже сейчас, через анкр.

- Через… что?

Оритейл слегка нахмурился, глядя на нее. Кажется, она опять спросила что-то не то.

- Мой плащ. Он сшит из кожи анкра и глушит аромат сумры. По идее, пока ты в нем, я не должен чувствовать, что ты нун. Это для меня как кусок свежего мяса перед пастью голодного инкарда. Поэтому не дразни меня, - его многозначительный взгляд указал на капюшон.

Тая поспешно натянула капюшон еще ниже, почти до самых глаз. От плаща шел горьковатый запах полыни, но уж лучше он, чем кислая вонь инкардов и их погонщиков. Знак на правой ладони зудел, не давая забыть о себе, но девушка не решалась его почесать. Подсознательно ощущала, что наличие этой метки неприятно мужчине, сидевшему напротив нее. Он же купил ее, заплатил настоящим золотом за возможность пользоваться ею так, как ему заблагорассудится, а кто-то взял и пометил его новую собственность, оставил свой след. И этот кто-то еще и недруг. Так что лучше сидеть и терпеть, может, эта штука сама пройдет, как ожог.

Хотя, в последнем она сомневалась.

В карете повисла тишина, наполненная странной недоговоренностью, страхом и ожиданием. У Вари было много вопросов, но она решила молчать. Пока молчать.

Сначала надо узнать, куда ее везут и для чего, а уже исходя из этого, ориентироваться и выбирать, что делать дальше. Прежде всего, нужно понять, не грозит ли ей опасность. Это первый вопрос, а второй: как вернуться домой, на Землю…

- Выходи.

Сухой голос Оритейла заставил вернуться в действительность. Фаэтон давно остановился, дверца была распахнута, а новый хозяин стоял на земле и смотрел на Варю немигающим взглядом. Сколько же они ехали? Час, не меньше.

Опустив глаза, она поспешила наружу, неловко путаясь в длинных полах плаща.

Едва ее ноги коснулись земли, как резко потемнело в глазах. Но твердая мужская рука удержала, не дала упасть, сжала тонкую талию. Еще секунда – и Варю прижало к сильному телу, а над ухом раздался хриплый отрывистый шепот:

- Я же просил, не дразни меня… Или тебе придется познакомиться со своими обязанностями раньше, чем я планировал…

От страха перехватило дыхание, а сердце буквально сорвалось вниз перепуганной пташкой.

Неужели он приобрел ее для постельных утех?

Чушь! Кому она нужна с телом подростка!

А если это действительно так?

По спине пополз холодок.

Тая была далеко не глупой и понимала: в этом мире она рабыня, вещь, и за любое неповиновение новый хозяин может ее наказать. Теперь от ее послушания зависит ее здоровье, а может быть даже жизнь. И если он вдруг захочет близости, стоит ли строить из себя недотрогу?

Она осторожно высвободилась из рук мужчины. Бросила беглый взгляд на его лицо.

Да, он красив. Даже слишком красив, как для мужчины. На вид ему можно было дать лет двадцать пять, не больше, но во взгляде таилось что-то нечеловеческое. Гладкая кожа и правильные черты привлекали внимание. Но эти черты казались чересчур идеальными, словно были вырезаны из белого мрамора рукой умелого скульптора. В них не ощущалось движений души: ни чувств, ни эмоций, будто он был ожившей статуей.

Вряд ли ей захочется добровольно разделить с ним постель...

- Это мой дом. Один из многих, - Оритейл отступил, давая ей возможность увидеть, что они стоят на широкой дорожке, ведущей к высокому мраморному крыльцу с колоннами. Это крыльцо напомнило Варе древнегреческий портик. – Несколько дней мы побудем здесь, а затем отправимся в Эрхатон.

- Куда? – невольно вырвалось у девушки.

Подняв голову, она наткнулась взглядом на статую дракона, украшавшую крышу портика. Дракон сидел, сложив крылья, сверкавшие на солнце расплавленным золотом. Его тело было отлито то ли из бронзы, то ли из меди – Тая не смогла разобрать – но оно поражало реалистичностью. Неведомый скульптор продумал все, малейшие детали, отрихтовал каждую чешуйку, каждый коготок. Даже глаза дракона, полуприкрытые веками, блестели, точно живые.

- В столицу Келларии, – в голосе Оритейла мелькнули новые нотки. Горделивые. - Будь моя воля, я бы сделал это прямо сейчас, не люблю Эльдарун. Но дед хотел, чтобы я возглавил посольскую миссию.

Тая хотела еще что-то спросить. Но в этот момент дракон на крыше взмахнул огромными крыльями и с громким клекотом сорвался вниз. Прямо к ним.

Это был оживший кошмар.

Завизжав, девушка в ужасе сжалась в комок, прикрывая голову руками. Неужели сейчас это чудовище разорвет ее на части своими когтями?

Дракон пронесся мимо, поднимая ветер, но не причиняя вреда. Сделал символический круг почета и вернулся на прежнее место. В свете солнца блеснули железный ошейник и толстая цепь. Дракон, как и Тая, тоже был пленником. Цепь не давала ему улететь.

Оритейл поднял девушку, стараясь не думать о том, что чувствует через анкр тепло ее тела. Нет, слишком рано. Он не настолько голоден, чтобы не дать ей прийти в себя.

- Испугалась? – он заглянул ей в глаза. Странная нун. Не знает, как называется столица Драконьей империи. Откуда она? – Не бойся. Рут крепко привязан, да и не причинил бы тебе вреда, ты же пришла со мной.

- К-кто это? Дракон? – она дрожала в его руках. – Ж-живой?

- Анкр. Крылатый инкард. На человеческих землях нам запрещено обращаться, разве ты этого не знала? – его руки сжались сильнее. Сейчас бы проникнуть пальцами под ненавистный плащ, почувствовать шелк ее кожи… Но он не станет торопиться. Зачем? У него впереди еще много дней, чтобы сполна насладиться ее теплом. – Здесь мы обязаны передвигаться либо на анкрах, либо на инкардах. Если нужен портал на дальние расстояния, то приходится обращаться к человеческим магам… а я, знаешь ли, не люблю просить.

Последнюю фразу он выделил голосом. Если не глупая, то поймет. В противном случае, он ей все объяснит, только позже.

Тая отвела от него глаза и бросила взгляд на анкра. Тот уже застыл в прежней позе, расправив крылья, словно два паруса. Девушка сделала вид, что рассматривает его.

- Насмотрелась? – снисходительно хмыкнул Оритейл, наблюдая за ней, и опять его рука стальным кольцом обвила ее талию.

- Да…

Прикосновения этого мужчины смущали ее, заставляли путаться мысли, пугали. Но в то же время тепло и уверенность, исходившие от его тела, тянули прижаться к нему. Тянули расслабиться и позволить себя увлечь.

Оритейл сильнее сжал руки, позволяя себе насладиться тонким ароматом ее страха и ожидания. Наклонился, почти касаясь губами щеки девушки, и прошептал, чувствуя, как сильно бьется ее сердечко:

- Скоро познакомишься с Рутом поближе. Нам предстоит перелет до драконьих земель.

Глава 25

Дом Оритейла оказался похож на дворец. С внутренним двориком, фонтанами, бассейном, роскошным садом, открытыми галереями и множеством комнат, которые по размеру и убранству напоминали салоны начала XIX века. Здесь все дышало такой строгой, изысканной роскошью и аристократизмом, что Тая ощутила себя крошечной невзрачной песчинкой. Появилось желание убежать, забиться в угол, спрятаться где-нибудь подальше от этого великолепия, которое буквально давило на плечи.

Но ничего подобного ей, конечно, сделать не дали. Оритейл крепко держал ее за руку. Слышал, как тревожно учащается ее пульс, как она сглатывает комок, застрявший в горле, как старается дышать тихо и ровно.

Наивная. Разве можно убежать от дракона? У него на нее свои планы.

Он втянул носом воздух. Запах нун – запах чистой, ничем не замутненной силы, текущей в ее крови – дурманил сознание, пробуждал скрытый голод. Заставлял выступать на коже золотистые чешуйки – признак императорской крови. Только такая сильная нун сможет удовлетворить голод наследника Драконьей империи.

Почему-то вспомнился Крейн. У этого выродка чешуя черная и блестящая, как антрацит. И сверкает багровыми всполохами – явный признак его ублюдочного происхождения. Хотелось бы знать, для чего ему нун…

Оритейл сильнее сжал руку Вари.

Какого Хрейга он вообще вспомнил о нем?

В огромном мраморном холле уже ждала толпа слуг в сюртуках цвета корицы, украшенных серебристым позументом. Все склонились в глубоком поклоне, едва хозяин переступил порог, и Тая поняла: все они люди. Во всем этом дворце только она, да Оритейл относятся к существам других рас.

Над этим стоило поразмыслить. Еще неделю назад она знала точно, что кроме людей во всей вселенной не существует иных разумных существ. И даже доклады ученых с мировым именем не смогли бы ее убедить в обратном. Подключенная к аппарату химиотерапии, теряя жизнь, каплю за каплей, она в какой-то момент обнаружила, что больше не верит в бога. А значит и в ангелов, и в чертей. И даже в зеленых человечков. Потому что если бы существовал хоть какой-нибудь высший разум, он не позволил бы ее дочери остаться сиротой. Тая была в этом уверена.

И вот теперь она пыталась смириться и с другим миром, и с живыми драконами, и даже с тем, что у мужчины, который сейчас сжимал ее пальцы, был раздвоенный змеиный язык. А больше всего с тем, что сама уже не человек.

Хотя, последнее она поняла еще тогда, когда увидела свою кровь, переливавшуюся в свете звезд, будто расплавленное золото.

- Приветствуем вас, лейс Оритейл, - один из слуг, мужчина с окладистой седой бородой, вышел вперед. – Дом готов к вашим услугам.

Оритейл ответил снисходительным кивком:

- Отлично, Дранк. Как видишь, я не один, - он слегка подтолкнул Варю вперед, и та застыла под удивленно-настороженными взглядами слуг. – Приготовьте комнату, смежную с моей спальней. Мой новый источник достоин заботы.

- Слушаюсь, мой лейс.

«Мой новый источник»…

Тая с трудом удержалась, чтобы не вырвать руку из цепких пальцев мужчины.

Источник.

Уже не первый раз он упоминал это слово. И если сначала Тая думала, что это метафора, то теперь…

Из источника пьют.

Воображение тут же нарисовало, что именно из нее будут пить. И к горлу подкатила легкая тошнота.

О, господи, неужели все эти дурацкие книжонки про вампиров окажутся действительностью?

Заныло сердце. Захотелось вернуться назад, в расшатанную повозку. Если бы сейчас ее позвал Аришман, она бы бросилась к нему, как к родному.

Пораженная происходящим, она не заметила, как оказалась в компании двух слуг, ведущих ее куда-то по широкому коридору. Стены и потолок здесь украшал позолоченный барельеф, и девушка бездумно скользила взглядом по этому великолепию. В голове вертелась только одна мысль: она сменила одного хозяина на другого, повозку на карету, грязную клеть на мраморный дворец. Но что будет дальше? Что ее ждет? Когда придет время платить по счетам и кто выставит этот счет?

И даже эти двое, что идут сейчас рядом с ней, стараются держаться на расстоянии, будто она ядовитая кобра. Или тарантул.

Или нун, убивающая прикосновением…

Появилось желание провести небольшой эксперимент. Все равно она ничего не теряет.

Тая сделала вид, что споткнулась, и тут же резко кинулась в бок, сбивая с ног одного из спутников. Того, который ей показался слабее своего сотоварища.

Она схватилась руками за лацканы его сюртука. Мужчина испуганно отпрянул, буквально отбрасывая девушку от себя, точно змею. И в тот момент, когда их руки на тысячную долю секунды соприкоснулись, Варю накрыло леденящей волной…

Слуга закричал. Его нечеловеческий вопль, полный боли и ужаса, взвился вверх, ударил по нервам, причиняя адскую боль.

Тая схватилась за голову. В ушах отдавался свой собственный пульс, дыхание перехватило. Она успела почувствовать, как ноги вдруг подкосились, не желая ее держать. Но сделать ничего не смогла.

Упала, ударившись коленями о мраморный пол. Всхлипнула, прокусывая до крови губу. Казалось, ее голова сейчас лопнет, если этот мужчина не перестанет вопить. Она попробовала сама закричать, но вместо крика изо рта вырвался хрип. Тошнота заставила содрогнуться всем телом. Еще секунда – и она потеряет сознание…

Чьи-то руки схватили ее, дернули вверх, оторвали от пола. Кто-то поднял ее и понес, цедя сквозь зубы проклятья. Ей не нужно было открывать глаза, чтобы понять, кто это там такой смелый. Она и так это знала. Почувствовала.

Оритейл. Кто же еще? Кто, кроме него, рискнет прикоснуться к ней?

Господи, неужели это правда? Неужели она убила того человека? Убила, всего лишь коснувшись его!

Варю трясло.

Оритейл пинком распахнул тяжелую дверь и буквально швырнул ее на кровать. От накатившей злости, от страха за глупую нун, хотелось порвать девчонку на части. Она что, правил не знает? Или сделала это нарочно?!

Вот только зачем? На что рассчитывала, нападая на его слуг? Разве не знала, что сама пострадает?

Тая упала спиной на кровать, и та колыхнулась, заставляя ее подскочить. Огромное ложе овальной формы, не имеющее изголовья. Тая таких и не видела. Над ней висел балдахин, украшенный золотым шитьем, и девушка бессмысленно уставилась на него. Все тело оцепенело, то ли от ужаса, то ли от боли, которая медленно отступала, капля за каплей отпуская ее.

Плащ раскрылся, оставляя ее в одной рубашке перед разъяренным мужчиной. Но она этого не замечала. Она вообще ничего не замечала, кроме балдахина над головой и золотых искр, сверкавших на нем.

- Дура!! – шипение Оритейла заставило Варю сжаться. Не выдержав, он подался вперед, оказываясь в опасной близости от нее, навис, упираясь руками в кровать по обе стороны от ее лица. – Какого Хрейга творишь?! Разве не знаешь, что тебе нельзя прикасаться к людям?! Сдохнуть хочешь? Или чтобы по твоей вине сдохло это никчемное существо?

Тая моргнула, испуганно уставилась на него. Но не смогла выжать из себя ни единого звука.

Оритейл неожиданно замолчал. Его взгляд, полыхающий алым пламенем, замер на лице девушки, и мужчина сглотнул. Золотистая капля крови, застывшая на ее губах, разбила в дребезги его выдержку.

Слишком сладкая. Слишком близко. Опасно близко!

Но она сама виновата!

Разве не знает, что для дракона нет ничего притягательнее, чем то, чем наполнены ее жилы?

Он выдохнул, тихо выпуская воздух сквозь сжатые зубы, а потом стал медленно наклоняться, очарованный ароматом нетронутой нун. Ароматом сумры, бегущей по ее венам.

Вот так, хорошая девочка. Он будет первым, кто пригубит ее источник. Слизнет золотую пенку.

Недаром же отвалил за нее пять тысяч империалов.

Тая закрыла глаза. Перестала дышать.

Внутри все сжалось, похолодело.

Оритейл уткнулся носом ей за ухо, коснулся губами, потом языком. И девушка задрожала, вцепившись пальцами в скользкое покрывало.

- Не бойся, - услышала хриплые, будто бы через силу вытолкнутые слова. – Я только попробую…

И тут же горячее дыхание Оритейла опалило нежную шею. Очень осторожно он пробовал ее на вкус своим нечеловеческим языком. Словно смаковал кожу в том месте, где испуганно билась жилка.

Он ее изучал. Ощупывал шею девушки ласкающими движениями, надеясь почувствовать отклик. Почувствовать, как источник, коим она для него являлась, проснется и забурлит, требуя выхода. Хотелось попробовать ее всю. От голода, от ее близости мутился рассудок.

Тая перестала дрожать. Уже не холод, а давно позабытый жар заставил ее разжать сведенные судорогой пальцы. Она не могла поверить своим ощущениям. Страх отступал, давая место новому чувству.

Возбуждению.

Губы Оритейла спустились ниже, к груди. Он стянул с ее плеч грязную ткань рубашки, обнажая новый участок кожи, и внутри у Вари все скрутилось в огненный жгут.

С губ мужчины сорвался стон:

- Какая ты… вкусная…

Она выдохнула. Оцепенела.

И он замер, уткнувшись губами в ее ключицу. Она слышала, как он дышит с надрывом, и ощущала странную дрожь, пробегавшую по его телу. Ей хотелось лишь одного: чтобы он оставил ее и ушел. Ей нужно подумать. Нужно все осознать. Она не способна сделать это, пока он лежит на ней. Пока она каждой клеточкой чувствует на себе тяжесть его мощного тела.

Наконец, он поднялся. Пару секунд смотрел на нее сверху вниз ничего не выражающим взглядом, а потом аккуратно запахнул полы плаща, пряча тело девушки от своего взгляда.

Ему ли не знать, как близость источника заставляет терять разум даже самых сильных драконов? Как безумное вожделение начинает шептать: возьми, используй ее, испей досуха. Разве он не поступал так иногда, выкидывая осушенное тело нун, будто ненужный хлам?

Он чуть не сорвался сейчас. Ей несказанно повезло, а она, похоже, даже не подозревает об этом. Лежит, вытянувшись в струнку, и только сверлит его своими глазищами. Глупая нун!

Его взгляд замер на цепи, которая серебристой струйкой свесилась с кровати.

- Думаю, эта штука будет тебе мешать, - голос Оритейла прозвучал абсолютно бесцветно. Он сложил пальцы щепоткой, потер друг об друга, и в тот же момент цепь с еле слышным щелчком отстегнулась от ошейника и упала на пол.

Тая судорожно выдохнула.

Ошейник! Неужели он сейчас снимет с нее этот чертов ошейник?!

Нет, это было бы слишком прекрасно.

- Я пришлю твоих шимун, - произнес мужчина, не спуская с нее странного взгляда. – Никуда не выходи, сиди здесь. И больше не делай глупостей.

Помолчав, он добавил:

- Последствия тебе вряд ли понравятся.

Развернувшись, Оритейл быстрым шагом направился прочь, оставив ее лежать. Ничего не пояснил, не извинился. Наоборот, в его тоне Тая услышала обвинение. Тяжелая резная дверь с глухим стуком захлопнулась за его спиной. Девушка уставилась на нее, пытаясь понять, что же случилось. Ей казалось, что она сходит с ума.

Точнее, уже сошла. В тот день, когда открыла глаза и увидела, что лежит на песке Эльдаруна. Когда осознала, что смерть еще не конец. Когда поняла, что уже не человек и вряд ли когда-нибудь станет им снова.

У нее было достаточно причин, чтобы сойти с ума. Кто будет ее осуждать за это?

Спустя пять минут она поднялась. Ноги продолжали мелко дрожать. Пришлось ухватиться за столбик кровати, чтобы не упасть. Тая глубоко вдохнула раз, второй, третий. Она должна успокоиться. Должна привести мысли в порядок и проанализировать все, что случилось. Разложить по полочкам все, что она знает об этом мире и о себе. А еще должна осознать, что она здесь одна. Она не может никому доверять, не может на кого-то надеяться. Она должна полагаться только на свои силы.

Хотя, для нее же это не ново. Что было бы, останься она жива и в своем мире? Олег ведь бросил ее…

Как бы она там выживала? С дочерью на руках…

Она смахнула рукой набежавшие слезы. Только не плакать. Не раскисать. Она сильная, она все выдержит.

Если бы бог дал ей еще один шанс, куда бы она пошла после больницы? Если все эти годы жила на иждивении мужа, не имея ни работы, ни собственного дома, ни сбережений. Всю жизнь положила на благо семьи, точнее, так думала. Это была ее жертва, принесенная на алтарь любви. Жертва, которая оказалась никому не нужна. Как и она сама.

Даже на повара Тая выучилась только ради того, чтобы радовать своих близких вкусными блюдами. Тех близких, которые ее предали.

Родители Вари умерли несколько лет назад, с другими родственниками она не общалась. Куда бы она пошла? Как стала бы жить, за что? Тем более зная, что отвечает не только за себя, что на ее руках еще и ребенок.

При мысли о Ярославе в груди застряло дыхание. Как она там, без нее?

Тая стиснула зубы, не позволяя себе разреветься. Сделала вдох.

Она сильная. Она со всем справится. Она найдет способ вернуться домой. К своей дочери, к единственному человечку, ради которого стоило пройти через ад.

Она повторяла эти слова, будто мантру. Словно хотела сама себя убедить.

Если бы господь только дал ей один-единственный шанс!..

Тая застыла с открытым ртом. Даже слезы остановились.

Шанс…

Единственный шанс…

Но господь, или дьявол, уже дал ей его! Она жива! У нее есть молодое, здоровое тело. Она не утратила память и даже больше, у нее появились новые способности, о которых она пока толком не знает. У нее появилась новая сила. Та самая таинственная сумра, которую одни хотят, а другие боятся.

Как сказал Оритейл? Тот мужчина мог умереть от ее прикосновения. Да и шимун предупреждали, что ее прикосновения опасны для людей. Значит…

Тая оторвалась от столбика кровати и прошлепала босиком к окну. Оно занимало всю стену от пола до потолка и состояло из множества застекленных прямоугольников разных размеров, связанных общим переплетом. Сверху с позолоченного карниза спускалась тонкая газовая вуаль, прошитая блестящими нитями. Тая небрежно откинула ее, прижалась лбом к стеклу. Стекло оказалось чистым, прозрачным и прохладным, а за ним виднелись выложенный мозаикой внутренний дворик, искрящиеся на солнце фонтаны, роскошная зелень сада и несколько оттоманок, стоявших вокруг мраморного стола. На одной из них сидел Оритейл. Он так низко опустил голову, что Тая увидела только его затылок, прикрытый длинными серебристыми волосами.

Она вернулась к прерванной мысли.

Если люди боятся ее, боятся коснуться, значит, не смогут и удержать, если она захочет уйти. Кто остановит ее, если она решит покинуть этот дом? Только Оритейл. Больше некому. Пугливых шимун она даже в расчет не брала. Интуитивно чувствовала, что эти слабые женщины ей не помеха.

Ее новый хозяин сказал, что через несколько дней они отправятся в столицу Драконьей империи. Стоило подумать об этом и представить эту империю, как в голове сразу возникли кадры из фильма «Власть огня». Вспомнилось еще кое-что. Оритейл упомянул, что возглавляет посольскую миссию в Эльдаруне. Значит ли это, что какое-то время его в доме не будет? Возможно, он будет отсутствовать достаточный срок, чтобы она успела сбежать.

Стоило только подумать о побеге, как на душе стало легче. Словно Тая интуитивно нашла единственно правильное решение. Потихоньку начал рассасываться комок, который все это время мешал ей дышать. Теперь у нее была цель, и все ее мысли, все действия с этой минуты подчинялись лишь одному – достижению этой цели.

Скрип двери заставил ее оглянуться. Удивительно, она даже не вздрогнула. Теперь она была собрана и готова к чему угодно. Даже к тому, чтобы защищать свою жизнь.

Но в данный момент это было не нужно: в комнату вошли Эсти и Халида. Каждая прижимала к груди узелок с пожитками. Шимун замерли на пороге, бросая боязливые взгляды на роскошную обстановку.

- Нун?.. – Эсти моргнула, замечая силуэт у окна, полускрытый газовой тканью. – Лейс Оритейл приказал помыть тебя и одеть.

- Рада за вас, - Тая пожала плечами. В груди колыхнулось глухое раздражение. – Кстати, у меня имя есть.

- У нун не может быть имени, - поучительным тоном заметила Халида. Положила на пол свой узелок и направилась вдоль стены, изучая покои лейса. – Когда ребенок появляется на свет, все сразу видят, есть ли в нем кровь эсмаев. Потомку этих существ нельзя давать имя! Никто не назовет его. Это слишком опасно!

- Почему? Что случится, если вы обратитесь ко мне по имени? Небо рухнет? Земля разверзнется?

Тая встала посреди комнаты, уперев руки в бока и прожигая женщин вызывающим взглядом. В ней все больше начинало клокотать раздражение, грозя выплеснуться наружу, и Тая не была уверена, что хочет его сдержать.

- Ну… - Халида почему-то виновато отвела взгляд, - так принято… Сама знаешь.

- Нет, не знаю. Кем принято? Когда принято? По какому поводу?

- Нун! – взмолилась Эсти, прижимая руки к груди. – Не мы эти правила придумали, не нам их и отменять. У таких, как ты, нет имени, потому что имя это часть души. А у нун нет души. Их тела – вместилища сумры. Думаешь, что течет в твоих жилах? Кровь? Как бы ни так! Это самая натуральная сумра в чистом виде.

Тая небрежно усмехнулась.

Что за танцы вокруг этой «души», существование которой даже в ее мире не смогли научно доказать? Душа это всего лишь совокупность моральных принципов, чувств и эмоций. Не более. Все остальное – бред, который священники пытаются внушить своей пастве.

- То есть, - медленно произнесла она, выделяя голосом каждое слово, - у всех душа есть, а у меня нет?

- Да! Ты сама это знаешь. Зачем спрашиваешь?

- И это все? Я ведь также, как ты, хочу есть, спать, чувствую боль и холод. В чем разница?

Эсти несколько секунд молча вздыхала, потом тихо ответила:

- В том, что после смерти меня похоронят, и моя душа возродится в другом теле. А от тебя не останется и могилы. Ты просто растаешь...

А вот об этом стоило бы узнать поподробнее, но не сейчас и не у перепуганных шимун. Она и так слишком рьяно изображает амнезию, ни к чему лишние подозрения.

Словно отвечая на собственные мысли, Тая тряхнула головой. Она окончательно сбросила плащ, который все это время держался только благодаря завязкам на шее, и завалилась на хозяйскую кровать. Плевать, даже если Оритейл увидит. В таком состоянии Тая готова была вцепиться в глаза любому, кто заденет ее. Особенно сейчас, когда ошейник подчинения вновь напомнил о себе металлическими заклепками, неприятно холодившими кожу.

Действия Вари заставили шимун испуганно охнуть. Ее их реакция не впечатлила. Кого ей бояться? Никто не посмеет коснуться ее!

Она твердо произнесла:

- У других нун имени, может, и нет, это их личное дело. У меня оно есть. И мне плевать, кем я стану, когда умру, потому что в ближайшую сотню лет умирать я не собираюсь. Но с этой минуты вы называете меня только Варвара, - ну ладно, она не будет жестокой и не заставит их называть себя Варварой Игоревной. Хватит им и Варвары. Глупое имя, но что поделать? Ей «посчастливилось» появиться на свет в самый пик моды на старинные имена. - Непослушание будет караться.

Каким образом непослушание будет караться, Тая решила внимания не заострять. Приподнялась на локте, подтверждая свои слова многозначительным взглядом. Шимун уставились на нее расширенными от страха глазами. Пытались что-то выдавить из себя, но с их губ сорвались только странные булькающие звуки.

Тая нахмурилась, пытаясь понять, что случилось.

Неужели они настолько боятся? Или им так сложно выговорить ее имя?

Обе женщины покрылись пунцовыми пятнами, а страх в их глазах сменился паническим ужасом.

И тут девушку осенило.

Да у их же в языке нет звука «р», который используется в русской фонетике! Он отсутствует в принципе. Они произносят этот звук, сильно грассируя, на французский манер. И повторить имя Вари так, как произносит его она сама, для них непосильная задача. А исковеркать его они просто боятся.

- Ва-а-л-лэ-э, - наконец, промычала Эсти, судорожно сжимая свой узелок.

- Ва-аль-вэ, - проблеяла за ней Халида, вжимаясь в украшенную барельефом стену. – Ва-а-льми

- Ваэльми, - Тая решила смилостивиться над несчастными женщинами. Новое звучание ее имени было не так уж и плохо. И на слух воспринималось мягко, как мыльные пузыри. – Зовите меня Ваэльми.

Женщины замерли с открытыми ртами.

Первой пришла в себя Халида:

- Чего ты хочешь, Ваэльми?

Тая краем мысли отметила, что отношение к ней изменилось. Теперь в тоне женщины, кроме уже привычного страха, слышалось уважение. Нет, благоговение. Что ж, она разберется с этим потом.

Девушка поднялась с кровати и произнесла:

- Кажется, лейс Оритейл приказал вымыть меня и одеть? Давайте начнем, пока, с этого.

Заодно, у нее будет время обдумать свой план. Ждать милостей от судьбы она не намерена.

Глава 26

Дверь в ванную обнаружилась прямо в спальне. Эсти первой нашла ее и открыла, выжидающе глядя на Варю.

Ванная комната впечатляла своими размерами. Тая решила, что здесь можно было бы устроить небольшой бальный зал, пар, этак, на пятьдесят. Они бы вполне вместились. Стены, пол, потолок – все было облицовано розовым мрамором с белыми прожилками. Функцию ванны, по всей видимости, выполнял неглубокий бассейн пяти метров в поперечнике, в центре которого бил фонтан, заменявший здесь душ. Вдоль стен, по деревянным решеткам, вились лианы, усыпанные пестрыми листьями и яркими крупными цветками. В уютных нишах, образованных колоннами, виднелись статуи полуобнаженных женщин, а вдоль бортика бассейна были расставлены низенькие диванчики и круглые одноногие столики, так и манившие присесть, отдохнуть.

Тая переступила порог и внимательно огляделась, мысленно восхищаясь доселе невиданной роскошью. Но нигде не было видно ни кранов, ни труб, ни средств гигиены. Тут же возник вопрос: чем мыться? Вряд ли эта водичка, какой бы чистой она не была, сможет справиться с тем количеством грязи и пота, которое она уже собрала на себя.

- Позволь тебя раздеть, Ваэльми, - осторожно предложила Халида. Подопечная, которая вот так неожиданно показала зубы, стала пугать ее еще больше, чем прежде.

- Я сама, - остановила Тая, стаскивая с плеч рубашку. – Мыть меня, кстати, тоже не нужно. Лучше найди мне мыло. А еще подскажи, как снять это? – она указала на свою шею.

- Лейс Оритейл не давал позволения снять ошейник, - обе шимун смущенно переглянулись.

- А вы можете? – Тая нахмурилась. – Я не могу мыться в этой штуке!

- Лейс Оритейл ничего не сказал об этом…

Значит, ей так и ходить с этим ошейником, сверкая им, как сбежавшая собачонка?

Тая с трудом подавила в себе вспышку гнева. Сейчас не время закатывать истерики. Ничего. Она еще немного потерпит…

Закралась мысль, что ее первое впечатление об Оритейле было очень обманчивым. Тогда, когда она смотрела на него из клетки на грязном помосте, ей казалось, что этот мужчина безопасен, что с ним ей ничего не грозит. Он излучал уверенность и спокойствие. Но теперь она уже не была так в этом уверена. Теперь ей казалось, будто это спокойствие наносное, что под ним кипит настоящий вулкан, которому достаточно лишь намека, чтобы взорваться.

Да и с чего она вообще взяла, что это его настоящая внешность?

Последняя мысль заставила Варю застыть.

Глаза с серповидными зрачками, раздвоенный язык… Они не вяжутся с мягкими женственными чертами лица и роскошными серебристыми волосами. Лейс Оритейл не так-то прост, как она себе вообразила. Да и его резкая перемена настроения тоже выглядела довольно пугающей. На что он так реагирует? На ее вид, на ее запах? Или на что-то еще?

Она должна это все узнать!

Скинув тряпку, в которую давно превратилась ее одежда, Тая спустилась по мраморным ступенькам в бассейн. Удивленно отметила, что они не скользкие, а покрыты каким-то шершавым веществом, невидимым глазу. Вода в бассейне оказалась красивого лазурного цвета, прозрачная и чуть тепловатая. Девушка вошла в нее по пояс и замерла, с опаской глядя, как со дна поднимаются тысячи крошечных серебристых рыбок и облепляют ее ноги. Тая нервно хихикнула, почувствовав их щекочущие прикосновения.

Зачем они здесь? Что им нужно? Она должна их бояться?

Ответ пришел буквально через минуту. Эти рыбки заменяли здесь мыло. Они буквально съедали омертвевший слой кожи и грязь, оставляя после себя ощущение чистоты.

Собравшись с духом, Тая целиком погрузилась в воду. А что делать? Лицо-то ведь тоже нужно умыть.

- Ваэльми! – испуганный вскрик Эсти заставил ее вынырнуть до того, как закончился воздух.

- Что случилось? – девушка бросила раздраженный взгляд на белые лица шимун.

- Т-ты… - Эсти судорожно сглотнула. – П-пожалуйста, не делай так больше…

- Как? – ну чего им неймется?

- Опускать лицо в воду не надо, - дрожащим голосом пояснила Халида.

- В смысле?

- Ты можешь… утонуть! – последнее слово она произнесла низким свистящим шепотом, как будто сообщала тайну государственной важности.

Нет, в этом мире определенно что-то не так!

- С чего вы взяли, что я могу утонуть? – Тая даже перестала обращать внимание на рыбок, так ее заинтересовал этот вопрос. – Я просто задержала дыхание. Тем более дно у меня под ногами, а воды здесь по плечи, не больше. Так что я при всем своем желании не смогу утонуть.

Обе женщины, ахнув, шарахнулись от бассейна.

- Вода очень обманчива! – с ужасом прошептала Халида. – Утонуть можно и в чашке. Да и где ты могла научиться плавать? Всю жизнь в пустыне…

Тая сдержала презрительное фырканье.

Черт возьми, она же совсем забыла, что у этого тела есть свое прошлое, что эти женщины выросли с бывшей хозяйкой этого тела в одном селении. Но мятежный дух, проснувшийся в ней, не желал уступать. И Тая решила не отказывать себе в маленькой шалости. Оттолкнулась от мраморного бортика и легким брассом направилась к противоположному концу бассейна. Как же давно она не плавала!

Тысячи рыбок серебристым вихрем рванули следом за ней.

Эсти и Халида обошли бассейн по краю и остановились возле ступенек с противоположной стороны. Им не оставалось ни чего другого, только ждать.

Подплыв, Тая задала им резонный вопрос:

- Интересно, а шампунь здесь имеется? Или хотя бы мыло? Мне голову нужно помыть. Чешется, - в доказательство своих слов она усиленно поскребла макушку. - Надеюсь, в моей шевелюре еще никто не живет. Не хватало только завести себе насекомых…

Женщины переглянулись.

- Мыло только для простого люда, - наконец, сообщила Эсти. – А лейсы такого в купальнях не держат.

- Да? А чем мне голову мыть? – Тая на мгновение растерялась.

- Можно просто на спину лечь, - посоветовала Халида, - или встать под душ, - она показала рукой на фонтан, бьющий из центра бассейна. – Вода сама все очистит. Потом останется только расчесать.

Тая скептично приподняла бровь. Что-то ей плохо верится, что колтун у нее на голове можно вымыть одной водичкой. Хотя…

Рыбки уже отмыли ее без всякого мыла. Мало ли что еще водится в этой воде? Может, она действует по принципу мицеллярной, откуда ей знать?

Набрав побольше воздуха, Тая нырнула. Вслед ей раздался слаженный женский вопль, полный ужаса.

Черт, она же забыла, что они панически боятся воды!

Но всплывать на поверхность девушка не собиралась. Пусть даже не ждут. В нее словно вселился демон противоречия, и Тая поймала себя на том, что получает удовольствие от своего поведения. Это была ее нота протеста этому миру, его глупым правилам, обычаям и законам. Его суевериям.

Она успела достичь дна и коснуться его руками. Оно оказалось шершавым на ощупь и теплым. Девушка оттолкнулась ладонями, перевернулась вверх головой и в этот момент ощутила рывок.

Чьи-то сильные руки схватили ее за плечи. Резко дернули вверх.

Весь кураж моментально испарился. Тая выдохнула, выпуская в воду рой пузырьков, и безвольно расслабила тело, позволяя себя тащить. Ей не нужно было даже думать, кто это там такой наглый. Оритейл. Кто же еще?

Мужчина, шипя ругательства сквозь стиснутые зубы, выхватил ее из воды. Глупая нун! Чем она думала? Или подобные ей думать вообще не умеют?

- Ты что творишь?! – его голос срывался от бешенства.

Тая открыла глаза. Ойкнула, прикрываясь руками. Но Оритейл был настолько зол, настолько испуган в этот момент, что даже не обратил внимания на ее наготу.

Зато она не могла не заметить его великолепного тела, находившегося почти вплотную к ней.

Мужчина стоял по пояс в воде, с обнаженным торсом, по которому стекали прозрачные капли. Сглотнув, Тая медленно опустила взгляд вниз. С облегчением выдохнула: штаны на нем есть. Но хорош, черт побери. Ой, как хорош. Давид Микеланджело отдыхает.

А она уже забыла вкус поцелуя…

Разве можно так издеваться над слабой женщиной?

На задворках мыслей мелькнул размытый образ Олега. И сердце сжалось. Обида, досада, непонимание. Тая закусила губу.

- Умом повредилась?! – Оритейл встряхнул ее снова. Причем так ощутимо, что девушка невольно клацнула зубами. И все мысли о бывшем муже тут же вылетели из головы. – Решила себя угробить? Не выйдет! Ты мне живая нужна!

Тая моргнула. Смысл его слов доходил до нее с трудом. А когда дошел, она начала тихонько смеяться.

- Смешно?! – процедил он сквозь стиснутые зубы и резким движением вжал девушку в свое тело. Оно у него было гладкое, как мрамор, без единой волосинки, именно такое, как всегда нравилось Варе. Ее небольшие груди расплющились о его твердые грудные мышцы. Крепкие руки сжали до боли, стиснули с такой силой, что, казалось, еще чуть-чуть – и раздастся хруст ломающихся ребер. – Сейчас посмотрим, кто будет смеяться!

Тая вздрогнула, выходя из транса, забилась в его руках. У нее не было ни малейшего желания оставаться в его объятиях. Достаточно вспомнить, что она голышом. Девушка уперлась ладонями в его грудь. Оттолкнула.

Никакого эффекта, кроме яростного рычания.

- Не смей отталкивать! – рыкнул Оритейл ей в лицо. – Не смей мне перечить!

Одна его рука двинулась вниз и сжала ее ягодицы, вторая – по-хозяйски легла на грудь. Тая пискнула, отбиваясь, и в ту же минуту оказалась в ловушке, зажатая между разъяренным мужчиной и бортиком бассейна.

Его тело было таким горячим, таким привлекательным. Таким безумно близким… Оно влекло ее, точно яркий свет – мотылька.

Тая рвано выдохнула, когда он вдавил ее в мрамор, давая почувствовать свой твердый, налитый желанием член. Толкнулся в ее промежность, потерся, цедя сквозь зубы проклятие.

И в этот момент между ними не было ничего, кроме тонко выделанной кожи его штанов…

- Пустите меня! – голос девушки позорно сорвался.

Она пыталась ускользнуть от его ищущих губ, пыталась закрыться, но Оритейл пресекал малейшее сопротивление. Он не хотел больше ждать, не хотел терпеть. Да и вообще не понимал, почему он, наследник Келларии, так возится с этой девчонкой. Что в ней такого?! Обычная нун! И ее прямая обязанность – удовлетворять его голод в любой момент, когда ему заблагорассудится…

В одно мгновение он схватил ее за запястья, стиснул их правой рукой и завел руки девушки ей за спину. Она задергалась, как червяк на крючке, пытаясь вырваться из его железной хватки, но силы были слишком неравны. Вторая рука мужчины нырнула между ними, и он коленом заставил Варю разжать ноги. Его пальцы коснулись ее промежности, скользнули по влажным складочкам, и снова необъяснимое, нечеловеческое возбуждение охватило ее тягучей волной. Губы лейса - твердые, холодные, безжалостные - накрыли ее полураскрытый в изумлении рот. Прижались к ней, словно она на самом деле была источником с чистой, прозрачной водой, а он умирал от жажды. И будто удар молнии прошил ее позвоночник в этот момент, отдаваясь во всем теле болезненной, сладкой истомой. Это было как наваждение.

Всхлипнув, Тая повисла на мужчине. Ее ноги ослабли, словно все силы в один момент оставили тело. Если бы Оритейл ее отпустил – она бы упала.

Но вместо этого он подхватил ее, усадил на бортик и втиснулся бедрами ей между ног. Одним движением развел ее колени так широко, как только смог, и прижался твердой плотью, спрятанной под шнуровкой штанов, к ее влажной промежности.

Воздух в одно мгновение вырвался из ее легких вместе со стоном. Тая обмякла. Почти теряя сознание, бросила взгляд за плечо Оритейла и обреченно закрыла глаза. Обе женщины, случайные свидетели этой сцены, стояли на коленях, уткнувшись лбом в пол, и скороговоркой шептали молитвы. Девушку окутал мучительный стыд.

Боже мой, они же все видели! И слышали ее стоны…

Но вырваться, оттолкнуть мужчину, который сейчас с проклятиями вжимался в ее промежность, имитируя любовный акт, не было сил. Его твердая плоть, укрощенная штанами, заставляла ее тело извиваться в мучительной неге. Его ладони сжимали ее ягодицы, подталкивая и направляя. Его рот терзал ее губы, ловил ее дыхание, пил большими глотками. Жадно, властно, настойчиво. Не давая ни уклониться, ни сделать вдох.

И в тот момент, когда сладкая тьма уже готова была поглотить ее разум, знак на ладони взорвался адской болью.

Все тело скрутило: каждую мышцу, каждую жилу, да еще с такой силой, что Тая содрогнулась, выгнувшись в руках Оритейла. В тот момент ей показалось, будто на нее выплеснули котел кипящей смолы. Она услышала пронзительный крик, полный боли, и даже не поняла, что это кричала она сама. Оритейл отшатнулся, выпуская ее из рук, но тут же с проклятиями подхватил, не давая упасть.

- Ублюдок! – прорычал он, кипя от бешенства. – Этот сукин сын все просчитал! Ну, ничего, если ты ему так сильно нужна, пусть придет и возьмет тебя!

Боль была настолько сильна, что из глаз девушки брызнули слезы. Она не могла сосредоточиться на словах Оритейла, не понимала, что он хочет сказать. Ясно было только одно: он намеренно ее спровоцировал. Намеренно разжег в ней желание. А ее новое тело откликнулось на эту провокацию так, словно было создано для сексуальных утех. Создано для того, чтобы им пользовались.

Но стоило ей приблизиться к пику, как клеймо, поставленное Крейном, проснулось. И если бы не оно, неизвестно, что бы случилось дальше.

Только что оно означает? Это защитный механизм или сторож?

И должна ли она быть благодарна ему за вмешательство?

- Болит? – Оритейл с силой схватил ее за больную руку и прищурился, разглядывая переливающийся жидким золотом шрам.

- Нет, чешется! – прошипела Тая сквозь зубы. Возбуждение исчезло так же мгновенно, как и появилось. Осталось только чувство опустошения, неудовлетворенности. В эту минуту девушка ненавидела Оритейла. Ведь это он виноват в том, что ей больно.

- Ничего, скоро пройдет.

- Скоро? – Варе на мгновение показалось, что она ослышалась или неправильно поняла. Судорожно сглотнув, она огляделась в поисках хоть какой-то одежды и прикрыла грудь руками.

Оритейл скользнул по ней пристальным взглядом. Мокрая. Жалкая. Съежилась и дрожит, как собачонка под дождем. С мокрых волос стекает вода, капает в бассейн крупными каплями. Даже тейтры слегка потускнели, словно стараясь слиться с кожей.

- Крейн поставил на тебя демоническую привязку.

Голос мужчины был сухим и холодным.

Глаза Вари округлились от изумления, смешанного с негодованием.

- То есть, вы знали, что мне будет больно, и все это здесь, - она сделала неопределенный жест рукой, - было лишь представлением?

- Скажем так, мне нужно было подтвердить свои подозрения.

- Подтвердили?

- Как видишь. Ты бесполезна для любого, кроме того, кто оставил на тебе эту метку, - он еще раз сжал ее пострадавшую руку.

- Что? Что это значит? – Тая уставилась на него, ожидая ответа. – В чем бесполезна?

- Во всем. Я не могу ни использовать твое тело, ни питаться от тебя. Если попробую, знак Крейна просто убьет тебя.

Черт! Отличная новость.

Тая скривилась.

Перед внутренним взором появился образ мужчины в черном плаще. Почему он так с ней поступил? Зачем пометил ее?

- Видимо, он не хотел, чтобы я воспользовался тобой. Он готов убить тебя, лишь бы ты не досталась другому, - задумчиво произнес Оритейл, и девушка поняла, что последнюю фразу сказала вслух. – Но возникает вопрос: почему? Что в тебе такого особенного?

Он взял ее двумя пальцами за подбородок и заставил поднять голову кверху. Голос мужчины звучал задумчиво, пока он пристально изучал ее лицо:

- На невольничьем рынке Крейн увидел тебя в первый раз, как и я. И он пришел туда раньше меня, значит, интерес к тебе вызвало не желание мне насолить. Тогда что же? Я не вижу в тебе ничего необычного. У меня было много нун, я научился использовать их к обоюдному удовольствию. И ты бы не осталась обиженной. Ты для меня просто бездна, наполненная драгоценной субстанцией, которая мне так нужна… Но Крейн… Демоны не используют сумру и стараются держаться подальше от нун…

Он замолк и несколько секунд стоял, просто поглаживая губы девушки большим пальцем. Такие свежие, такие чувственные. Так и манившие прикоснуться к ним поцелуем. Накрыть их своими губами, раскрыть языком, почувствовать сладость ее дыхания… Почувствовать, как ее сумра, подчиняясь его желанию, перетекает к нему… Крейн, сволочь, лишил его даже этой малости!

Выругавшись, он совсем другим тоном продолжил:

- Что бы ни задумал этот выродок, он поступил очень умно. Закрыл тебя для всех. Этот знак на твоей руке как печать. С ним ты привязана к дер Эллайну, и только он может владеть тобой.

В его тоне послышалось сожаление.

- Вы обещали помочь избавиться от него, - хрипло выдохнула Тая.

Он невесело усмехнулся:

- Это не так-то просто. Он архав, полукровка. В нем смешалась магия демонов и драконов. Таких, как он, убивают еще в колыбели, потому что эти существа слишком сильны.

- А он? – почти беззвучно шепнула девушка. – Почему его не убили?

- Говорят, сердце его матери дрогнуло. Она не смогла убить своего первенца. И это стало ее фатальной ошибкой.

Боль медленно отступала, как отступала и золотистая кровь, залившая шрам. Еще один признак того, что Тая больше не человек.

Нун. Существо. Сосуд, наполненный непонятной и опасной субстанцией.

Оритейл шагнул назад, оставляя девушку сидеть, сгорбившись, на бортике бассейна. Странное чувство охватило его на мгновение. Что-то сродни сожалению. Она ведь действительно заинтересовала его. Он был бы с ней много ночей, раз за разом возносил бы ее на вершину блаженства, капля за каплей цедя ее аромат. Она смогла бы удовлетворить все его пожелания. Он же еще на невольничьем рынке почувствовал в ней скрытый потенциал.

А теперь… Теперь она недоступна. По крайней мере, если он не хочет убить ее. Рабыню, стоившую ему целого состояния и оказавшуюся бесполезной. Но и отдавать ее сопернику он не собирается. Хотя…

Оритейл прищурился, чувствуя спиной растерянный взгляд девушки.

Если Крейн был настолько глуп, что оставил на ней свой знак, так может, есть способ использовать это против него? Может, эта покупка не так бесполезна, как кажется? Лучше всего переспать с этой мыслью, а утром, на свежую голову, все обдумать. Заодно и узнать, нет ли способа удалить эту метку.

Бессильно уронив руки, Тая смотрела, как он молча идет из воды по мраморным ступенькам. На самой верхней лейс обернулся и окинул ее сухим, оценивающим взглядом. Охнув, она прикрылась. Ее испуганный взгляд застыл на его тонких губах, тут же растянувшихся в ленивую усмешку.

Поздно, глупая нун, очень поздно. Он уже всю тебя рассмотрел.

Даже смешно, что она вспомнила про стыд только сейчас, а не тогда, когда он терзал ее губы.

- Я не могу воспользоваться тобой, - пояснил он с усмешкой. – Но ты даже не представляешь, как мне этого хочется. Ты для меня как запретный плод. Как живой источник для умирающего от жажды… Так что держись от меня подальше. И без глупостей. Утром я решу, что с тобой делать.

Развернувшись, он покинул купальню.

Едва дверь захлопнулась за его напряженной спиной, Эсти и Халида вскочили и запричитали на разные голоса. На их лицах было написано облегчение.

- Слава Орриет! Он не тронул тебя! – выдохнула Эсти, жадно разглядывая свою подопечную. – Мы так испугались!

Халида протянула огромное полотенце из мягкой ткани, по размеру больше похожее на простынь, и Тая с благодарностью завернулась в него.

- «Не тронул» в каком смысле? – слова Эсти заставили девушку насторожиться.

- Ну… - та покраснела, отводя взгляд, - в том смысле, что не воспользовался тобой.

- А это имеет значение? – хмыкнув, Тая выбралась из бассейна. Она давно не девственница, чего ей терять? А учитывая, что мужчины у нее не было больше года, да и бывший муж поступил с ней по-свински, так она даже имеет право на небольшую интрижку.

Вот только она не уверена, что Оритейл это ее герой…

- О, боги, а как же! – Эсти с ужасом всплеснула руками. – На тебе демоническая привязка! Если бы лейс Оритейл воспользовался тобой, ты бы умерла! Сгорела!

- Сгорела? – Тая недоверчиво уставилась на шимун. – Натурально? Как в огне?

- Нет, хуже. Метка выжгла бы тебя изнутри.

Тая прищурилась.

Вот оно как…

- То есть мне и сексом ни с кем нельзя заниматься? – ей нужно было подтвердить возникшие подозрения.

Эсти покраснела, как маков цвет.

- Только с тем, кто поставил метку…

Красота! Тая едва не зарычала от гнева, всколыхнувшегося в груди горячей волной. Только этого ей не хватало для полного счастья. Мало того, что она рабыня без права на интимную жизнь, так еще эта жизнь зависит от прихоти незнакомца, которого она видела один раз, да и то мельком. И кто даст гарантию, что они вообще когда-нибудь встретятся?

Не то, что она бы этого очень хотела, но ситуации в жизни бывают разные. Вдруг Оритейл передумает и решит воспользоваться своим правом? А ей совсем не хочется умирать во второй раз.

- Но Оритейл же все знал!– произнесла она, сжимая кулачки. – Знал, что так будет, и все равно меня целовал… Зачем?

- Чтобы ты сама отдавала сумру. В момент сильных эмоций сумра бьет из нун, словно фонтан, а дарг ее пьет. Дарги так всегда поступают, когда хотят подпитаться от нун.

- Значит, Оритейл дарг… – сердце девушки ёкнуло в запоздалом испуге. Так вот какие они, эти загадочные и пугающие дарги. Почти как люди… Почти… – И как он… пьет?

- Ну как… вместе с дыханием. Как поцелуй.

Тая расхохоталась.

Так вот оно что… А она-то, наивная, решила, что Оритейл воспылал к ней внезапной страстью!

Нет, милочка, здесь все совсем по-другому. Забудь то, что ты знала до этого. В этом мире мужчинам не нужна твоя страсть, твоя красота (если она у тебя осталась), твое тело. Им нужна только таинственная сумра, которую ты теперь носишь в себе, как воду в кувшине. Они будут прикладываться к тебе, пить, словно из источника. И тебе остается только молиться, чтобы никто из них не забылся, не осушил тебя досуха…

- Ваэльми! Ты вся дрожишь, - перепуганные шимун переглянулись. – Ты очень изменилась с тех пор, как потеряла сознание в пустыне. Что происходит? Ты заболела?

- Нет, я здорова, - процедила Тая, не в силах успокоить нервный смех. – Я очень здорова!

Она тряхнула головой и направилась к выходу. В голове билась только одна связная мысль: бежать отсюда, как можно быстрее. Только бежать!

Глава 27

Эмоциональная волна настигла Крейна, когда он, печатая шаг, шел по гулкому коридору к тронному залу. В одно мгновение каждый мускул в теле напрягся, окаменел, каждая жила зазвенела натянутой струной, и жгучая, всепоглощающая боль прошлась по коже, будто огненная волна.

Сквозь стиснутые зубы со свистом вырвался выдох. Крейн отшатнулся к стене, сполз по ней, цедя проклятья. Обмякшие ноги отказывались его держать. Словно только что кто-то неведомый попытался выкачать из него все силы.

Никогда прежде герцог дер Эллайн не испытывал подобного ощущения.

- Мой лейс? – перепуганный Абрахам бросился к своему господину.

- Не трогай меня! – с трудом процедил мужчина.

Болезненный спазм скрутил все внутренности в один плотный комок. Внизу живота зародилась странная слабость, потекла вместе с кровью по венам, наполняя каждую клеточку. Дыхание сбилось, застряло в груди. Охнув, Крейн рванул туго застегнутый воротник. Тот с треском разорвался. Алмазные пуговицы, стуча, поскакали по полу.

- Что со мной? – выдохнул Крейн, находясь на грани сознания.

Его тело мгновенно покрылось испариной. К горлу подкатила тошнота. Зрачки расширились, в горле образовался колючий комок, не дающий вдохнуть, и архав нервно провел языком по шершавым губам.

- Смею предположить, что это откат…

Абрахам не решился нарушить приказ и коснуться архава. Маг замер в двух шагах, нервно потирая ладони.

- Откат? – Крейн, борясь со слабостью и тошнотой, поднялся на ноги, прислонился к стене и вдохнул. Еще минуту назад он чувствовал себя полным сил, а теперь ему казалось, что он истощен, что из него выкачали все силы. – Что это значит?

Слабость понемногу отпускала, словно скатывалась с него, забирая с собой напряжение. Стало легче дышать. Сердце, только что заходившееся в груди, выровнялось, пульс уже не так гулко отдавался в висках.

Хорошо, что свидетелем этой сцены был только провидец. Крейн мысленно вознес хвалу Хрейгу, своему покровителю. Абрахам никому ничего не расскажет, слишком многим обязан своему лейсу. А остальным обитателям замка ни к чему знать, что Железный герцог Нирумии совсем не железный. У него тоже имеются слабости.

Нет, не так.

У герцога Нирумии есть только одна-единственная слабость. Но он скоро с ней разберется.

Крейн сдвинул брови. Выжидающе глянул на мага.

- Ну?

Как всегда, Абрахам начал издалека:

- Нун. Она часть вас.

- Все это я знаю. Говори по существу, старик!

Абрахам поежился, услышав в голосе дер Эллайна стальные нотки.

- До того, как она попала сюда, вас разделяли Грани Миров, и вы существовали независимо друг от друга. Но теперь она здесь, и она ваша неотъемлемая часть, как дыхание или сердцебиение. Вы не можете управлять ею, как не можете управлять собственным пульсом, но вы ее чувствуете, точно так же, как чувствуете, когда этот пульс убыстряется. Если бы не метка, все было бы проще. Но она в разы увеличила связь между вами. Я именно этого и боялся. Теперь вы, как зеркало, отражаете все, что испытывает ваша шиа…

- Шиа… А ментальный щит? Разве он не должен помочь?

Взгляд полукровки пригвоздил мага к полу.

- Должен, мой лейс, но ваша аура говорит сама за себя. Вы загнали себя в ловушку.

- И? – Крейн прищурился. Последнее слово, сказанное Абрахамом, вызвало в нем внутренний протест.– Хочешь сказать, что я теперь буду испытывать все, что испытывает она? Голод, жажду, усталость?

- Нет, мой лейс, - Абрахам сокрушенно покачал головой. – Все намного серьезнее. Голод и жажда такая мелочь по сравнению с тем, что вам предстоит. Что вы почувствовали сейчас?

Дер Эллайн нахмурился, анализируя свои ощущения.

- Слабость. Головокружение. Тошноту… - внезапная мысль заставила его замереть. – Это было похоже на внезапное истощение. Магическое истощение. Я прав?

Если то, что он испытал парой минут назад, и было магическим истощением, что точно не тем, которое накрывало его в моменты тяжелых сражений. Сейчас это было сродни лихорадке. Не просто слабость, а нечто острое, болезненное, вызывающее испарину и ломоту во всем теле.

- Истощение, - маг ощутил, как на лбу выступает холодный пот. – Кто-то пытался воспользоваться ею! Она же нун…

- Нун! – Крейн выплюнул это слово, не скрывая своего отвращения. – И я даже знаю, кто это был. Оритейл. Сукин сын!

Он сжал кулаки. Твердые ногти, похожие на отполированные осколки обсидиана, впились в ладони, причиняя боль. Но Крейн не обратил на это внимания. Все, чего он хотел в этот момент, это сомкнуть пальцы на шее соперника и медленно, очень медленно сдавливать их, наблюдая, как из тела брата понемногу вытекает жизнь вместе с дыханием.

В этот момент он его ненавидел.

- Я должен найти способ вернуть ее.

- Вы не сможете ее откупить, теперь лейс Оритейл не выпустит ее из рук…

- Откупить? – Крейн захохотал. – О чем ты, старик? Я вовсе не собираюсь торговаться с этим драконьим отродьем. Но, надо сказать, наследник империи подзадержался на человеческих землях. Пора бы ему и честь знать. Вот только… - его губы сжались в тонкую линию, глаза сверкнули демоническим огнем, - в Келларию он отправится один. Без нее.

- Что вы задумали?

- Не беспокойся, - рот Крейна дернулся в кривой усмешке. – Насколько мне известно, дед назначил его главой посольской миссии в Эльдаруне. Значит, Оритейл не отправился сразу после покупки в Эрхатон, а сидит сейчас в своей берлоге в Филлонии, развлекается с новой игрушкой. Надо просканировать его дом насчет стеклянных зеркал, только осторожно, чтобы он ничего не заметил. Я уверен, там есть хоть одно, наш венценосный дед не позволил бы любимому наследничку остаться без тайной лазейки на случай быстрого отступления. Найди это зеркало и сделай мне двойной переход. А главное, постарайся успеть до полуночи.

Маг побледнел.

- Вы хотите… проникнуть в дом наследника Келларии? Через зеркальный тоннель? – он громко сглотнул. – Вас же убьют, если поймают…

- Вот именно, - усмешка Крейна стала жестче, - если поймают. Но ждать и искать другой способ у меня времени нет. Сам знаешь, не хуже меня, если он испил из нее, то не остановится, пока всю не осушит. Нун это такая зависимость… - он прищурился, глядя на побледневшего мага, и, сменив тон, уже более спокойно добавил: - Не бойся, я не собираюсь убивать этого хлыща. Пусть живет. Даже наоборот, я буду тщательно следить за его самочувствием. Он понадобится мне живым, когда я получу трон нашего деда.

- Тогда, зачем же вам переход?

Лицо герцога в один момент накрыла маска отчуждения. Глаза сузились, в них застыло холодное предупреждение, и Абрахаму на мгновение показалось, будто он увидел, как на шее его господина выступила черная чешуя.

- Делай то, что тебе говорят, - процедил герцог, не разжимая плотно сомкнутых губ. – Ты стал слишком любопытным, старик.

- Простите, мой лейс…

Маг согнулся в глубоком поклоне.

Крейн сделал шаг назад, развернулся. Пола его плаща, взметнувшись, пролетела над головой провидца, будто осеняя его черным крылом. Маг мысленно вознес благодарность богам. Ему стоит повнимательнее следить за своим языком…

Когда он осмелился разогнуться, герцога уже не было. Вздохнув, Абрахам направился в лабораторию, расположенную в подвале замка. До полуночи оставалось не так уж и много, чтобы создать двойной переход.

***

Возвращаться в спальню Оритейла Тая не стала. Ну не горела она желанием опять казаться один на один с этим странным мужчиной, особенно в роли его подневольного донора. Или кормилицы. Как ни крути, а иначе это не назовешь.

Тая еле держалась на ногах от накатившей усталости. Она чувствовала себя бессильной, замученной, выжатой, как лимон, и это – после единственного и не слишком длинного поцелуя прекрасного лейса… А что было бы, присосись он к ней посильнее?

Девушка передернула плечами, глядя на дверь, соединявшую отведенную ей комнату со спальней Оритейла. Надо же, как удобно. Ощущать себя ходячим кормом, живой батарейкой было не очень приятно.

- Мне нужно зеркало, - произнесла она, отбрасывая тяжелые мысли. Пора заняться собой. По крайней мере, хоть глянуть, во что превратилась. – Здесь есть зеркала?

Тая обвела комнату внимательным взглядом. Небольшая, но чистая, и обставленная с комфортом, хоть и без лишней роскоши. На полу – войлочный ковер с цветастым узором, у дальней стены – кровать, рядом – маленькая оттоманка и столик. И везде на полу разложены упругие бархатные подушки, больше похожие на диванные валики.

- Конечно, - Халида кивнула на одну из стен, скрытую бархатной портьерой. – Это же дом лейса! Здесь все есть. Вон за шторкой стоит псише.

Мысленно отметив незнакомое слово, девушка прошла в указанном направлении, секунду колебалась, собираясь с духом, а потом решительно схватилась за малиновый бархат.

Увидеть себя хотелось безумно. До желудочных колик. Но в то же время было и очень страшно. Интуиция подсказывала: она не увидит в зеркале привычный образ. И если бы Тая могла, она бы не стала смотреть на себя, но в этом случае любопытство победило даже страх.

Рука, столь уверенно схватившая портьеру, в последний момент все-таки дрогнула. Тая зажмурилась, закусила губу, а потом, мысленно пожелав себе ни пуха, ни пера, отдернула занавес.

Дыхание участилось. От волнения на висках выступили капельки пота. Спиной Тая чувствовала недоуменные взгляды шимун, наблюдавших это представление.

- Ваэльми, тебе помочь? – встревоженный голос Эсти заставил Варю открыть один глаз.

- Н-нет, - неуверенно протянула девушка, глядя на странное сооружение перед собой.

Сооружение настолько ее удивило, что она, забыв про собственный страх, открыла и второй глаз.

Перед ней находился тщательно отполированный лист бронзы прямоугольной формы, вставленный в тяжелую резную раму, которая покоилась на стержнях, позволяющих приводить всю эту конструкцию в наклонное положение.

- Что это? – Тая шагнула ближе. В бронзовой поверхности отразилось ее слегка размытое изображение. Изящная фигурка, растрепанная копна волос, еще не успевших обсохнуть, бледное личико с узким подбородком…

Девушка судорожно выдохнула. Стиснула пальцы, пытаясь вернуть себе самообладание.

Да, она правильно подозревала. Лицо, которое смотрело на нее из странного зеркала, принадлежало не ей: черты по-детски округлые, тонкий, изящный носик, пухлые губки, между которыми блестела полоска зубов. И огромные, чуть раскосые глаза насыщенного фиалкового цвета, осененные длинными густыми ресницами, такими же серебристыми, как и волосы… Но главное – это зрачки: узкие, серповидные, переливающиеся расплавленным золотом, и от них, пронизывая всю радужку, будто солнечные лучи, исходили такие же нити.

Отполированная бронза искажала изображение. Что-то подсказывало: самого главного Тая не видит. Здесь отражается только малая часть того, кем она стала на самом деле.

- Это псише.

Девушка вздрогнула. Она так задумалась, что не заметила, как подошла Халида и встала с ней рядом. Теперь в зеркале они отражались вдвоем, вот только отражение Халиды было более грудастым, более кряжистым, чем она выглядела на самом деле.

- А нормальное зеркало здесь есть? – Тая глянула на нее. – Стекло, серебряная амальгама…

- Зачем тебе стеклянное зеркало? Что ты задумала? - Халида поджала губы и покачала головой, не скрывая своего неодобрения. Что еще взбрело в голову этой девчонке? Неужели из-за случая в пустыне она действительно повредилась умом?

- Что значит «зачем»? – Тая недоуменно нахмурилась. – Хочу посмотреть, как я выгляжу. В этом ничего не видно, - она ткнула пальцем в бронзовый лист. – Оно все искажает. Неужели в этом огромном дворце нет ни одного НОРМАЛЬНОГО зеркала?

- Да стеклянные зеркала в Эльдаруне уже лет сто под запретом! Разве не знаешь? - откликнулась Эсти, застилавшая кровать свежим бельем. – Как только демоны нашли способ использовать их, как порталы для перемещений, халиф приказал уничтожить все зеркала. С тех пор самый безопасный способ посмотреть на себя это либо отполированный металл, либо вода. Хотя, я слышала, есть такие умельцы, которые и через водные порталы умеют ходить. Так что, на твоем месте я бы рисковать не стала. Вдруг какой-нибудь демон засечет всплеск энергии, пока ты будешь себя разглядывать? И утащит!

- А есть такие, что умеют перемещаться по снам! – поддакнула Халида, поправляя прическу. Было видно, что отражение ее совершенно удовлетворяет. Она просто не понимала, почему ее подопечная вдруг закапризничала. Всю жизнь жители их общины смотрелись в кусок обсидиана, даже металлическое зеркало было неслыханной роскошью, а этой вдруг стеклянное подавай! – Эх, неужели тебе никто ничего не рассказывал?

- Да кому я нужна… - девушка пробормотала это так тихо, что женщины не расслышали, а потом уже громче добавила: - Если вы боитесь, можете даже не подходить к зеркалу. Просто подскажите, где я могу его найти.

Шимун неуверенно переглянулись.

- Нужно попросить разрешения у лейса, - первой высказалась Эсти.

Тая, закатив глаза, застонала:

- Вы что, издеваетесь?! А если я в туалет захочу, тоже надо будет просить разрешения у лейса?

На лицах шимун отразился благоговейный ужас.

- Ваэльми, что с тобой? Разве не понимаешь, что ты даже дышишь только потому, что лейс Оритейл позволил тебе это?

- В смысле? – Тая оторопела.

- Ты нун! – Эсти всплеснула руками. - Если бы Аришман не выкупил тебя у общины, тебя бы убили! Если бы ты попала в руки другого лейса, то уже была бы мертва! Он просто выпил бы тебя всю.

- А лейс Оритейл не воспользовался своим правом! – поддакнула Халида. – Он заплатил за тебя огромные деньги, привел в свой дом, поселил в таких роскошных покоях, - она обвела рукой пространство вокруг себя, - даже позволил искупаться в своей купальне! Ты должна быть благодарной ему за это.

Тая прикрыла глаза. Вот она, вся прелесть ее новой жизни. Она должна быть благодарной своему лейсу даже за то, что до сих пор дышит… У нее больше нет ни собственной воли, ни свободы выбора. Теперь она просто вещь, и не властна даже над собственной жизнью и смертью.

Да как бы ни так!

Сузив глаза, Тая шагнула к дверям, ведущим в комнату Оритейла.

- Стой, ты куда? – всполошились шимун.

- Пустите! – она оттолкнула их, сама удивляясь тому раздражению, которое внезапно вспыхнуло в ней.

В два шага Тая пересекла пространство, отделявшее ее от порога, взялась за ручку двери и толкнула. Та с легкостью поддалась, и девушка, навалившись на нее всем весом, кубарем влетела в соседнее помещение.

- Уже соскучилась? – прозвучал со стороны огромной кровати чуть насмешливый мужской голос, лениво растягивавший слова.

Тая оцепенела. Запнувшись за порог, она упала и теперь стояла на четвереньках, упираясь ладонями в пол. Подождав, пока дыхание успокоится, девушка подняла голову.

Оритейл лежал на кровати буквально в пяти метрах от нее. Он повернулся на бок, подпер подбородок рукой, а его пристальный изучающий взгляд скользил по изгибам ее тела, отмечая каждую деталь. Он чуял исходивший от нее запах страха, который она пыталась в себе подавить, запах злости на собственную слабость, запах раздражения. Слышал ее прерывистое дыхание и гулкое сердцебиение, которое она так и не смогла выровнять, хотя очень старалась. Видел, какой чувственной и изящной казалась она в этой нелепой позе.

Длинные волосы девушки, еще не обсохшие после купальни, рассыпались по ее плечам, точно струйки жидкого серебра. В больших глазах застыла настороженность, как у дикого зверька, готового сорваться с места при первых признаках опасности…

Тонкая бесформенная рубашка, в которую ее облачили шимун, вызывающе обтянула бедра, но полностью скрыла грудь и живот, упав широкими складками.

Кровь прихлынула к вискам и застучала. Оритейл шумно выдохнул. Не стоит думать об этом. Слишком сильный соблазн.

- Встань, - произнес он, и сам удивился, как хрипло прозвучал его голос.

Тая нехотя подчинилась. Выпрямилась, свесив руки по бокам, и опустила взгляд. Ее лицо, только что светившееся решимостью, побледнело.

- Боишься меня?

Он мог бы не спрашивать.

Тая стиснула зубы.

- Нет, - она надеялась, что ее голос не дрогнул.

- Это хорошо.

Мужчина пошевелился, меняя позу. И по телу Вари пробежала мелкая дрожь.

Черт возьми! Да что это с ней?!

- Подойди. Я хочу тебя видеть.

В этих простых, казалось бы, словах было слишком много тайного смысла. Если бы Тая могла, она бы сейчас же выскочила назад, в свою комнату, и захлопнула дверь. А потом бы еще и забаррикадировала ее какой-нибудь мебелью. Но вместо этого она, поддаваясь нечеловеческому магнетизму Оритейла, мелкими шажками двинулась к кровати.

Шаг. Второй. Замерла, нервно сминая пальцами тонкую ткань. Взгляд прикипел к натертому до блеска паркету.

- Еще ближе.

Голос мужчины стал ниже, чувственнее. Он ласкал, обжигал, заставляя тело наполняться сладкой истомой. Он наводил странный морок, погружал сознание в транс, подчинял волю.

Тая, теряя себя, прикусила губу. Боль слегка отрезвила. Девушка на мгновение представила, как выглядит со стороны. Стоит здесь, как бандерлог перед Каа, готовая по первому зову прыгнуть в пасть змея-искусителя…

- Ты так рвалась увидеть меня, а теперь боишься поднять голову?

Голос Оритейла прозвучал так близко, что девушка вздрогнула. Занятая своими переживаниями, она даже не заметила, как мужчина оказался совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Она вскинула на него настороженный взгляд и испуганно охнула. Отшатнулась. Меньше всего Оритейл напоминал сейчас того красавца, что соблазнял ее в бассейне.

Лицо мужчины утратило мягкость, его черты обострились и потемнели, губы стали такими тонкими, что уже не скрывали острые клыки. Вдоль висков и на скулах засеребрилась змеиная чешуя. Зрачки, похожие на две узкие черные щели, перечеркнули желтую радужку, придавая взгляду хищное выражение.

- Видишь, что ты со мной делаешь, моя сладкая нун, - Оритейл криво усмехнулся, но его усмешка больше напоминала оскал. – Хочешь узнать, какой я на ощупь?

Глава 28

Тая не успела отскочить. Крепкие мужские пальцы, казавшиеся обжигающе-ледяными, схватили ее запястье, сжали, заставив девушку сдавленно ойкнуть. И Оритейл с силой прижал ее ладонь к своей щеке, покрытой твердыми пластинками чешуек.

Варе показалось, что ее ладонь приложили к раскаленному металлу. Или нет, к замороженному. Чешуя была такой ледяной, что до боли обожгла руку.

Тая вскрикнула, дернулась, стараясь вырваться из захвата. Только не тут-то было. Оритейл был намного сильнее. В нем таилась нечеловеческая сила.

- Чувствуешь? – прошипел он, обдавая ее макушку горячим дыханием. – Я попробовал тебя, твою сумру. Как думаешь, сколько я продержусь, прежде чем захочу еще?

- Почему? – пискнула Тая, пытаясь вырвать руку из железной хватки. – Что происходит?

- Ты источник чистейшей сумры, и она лакомый кусок для меня, она дает мне свободу, - он уткнулся носом ей в шею, и Тая почувствовала, как внизу живота все закручивается в тугой узел. - Ты вся лакомый кусочек, - его обжигающе-холодные губы скользнули вниз, к ее плечу. - Если бы ты была обычной нун, я бы выпил тебя, не задумываясь… Но ты не обычная. Ты зачем-то нужна ЕМУ. И я хочу знать зачем. И в то же время жажда сводит меня с ума. Пригубив тебя один раз, я теперь хочу пить и дальше. Большими, жадными глотками, ощущая, как твоя сумра полноводным потоком устремляется в меня, наполняет мою сущность, мои вены, как она освобождает, изменяет меня…Но если я сделаю это, ты умрешь. Понимаешь? Вместе с сумрой я лишу тебя жизни. А я этого не хочу. Ты нужна мне живая.

- З-зачем?

Его ледяные ладони легли ей на бедра и медленно поползли вверх, собирая подол рубашки. Она чувствовала его пальцы на своей коже. Они оставляли на ней огненный след. Лед и пламя, пламя и лед – вот чем был сейчас Оритейл. Его лицо, выражавшее муку и неистовое желание, вдруг подернулось дымкой. Черты затуманились, расплылись, словно Тая смотрела на них сквозь слезы. Еще секунда – туман исчез, и девушка поняла, что ее обнимает чудовище.

- Нет! – закричав, она вырвалась из мужских объятий. Упала на пол.

Оритейл навис над ней, скрипнув зубами. Сейчас он меньше всего был похож на человека. Ящер – вот первое, что пришло Варе на ум, стоило ей увидеть его в истинном облике. Чудовищный ящер с чертами, отдаленно напоминающими человеческие. Порождение чьей-то нелепой фантазии или… этого мира.

Видимо, на лице девушки отразился такой всепоглощающий ужас, что Оритейл замер, не решаясь коснуться ее.

- Страш-ш-ш-шный? – прошипел он, и между его клыков мелькнул змеиный язык.

Тая смогла только кивнуть. Слова застряли в горле сухим комком.

- Не бойс-с-с-ся, не съем.

Звучало не слишком обнадеживающе, но приходилось верить на слово.

- К-кто вы? – еле ворочая языком, прошептала девушка.

На лице – или морде? – существа мелькнуло недоумение.

- Вообщ-щ-ще-то дракон. Никогда не видела ис-с-стинный облик?

- А…

Тая больше не нашла, что сказать. Это надо было переварить.

То есть, получается, в купальне ее целовал вот этот монстр?! И это его язык хозяйничал у нее во рту?!

Нет, она никогда не отличалась расизмом и ксенофобией не страдала, по крайней мере, в той, прошлой жизни. Но сейчас, обнаружив себя в объятиях представителя иномирной цивилизации, Тая почувствовала себя так, словно пыталась вступить в связь с животным. Говорящим, человекоподобным… но все же животным.

- Дракон… - выдохнула она, глядя на него широко распахнутыми глазами. – Господи… Меня целовал дракон…

Оритейл помрачнел. Странно было слышать такое от нун. Это люди боялись всех, кто хоть немного от них отличался. Поэтому для даргов существовал негласный закон: не показываться на человеческих землях в истинном облике. Но нун сама была изгоем среди людей. Ее боялись едва ли не больше, чем демонов из Разлома.

Лицо мужчины снова подернулось дымкой. Когда она рассеялась, перед Варей уже стоял знакомый красавчик-блондин.

Он бросил на девушку недовольный взгляд:

- Так зачем ты пришла?

- Зеркало, - выдохнула Тая, еле сдерживая слезы. – Я только хотела попросить зеркало…

- Странная просьба, - Оритейл окинул ее хмурым взглядом. – В Эльдаруне никто не хранит такие вещи в своих домах. Слишком опасно. Зачем оно тебе?

Тая прижала руки к груди, словно хотела удержать сердце, готовое вот-вот пробить ребра и выскочить наружу. Ей казалось, что она участвует в каком-то фарсе. Мужчина, казавшийся ей пусть и странным, но человеком, оказался… драконом… И это не метафора, не образное выражение. Он настоящий дракон!

- Я просто хотела посмотреть себя, – пробормотала Тая, стараясь взять себя в руки. Это было непросто.

Он несколько минут в полном молчании смотрел на нее сверху вниз, даже не пытаясь протянуть руку или помочь подняться. Просто стоял и смотрел, странным пристальным взглядом. Изучающим, оценивающим. Отчужденным.

Потом произнес:

- Я показался тебе очень страшным? Что именно тебя напугало?

- Н… не знаю… - Тая запнулась.

Сказать, что она никогда драконов не видела? Точнее, видела, но в кино и на картинках, и то были не такие драконы, а огромные крылатые ящеры, пышущие огнем. И никогда, даже в самом кошмарном сне, ей не могло бы присниться, что один из этих драконов будет наяву ее целовать…

Оритейл отвернулся. В вечернем свете, лившемся из окна, было видно, как на его напряженной спине бугрятся мускулы и сверкает мелкая серебристая чешуя. Тая затаила дыхание, ожидая его ответа.

Наконец, шумно вздохнув, он шагнул к кровати, подхватил с нее рубашку и набросил на плечи. Оглянулся.

- Идем.

Единственное слово, брошенное, будто камень в бездонную пропасть.

Тая неловко поднялась, зачем-то разгладила вспотевшими ладонями мятый подол. Смотреть на Оритейла было страшно и неуютно. Теперь, когда она знала, кто он, его близость вызывала у нее дискомфорт.

- В этом доме есть только одно зеркало, - мужчина усмехнулся, открывая небольшую дверь, спрятанную за портьерами. Тая ее ни за что не нашла бы, даже если бы точно знала, что она где-то здесь. – Когда-то демоны нашли способ использовать их для перемещений, с тех пор халиф Эльдаруна запретил стеклянные зеркала. Боится вторжения, и его страхи вполне оправданы. Сейчас только мы, драконы, стоим между Разломом и Эльдаруном.

- Зачем вы его оставили? – вопрос вырвался раньше, чем Тая успела прикусить язык.

Оритейл взял ее за руку. Осторожно, будто она была из фарфора, сжал. Бросил на девушку внимательный взгляд, проверяя реакцию на свое прикосновение.

Тая коротко выдохнула, но руку не отняла. Так и пошла, позволяя мужчине вести себя.

- Осторожно, здесь ступеньки, - пробормотал он, помогая переступить ей через каменный порог. – Мой дед не доверяет людям. Я часто бываю в Филлонии по личным делам, но никогда не забываю про безопасность. Инкарды - единственное средство передвижения, разрешенное в этой стране. Но если понадобится, я хочу быть уверен, что смогу быстро исчезнуть отсюда.

- А анкры? – Тая вспомнила крылатого ящера, напугавшего ее этим днем.

- Анкров используют и разводят только в Келларии. Каждый клан имеет свою породу, отличную от других. Мы не меняемся ими, не сдаем и не продаем их в другие страны.

- Почему?

- Каждый анкр принадлежит конкретной семье. Они не подчиняются никому, кроме членов этой семьи. Можно сказать, это наши пращуры. Неужели ты никогда об этом не слышала?

- Нет, - девушка покачала головой. Ложь легко сорвалась с ее губ: - Я выросла в пустыне, в маленьком селении. Там никто анкров даже не видел.

Тая задумалась, не замечая внимательного взгляда, которым окинул ее мужчина. Выходит, от этих крылатых анкров когда-то произошли такие, как Оритейл? Дарги - разумные драконы? В принципе, ничего сверхъестественного, учитывая, что на Земле многие верят в то, что люди произошли от приматов…

Широкие каменные ступени вели куда-то вниз, в темноту. Тая невольно вцепилась в руку Оритейла сильнее, будто боялась, что он исчезнет и оставит ее одну. Она почти не слушала то, что он ей говорил. Ее сердце стучало так громко, что этот стук набатом отдавался в висках.

По мере того, как они спускались, на стенах вспыхивали маленькие огоньки, рассеивавшие темноту зеленоватым люминесцирующим светом. Наконец, спуск закончился тупиком. Перед Варей возвышалась сплошная каменная стена, сложенная из монолитов полутораметровой длины. Оритейл отпустил девушку, шагнул к стене и нажал только ему известные выступы. Раздался надсадный скрежет, и посередине стены возникла щель, увеличивающаяся с каждой секундой. Две каменные половинки, только что казавшиеся одним целым, разъехались в разные стороны, открывая проход.

- Заходи, - мужчина кивнул в темноту. – Зеркало спрятано здесь уже много лет. Если кому-то и стукнет в голову попытаться войти в мой дом через него, этот храбрец навеки останется гнить в этом подвале.

***

Девчонка оказалась совсем не такой, как он ожидал. Так стойко держалась, хотя в ее глазах плескался ничем не прикрытый ужас.

Оритейл поймал себя на том, что наслаждается, наблюдая за ней, впитывая ее безыскусные, искренние эмоции и вспоминая, какой изысканной была на вкус ее сумра. Ее попытки противостоять его притяжению были достойны уважения. Если бы не одно «но». Оритейл помнил, что она нун, его нун, купленная за мешок золотых монет. И она не имела права сопротивляться. Не имела права отталкивать или закрываться от него. Если бы не этот демонический знак на ее руке! Если бы не подозрительный интерес, который она вызвала у Крейна, он, Оритейл, уже воспользовался бы своим правом.

Но клеймо, выделявшееся на бледной коже золотистым свечением, внесло свои коррективы. Оритейл был уверен, Крейн волей-неволей почувствует все, что придется испытать его нун. И это стоило использовать в своих целях. Например, устроить ловушку сводному братцу…

Главное - не спугнуть девчонку.

Он внимательно за ней наблюдал, отмечая каждый жест, каждый вдох. Ему показалось, что она боится увидеть себя. И вот что еще странно, почему она потребовала именно стеклянное зеркало? Неужели пользовалась ими раньше? До того, как попала к нему?

Это тоже стоило бы выяснить. Но позже. Сейчас он собирался воспользоваться преимуществом, которое она сама, не подозревая, дала ему.

Наверняка, Крейн ищет способ вернуть девчонку. И если обнаружит хоть одно зеркало в доме, то попытается воспользоваться им, как порталом. Он, Оритейл, поступил бы точно так же на его месте.

И что мешает ему, Оритейлу, использовать эту нун как приманку? Показать ее, дать возможность учуять через зеркальную гладь. И вытянуть соперника на свою территорию.

Мысль была очень заманчивой. Оставалось только привести ее в исполнение.

Между тем Тая маленькими шажками приблизилась к старинному зеркалу, вделанному в каменную стену. Его ограничивала простая деревянная рама со стершейся позолотой. Внизу была сделана неглубокая ниша, в которой до сих пор лежали огарки свечей и осколки кристаллов, когда-то использовавшиеся для открытия портала. Но, что удивительно, в отличие от ниши, заросшей паутиной, зеркало было кристально чистым, словно кто-то заботливо протер его минуту назад.

Девушка медленно подняла руку и с затаенным страхом коснулась кончиками пальцев своего отражения. И в ответ золотистый узор, покрывавший ее лицо таинственной вязью, вдруг засветился сильнее. Тот самый узор, который она видела на своем теле, украшал ее щеки и лоб. И в бронзовом зеркале его не было видно.

Закусив губу, она изучала себя.

Нет, это была не она.

И дело даже не в нечеловеческой внешности, не в чужом теле. Просто эти глаза… Это не ее взгляд. Тая никогда, до самой последней минуты своей прежней жизни, не ощущала себя слабым, забитым существом. Она всегда считала себя сильной, стойкой, уверенной в себе и своих возможностях в любой ситуации. Она проиграла лишь дважды. Когда ушел муж, и когда она умерла.

Но этого больше не повторится.

А из зеркала на нее смотрело несчастное существо, чьи губы дрожали, а в глазах застыли невыплаканные слезы. И это был чужой взгляд. Взгляд существа, рожденного для ошейника и смирившегося со своей долей.

Только здесь, в стеклянном зеркале с серебряной амальгамой Тая наконец-то смогла рассмотреть, в кого превратилась.

На секунду ей показалось, будто зеркало подернулось дымкой, и в этой дымке мелькнул образ из недавнего прошлого. Тот черноволосый мужчина, укравший ее покой. Его глаза, не отрываясь, смотрели прямо ей в душу.

Крейн…

Губы Вари слегка приоткрылись, выпуская полупрозрачное облачко пара. И в голове у нее раздался тихий шепот, похожий на шелест опавшей листвы:

«Шиами…»

Кто-то позвал странным, певучим словом, смысл которого она не смогла понять.

- Что-то не так? – голос Оритейла прозвучал над головой.

- Нет. Все отлично.

Тая ответила, не задумываясь. Ее взгляд прикипел к зеркалу, но видение испарилось. Уже знакомое ощущение потери затопило девушку холодной волной, заставив до боли стиснуть зубы. Такого с ней никогда еще не было.

- Ты вся дрожишь, - рука Оритейла стальным кольцом обвила ее талию. В его голосе появились странные нотки, от которых по спине Вари поползли холодные мурашки. – Замерзла?

Тая застыла в его руках, боясь даже вдохнуть. Сейчас, когда она смотрела в глаза своему отражению, ей казалось, что внутри растет пустота, в которой исчезают остатки ее уверенности.

- Д-да… холодно…

Девушка поежилась, отступая от зеркала.

« Шиами, – донеслось, словно издалека. – Душа моя…»

Оритейл увидел, как лицо нун изменилось.

- Пожалуйста, уведите меня отсюда, - девушка сама схватила его за руку и дернула к выходу. Так, будто увидела в зеркале призрак.

- Ты испугалась своего отражения? – мужчина удивленно приподнял идеальную бровь. – Или увидела что-то еще?

- Нет. Я увидела все, что хотела, - Тая закусила губу. – Не вижу смысла оставаться здесь дольше.

Оритейл прикинул, сколько времени они здесь провели. Девчонка разглядывала себя минут десять, не меньше. Сильному демону этого времени вполне достаточно, чтобы ее засечь, а Крейн был очень силен, несмотря на то, что полукровка. Можно давать голову на отсечение, что он здесь скоро появится. Не сможет не появиться.

Как раз для того, чтобы этой головы и лишиться.

На этот раз ублюдок ответит за все!

Оритейл сильнее стиснул хрупкую ладошку, утонувшую в его пальцах.

Этот мерзавец заплатит по всем счетам.

Тая притихла, безропотно позволяя отвести себя назад в комнату.

Когда Оритейл ушел, оставив ее в обществе шимун, девушка молча улеглась на кровать и отвернулась к стене. Подтянула колени к груди, обхватила их руками и на глаза навернулись слезы. Накатило ощущение такой тоски, такой безысходности, что Тая с трудом сдержала позорный всхлип.

Нет, она не станет показывать свою слабость. Не доставит «им» удовольствия видеть ее побежденной. Да и вообще, кто сказал, что это ее эмоции? Этот взгляд, полный обреченности, мог принадлежать только тому существу, которое давно потеряло веру в себя.

Рожденная, чтобы быть принесенной в жертву.

Изгой от рождения.

Наследница древней, проклятой крови.

Отверженная.

Тая никогда такой не была.

Что ждало хозяйку этого тела? Сначала жалкое существование в нищей общине под палящим солнцем Эльдаруна, потом грязная клетка на невольничьем рынке, новый хозяин и бессмысленная жизнь в роли бездонного бокала, от которого этот хозяин стал бы отхлебывать всякий раз, когда б ему захотелось. Ну, это в лучшем случае. В худшем, он осушил бы ее до дна, использовав в каком-нибудь ритуале.

Но у Вари были совершенно другие планы. Она не собиралась сдаваться на милость судьбы.

Мысли невольно вернулись к тому, что случилось в подвале. К образу, случайно увиденному в запретном зеркале. И тот таинственный шепот вновь раздался в ее голове. Он шел отовсюду: со стен, с потолка, из-под широких досок, покрывающих пол. Стоило только услышать его, как все тело охватила непонятная дрожь, шедшая изнутри. И откуда-то появилась уверенность: он придет, этот таинственный незнакомец. Он ее здесь не оставит. Она ему очень нужна.

Вот только… зачем?

Вспомнился его пронзительный взгляд, которым он тогда буквально пригвоздил ее к клетке. Его нечеловеческие, залитые багровой тьмой глаза. И это выражение радости и узнавания, на долю секунды мелькнувшее в них. И тот звериный, разочарованный рык, вырвавшийся из его груди, когда он понял, что она нун.

Да, этот странный мужчина был именно разочарован. Будто бы он целенаправленно шел к этой клетке, искал именно ее – Варю, и был безумно разочарован тем, что нашел нун, а не простую человеческую девушку.

Вспомнились его слова: «Что это такое? Она – нун?» Последнее слово он произнес с презрением, граничившим с брезгливостью. Теперь, вспоминая и анализируя его поведение, Тая была в этом уверена. Значит, Крейн пришел на невольничий рынок за ней. Он точно знал, что она там. Вот только не ожидал, что она не человек.

Что же тогда получается? Он знал, что она появится в этом мире? Ждал? Искал ее?

Это невероятно!

Но если это все именно так, то тогда возникает один вопрос…

А не он ли виновник того, что она вообще здесь оказалась?

Интуиция подсказала: да. И не было ни удивления, ни возмущения, точно все это время Тая подсознательно знала об этом.

Девушка потрогала рукой ошейник. Невесело усмехнулась: удобная вещь, практически не ощущается. Теперь, когда Оритейл снял цепь, можно совсем забыть про это оригинальное украшение. И Тая забыла бы, если б ей каждый раз не напоминали, кто она и где ее место.

- Ваэльми? – с другой стороны комнаты раздался заискивающий голос Эсти. – Может, ты хочешь поесть? Лейс Оритейл приказал тебя накормить. Он о тебе очень заботится. Посмотри, я никогда не видела столько еды сразу!

Тая нехотя развернулась и приподняла голову, чтобы увидеть, о чем говорит шимун. Эсти стояла у двери, ведущей в покои Оритейла, и держала в руках круглый поднос, на котором возвышалась гора фруктов.

- Видишь? Здесь и манго, и персики, и виноград…

Судя по тону, Эсти такое если и пробовала, но раз в жизни – не больше.

В животе заурчало. Пришлось подниматься. Тая свесила ноги с кровати, откинула за плечо растрепанные волосы. Краем мысли отметила, что расчесаться бы тоже не помешало.

- Да, не всякий лейс так заботится о своей нун! – с особым ударением отметила Халида.

Тая поймала ее голодный взгляд. Лениво махнула рукой:

- Угощайтесь. Здесь хватит на всех.

В глазах обоих шимун мелькнуло искреннее недоумение.

- Ты что! – Халида громко сглотнула. – Это же для тебя принесли. Мы не имеем права…

- Не беспокойся. Тут много для одного, так что голодной я не останусь. А лейсу не обязательно знать об этом, - и Тая подтвердила свои слова многозначительным взглядом.

Спустя пять минут шимун уже робко жались друг к другу, сидя вокруг стола на круглых упругих подушках, заменявших здесь табуреты. Тая присоединилась к ним. Какие бы цели не преследовал Оритейл, так заботясь о ней, но, по крайней мере, сегодня, она не ляжет спать голодной.

Глава 29

У Крейна имелась только одна попытка, и он это знал. Причем, исход его дерзкой вылазки мог быть любым, вплоть до того, что на том конце зеркального тоннеля – а в этом он был более чем уверен – его будет ждать засада. Оритейл хитрый и опытный соперник, он предусмотрит все попытки проникновения. Крейн в этом не сомневался.

Было десять часов вечера, когда странное ощущение заставило герцога Нирумии отложить все дела и покинуть свой кабинет. Нечто, сродни тревожному ожиданию, зародилось внутри, заставило встать и спуститься в лабораторию мага.

Абрахам уже находился там. Что-то колдовал, согнувшись над огромным древним зеркалом, стоявшим в центре помещения. Тяжелую раму, вылитую из чистейшего золота, украшали кристаллы черного горного хрусталя, ограненные особым способом. Это был единственный минерал, способный аккумулировать энергию Эйраха – дневного светила – так необходимую для создания зеркального портала. Наполненные энергией до краев, кристаллы потрескивали и светились, испуская едва заметные багровые искры.

- Оно готово? - Крейн кивнул на артефакт.

- Осталось немного, - маг разогнулся и устало смахнул пот со лба. – Давненько вы его не использовали, совсем разрядилось. Пришлось заменить кристаллы на новые.

- Думаешь, этой энергии хватит на двойной переход? Я должен быть уверен, что не застряну на полпути.

- Не беспокойтесь, мой лейс, я все трижды проверю.

Слова мага обнадеживали, но Крейн не привык полагаться ни на кого, кроме себя. Если хочешь что-то сделать хорошо – сделай это сам, таков был его личный девиз, и он ему следовал беспрекословно. Тем более, сейчас, когда на кону, ни много, ни мало, стояла его жизнь.

Если бы Оритейл только знал, какое сокровище попало ему в руки!

Маг уже настроил зеркало на нужный портал, оставалось только его активировать. Крейн шагнул ближе, чувствуя странное притяжение. Это было ощущение непонятной тревоги, шедшее изнутри, из самого сердца зеркальной глади. Он коснулся тяжелой рамы и вздрогнул, пронзенный внезапной догадкой. Это не его эмоции, не его чувства!

Что же так сильно встревожило нун? Ей угрожает опасность? Или этот драконий выродок решил все-таки воспользоваться ею по назначению?

Крейн скрипнул зубами, с трудом сдерживая желание засадить кулаком в стену. Стена была каменная, сложенная из тщательно подогнанных друг к другу гранитных плит. Даже крепкие кости герцога вряд ли бы выдержали столкновение с ней. Но бешенство, вспыхнувшее внутри, заставило кожу покрыться стальными чешуйками – защитой, доставшейся от предков-драконов.

Этот ублюдок даже не представляет, чем он владеет сейчас!

Подняв руку, Крейн почти любовно коснулся пальцами тяжелой рамы. И замер, вглядываясь в собственное отражение. Оно, вопреки ожиданию, было не четким, а как бы подернутым легкой дымкой.

Мужчина нахмурился. Внутренняя тревога усилилась, доходя до предела. Что-то должно было вот-вот произойти.

Вот только что именно?

- Смотрите! - Абрахам указал на странную рябь, прокатившуюся по зеркальной глади. Будто бы само стекло пошло волнами, как вода. – Зеркало отозвалось, значит, на той стороне кто-то есть. И этот кто-то пытается связаться с вами!

Крейн не успел ответить. Зеркало потемнело, кристаллы, украшавшие раму, на мгновение вспыхнули ярче, рассыпая снопы багровых искр, и тут же погасли. Удивленный возглас замер на губах полукровки.

Из старинной рамы магического артефакта на него смотрели огромные фиалковые глаза с золотыми зрачками.

Нун.

Откуда она здесь взялась?

- Ты это видишь? – спросил Крейн, не оглядываясь.

- Да, мой лейс. Это ваша метка притянула ее фантом. Значит, девушка находится сейчас с той стороны портала.

- Хочешь сказать, в эту секунду она смотрится в зеркало во дворце Оритейла?

- Именно так.

Он впился взглядом в ее лицо. Тонкий профиль, узкий подбородок, по-детски округлые щеки…

И глаза, наполненные безысходной тоской. Глаза жертвы.

Тейтры девушки, наполненные магической энергией, выглядели потускневшими, кожа – сероватой. Судя по всему, она была сильно истощена. Даже тогда, в клетке, она выглядела намного лучше. Неужели Оритейл все-таки пил из нее?!

Нет, Крейн бы почувствовал это, как почувствовал попытку сводного брата подкормиться от нун.

Подняв руку, девушка скользнула пальцами по стеклу с той стороны. Она словно искала кого-то или разглядывала.

Сердце архава на мгновение замерло: а не его ли она видит сейчас? Не его ли так внимательно изучает? Он заметил, как шевельнулись ее бледные губы, из них вырвалось облачко пара, и раздался едва слышный вздох.

Вздох, полный надежды.

Она так нуждалась в нем, так ждала…

Или нет?

Сердце отчаянно защемило.

«Шиами…» - вырвалось вместе с выдохом. Крейн стиснул зубы, укрощая внутреннего дракона.

Проклятье! Неужели его дракон так заскучал по сумре, что принял глупую нун за свою пару? Или это и есть привыкание, которого он так боялся?

Что-то изменилось в облике девушки. Она словно услышала его невольный зов. Нахмурилась. Между светлых бровей залегла тонкая складка, а в глазах мелькнуло недоумение.

Интересно, о чем она думает?

За ее плечом мелькнуло размытое изображение. И рот Крейна дернулся в кривой усмешке, полной затаенной иронии: Оритейл. Ну а кто же еще? Не о нем ли она сейчас думает?

Ничего, он скоро узнает. До полуночи осталось не так уж и много.

Его взгляд остановился на руке Оритейла, по-хозяйски обхватившей талию девушки. Сердце архава пронзила маленькая черная молния.

Через мгновение изображение в зеркале потускнело, образ нун растворился, будто узор на песке, смытый волной. И в холодной серебристой глади вновь появилось отражение Крейна. Сверкающие бешенством глаза, крепко стиснутый рот, напряженная челюсть – именно в таком состоянии он убивал своего отца. Теперь собирался убить сводного брата.

- Когда стемнеет, все должно быть готово, - процедил он сквозь зубы. – Наверняка это ловушка. Мой любезный братец не просто так повел ее к зеркалу. Решил использовать, как приманку. Что ж, очень опрометчиво с его стороны.

Увиденная картина продолжала стоять перед глазами: маленькая бледная нун и Оритейл, прижимающий ее к себе, как свою собственность.

Этот выродок использует ее! Это ясно читалось в его глазах.

- Вы что-то задумали? – насторожился маг.

- Да. Когда я отправлюсь туда, ты свяжешься с девчонкой, используя мою метку. Найди ее и помоги добраться до зеркала. А я разберусь с теми, кто будет ждать меня у портала. И пока Оритейл будет пытаться отрезать нам путь, мы уйдем. Вместе. Если не успеем… Думаю, о последствиях ты сам догадаешься.

- Слушаюсь, мой лейс, - маг поклонился.

- И смотри, не подведи меня. Или наказание будет очень жестоким.

В глазах дер Эллайна мелькнуло предупреждение, заставившее старого мага похолодеть. Железный герцог Нирумии шутить не умел и решений своих не менял.

***

На улице быстро темнело. Жаркая южная ночь вступала в свои права, но спать не хотелось.

Тая ворочалась в кровати, вздыхала, перебирала в памяти обрывки воспоминаний о прошлой жизни. В голову лезли дурацкие мысли.

Интересно, чем сейчас занят Олег? Вспоминает ли он о ней или уже вычеркнул из своей памяти? Да, скорее всего. А Ярыська? Помнит ли маму? Грустит?

Тая до боли прикусила щеку, сдерживая подступивший к горлу комок. При мысли о дочери сердце сжалось, будто стиснутое чьей-то рукой.

Нет, она не хотела, чтобы ее ребенок страдал, чувствуя себя сиротой. Если уж так случилось, если уж ей суждено было уйти, то пусть кто-то другой, вместо нее, позаботится о девочке. Сама она уже не могла.

Пока не могла.

Варе самой сейчас нужна была помощь, и она это прекрасно осознавала. Еще один день в чужом мире закончился. И он оказался лучшим из тех, что она уже пережила. Ее накормили, дали помыться и уложили спать на чистую постель. За одно это она должна быть благодарна богу. Вот только к какому? Вряд ли хоть один из богов Земли позаботится о ней в этом мире.

Сквозь тонкую газовую ткань, закрывавшую окна, струился тихий прохладный ветерок, доносились ароматы цветов и пение птиц. Варе казалось, будто она узнала запах магнолий и трели соловья. Так удивительно, вроде бы другой мир, а все такое знакомое. Конечно, есть и много отличий, но, несмотря на них, было ощущение, что оба мира словно созданы под копирку.

Неожиданно комнату залил странный голубоватый свет. И в тот же миг смолкли птицы, замер ветер, перестала шелестеть листва. Наступила абсолютная тишина.

- Орриет взошла, - с облегчением выдохнула Эсти, приподнимаясь со своего матраса в углу, и указала на распахнутое окно. – Это хороший знак!

Вслед за ней к окну повернулась и Халида. Обе женщины, сидя на коленях и воздев руки, тихонько запели уже знакомую Варе молитву. Ведомая странной потребностью, возникшей в ней ниоткуда, Тая молча выбралась из кровати и подошла к окну. Над дворцом висела гигантская голубая луна. Такая огромная, что она занимала половину неба, и такая яркая, что ее свет затмевал все звезды.

Несколько минут Тая, не отрываясь, разглядывала это чудо природы. И ей показалось, будто от луны исходит тепло, словно это не отраженный свет дневного светила, а сама луна его источник.

«Орриет – верховная богиня», - вспомнились слова Эсти.

Появилось желание сбросить с себя ночную сорочку и подставить тело под эти лучи. Но девушка удержалась, только откинула на плечи широкие рукава и вытянула руки в открытое окно. И в тот же миг по коже побежали мурашки, появилось ощущение тепла, шедшее откуда-то изнутри. Это тепло накатывало волнами, одна за другой, убаюкивало, ласкало, наполняло каждую клеточку.

За спиной раздался слаженный вздох.

- Ваэльми! Посмотри на себя!

Тая оторвала взгляд от луны, глянула на свои руки. Кожа на них светилась едва заметной серебристой дымкой, зато тейтры переливались расплавленным золотом.

- Что это? – пораженно прошептала она.

- Как «что»? - удивилась Эсти. – Это сумра! Орриет кормит тебя своей сумрой, как ты сегодня кормила лейса.

- Да, уж лучше Орриет, чем мы, - вслед за ней добавила Халида.

Тая оставила последнюю фразу без внимания. Ее гораздо больше занимали метаморфозы, которые сейчас с ней происходили. Затаив дыхание, она взяла двумя пальцами прядь своих волос. Похоже, вся ее копна в данный момент сверкала и переливалась, как снег под солнцем. Но слова Эсти заставили призадуматься.

Значит, сумра это своего рода энергия, а ее источником является ночное светило? Эта энергия зачем-то нужна даргам, но смертельно опасна для людей, а нун всего лишь проводник между источником и потребителем. Забавно. Быть звеном в энергетической цепи Варе еще не доводилось, и ощущения от этого были более чем странные.

Тая сдержала усмешку, готовую заиграть на губах.

Да, нужно пополнить запас энергии. Очень скоро ей понадобятся все силы, какие только у нее есть. Она непременно сбежит отсюда сегодня же ночью. Как, куда и каким образом – неизвестно. Но сбежит обязательно.

Лейс Оритейл отправится в Эрхатон без нее.

***

В кабинете еще оставались бумаги, на которые нужно было ответить сегодня. Крейн вернулся к прерванному занятию, но мысли продолжали крутиться вокруг того, что случилось в лаборатории. И их было очень много. Особенно вопросов, не дававших сосредоточиться на письме, доставленном из Разлома. Забывшись, он сжал в руке приглашение от владыки демонов и равнодушно уставился на него.

Почему он увидел отражение девушки? Это воздействие метки, которую он оставил на ней? Или это так проявляется их внутренняя связь?

А она его видела? И что заставило ее так измениться? Почему она, всего секунду назад выглядевшая беспомощной жертвой, вдруг буквально засветилась решимостью и упрямством. Что же случилось с ней за это мгновение?

А еще покоя не давала рука Оритейла, так нахально покоившаяся на талии нун.

- Хрейговы яйца! – ругнувшись, Крейн бросил письмо на стол. Схватил фарфоровый шар, который обычно помогал ему сконцентрироваться на делах, покрутил между ладоней.

Проклятая девчонка ни на миг не выходила из головы. Словно околдовала. Ее огромные фиалковые глазища стояли перед внутренним взором. И стоило только подумать о ней, как дракон начинал неистовствовать внутри. Ведьма она, не иначе.

Он усмехнулся. Она же часть его души, его светлая сторона. Все то, что его отец посчитал лишним в своем желании вылепить из незаконнорожденного сына идеальное оружие для себя. Как жаль, что его план не увенчался успехом!

Хотя, почему же не увенчался?

Крейн с ненавистью втянул в себя воздух. Столько лет прошло, а он все еще не забыл, как его - тощего, голодного мальчишку, украшенного следами розог и кулаков – муштровали. Как выбивали из него все светлое, что было дано ему от рождения. Он должен был стать живым орудием смерти. Воплощением хаоса. Цепным псом, готовым по первому слову отца, вцепиться в глотку его врагам.

Но в одном старый герцог просчитался. Вместе со всеми светлыми чувствами он лишил сына не только страха, но и привязанности к своему господину. Зато взрастил в нем такую ненависть, которая до сих пор горела в душе архава.

И теперь объектом этой ненависти был Оритейл – младший брат и законный наследник. У них был один отец, но разные матери.

Что-то хрустнуло. Крейн опустил взгляд на свою руку и медленно разжал кулак. На стол высыпались осколки фарфора. Помянув Хрейга, мужчина смахнул осколки вниз и наступил на них сапогом, размазывая по полу. Потом посмотрел на ладонь. Из многочисленных мелких порезов сочилась кровь. Черная кровь архава, наследие демонов.

Да, Крейн был оружием, способным голыми руками уничтожить любого.

И у него теперь есть неиссякаемый источник сумры…

Эта мысль была столь внезапной, что он задержал дыхание, боясь ее потерять.

Нун! Нет, это вовсе не насмешка покровителя Разлома, это подарок судьбы. Вечный источник, способный наполнять сумрой вены его дракона так долго, как только он сам пожелает. Единственное, чего ему не хватало, чтобы открыто объявить войну императору.

С ней он практически непобедимый.

Бессмертный.

- Мой лейс, все готово, - раздался за спиной осторожный голос Абрахама.

Крейн резко выдохнул и обернулся.

Хрейг подери, он так замечтался, строя планы, что совершенно забыл о времени.

Взглянул на часы. Без четверти полночь.

Да, старик прав. Пора с этим покончить.

Абрахам стоял у порога, ожидая своего господина. Давно он не видел его таким решительным и таким напряженным. Последний раз Крейн выглядел так много лет назад, когда шел убивать семью собственного отца. И тогда, как и сейчас, на его лице не было ни тени сомнения.

- Вы поранились? – встревоженный взгляд мага прикипел к черным каплям, стекавшим с ладони архава на белоснежный рукав.

- Это царапина, - Крейн небрежно вытер кровоточащие ранки, потом поднялся с тяжелой усмешкой. – Я собираюсь проникнуть в дом наследника Келларии и украсть его личную нун. Ты только послушай, как это звучит.

- Звучит как безумие.

- Ну, это не первое безумство, которое я сделал за свою жизнь. Идем.

В лаборатории все было готово. Зеркало было настроено и светилось ровным голубоватым светом, кристаллы искрились, потрескивали и гудели, вырабатывая энергию, необходимую для переброски физического тела через пространство. Осталось только активировать их.

- Вы готовы? – Абрахам взглянул на архава. Тот кивнул. – Тогда, я начинаю.

Крейн встал напротив зеркала, так близко, что ощутил вибрацию стекла, готового вот-вот превратиться в зияющую пространственную дыру. И начал считать про себя.

Р-раз – и маг нажал на верхний кристалл.

Два – активировал соседние.

Три – второй рукой утопил в раму кристаллы внизу.

Четыре – они все вспыхнули одновременно, и между ними возникли тонкие багровые нити, соединяющие их в единое целое. Рама загудела от напряжения, зеркало завибрировало, послышался низкий, тяжелый гул – стон разрываемого пространства.

Пять – и архав шагнул в черную пустоту. Холодная серебристая гладь сомкнулась за его спиной. Гул прекратился.

Абрахам судорожно выдохнул и огляделся. На полу Таялись осколки колб, не выдержавших колебаний пространства. Но портал был открыт, он знал это точно. Его лейс шагнул в одно зеркало, чтобы в ту же секунду выйти из другого, за тысячи миль отсюда.

Мысленно помолившись своим богам, маг поднес к глазам правую руку. На тыльной стороне кисти виднелся вздувшийся фиолетовый шрам, означавший, что этот человек отдал свою жизнь в услужение демону. Когда-то давно Крейн заклеймил мага, сделав своим вечным рабом, и теперь эта метка оказалась единственным способом связаться с девушкой, которая была отмечена таким же знаком.

Между тем, ледяная бездна приняла Крейна в свои объятия, вымораживая его изнутри, и тут же выпустила с неохотой. Всего одно мгновение запредельного холода – и вот он уже стоит посреди темного помещения.

Подвал.

А где же еще этот выродок будет хранить запрещенный предмет?

Как предсказуемо с его стороны!

Взгляд архава скользнул по каменной кладке, покрытой потеками плесени. Ему не нужен был свет, глаза полукровки прекрасно видели и в темноте – спасибо демонической крови, бегущей по его жилам.

Что ж, надо отдать должное тем, кто строил этот подвал. Стена сложена основательно, видимо, с использованием магии. Но даже в самой крепкой стене есть слабый камень. Нужно только его найти.

Ощущение опасности заставило замереть. И в тот же миг Крейн выхватил меч. В темноте было что-то еще.

Большое. Опасное. Хищное.

И это что-то ждало его, затаившись в пяти шагах.

Крейн прищурился, вглядываясь в темноту. И тут же в ответ раздался шумный вдох, словно огромный зверь втянул в себя запах мужчины.

Рот Крейна дернулся в жесткой усмешке.

Так вот какой сюрприз приготовил ему милый братец.

В подвале ждал анкр. Хищник, не подпускавший к себе никого, кроме хозяина.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg