«По святым местам»

Валерий Лялин

По святым местам

По благословению

Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского

По святым местам

Келья моего духовного отца, инока Харалампия, стояла прямо на древнем грузинском кладбище, среди погрузившихся наполовину в землю, обомшелых каменных надгробий с вязью грузинских письмен и старой христианской символикой. Старец Харалампий называл себя слугой святой равноапостольной Нины, просветительницы Иверии, чьи святые мощи покоились под спудом в древнем, IV века, храме св. великомученика Георгия Победоносца, буквально ста шагах от его кельи.

О, каким был древним этот храм постройки четвертого века от воплощения Бога Слова, Господа нашего Иисуса Христа. Его толстостенные, из древней плоской плинфы стены видели и свирепые полчища гуннов, и пахнущих конским потом и бараньим салом узкоглазых конников Золотой Орды, и лютых персидских огнепоклонников, и злых хищных чеченов, и кровавых турецких янычаров. Все они огнем и мечом прошли через благословенные Иверские земли, текущие млеком, медом и вином.

Его толстые стены зимой хранили летнее тепло, а летом благодатную прохладу. В храме стояла какая-то необыкновенная, удивительная, я бы даже сказал – мистическая тишина. Шаги, кажется такого же древнего, как храм, священника о. Мелхиседека Хелидзе, тихо идущего по коврам, были беззвучны и легки. Все великолепие храма сейчас стыло и молчало без службы и народа.

Но вот в храм пришел местный крестьянин в черной кахетинской шапочке, с бронзовым от палящего солнца лицом. Остановившись в притворе, он снял свою шапочку, обнажив седую, коротко стриженную голову и, воздев руки к иконе Иверской Божией Матери, сотворил краткую благодарственную молитву. Из-за колонны тихо, как бы бесплотно, к нему подошел о. Мелхиседеки благословил его. Кахетинец поклонился ему и, достав из сумки, протянул синюю кастрюльку. Отец Мелхиседек поднял крышку и наклонился. Я почувствовал благоухание горячего чахохбили – великолепного грузинского кушанья из курицы. Оно было одобрено и унесено в трапезную. Позже, в трапезной, отдавая должную дань чахохбили и запивая его белым кахетинским вином, мы сидели вместе с о. Мелхиседеком, и он с грустью рассказывал мне: