«Статьи и проповеди. Часть 4 (20.05.2011 – 05.01.2012)»

Триер и его нацизм (20 мая 2011г.)

Трибуна для оглашения личных взглядов на жизнь и высказывания мировоззренческих симпатий для режиссера расположена отнюдь не в конференц-залах, где щелкают фотоаппараты журналистов. Режиссер выбрасывает в мир свои концепты понимания мира уже на стадии написания или чтения другим написанного сценария. Затем — на съемочной площадке. Затем — при монтаже, и так далее. То, что режиссер скажет сам о себе не так уж важно. Сам себя человек понимает с гораздо меньшей степенью проницательности, нежели это сделает внимательный зритель при знакомстве с его жизнью и творчеством.

Сказать нечто на публику, это вроде повертеться перед зеркалом. А выдать публике свое произведение, это — показать рентгеновский снимок собственных внутренностей, которые ты сам в обычной жизни не рассматриваешь.

Человек может создавать бессмертные вещи и говорить чушь. Тогда вопит Сальери: «Ты, Моцарт, — бог, и сам того не знаешь»

Человек может творить чушь и рассыпаться в наивных любезностях. Тогда… Сами подберите название этому явлению.

Человек может и творить чушь, и говорить чушь. Это — самый легкий вариант и самый распространенный.

И бывает человек — светлый гений в творчестве и осторожный в словах на публике. Таков последний вариант и это — подлинное чудо.

Сквозь сей монокль можно рассматривать и господина Триера с его творчеством.

Признаюсь, мне очень не хватает умной критики, написанной верующими людьми, соединяющими в своем опыте и глубокую осведомленность в различных областях творчества, и подлинный опыт веры. Они есть, эти люди, но их так мало. И голос их услышишь не часто, а нуждаешься в нем постоянно. Будь у нас достаточно таких критиков, мы лучше и легче ориентировались бы в густой и опасной информационной чаще. А так: крик, шум. Туда не ходи! Идем сюда! Там волки! Там яма! Пошли обратно! Кто нас сюда завел?!

Еще больше запутаешься.

Буду ждать разумных слов от разумных киноведов, а пока скажу, что знаю.

«Догвилль», он о чем? О том, как невинные жители скромного городка способны стать коллективным насильником и убийцей. Без всякой цементирующей политической идеи, только в видах самосохранения, а затем, войдя во вкус из-за полной беззащитности жертвы, они способны на то, чего сами от себя еще вчера не ожидали. А разве с нацизмом все обстоит иначе?