Опять страдания в очереди.
Наконец красивая, вульгарная девка в ответ на его потные стольники отдала ему бело-прозрачный тугой пластмассовый диск с селедкой.
Хвала создателю, всё! Делать в открытом пространстве ему больше нечего.
В родном дворе дети играли в футбол. Что-то вроде зова предков отозвалось в писателе, как-то засвербело. Пожалуй, в этот момент он хотел быть одним из этих детей.
Добрался до своего четвертого этажа, — как бабка, с двумя остановками на площадке.
«Вот раньше нормальное слово было —„харакири“, — отдуваясь, думал писатель — а теперь все умные стали, говорят „сэппуку“. Будто харакири им мало. И, кстати, куда делся Хиль? Кобзон все кобзонит, а где Хиль?»
Дома наконец отдышался.
Что-то нервы ни к черту стали. Даже руки подрагивали. Всего-то в кафе был и в аптеке, а ощущение — как будто два часа на почте скандалил.
И взмок весь.
За каким-то лешим включил телевизор. Там какая-то лярва детским капризным голоском пела о любви, иногда переходя на сладострастный шепот. Не верьте ей, люди. Врет она все.
«Сиськи выставила, и что с того? Они как-то на вокальные данные влияют? Вот всяким шалавам — все, а по-настоящему порядочному человеку, например мне, — хрен», — думал великий писатель.
«Ни блондинок теперь, ни брюнеток. Все крашеные».
Потом запела другая… Ну да ладно, эта еще ничего… И выключил ящик.
Комментарии к книге «Жизнь великого писателя», Павел Александрович Мейлахс
Всего 0 комментариев