Да. Важенин любил свою работу и не смог бы променять ее ни на какую другую. Не смог бы. А вот другие меняли, и главным образом, чтобы не мотаться по командировкам. И Важенина это всегда удивляло.
Но теперь, рассеянно посматривая из кабины такси на заснеженные, несущиеся мимо многоэтажные кварталы с нахохленными пешеходами на тротуарах, Важенин понял, что все, кто когда-то ушли из бригады, поуходили вовремя и правильно сделали, а он опоздал, задержался, и вот она — расплата: ушли от него самого, если похуже чего не случилось. И это «похуже», чему он склонен был придавать особый, безысходный смысл, пугало его гораздо больше, чем если бы от него просто ушли. «Дурак! — ругал он себя еще и за то, что завернул в управление. — Надо было сразу же ехать домой! Сразу! На кой черт тебе эта контора!» И его мелкие зеленовато-карие глазки, глубоко посаженные на широкоскулом лице, начинали с затаенной тревогой блуждать по сторонам, точно ища хотя бы какой-нибудь, хотя бы самой ничтожной поддержки извне. Вдруг, на фоне быстро вырастающего впереди фасада центрального универмага, у самых его дверей, сквозь оживленное мельтешение народа, он увидел цветы, — целые ряды цветов, — под заваленными снегом навесами, закутанные в целлофан, они ярко и разнообразно пестрели из всевозможных горшочков и ведер.
— Тормози! — чуть ли не вскрикнул он.
Комментарии к книге «В конце зимы», Энвер Джолумбетов
Всего 0 комментариев