«Не смейте летать, мальчики»

Родителей дома не было - взрослые и дети временно отдыхали друг от друга, - и Элик тренировался с полной, как говорится, отдачей, целясь гвоздем в доску настенной вешалки. Кончились эти занятия тем, что гвоздь наконец воткнулся поверх полки для головных уборов в стену, предварительно прошив новую папину шляпу, проделав в ней две дырки, одна дырка - куда гвоздь вошел, другая откуда вышел. Мальчик поспешно полез на стул и стал отдирать словно вбитый (он даже загордился: вот, значит, силища!) в стену гвоздь. Усовершенствованный или оптимизированный - это уж как хотите - томагавк не поддавался, но Элик был упрям и, несомненно, вытащил бы его из крошащейся известковой стены, как вдруг входная дверь отворилась, и на пороге возник тот, над чьей шляпой только что надругались. В первую секунду отец не понял, что здесь происходит, - просто удивился, а когда понял - огорчился. А огорчившись, подошел к сыну, помог вынуть гвоздь, вышвырнул его в мусоропровод, грустно инспектировал безвинно пострадавшую - как от пули навылет - шляпу, огорчил Элика затрещиной и что-то пробурчал назидательное. После этого случая второй гвоздь вытачивался более конспиративно, и занятия по втыканию в деревянную цель проводились в большом парке, недалеко от дома. Окончив курсы благородных стрелков, Элик оправдал надежды, кои возлагал сам на себя, и в своем дворе, терпеливо выждав, прошил с нескольких шагов горбатую и взъерошенную, как нечистая сила, крысу у мусорных ящиков. Та, насаженная на гвоздь, околела моментально. Это лишь одно из многочисленных увлечений, игр и забав маленького Элика, зачастую им самим и придумываемых. Из обойденных молчанием оставались, к примеру: старое, как первородный грех, привязывание к хвостам кошек и собак консервных банок и других грохочущих, терзающих слух граждан предметов; скольжение в гололед на собственном заду в парке, а равно на портфеле или на крышке магнитофона, незаметно вынесенной из квартиры; контрабандное проношение в класс мыши в кармане и пускание этого зверя в безмолвие контрольной; намазывание классной доски парафином; набивание в папину трубку сухой осенней листвы и подражание курению взрослых; играние в бабки или альчики на деньги с уличными сорванцами и частые драки с ними; охота летом на дядиной даче за кошками с самодельным луком и стрелами, с чингачгуковскими воплями, от которых дядя с женой с непривычки чуть не заболевали нервной болезнью, и многое, многое другое, соответственное возрасту, воображению и темпераменту мальчика. Из всего этого можно было сделать вывод: Элик рос не в меру живым мальчиком с буйной фантазией.