Шапочка, подмигивая Чупахину, снисходительно ухмылялся, мотал - во, дескать, дают! - оранжево-грязным помпоном на коротком черенке, а Чупахин дальше больше жалел, что опять, в очередной раз влез в пустое дело, и по мере того, как светлел на глазах лик поверженной и ровней становилось ее дыхание, меньше и меньше сочувствовал чужой беде.
Уже нос его обонял жуткий кисло-сладкий смрад немытого человечьего тела, уж ладоням его... Встать, расправить-распрямить занемевшие стегна и, никому ничего не объясняя, покинуть арену подальше от греха!
Так бы он и сделал, скорее всего, но не успел: легкая, окликающая рука раз и еще коснулась его плеча. Пока не догадываясь, что происходит, он лишь заметил, что Шапочка оставил свое дело и, дурацки (с восхищением) улыбаясь, охлапывает запачканные штаны. Оборотившись же через плечо вверх, встретил взгляд женщины, да...
После, когда, машинально бросив тоже "объект" без дальнейшего попечения, разогнулся из положения кенгуру, по шевелившимся губам он понял: женщина что-то говорит в придачу, а он не слышит и не постигает ее слов.
Вокруг опять все уже шумело и восклицало, и мало-помалу он стал догадываться: эти глаза, эта женщина - доктор, врач, вероятно, "скорой помощи", а что это у нее поясок на халате перекрутился, это красный фонендоскоп у нее...
"Бра-атцы..." - всплыло в сознанье Чупахина одно из произнесенных слов.
Комментарии к книге «Прекрасны лица спящих», Владимир Курносенко
Всего 0 комментариев