«Седьмой переход»

Борис БУРЛАК

СЕДЬМОЙ ПЕРЕХОД

Разгар степного лета.

Третий месяц над Южноуральском безоблачное, вылинявшее небо. Не успеют затвердеть на подплавленном асфальте узорчатые следы грузовиков, обутых в новую резину, как уже всплывает из-за дальних гор притемненное суховеем солнце, и с самого раннего утра над большаками и проселками, куда ни глянь, распускаются высокие завесы, будто все дороги усеяны дымовыми шашками. Клубящаяся пыль надвигается и на окраины Южноуральска, где громоздятся серые башни элеваторов. А по вечерам в безветрии чудится, что город дотлевает, слабо потрескивая угольками, как брошенный костер, что оставил тут, на своем обеденном привале великий землепроходец — летний день...

Анастасия Каширина стояла у настежь раскрытого окна и всматривалась в сторону Менового двора: к нему легко подкатывал среднеазиатский поезд. Нет, она никого не ждала оттуда, с юга: у нее не было там ни родных, ни знакомых. Просто привыкла в последнее время встречать этот скорый поезд, с которым когда-то отправился в Москву Леонид Лобов. Сколько воды утекло с тех пор в Урале, а железнодорожное расписание, кажется, и не изменилось.

Внезапно очень близко, прямо за рекой, отвесно раскроил полнеба раскаленный, оранжевый клин молнии. Вслед за ним, играючи, вкось полоснула другая молния — ослепительно белая, с голубоватым острием. Коротко, звонко ударил гром. Рывком подул свежий ветер. И щедрый запоздалый ливень нежданно-негаданно, под прикрытием сумерек, нагрянул на притихший город. Совсем некстати: с конца мая ни единой тучки, хлеба еле-еле выдюжили, и вот — на тебе — полил, как из ведра, когда началась уборка. Слишком поздняя эта благодать.