«Не жалею, не зову, не плачу...»

Иван Щеголихин

Не жалею, не зову, не плачу…

Глава первая.

Кто не был, тот будет

Если верно, что под каждой могильной плитой лежит вся человеческая история, то, значит, и под моей — тоже. У китайца история китайская, у японца японская, у русского иудейская. Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова; Маркс родил Ленина, Ленин родил Сталина, Сталин родил Гулаг, Гулаг родил Сашу-конвоира, и вот мы с хирургом Пульниковым тащим его, в дупель пьяного, зимней ночью в сторону лагеря, а Саша куражится, упирается, «Цыганку с картами» поет, а мы его тащим, и только вблизи световой зоны Саша очухался, встал столбом и внятно выговорил: «А где пистолет?»

Мы с хирургом ринулись проверять на его ремне легкую и пустую кобуру, Пульников даже варежку снял, будто предстояло найти иголку.

Нас выводили из лагеря в Ольгин лог сделать операцию жене какого-то начальника. Закончили, и медсестра Катя уговорила нашего архангела заглянуть к ней на огонек, совсем рядом, пять минут ходу. Лагерь и для надзора не сахар, Саше тоже сачкануть хочется, он уже принял мензурочку в процедурной. Год назад Катю мы с Пульниковым спасли от смерти. Муж её привез прямо в лагерь на самосвале уже без пульса — внематочная беременность. Из операционной я вынес её на руках, как невесту из загса, каталки не было, а куда её положить, молоденькую, хорошенькую, если кругом зека алчные, не посмотрят, что мы ей только сейчас живот распарывали. Пришлось в ординаторской поставить койку, и я возле неё дежурил.