«Наступит день»

Мирза Ибрагимов

Наступит день

Наступит день, когда рабочие всех стран поднимут головы и твердо скажут — довольно!.. Мы не хотим более этой жизни! Тогда рухнет призрачная сила сильных своей жадностью, уйдет земля из-под ног их, и не на что будет опереться им…

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Солнце, весь день палившее землю, клонилось к закату. Хлопья облаков на горизонте, зажженные последними лучами его, постепенно блекли и темнели, на село неторопливо опускалась южная ночь. Легкий ветер со снежной вершины Савалана предвещал прохладу.

Фридун лежал под скирдой. После жаркого дня и тяжелого физического труда он жадно вдыхал вечернюю свежесть и глядел в темнеющее небо. Резвый ветерок наполнял покоем его усталое, разбитое тело; мысли влекли его в далекий чудесный мир. В этом созданном мечтами и жаждой счастья, воображаемом мире все ласкало Фридуна вечной и нерушимой гармонией, все улыбалось непреходящей красотой.

Как часто грезится ему этот мир свободы и счастья, где человек — творец и хозяин жизни, где лица освещены лучами радости и каждый охвачен желанием жить и творить. Там не знают ни голода, ни нужды, не знают безнадежно глядящих глаз, в которых отражается отчаяние…

Чей-то голос неожиданно оторвал его от этих радужных грез:

— Парень! Одолжи-ка вилы!

Это был сосед Гасанали, молотивший хлеб на своем гумне… Фридун передал ему вилы. Он посмотрел в загорелое лицо соседа, напоминающее потрескавшуюся под солнцем землю, и опять лег под скирдой. Ему хотелось снова вернуться к своим мечтам, но это не удавалось: их развеяло, как соломенный шалаш порывом ветра.

Теперь перед его глазами встали картины жизни тяжелой и мучительной. Детство. Смерть родителей… Жизнь в Тегеране… Потом Тебриз… Особенно тягостными казались ему нестерпимо жаркие дни и душные вечера Тегерана, где он постоянно чувствовал себя словно в клетке. И райским уголком представлялись ему утопающие в зелени садов деревни со студеными ключами, весенний пестрый ковер цветов на лугах, манящие взор горы родного Азербайджана… Ощутив прилив горячей любви к родным местам, Фридун внезапно припал к земле, дышавшей запахом только что скошенного хлеба.