«Григоровы острова»

Владимир Солоухин

Григоровы острова

(заметки о зимнем ужении рыбы)

К этому приобщаются все по-разному. Вот, например, как приобщилась Мария Федоровна, женщина лет пятидесяти, этакая хлопотливая московская домохозяйка, по виду которой нельзя было бы сказать, что она тоже приобщилась к этому.

Я встретил ее у моего приятеля. Она сдавала ему комнату. Ну, а я пришел к приятелю в гости. Пили чай, разговаривали. В разговоре я ненароком упомянул что-то, относящееся к этому. Может быть, были произнесены и непосредственно сами магические слова, само название дела. Так или иначе, но Мария Федоровна вдруг вышла за перегородку и вернулась, держа в руках круглую банку из-под кетовой икры. В банке помещалась рыбка средней величины, вырезанная из пробкового материала, а в нее со всех сторон воткнуты всевозможнейшие, разнообразнейшие мормышки.

-- Мария Федоровна, неужели, возможно ли?

-- Нет, ты погляди, что за "клопик"! "Клопик" действительно был превосходен. Он был изящен, поворотлив и для своего размера очень-очень тяжел. А ведь для мормышки и нужно, чтобы как можно меньше размером и как можно тяжелее.

-- А что за "овсинка"! -- продолжала между тем хозяйка необыкновенной коллекции. -- Не успеешь опустить, как бросаются плотва и густера. Это ведь нарочно для плотвы "овсинка", -- и она, любовно держа на ладони, рассматривала мормышку в виде овсяного зернышка.

-- А эта какова?!

Крохотная капелька, красненькая с одной стороны, светленькая -- с другой, так и играла на свету, так и переливалась. Так и представлялось, как она тонет, уходя в зеленоватую толщу воды и унося с собой ярко-рубинового лакомого мотыля. А там, возле дна, ждет ее красноперый горбатый окунь.