«Возвращение»

Возвращение

К рассвету они наткнулись на старый, покрытый бурым еловым лапником шалаш и заползли в него. Вдали, невидимое за ершистым массивом леса, гудело моторами шоссе, доносились гулкие залпы – немецкие дальнобойные батареи вели неспешный методический огонь. На белёсых облаках трепетали розоватые отсветы, постепенно они бледнели и вскоре исчезли – рассвет затмил их.

Жезлов лежал ничком, глядя сквозь просветы лапника. Его сосед – невысокий, смуглолицый с тёмной щеточкой усов солдат в новенькой, выпачканной землёй шинели, настороженно прислушивался.

- Нет, ты скажи, вот мы попали, а? Это же надо! - солдат крутил головой и повторял вновь: - Вот попали, так попали. Фу, чёрт! - Он ещё не остыл от того, что с ними случилось ночью, и сейчас отводил душу.

Жезлов молчал. Ноги его горели - мокрые портянки во время блуждания сбились и натёрли ступни. Он шевелил пальцами и думал о том, что его спутник прав: они действительно попали, и очень глупо, тогда, когда уже всё было сделано, и они возвращались к линии фронта. А виноват Пашков, старший группы. Это он, торопясь, повёл разведчиков напрямик через шоссе. Конечно, так вдвое сокращалось расстояние, но... Впрочем, что теперь об этом говорить? И Пашков, и еще пятеро бойцов остались там, у обочины, простроченные немецкими пулями. И только они двое успели прорваться через шоссе и укрыться в лесной чаще. Они шли всю ночь по студёной болотной воде, обходя немецкие посты.

Солдат, наконец, успокоился. Он снял с пояса фляжку, отвернул пробку, понюхал и сказал:

- Натуральный! Трофей у фрица снял. Давай, сержант, по глотку. - Солдат сделал большой глоток, и кадык на его жилистой шее дёрнулся. - Причащайся! Фу! - Солдат с шумом выдохнул воздух и зажмурился.

Жезлов взял флягу и удивился — она оказалась почти полной. Запах спирта-сырца защекотал ноздри. Жезлов нюхнул и отрицательно покачал головой.

- Не время! Уснём. Он, проклятый, после такой ночи на обе лопатки уложит.

Солдат неодобрительно хмыкнул, но согласился:

- Ну, ежели так. Однако я еще мало-мало.