Не думайте обо мне плохо. Вы видели во мне только взбалмошную бабёнку. Возможно, так оно и было. Даже наверно было…
Сейчас зима. Топят печи. На улице белая холодная темень. И нет в мире живой души, кроме вас.
Целую вас. Анна»
Александр Дмитриевич не спеша прочитал письмо и сунул его в горящую печку. Письмо вспыхнуло и не успело пеплом взяться: сила тяги рванула его в темнеющую за живыми угольями пропасть. «Врёт она всем, – подумал Машарин. – Слишком она темпераментна для такой слезливой любви. Не женщина, а фейерверк. И вот, пожалуйста! От скуки всё это. Ей бы в свет, где музыка, шампанское, крашеные усы…»
С Крещения он начал понемногу вставать и по вечерам любил сидеть в качалке у пылающей печки, подставляя огню длинные ладони. Пробиваясь сквозь решётку дверцы, пламя неверными подвижными бликами освещало его лицо с подстриженной, но не подбритой бородкой, и он казался Кате тогда стариком, и она жалела его и чуть не плакала.
– И что она тебе пишет? – спросила Катя, подавая чай со сливками.
– Поздравляет с выздоровлением.
– А зачем в печь бросил?
– Люблю жечь костры.
– Любишь играть с огнём, – подсказала Катя.
Комментарии к книге «Поле сражения», Станислав Борисович Китайский
Всего 0 комментариев