«Чужая девочка (СИ)»

Всю ночь Мила «изображала утку». Любимое выражение её старшей сестры Веры. Означало оно всего навсего, что девочке не спалось. Она ходила по коридору, звонко шлёпая босыми ногами, пробиралась на кухню, выпивала там полный стакан воды, затем так же шумно возвращалась, ложилась в постель. Но через пару минут вскакивала и неслась к туалету. Снова возвращалась, ныряла под одеяло, ворочалась с боку на бок, сползала на пол, и всё начиналось сначала.

Вера не выдержала после четвёртого круга.

— Всю воду выдула или ещё осталось? — поинтересовалась она, открыв по привычке только один глаз, в то время как второй продолжал видеть сны.

Мила замерла.

— Нет, там ещё есть чуть-чуть. Пить хочешь? Я принесу.

— Ложись спать! Весь дом перебудила!

— Никого я не будила! — обиделась девочка. — Слышишь как храпят?

— А я что уже не считаюсь? — возмутилась Вера. — Я же не сплю!

— А ты вообще дельфин!

— С чего это вдруг!

— Не помнишь что ли! — Мила даже руками замахала от удивления. — Вчера сама мне про дельфинов читала! Они спят наполовину: сначала один глаз закрывают, а второй открытый остаётся. А через полночи меняются, то есть глаза меняют.

— Местами меняют?

— Да нет же глупая! Они тот который открытый делают закрытым, а который закрытый открытым. Вот. Ты сама всегда только один глаз открываешь, а чтобы проснуться надо два. И вообще не могу я здесь спать! Я хочу в свою миленькую маленькую розовенькую комнатку. А там эта девчонка противная! Заняла мою кроватку!

Мила надула щеки и уселась на пол.

— Алёна — очень хорошая и добрая девочка, — сказала Вера. — Вы с ней обязательно подружитесь. Просто сейчас ей очень тяжело. У неё нет дома, нет мамы с папой. Один только дедушка.

— Пра, — поправила Мила.

— Что пра?

— Прадедушка. Знаешь, — зашептала девочка, наклоняясь к сестре. — Я ему рассказала, что у меня нет никакого пра, и он сказал, что будет и моим прадедушкой тоже. Здорово правда?

— Просто супер! — вздохнула Вера.

— А долго ещё они у нас жить будут?

— Как пойдёт.

— Кто пойдёт?

— Жизнь.

— А…

Мила зевнула и с тоской посмотрела на кровать. Она уже не казалась жёсткой и неудобной.